Укус

— Хотела бы я не бояться сейчас, — сказала она мне.

Глядя в ее глаза, я был уверен, что она вот-вот поцелует меня. Интересно, будут ли ее губы такими же, как тогда.

И, когда я уже подался вперед, чтобы поцеловать эти чуть приоткрытые губы первым, она произнесла:

— Взгляни, пожалуйста, на вот это вот.

Она оттянула ворот голубой шелковой ночнушки почти до самого плеча, придерживая ткань на груди свободной рукой. Склонила голову вправо, чтобы ничто не мешало мне лучше осмотреть левую сторону ее шеи.

Два прокола — две крохотные ранки, оставленные будто циркулем или острой сосулькой. Аккуратно сделанные, судя по виду, день или два назад, отстоящие друг от друга на дюйм с небольшим. Миниатюрные кратеры, окрашенные засохшим темно-бордовым.

— Что думаешь? — спросила она.

— Не хочешь ли ты сказать, что какой-нибудь вампир цапнул тебя…

— Как ты его назвал?

— Ну, вампир, как их еще называ…

— Вот именно. — Уставившись на меня, она выговорила: — Он появляется в моей спальне ночью, кусает меня и пьет кровь. Как его еще назвать?

Счастливчик, мелькнуло у меня в голове, но я отругал себя за эту мысль.

— Можно я потрогаю? — спросил я.

Она мрачно кивнула.

— Валяй.

Я дотронулся до ранок самым кончиком пальца. По краям каждой ее кожа слегка припухла, не более. Самих проколов никак не ощутить — слишком мелкие.

— Да настоящие они, — буркнула Кэт.

— Да, — тупо откликнулся я. — Настоящие.

Настоящие, но, может статься, сделанные ей самой.

Десять лет прошло.

Кэт всегда была сердобольной, озорной, мечтательной девчонкой. Она была такой в тринадцать лет. В четырнадцать. В пятнадцать. И в ту часть шестнадцатого года, которую мы еще были вместе.

Как много в этой, теперешней Кэт от той, юной?

Могла ли она потерять рассудок? Заработать психическую болезнь?

Уже само по себе то, что она заявилась ко мне посреди ночи в одной ночнушке, выглядело странновато — но поначалу она не показалась мне сошедшей с ума.

Запахнув халат, она выдала:

— Я хочу, чтобы ты помог мне покончить с ним, Сэмми. Я больше не могу. Пыталась разделаться с ним сама… но он очень силен. Я подумала, что ты можешь спрятаться у меня дома и застать его врасплох, когда он заявится еще раз.

— Ты хочешь, чтоб я убил вампира?

— Ты ведь сможешь?

— Я не знаю, — ответил я.

— Хорошо, можешь просто пойти и посидеть со мной?

— Могу, конечно.

2

Автомобиль Кэт был припаркован на улице перед моим домом. По пути к нему нам никто не встретился. Я плелся в ее арьергарде, волоча чемодан.

Стояла теплая июльская ночь. Ветер мягко обдувал нас. Шел он с океанского побережья, что лежало примерно в восьми милях отсюда. Если б вам вздумалось выйти побродить в ночь в одной ночной рубашке, погодка бы благоволила.

Обойдя машину и достав из кармашка ключи, Кэт отперла багажник, куда я закинул свой чемодан. Замок оглушительно щелкнул, когда я захлопнул крышку.

Мы разделились: я пошел к дверце со стороны пассажира, она — к водительской.

— Там открыто, — сказала она мне.

В салоне, едва я распахнул дверь, зажегся верхний свет. Мы оба забрались внутрь. Кэт с трудом удерживала ночную рубашку в запахнутом состоянии. Я отвел взгляд в сторону, чтобы никого из нас не смущать.

Хлопки дверей; свет над нами гаснет.

Приведя в порядок внешний вид, Кэт завела двигатель.

— Я знаю, мне следовало одеться как надо, — сказала она.

— Славная ночнушка, — заверил я ее.

Она включила фары и повела машину в сторону от тротуарной бровки.

— Я просто хотела уйти, и чем быстрее — тем лучше. Даже не задумывалась, куда. Подвязала рубашку, схватила ключи и побежала. В итоге очутилась у тебя.

— Ты знала, где меня найти?

— Конечно. Знаю, с недавней поры.

— Что за пора такая?

Она повернулась ко мне. Я невинно посмотрел ей в глаза.

— На самом деле, — пояснила она, — я всегда знала, где тебя искать. Я тебя не теряла из виду.

От ее слов меня пробрало.

Кэт перевела взгляд на дорогу.

— Ты — мой островок безопасности, — сказала она. — Человек на которого, сдается мне, можно положиться в любой ситуации. Потому я и посчитала нужным знать, где ты пребываешь. На всякий случай.

— Должен сказать, найти меня не всегда просто.

— Я поддерживала отношения с Лин.

— С моей сестрой?.. Стой, она никогда не говорила мне…

— Это был наш девичий секрет.

— Не могу поверить, что она не заложила мне тебя.

— Она не хотела оставлять тебе лишних надежд. Тебя бы это до ручки довело. Не пойми превратно, но я просто хотела знать, где тебя найти, если что. Я тебя не домогалась.

Я поморщился.

Но говорить ничего не стал.

Из отношений с Кэт я вынес следующую нехитрую истину: расклеиваться и строить из себя дитя малое рядом с девушкой — не решение проблем, да и вообще, не мужицкий удел. Всегда сохраняйте достоинство. Ежели не хотите прослыть чурбаном.

— Ладно, почему именно в эту ночь?.. — спросил я. — С этим вампиром, как я понял, ты имеешь дело уже некоторое время, но отчалить от своих беспокойных берегов к моему, как ты сказала, островку безопасности ты решила только теперь.

Кэт обратилась ко мне, потом снова — к дороге.

— Я не знаю, почему, — сказала она. — Я уже начала готовить себя к его сегодняшнему приходу, но потом…

— Подожди, готовить себя к его приходу?

— Он хочет, чтобы я выполняла этакие… ритуальные штуки перед его появлением. Принимала ванну… еще кое-что. Зажигала свечи.

— И ты делала это ради него? Вампира, которого хочешь убить?

— Все сложно.

— Да я уж понял…

Она одарила меня взглядом. Выражение ее лица было скрыто от меня тенью… так же, как и выражение моего — от нее. Возможно, это было к лучшему.

— Мы… пришли к пониманию, — сказала Кэт. — Эллиот… и я.

— Эллиот? Твоего вампира зовут Эллиот? А какая фамилия?

— Я не знаю. Он никогда не говорил мне. Возможно, и Эллиот — не его истинное имя.

— Кому придет в голову назваться таким именем?

— Не знаю. Вампиру, надо полагать. Вообще, по-моему, он много о чем мне врет.

Я почесал в затылке.

— И к какому же пониманию вы с ним пришли?

— Мы договорились ладить. Раньше я с ним дралась. Я имею в виду, он заявился ко мне, будто насильник, глубокой ночью — понятное дело, я сопротивлялась. Я бы убила его, если бы могла. Но против него ничего не действует. Он всегда берет либо силой, либо умом. Что бы я не предпринимала, последнее слово всегда за ним. Потом он… наказал меня. — Она со вздохом посмотрела на меня. — Вот мы и заключили перемирие. Я не пытаюсь прикончить его, он — не делает… со мной… определенные вещи.

— Как долго это все происходит? — услышал я свой голос. Он казался мне чужим. Будто кто-то лишь притворялся мной, подражал. И — пытался мыслить здраво. Я же внутри весь кричал и вместе с тем смеялся от всего того абсурда, что Кэт вываливала на меня.

— Он начал свои ходки ко мне примерно год назад, — ответила она.

— Год?

— Он не каждую ночь приходит. Он дает мне некоторое время, чтобы оправиться от его выходок.

— Бог мой, — выдохнул я.

— Сегодня у меня просто сдали нервы. Это ведь как… как быть его шлюхой. Я так отвратно себя чувствую после него. Мной пользуются. Стыдно. А страшней всего то, что мне нравится, когда он меня использует. Я это обожаю. А потом — ненавижу себя за это.

Когда она сказала «ненавижу себя», ее голос задрожал, и она расплакалась. Тихо хныкая, она наклонилась к рулю, едва не стукнувшись об него лбом. Мы проехали под уличным фонарем, и я увидел серебристые дорожки слез на ее щеках.

Не могу спокойно смотреть на плачущих женщин.

А плач Кэт и вовсе разбивал мне сердце.

Я опустил руку ей на плечо.

— Все наладится. Все в порядке.

— Нет, — помотала она головой. — Ничего не в порядке.

Ее плечо дрожало от рыданий. Маленькое, теплое и гладкое. Сказать мне было больше нечего. А она все плакала и плакала, ссутулившись и обняв руль.

Моя ладонь скользнула вниз от ее плеча. Ощущать спинку Кэт сквозь шелк было приятно. Я верил, что утешаю ее, но сейчас — тешил еще и себя.

Успокоилась она не скоро. Хлюпая носом, вытерла глаза руками и, отпустив злосчастный руль, откинулась на спинку сиденья, едва не поймав мою руку в ловушку. Впрочем, я успел убраться вовремя. Кэт сделала глубокий вдох, неровный, хриплый — будто внутри нее легкие содрогались тоже.

— В общем, — подвела черту она. — Я готовилась к его приходу. Вымылась, как обычно. А потом, вылезая из ванны, посмотрела в зеркало… — Она покачала головой. Притихла. — Я часто вижу себя в зеркале, но сегодня все было иначе.

— Ты не видела себя в зеркале?

— Что? — Она позволила себе смешок — неплохо для человека, секунду назад рыдавшего в три ручья. — О, нет. Конечно же, я себя видела. В этом-то и проблема. Видела, да не понимала, что вижу. А этой ночью меня как по макушке хлопнуло. Я увидела ранки. Увидела, какой стала худой. Какой выгляжу уставшей. Только тогда я поняла, во что превратилась. В вампиров леденец. Полночный перекусончик. И поняла, что вот так вот пройдет остаток моей жизни, что это теперь моя судьба. Да и нет у меня больше жизни, как таковой. Я — его, и он меня уничтожает. Так что я не стала его ждать. Я просто убежала. Давно надо было так сделать. Есть такие вещи… с ними уживаешься очень-очень долго, даже если понимаешь, насколько они ужасны, но потом переходишь черту и понимаешь, что нужно это все прекратить… даже если через свой труп.

— Как думаешь, он захочет убить тебя? — спросил я.

— Если у него не выйдет поиметь меня снова, конечно, он убьет меня. Но не думаю, что он захочет меня потерять. Подумай — этот парень может заполучить кого угодно, но приходит все время к одной мне.

— Понимаю, — кивнул я.

— Вот видишь, какой я подарок.