Квест "Охота на маньяка" (СИ)

Тася Тараканова

Квест "Охота на маньяка"

Пролог

Мой дядька вытащил меня из петли диким, но действенным способом. Он запихал меня в гроб, заколотил крышку и повёз хоронить. До того момента пока меня транспортировали, я ещё держался, но когда гроб сняли с машины и потащили к могиле, тогда я слетел с катушек: орал, матерился, бился как припадочный, у меня окончательно сорвало крышу и начались судороги. Во время приступа, моё тело выгибалось дугой, а голова упиралась в доску. Когда сверху посыпались комья земли, я почти разломал гроб. И тогда они остановились и открыли крышку. Оказалось, что я нахожусь в той же комнате, где началась моё путешествие на кладбище.

После всего, что случилось со мной, я начал видеть причину и следствие. Это оказалось первым шагом к моей профессии. Я пришёл к тому, что только моё мнение ценно для меня, в своей жизни я главный, поэтому буду делать то, что посчитаю нужным, нравится это кому-то или нет. Я жесток, эгоистичен и самовлюблён. Теперь я помогаю другим "выбраться из петли". Правда, в последнее время в моей работе начались сбои. Окончательно я потерял баланс сознания после того, как Она пришла ко мне на консультацию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1. Задача с тремя неизвестными

Я — мусорщик. Иногда называю себя чистильщик или утилизатор. Что-то подобное делают экзорцисты. Не подумайте, я не изгоняю нечистую силу, не рублюсь с тёмными сущностями, прикрываясь идеалами света. Всё гораздо проще и грязней. Наверное, потому что мои собственные идеалы далеки от совершенства. Я жесток, эгоистичен и самовлюблён.

Моё агентство называется «Другое небо». В то время, как я регистрировал его, был глупым романтиком, сейчас думаю, что название «Чистилище» гораздо лучше отражает суть моей работы.

В мою задачу входит погрузить клиента в то, что осложняет его жизнь, и помочь переформатировать сознание. Мой метод — эмоциональная могила, но я вожу именно этим путём, естественно, с согласия клиента. Я не пугаю его заранее, зная, что мало кто в здравом уме согласится погрузиться во тьму.

Умереть, чтобы выжить.

С некоторых пор очень многое поменялось в моей жизни. Сегодня вечером у меня по графику «свидание». Моей визави является бизнес-леди, симпатичная мадам с упругим телом, что для её возраста сродни подвигу. Леди намного старше меня. Между нами честные товарно-денежные отношения. Мы общаемся под вымышленными именами: Кай и Герда. В соответствии с взаимными договорённостями занимаемся сексом пару раз в неделю, а то и реже. Меня всё устраивает.

Благодаря прежней пассии я решил — больше никаких отношений. Никакой денежный поток за качественный секс не мог остановить экзерсисы бывшей любовницы. Она жаждала любви, а у меня в наличии не было этого девайса. Теперь я спокоен и свободен, всё, что мне надо в физиологическом плане стоит в расписании, и за это мне ещё и платят, хотя мой собственный ценник в «Другом небе» позволяет вполне безбедно существовать.

Телефон мой бич. Желающие очистить душу от мусора ломятся в контору с утра. Я муха в паутине, в которой иногда бывают золотые нити, но они всё реже и реже проскальзывают в моей практике. Работа, работа и ещё раз грязная работа, которая выжимает из меня все соки. Если честно, я устал.

Помощник — Джон Ватсон, как он сам любит себя именовать, на самом деле — Иван Бабкин, присылает сообщение о встрече. В его обязанности входит общение с клиентами на первом этапе и заключение договора. Мои услуги достаточно специфичны, для многих непонятны, поэтому Ваня определяет степень «адекватности» клиентов.

Он разбирается в людях на уровне гопника с окраины, делит их на тех и не тех, просеивает сквозь собственное местами извращённое сито и своим панибратскими разговорчиками вводит их в суть общения со мной. Лично с клиентами я встречаюсь после его «одобрения». Это повышает эффективность взаимодействия. Морально подготовленным заказчикам заходит мой бесстрастный взгляд, тёмная рубашка, застёгнутая наглухо, не считая верхней пуговицы, чёрные брюки и модельные туфли. Минимум открытого тела. Кому интересно, пусть тренируют воображение, дорисовывают в уме мой демонический образ. В настоящее время у меня выбриты виски и двухдневная щетина на щеках. Без творческого подхода в моём деле никак.

Мой образ не расходится с внутренним состоянием. Я — закрытый человек. Достаточно того, что я вижу на встречах, мой сеанс не для слабонервных. Чтобы помочь частенько надо серьёзно вложиться, я делаю это насколько могу и не парюсь, если не получается. Сразу отвечая на претензии страждущих, я — не Бог.

Вход в офис у меня на первом этаже многоквартирного дома, посетители же попадают к нам с торца здания по парадной лестнице. Офис — трехкомнатная квартира, приспособленная под наши нужды. Я живу этажами выше, спуститься вниз для меня дело пяти минут.

Сегодня на приёме женщина лет пятидесяти с аккуратной прической при макияже. Дама одета в потёртые джинсы и стильную блузу, молодится, как и многие в её возрасте, но поплывший контур губ в морковной помаде и нарисованные брови выдают её с головой, как и крепкий запах парфюма, который она, конечно же, не чувствует, а у меня от него скоро заболит голова.

Дама мне несимпатична. Мне часто несимпатичны клиенты, но Ватсон уже получил деньги за консультацию и проинформировал об условиях нашей встречи и моём непростом характере. Клиентка садится на стул напротив меня, пристально ощупывает моё лицо на предмет… доброжелательности?

— Сколько вам лет? Вы довольно молоды.

Пауза. Мы меряемся взглядами. Улыбки на моём лице так и не появилось. Брачных танцев не предвидится.

— Можете обратиться к другому специалисту.

Дама отводит глаза, видимо, принимая решение, а потом неторопливо и четко озвучивает проблему.

— Мой брат — известный артист. По его вине в аварии погиб человек.

Не перебиваю, смотрю в компьютер, читаю фамилию клиентки, она мне ни о чем не говорит.

— Брат был пьян. Вы, наверное, слышали. Об этом трубили все СМИ.

Дама смотрит на меня, считывая реакцию. Реакции как всегда ноль. Почему меня должен волновать рассказ клиентки, когда он не трогает её саму. Даже, если бы она волновалась, меня это вряд ли вывело из состояния апатии.

— Он страдал от алкоголизма, — констатирую я, поняв, о ком идёт речь. — Что хотите от меня?

— Помогите брату. Он в тюрьме, и оказался не нужен никому. У него тонкая ранимая психика, он не выдержит.

Эмоционально дама не участвует в повествовании, её руки покоятся на ручке сумки, не добавляя достоверности рассказу. Меня клонит в сон, слишком рано позвонил Иван, слишком поздно я заснул. С некоторых пор в моей жизни «слишком» стало досадно много. Давлю внутри зевок, не такой уж я конченый циник.

— Вы зря беспокоитесь. Тюрьма сделает то, о чём просил ваш брат.

На лице дамы едкая ирония. Наконец-то, хоть какая-то реакция.

— Вы знаете, что он просил?

— Он хотел избавиться от алкоголизма.

— Он… не хотел убивать человека.

— Конечно, не хотел. Но ему представился самый быстрый и действенный способ решения проблемы. Правда, ценой чужой жизни.

Мне нет дела до уязвлённой гордости дамы, лицо которой неожиданно пошло пятнами.

— Воды?

— Если можно.

Поднимаюсь, подхожу к кулеру, наливаю теплой водички в бумажный стакан, ставлю перед посетительницей. Она пьёт мелкими глотками, помада пачкает край стаканчика. Зачем так несексуально красить губы? Одного взгляда на испачканный стакан достаточно, чтобы полностью убить моё либидо. Вынырнув из потока мыслей, смотрю на клиентку, ожидающую моего вердикта.

— Не стоит вмешиваться, — еще раз заглядываю на страницу договора, — Зоя Александровна. Алкоголизм — это болезнь. Она лечится небыстро. Эффект следует закрепить. Зона создаст условия для этого.

Дама стискивает ручку брендовой сумки, поднимается со стула, на лице раздражение или удовлетворение? Тяжелый парфюм всё-таки приводит к тому, что виски у меня начинает ломить. Вам пора, показываю рукой на дверь, клиентка поворачивается ко мне спиной.

— Как брат выйдет из мест не столь отдалённых, можете позвонить.

Поднимаюсь со своего директорского кресла, чтобы открыть окно и проветрить комнату. Аудиенция закончилась.

Дама выходит, а в кабинет просачивается герой сегодняшнего утра. Хочется спросить с него за мою разболевшуюся голову. Ведь с первого взгляда было ясно, что клиентка мимо, её история — не наш формат. Ваня — вирусный эйчар озирается, словно, первый раз попал в кабинет, изучает вдоль и поперёк знакомую обстановку, скользит взглядом сквозь меня. Крючкотвор в курсе, что облажался. Беседа с клиентами транслируется ему напрямую в наушники, он слышал каждое слово.

— Тебя известная фамилия брата попутала, Ватсон?

Бабкин подтягивает штаны, чувствует, что получит нагоняй.

— Шеф, женщина странная. Смотрит на меня, говорит, а сама словно о чём-то другом думает. Вот я и повёлся.

В голове прокручиваю весть диалог с дамой. В чём подвох? Что не так? Отстранённость. Но её можно списать на выгорание и усталость. Процесс с артистом длился долго, вымотал всех. И что это даёт? Пока мне лень заморачиваться.

— Сейчас придёт девушка. Она поздно вечером звонила.

— Письменно изложила проблему?

— Не получилось у неё. Оплату за консультацию сбросила.

— Скорее всего, не наш клиент.

— Почему не наш? — в голосе Вани скрытое раздражение. — Она хотела личную встречу. Сказала, по телефону не может объяснить. Голос просто отпад, я такой никогда не слышал…, нежный, как по щеке гладит. Шеф, мне показалось, мы сможем ей помочь.

Показалось ему. Ах, ты ж добрый Ванечка.

— Нежные голоса, мой интуитивный друг, бывают у сирен, сладкоголосых убийц заблудившихся моряков. Ты сильно рисковал, когда клюнул на бархатный голосочек и проглотил наживку. И знаешь, почему я считаю, что девушка не по адресу? Потому что сейчас ты убедишься в работе закона двойственности. Вторая клиентка будет подобна первой. Если не хуже.

Хоть какая-то сатисфакция от Бабкина, на лице которого отражается весь спектр эмоций от неприкрытой зависти к моему литературному изложению, до желания стукнуть «Розой мира» Андреева (увесистый голубой том лежит у меня на столе) по моей интеллектуальной голове. Греческие мифы надо читать, мой друг с окраины.

— Шеф, она заплатила!

Лишь в редкие моменты я выражаюсь «кратко», в остальных случаях соответствую званию высокодуховной личности, находя массу альтернативных способов, чтобы выразить своё мнение.

— Джон! Я не проститутка, чтоб в меня сливали все, кто заплатил.

Ваня типа гневается, сверкает глазами, я грызу зубочистку.

— Вообще-то, ты мусорщик, — доносится тихая саркастическая реплика.

Колокольчик над дверью сообщает, что у нас посетитель. Раскрасневшийся Ваня — герой народный сказок идёт встречать гостью. За дверью женский голос. Сирена? Мой помощник бубнит, озвучивая условия. Обрадовался белобрысый дурачок, что вовремя сбежал от меня.

В кабинет входит Иван вместе с женщиной лет сорока, обладательницей неприметной внешности и нервического взгляда.

— Познакомьтесь. Это Алевтина — представляет короткостриженую брюнетку в серых, словно пыльных брюках и такой же невнятной кофте.

Смотрю на Ивана, бестолково засуетившегося вокруг клиентки. Однозначно, виноват, хочет всё исправить. За спиной усевшейся дамы Ваня принимается активно жестикулировать. Мне хватает одного взгляда, чтобы понять, визит сирены откладывается.

— Добрый день, Алевтина. Меня зовут Назар. Вижу, вы сразу заплатили за сеанс. Озвучьте вашу проблему, пожалуйста.

Её отрывистая речь и напряжение во всём теле говорят о том, что она пришла по адресу.

— Мне плохо, я… просто разваливаюсь.

На глазах женщины мгновенно закипают слёзы, я не собираюсь её торопить. Алевтина, чуть успокоившись, сглатывает ком в горле, комкает в руках большой клетчатый мужской платок.

— У меня бессонница, я не сплю толком. Вроде задремлю, ветер за окном воет, веткой о стекло стучит, уснуть не могу, пока не рассветёт, потом уже встаю. Не хочу ни с кем общаться, телефон поставила на беззвучку. Вечером на улицу не выхожу, да и днём стараюсь не выбираться. Дома ничего делать не могу. Мать пришла, говорит, возьми себя в руки. А как взять? Смотрю в шкаф, не знаю, что надеть. Дочь голодная ходит, с мужем поругалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алевтина переводит сбившееся дыхание, замолкает, опускает глаза, мнёт носовой платок, избегает смотреть мне в глаза.

— Что запустило ваше состояние? Были какие-то события.

— Да.

Алевтина трясущими руками лезет в карман кофты, кладёт на стол помятый сложенный пополам буклет, я разворачиваю его, машинально пробегаю глазами. Реклама квеста «Охота на маньяка». Надо признать, название достаточно креативное. Обещают отменить день сурка, подарить яркие впечатления.

— После него.

Зубы клиентки выбивают дробь, мне кажется, она прикусывает язык в попытке что-либо сказать.

— Вас напугали?

С трудом выталкивает из себя.

— Д-да.

— Мысли о суициде появились?

Кивок головы. Дальше, кажется, разговаривать нет смысла, стресс не даёт женщине говорить.

— Алевтина, пройдёмте со мной. Я проведу с вами сеанс по типу телепатической связи.

Дверь, на которую я указал, ведёт в комнату, где происходит сеанс. Женщина идёт за мной, загнано дышит, словно пробежала стометровку. В небольшой комнате полумрак, на широком подоконнике стереосистема, жалюзи опущены, два удобных кресла, рядом с одним на деревянном квадратном столике пара икеевских корзин.

— Присаживайтесь.

Оглядывая комнату, Алевтина медленно приближается к креслу, рассматривает ремни, как в самолёте, осторожно садится.

— Советую пристегнуться. Возможна турбулентность.

Моя улыбка и спокойный голос производят обратный эффект, Алевтина близка к панике, женщина готова сорваться и убежать.

— Можно не пристёгиваться, а вот маска на глаза обязательна. Так легче войти в нужное состояние.

Пальцы у пациентки дрожат. Она настороженно наблюдает за моими манипуляциями. Подхожу к ней, держа два браслета, скреплённые между собой длинным проводом, скрученным в жгут из трех проволочек в разноцветной оболочке.

— Прикрепим на запястье, — сначала застёгиваю себе на левую руку, потом ей. — Не бойтесь. Я войду в резонанс с вами, буду рядом.

Вкладываю в ладонь Али монетку в десять рублей.

— Её надо удержать. Это очень важно. Не беспокойтесь, держите, как вам удобно. И маску, пожалуйста.

Беру в руки телефон, включаю трек, занимаю второе кресло. Аля надевает маску, откидывается на кресло. В колонке звучит медитативная музыка, на фоне которой появляется неторопливый приятный женский голос.

«Не стоит отчаиваться, если в жизни началась черная полоса, и кажется, что страданиям нет конца. Никакой катастрофы в этом нет. Необходимо дождаться смены циклов, в полной уверенности, что все изменится. Такую модель поведения нам подсказывает безмятежность природы, спокойно переходящей из состояния дня в состояние ночи, в предвкушении того, что завтра опять будет рассвет.

Черного не существует без белого. Тьма указывает те границы, за которыми начинается свет. Выдох всегда влечет за собой вдох. Сделайте вдох, почувствуйте вашу любовь к себе, сделайте выдох. Отпустите тьму. Сейчас мы заглянем в самые тёмные закоулки вашей души. Это будет увлекательное путешествие. С вашим везением волшебство наступит гораздо быстрее, чем вы предполагаете»

Аля успокаивается, дышит ровно, её лицевые мышцы расслабляются, на губах полуулыбка, между указательным и средним пальцем зажата монетка. Аля готова к сеансу, я тоже надеваю на глаза маску. Музыка словно качает на волнах спокойствия и умиротворения. В плавные переходы вплетается звук ветра, щебетанье птиц, журчание ручья.

В момент тотального расслабления и утраты контроля всё меняется в мгновение. Поток музыки прерывает глухой звук выстрела из лука, из наших браслетов выстреливает маленькая иголочка, впрыскивая под кожу препарат. Аля вздрагивает всем телом, чуть не валится из кресла. Монетка выпадает из её пальцев.

Несколько секунд тишины.