Помоги проекту - поделись книгой:
А карета с девушками ехала на окраину города в старую мыльню. Ирина не была здесь два дня, и её приятно поразило то, что дело по ремонту движется быстро. Софья Штромбель посоветовала нанять дальнего родственника своего почившего супруга, по имени Иоган Шульц, он тоже был из Кравеца, но уже давно получил подданство империи. Ирина не пожалела ни разу, что наняла этого человека, хотя оплату он просил больше, чем остальные. Но все затраты уже окупились и ещё окупятся. С таким порядком на стройке и скоростью Ирина даже в своём мире редко встречалась.
Ирина проверила счета, подорожные, осталась довольна. Через неделю можно будет ставить оборудование и запускать производство. Отлично! Она успеет произвести первые партии до своего отъезда на майские сезоны, будь они неладны. Почти три дня на дорогу до столицы, да ещё и там сидеть два месяца. Единственное, что радовало Ирину, это обещанная мануфактурная выставка. Было интересно увидеть, как она будет проходить, какие новшества привезут другие и сможет ли Ирина выиграть и поехать в Бротту на всемирную выставку.
Бротта у Ирины ассоциировалась с Британией, она там была два раза, один раз в Лондоне и второй раз Эдинбурге. Лондон ей понравился, шумный, заполненный туристами и красными двухэтажными автобусами, но при этом не было ощущения опасности, которое обычно возникает, когда ты оказываешься в большой толпе.
Пока ехали к дому наместника, Ирина решила поговорить с Анной, которая с того момента, как Ирина вывела её из кабинета Путеева, не произнесла ни слова, даже на фабрике не задавала вопросов.
— Анна, ты же понимаешь, что твой отец может не одобрить Николая Ворсовича, — услышав эти слова, Анна ещё больше «надулась», а Ирина, не обращая внимание на «детское» поведение девушки, улыбнулась и сказала, — но ты должна вести себя так, чтобы у него был шанс.
— Ирэн, ты правда думаешь, что у него получится? — Анна с такой надеждой посмотрела на Ирину, но Ирина решила быть честной:
— Николай Ворсович очень упорный, и сейчас становится весьма обеспеченным, возможно, он найдёт как убедить вашего батюшку. Просто поверьте в него. Вы сейчас должны быть очень аккуратны, нельзя допустить никаких ошибок. Не встречайтесь больше с Путеевым, пока он не поговорит с вашим отцом.
Окрылённая надеждой Анна радостно кивнула.
В доме наместника их не отпустили пока не накормили. Прасковья Валуевна сообщила, что они тоже с дочерями собираются на майские сезоны и будут рады, если Ирэн с отцом остановится в их столичном особняке.
Ирина всё-таки решилась уточнить и наклонившись к хозяйке спросила так, чтобы больше никто не слышал:
— Прасковья Валуевна, а вас не смущает реакция общества, что у вас остановится Ирэн Виленская?
Супруга наместника усмехнулась и ответила:
— Вас, Ирэн, пригласил лично император, или вы думаете он всех лично приглашает? Да ко мне в очередь стоять будут, чтобы только с вами пообщаться. И не берите в голову даже. Лучше нашейте себе красивых платьев и побольше!
Глава 3
Москов. Столица.
Граф Кирилл Николаевич Балашов проснулся с головной болью, но верный Иван уже приготовил для барина лечебную рюмочку с квашеной капусткой.
Пока Балашов пришёл в себя пора было ехать на службу, и не заметил, что на подносе рядом с рюмочкой лежала записка.
А записка эта была прислана ещё накануне вечером и писала её леди Бейкер в надежде, что любовник ей поможет. А любовник в это время развлекался в офицерском клубе.
Леди Бейкер, не дождавшись помощи, решила бежать. Случайно услышала, как князю Ставровскому доложили о том, что Виленского привезли в Кремль в плохом состоянии и он может не дожить до утра. Сопоставив факт того, что она подсыпала Виленскому в вино неизвестный порошок и резко ухудшившееся состояние барона, Жозефина поняла, что либо её решили «убрать», либо это знак, и в любом случае ей необходимо исчезнуть.
Хотелось получить помощь и опереться на «сильное плечо» И леди сделал попытку и написала письмо графу Балашову. Прождала два часа, но, когда граф так и не явился, поняла, что надо действовать самой. Быстро собралась, брала в основном драгоценности и документы. Отправила доверенного человека нанять экипаж, на котором планировала выехать из столицы и добраться до ближайшей заставы.
Уже через час леди Бейкер уносил крытый возок в сторону Смоленска. Сидя в возке, Жозефина, наконец-то смогла перевести дыхание, которое сбивалось каждый раз, когда где-то в доме хлопала дверь или были слышны чьи-то шаги. Если бы Жозефина была повнимательней, то она бы вероятно заметила, что за возком, держась на расстоянии, следуют двое верховых.
К вечеру леди Бейкер добралась до Покровской заставы, до Смоленска оставалась половина пути, а там уже и до Понзского княжества рукой подать. Жозефина собиралась сменить имя и осесть в одном из маленьких городков княжества.
Договорившись с начальником заставы о найме экипажа, она отпустила Московский возок и приказав приготовить ей тёплой воды прошла в комнату, которую ей выделили для ночлега.
В ожидании воды и ужина леди решила присела на высокую кровать, занимавшую почти половину комнаты. Она ещё раз поразилась, что в Стоглавовй при всей их недоразвитости, они умели создавать вот такой вот шикарный уют даже на провинциальных заставах. В той же Бротте, это была бы маленькая, три на два размером комнатушка, да ещё и с неудобной, сколоченной из досок кроватью.
Она стояла, задумавшись и смотрела в окно. Дверь отворилась, Жозефина решила, что это принесли воду и сказала:
— Поставьте и позовите горничную
Но в окне отразился силуэт высокого мужчины в маске. Леди Бейкер обернулась с ужасом глядя на верёвку в его руках. Она хотела закричать, но что-то застряло в горле и у неё получился лишь короткий всхлип. Мужчина резко метнулся в её сторону и ловко накинул верёвку ей на шею. Когда леди попыталась сделать вдох, это было уже невозможно.
Её нашли утром, когда нанятый возница, прождав час, пришёл к начальнику заставы с просьбой найти клиента.
Леди лежала на огромной кровати, глаза её были закрыты и только синяя полоса на шее, которую обнаружил приглашённый доктор, свидетельствовала о том, что смерть наступила в «результате неестественных причин». Так написал начальник заставы в отчёте и тело леди Бейкер было отправлено в Москов в посольство Бротты. В документах, которые нашли в комнате, где остановилась леди, было обозначено, что леди звали Фрида Жозефина Бейкер, подданая Бротты. Прибывшие на место исправники обнаружили, что драгоценности и деньги были на месте. Это было не ограбление. Начальник заставы мысленно перекрестился, значит это будут разбирать агенты Тайной службы, а на его заставе людей не грабят.
Правда, он ещё не знал, что всё-таки потеряет должность, потому как скоро Посольство Бротты обвинит Стоглавую в убийстве своей подданой.
Граф Балашов возвращался со службы домой, но перед этим он собирался заехать к дяде, очень уж ему хотелось увидеться с леди Бейкер. Нанял извозчика и неспешно покатил в сторону дома князя Ставровского. Через какое-то время стало понятно, что уже должен был бы приехать, князь жил в центре, а выглянув в окно экипажа, Балашов понял, что из центра уже выехали. Тогда он постучал извозчику и крикну:
— Любезный, ты куда меня увёз?
Экипаж остановился, Кирилл решил вылезти, посмотреть, что случилось. Он распахнул дверцу и внезапно его схватили сразу несколько рук и вытащили из кареты. Он даже не успел скоординироваться. Так и упал с подножки.
Били молча и жестоко, ногами и кулаками, Балашов только и успевал, что прикрывать лицо и голову. Когда он решил, что уже не выживет. Всё прекратилось. Глаза заливала кровь из рассечённого лба, но Балашов разглядел, как к нему склонился кто-то и глухим голосом сказал:
— Будешь ещё блудяшить*, пеняй на себя
Сознание уплывало, но ночами ещё было холодно, поэтому Балашов постарался встать. Вскоре ему удалось встать на колени и так на четвереньках он и пополз к экипажу.
Вскоре откуда-то вылез, спрятавшийся извозчик и помог Балашову забраться в карету.
Балашов буквально упал на дворецкого, открывшего дверь дома. Прибежала графиня Елизавета Петровна и чуть не упала в обморок увидев Кирилла всего в крови еле стоящего на ногах, крикнула слуг, барина перенесли в комнату, и послала за доктором.
Доктор вынес вердикт, что у графа перелом руки, перелом носа, скорее всего останется шрам на лице, с остальным, если утром будет кровь в моче снова его позвать.
— Да что же это такое, по столице нельзя проехать, — голосила графиня и попыталась послать за исправниками.
Но Кирилл её остановил. Он понял, что это привет от князя Обухова.
— Вот же, не столица, а «большая деревня», ничего не скроешь.
Это была последняя мысль графа, перед тем как он отключился и провалился в сон.
Это в столице всё заговоры да тайные расследования, а в Никольском уезде в поместье Лопатиных, никаких заговоров пока нет.
С улучшением погоды Ирина озадачилась, что детворе кроме как на старых качелях играть негде. За домом был прекрасный двор, который никак пока не использовался и Ирина, вспомнив детские площадки своего прежнего мира, решила и здесь благоустроить. Начали с ремонта качелей, сделали одни побольше, одни чуть поменьше, Ирина бабам в деревне заказала специальную корзину, плотную да плоскую, ей обили мягким войлоком, и Танюша на ней раскачивалась и визжала, что только птицы разлетались. А для мальчишек, Танечке-то пока рано, Ирина договорилась с Тимофеем, и они сделали деревянные брусья, и поставили два столба, между которыми сделали перекладины, получилась этакая «шведская стенка. Поставили перекладину для подтягиваний, ну и здесь уже Пелагея на помощь пришла, вспомнила, что в деревнях на Волге, ставят столб, на него крестообразную вертушку и к ней привязывают корабельные канаты. Всем было интересно, поэтому сделали быстро, за неделю детская площадка была готова.
А вечерами на ней стали все собираться и даже горничные, спросив разрешения у хозяев устраивали покатушки на вертушке, звонко хохоча.
А сегодня утром, Ирина наблюдала, пока мальчики занимаются уроками, Никодим со своими служивыми устроились на площадке и делали разминку.
Даже Леонид Александрович вышел и тоже подключился к веселью, кто больше всех подтянется.
Анну Строганову увезли вчера. Приехала за ней карета с двумя сопровождающими и отрядом охраны. На прощание Ирина подарила Анне подарков, и браслеты, и столовое серебро. Мыла разного целую корзину, кримов Анна сама набрала и себе и матушке и подружкам. Надо же рекламировать.
Слёзы были рекой. А уже перед тем, как забраться в карету, призналась всё-таки Анна, что супруг Ирэн её жених. И утирая слёзы, рассказала, что ехала, чтобы убедиться, что Ирэн не достойна барона, но вместо этого, нашла прекрасную женщину и доброго друга.
— Ирэн, я никогда не встану между вами, даже, если папенька не согласится, я лучше сбегу, — горячечно говорила Анна.
Потом воровато оглянулась и тихо, так, чтобы слышала только Ирэн, сказала:
— Передай ему, что я тоже его люблю и буду ждать.
Анну увезли утром, а к вечеру приехал Путеев с огромным букетом розовых роз и где нашёл-то только в начале апреля.
Розы Ирина поставила в холле, а Путеев, конечно, расстроился. Но был полон решимости, через два дня он уезжал в столицу на съезд медикусов и собирался поехать в Кузьминки к отцу Анны, просить её руки.
— Я не отступлюсь, Ирэн Леонидовна, если она тоже любит меня, я не отступлюсь
Ирина, которая сначала не собиралась передавать Путееву послание от Анны, не выдержала и всё же сказала:
— Не сомневайтесь, Николай Ворсович, ваши чувства взаимны
Пока Путеев не уехал, Ирина решила показать ему то, что получилось у Павла, когда она ему поставила задачу сделать скальпель*.
Первый образец сделали так же, как и столовое серебро, такой же сплав. Потом Ирина съездила к Картузову и ещё один образец сделали из булатной стали. Ирина посчитала и поняла, что если скальпель из булатной стали подойдёт, то его можно будет очень быстро распространить, потому как цена него в пять раз была ниже, чем у серебряного, да и прочность ювелирного сплава вызвала сомнения. А заточка на булатах держалась очень хорошо, а для скальпеля, это тоже было важно.
Путеев долго рассматривал вещицу, потом попросил, чтобы ему принесли любую кожу. После того, как он несколько раз сделал надрез на свиной коже, он ошарашенно посмотрел на Ирину, подошёл и обнял её. И, нет, в этом не было никакого любовного подтекста, это была благодарность человека, понявшего, что ему только что предложили весь мир.
Путеев, несмотря на молодость, был опытный врач и как любой лекарь имел своё «личное кладбище», которое могло быть гораздо меньше, будь у него такой инструмент раньше.
— Я возьму его с собой? — голос Путеева немного дрожал.
— Я ещё не оформляла на него «привилегию», — Ирине тоже не хотелось просто так расставаться с ещё одним «открытием»
Николай пообещал сперва заехать к законнику, Поликарпу Афанасьевичу, и только после этого показать широкой медицинской публике.
Ирина верила Путееву, если никому не верить, как жить? Поэтому подготовила описание и письмо для законника.
Путеев так и уехал, в одной руке разрезанный кусок свиной кожи, а в другой коробка со скальпелем.
Глава 4
Москов. Кремль. Примерно неделю назад
Александр Иванович тайн не любил. Если он чего-то не знал, это означало только две вещи, либо этого не существовало, либо кто-то его обыграл. Поэтому ситуация в Никольском уезде нервировала начальника Канцелярии тайных розыскных дел, генерал-фельдмаршала Шувалова.
Он никак не мог не связать происходящее в Никольском уезде и волнения в Ханидане. Бротта и Стоглавая уже много лет вели скрытую войну, так называемую «Войну теней» за влияние в этом регионе. Бротта, как страна с более развитой промышленностью всегда обставляла Стоглавую империю, колонизируя всё больше территорий. Гандия практически стала колонией Бротты, Ханидан ещё держался. Стоглавая предпочитала сотрудничество, с огромной территорией, империи не нужны были дополнительные земли. Но у Стоглавой, при всём многообразии ресурсов, чего только не содержали недра империи, не было главного, технологий. Всё, начиная с паровых двигателей и заканчивая простейшими инструментами приходилось покупать за золото у Бротты.
И вот сейчас, когда, наконец, у Стоглавой появилось что-то, чего пока нет у Бротты, в Ханидане начали происходить волнения, как в центре страны, так и на границе.
Шувалов не просто так отказал графу Забела, он выбрал самого беспристрастного агента. У Якоба Морозова не было слабостей. Он никогда не был замечен в сложных отношениях с женщинами, у него не было друзей, его боялись и ненавидели враги. Якоб был сыном протоирея главного столичного собора, с отличием закончил Духовную академию. Но по стопам отца не пошёл. Случайно оказав помощь Шувалову, он позже пришёл к нему и попросился служить в министерство внутренних дел Стоглавой. Ему поручали самые безнадёжные дела, и он довольно быстро дослужился до чина статского советника, а после дела о покушении и убийстве прежнего императора Александра Первого, получил чин тайного советника.
Якоб был ровесником императора, ему было 34 года, возможно поэтому он был не просто лучшим агентов, а тем, кому доверял император. Они не были друзьями, но за императора и империю, Якоб Морозов не задумываясь отдал бы жизнь.
— Яша, поедешь в поместье к Лопатиным, там сейчас живет жена Виленского, и по информации от Андрея, кстати зайди к нему, пусть ещё раз тебе расскажет, что там и как. Так вот, по информации от Андрея, она и её отец сделали несколько стратегически важных для империи изобретений. Задачи две: держать Лопатиных, а особенно бабу Виленского под контролем и охранять. По нашим сведениям, там уже могут быть шпионы, и ещё ждём приезда Сухого Ричи. Пока не отследили, где он, но знаем, что уже в империи.
Якоб Морозов не стал задавать уточняющих вопросов, ему предстояла встреча с императором. По пути к императору он зашёл в кабинет Андрея Забела.
Андрей что-то писал, но увидев Якоба, сразу встал и пожал тому руку.
— Когда едешь, Якоб Александрович?
Якоб по привычке проигнорировал вопрос. Иногда, ответ на такой вопрос мог стоить жизни. Конечно, это не означало, что он не доверял графу, но привычка, большое дело, как у нас говорят, «вторая натура».
Андрей, понимающе хмыкнув, сказал:
— Твоя задача охранять, понял? К Ирэн Лопатиной даже не подходи. Узнаю, что «колья подбиваешь», приеду разбираться.
Якоб и здесь не стал задавать вопросов, но выводы сделал. Отметил для себя, что Забела не назвал фамилию барона, а обозначил девичью фамилию женщины.
На аудиенции у императора прозвучало похожее:
— Не мешать ни Ирэн, ни её отцу, аккуратно выяснить откуда у них все эти идеи и охранять. Охранять как главное императорское сокровище.
Три раза прозвучало — охранять. Якоб спешил, ему казалось, что вот-вот и не успеет.
Сегодня Ирина не вылезала из лаборатории. Да-да, она оборудовала лабораторию дома и теперь, если никуда не надо было ехать, после завтрака «творила волшебство». Недавно Софья Штромбель передала Ирине новые масла, среди которых было и масло монарды. Теперь Ирина пыталась сделать ещё одну линейку, для тех, у кого проблемы с кожей не заканчивались только пигментными пятнами. Помимо уходов для лица, Ирина думала ещё создать кримы для рук и тела.
Баночки, под которые местные стеклодувы уже отвели целый цех, пользовались большой популярностью, но были очень дороги. Единственным доступным вариантом была керамика, но в Никольском уезде не было ни одного керамического производства, все они находились ближе к столице. Надо было ехать, смотреть и договариваться. Ирина рассчитывала сделать это во время майских сезонов, полагая, что большинство фарфоровых производителей точно приедут на мануфактурную выставку, чтобы представить свою продукцию.
Ирина хорошо помнила, как в своё время гуляя по музеям Санкт-Петербурга, любовалась различными видами фарфоровых изделий. В доме Лопатиных были остатки прекрасного сервиза. Когда-то он был на восемьдесят персон, теперь полный комплект можно было собрать на двадцать. Произведён этот фарфор был на фабрике братьев Корниловых*. Конечно, под косметику Ирине надо было что-то попроще, возможно, не такой тонкой работы и она рассчитывала, что это будет стоить дешевле.
Вот и сегодня Ирина «творила». Это был не очень красивый процесс, поэтому приходилось облачаться в фартук-халат, который обычно всегда заляпывался в процессе. А сегодня еще и кончилось «хлебное вино». Для лабораторных целей его всегда нужно было немного, но, увлёкшись накануне новыми маслами, и обрадовавшись маслу монарды, Ирина совсем забыла обновить запас этого необходимого ингредиента.
Процесс не мог ждать до следующего дня, требовалось в течение максимум двух часов добавить несколько капель, иначе всё придётся начинать сначала. Ирина к каждой рецептуре подбирала индивидуальное соотношение. Разные ингредиенты по-разному нуждались в таком «консерванте». Где-то требовалось совсем немного, а где-то приходилось добавлять побольше.
Ирина, как была, в заляпанном фартуке-халате с пустой бутылочкой из-под «хлебного вина» выскочила из своей лаборатории, под которую была переделана одна из комнат на первом этаже, и побежала на кухню, намереваясь послать кого-нибудь из слуг в город за новой бутылочкой.
Выскочила и натолкнулась на высокого, симпатичного мужчину. Тёмные, удивительного оттенка каштановые волосы были гладко зачёсаны и убраны в хвост. Лицо открытое, взгляд чёрных глаз пронзительный, но не оценивающий, что свидетельствовало о хороших аналитических способностях. Мужчина как будто сверял полученную информацию с некоей виртуальной базой данных, находящейся в его голове. Сильный подбородок и едва заметный шрам на левой щеке, проходящий по скуле. Подтянутая фигура человека, явно не проводящего дни сидя в кабинете.
Увидев Ирину, мужчина скривился, моментально оценив её вид и пустую бутылку в руках и отдал приказ:
— Позови хозяина
Поделиться книгой: