Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2

О том, что на границе были сбиты вертушки, а еще без вести пропала целая группа солдат — тишина. Вообще. Да, несправедливо, но я совершенно не удивился такому повороту событий. Командование всегда так делало, когда пересекались чьи-то интересы. Да и зачем советскому гражданину знать о таких промахах? Вот о доблестных солдатах, что защищали южные рубежи СССР, это да. Это святое.

Награждать меня собрались чем-то значимым. Воронин намекнул что, скорее всего это будет орден за службу Родине. Только вот какой степени неизвестно. И вообще, странно было, такой орден и рядовому? Зачем? А когда я начал задавать вопросы, замполит вставил свои «пять копеек», мол, тебе честь оказана, дубина.

Недурно, учитывая, что их вообще было выдано немного. Правда, по слухам, орден считали пустышкой для генералов, которые на пенсию собрались, и он не предназначался для рядового и сержантского состава… В шутку его звали звездой Шерифа или орденом Сутулого. Но это уже потом, после завершения Афганской войны… Я заметил, что когда замполит озвучивал мне приказ, у него аж зубы скрипнули. От зависти, что ли⁈ Но мне эти награды были до лампочки…

А награждал меня лично генерал-майор Шарапов, временно действующий как военный советник в Кандагаре. Его доставили в Мары самолетом, правда сомневаюсь, что причиной тому являлся только я. Не помню, чтобы эта фамилия была слуху, но он непременно как-то отличился в истории Афганской войны, Все равно, это была птица высокого полета.

По реакции подполковника Каменева, было ясно, что мне оказали честь…

Первого октября восемьдесят пятого года, в ординаторской военного госпиталя, в торжественной обстановке и прошло это самое вручение. Генерал щедро раздавал улыбки, отвечал на вопросы репортеров. Сама процедура вручения была короткой. А когда на трибуне была озвучена моя фамилия, и мне разрешили подойти, тот придвинул к себе микрофон поближе и произнес:

— Рядовой Громов Максим Сергеевич! — уверенным, хорошо поставленным командирским голосом начал он. — Я прибыл по поручению командования объединенного контингента советских войск в Афганистане… Ваши доблестные действия в недавней военной операции на границе с Демократической Республикой Афганистан не остались незамеченными. Наоборот, были высоко и по достоинству оценены… Итак, за проявленный героизм, мужество и самоотверженность, доблесть, смелость и разумную инициативу, награждаю вас медалью За боевые заслуги!

— Служу Советскому Союзу! — громко отчеканил я, а сам подумал, а как же орден⁈ Ловко же они переобулись, занизив мои достижения. Интересно, кто вмешался⁈ Низко, товарищи и поступок мелковат.

При этом я обратил внимание, что среди присутствующих были не только офицеры и персонал госпиталя. Были здесь и сотрудники военной контрразведки. Более того, чуть в стороне я заметил уже знакомого мне капитана Игнатьева… Да, собственной персоной! Он смотрел прямо на меня пристальным изучающим взглядом.

Защелкали камеры, раздались аплодисменты.

Генерал прицепил медаль к моему выглаженному кителю, затем пожал руку. Репортеры не упустили возможность запечатлеть этот момент на фотопленку. Наверное, еще и статью накатают в газете, а то и не в одной… Мол, страна должна знать своих героев!

А потом все закончилось и меня вернули в палату.

И все потекло своим чередом.

Еще через четыре дня меня выписали из госпиталя. За мной приехал лейтенант Лавров на штабном четыреста шестьдесят девятом УАЗе.

— Ну что, Громов! — довольно произнес он. — Здоровье поправил?

— Так точно!

— Правильно, хорошего понемногу. Хватит бока отлеживать, кто Родину будет защищать?

— Как будто у нас солдат мало! — фыркнул я. — Кого ни возьми, все герои!

— Шутишь? Это хорошо! Ну, чего встал? Залезай или мне тебе дверь открыть?

Я забрался на заднее сиденье, туда же кинул свой вещевой мешок с рыльно-мыльными…

* * *

— Товарищ полковник, что думаете по этому поводу?

Когда совещание закончилось и офицеры отдела разошлись по своим делам, майор Кикоть остался у Афанасьева. Заодно обратил его внимание на утренний рапорт.

Начальник территориального отдела комитета читал долго, минут двадцать точно.

— Хм… Этот Громов действительно очень интересный молодой человек. За такой короткий срок и уже успел дважды отличиться. Причем, то, что произошло летом, так, бледная тень последних событий. Нам такие люди нужны! Я только одного не пойму, ты что, его в диверсанты записал?

— Ну, не совсем так! — уклончиво ответил Виктор Викторович. — Я обратил внимание, что он сильно выделяется на фоне остальных. Стоило ему появиться в этой части, как тут сразу же начались странные события… Да, бесспорно, все его действия носят положительный характер… Я предположил, что эти навыки он получил где-то… Быть может в Европе или Америке. Ведь его отец не живёт в Союзе, связь они не поддерживают… Что если он не тот, за кого себя выдает?

Афанасьев рассмеялся.

— Ты один из моих лучших сотрудников но, по-моему, тут ты перегибаешь палку. Диверсант в девятнадцать лет? Не смеши! Сдался тебе этот рядовой?

— Предлагаю его проверить.

— Да? И как же?

— А давайте временно переведем Громова из его воинской части и прикомандируем… Ну, скажем, к одному из действующих подразделений на территории Афганистана. Курс молодого бойца он прошел, боевое крещение тоже. Стало быть, санкционировать такое будет несложно. Конечно, кучу инстанций нужно согласовать…

— С ним уже беседовал наш сотрудник и подтвердил, что рядовой Громов не диверсант. Умный, смелый, находчивый. Повторюсь, нам такие люди нужны, поэтому, в целом, твоя идея мне нравится. Посмотрим, чем еще он может нас удивить.

— В боевой обстановке за ним и наблюдать будет легче! — добавил Кикоть.

— Хорошо, Виктор Викторович! — кивнул Афанасьев, закрывая папку. Полковнику хотелось поскорее закончить этот разговор. — Продумай этот вопрос, а через три дня предоставишь мне возможные варианты. Итоговое решение оставляю за собой. Ну, что… Больше не задерживаю!

— Громов, Громов… Посмотрим из какого теста ты сделан! — подумал майор Кикоть, покидая кабинет начальника…

Глава 3

Событие

В роте меня встречали как героя.

Даже сержантский и ефрейторский состав существенно снизил планку сурового отношения к молодому бойцу и был максимально лоялен. Была суббота, парко-хозяйственный день был отменен из-за погоды — сильным ветром подняло дорожную пыль, отчего на улице даже находиться было непросто.

А вот нашего ротного в подразделении не оказалось — он еще утро убыл с командиром части в штаб округа. Жаль, хотел ему задать пару вопросов.

У нас с ним вообще как-то сложилось. Может быть, он как-то чувствовал мой опыт, внутреннюю стойкость и воспринимал не как тупого срочника⁈

— Макс! — вокруг меня сгрудились сослуживцы. — Ну, ты как?

— Рассказывай! — с восторгом кричали они. — Рассказывай, как там?

— Выздоровел?

— А скольких духов ты убил?

— Чем тебя наградили? — в один голос спросили Самарин и Рыскин. — А то майор Ветров в клубе нам доводил, что вот, мол, товарищи солдаты учитесь, как надо. Только вроде как похвалил, а потом и отругал за то, что ты ослушался приказа нашего прапорщика. И еще за то, что утратил военное имущество.

— Только имущество нашли, поэтому все нормально. Ты не пожалел о том, что пошел туда один?

И таких вопросов были десятки. Я часа три рассказывал обо всем, что там произошло, правда, некоторые моменты озвучивать не стал. И про госпиталь и про то, как принял решение идти в одиночку. А когда я показал им медаль за боевые отличия, многие таращились на нее, как на что-то особенное, хотя бытовало мнение, что их давали всем кому не лень. Меня это не волновало.

В любом случае, здесь, в нашей части у солдат ничего подобного не было и такая награда считалась особенной даже у сержантов.

А ближе к вечеру в роту прибыл командир и сразу же вызвал меня к себе в канцелярию.

— Разрешите, товарищ капитан? — постучался я. — Рядовой Громов!

— А, герой! Входи, входи! — тот поднялся из-за стола и шагнул навстречу. — Ну что, все, вылечился? Готов к труду и обороне⁈

— Так точно. Еще недели полторы и можно повторно отправляться в бой.

— А вот с этим ты погоди! — нахмурился тот. — Успеешь еще, а лучше такого вообще не повторять. Удача, она очень обманчивая. Кстати, чуть не запамятовал, ты в курсе, что тебе отпуск положен?

— Отпуск? — слегка удивился я. Честно говоря, совсем об этом позабыл. — Домой?

— Ну да. Вроде семь суток. Десять. Сам-то я дома уже полтора года не был.

Был момент, который волновал меня, пока я лежал в госпитале.

— Товарищ капитан, а разрешите уточнить, моим родным сообщили о произошедшем? Ну, что я в госпиталь попал, что ранение было.

— А как же? Замполит лично занимался этим вопросом. Еще и письмо отправил с благодарностью. А что, не нужно было? — усмехнулся Антон Сергеевич.

Знаю я, что такое благодарственное письмо. Написанное под копирку, содержание которого не меняется годами. За исключением звания, имени, фамилии и отчества, а в остальном все неизменно. А что там мог от себя Ветров добавить, я даже думать не хочу.

— Нужно. Просто мать не в курсе, что я в армии! — осторожно ответил я.

Капитан Воронин удивился, хотя и попытался не подавать виду.

— Это как же так?

— А так. Я добровольцем, без ее разрешения пришел в военный комиссариат. Она наверняка думает, что я в университете учусь, на третий курс перешел… Хотя меня еще в марте этого года отчислили. Когда уходил, решил ей не говорить, чтобы лишний раз не расстраивать. Да и каково ей будет, когда узнает, что я на границе с Афганистаном да еще и ранение в бою получил⁈

— Отчасти понимаю. Но она все равно узнает.

Я согласно кивнул. Ладно, потом как-нибудь все объясню.

— А за что тебя хоть отчислили?

— Да-а, так… — отмахнулся я. Честно говоря, уже и не помню, за что меня реально из учебного заведения пихнули. — Слишком самовольный был, а там таких не любят. В армии, в общем-то, тоже… Сильно подполковнику Каменеву влетело за мою выходку?

Тот шумно вздохнул, посмотрел на меня укоризненным взглядом.

— Наоборот, его даже поощрили за то, что хорошо воспитал личный состав, который без раздумий бросился в бой и под угрозой смерти совершил подвиг. Даже несмотря на то, что этот личный состав был в одном лице и без каски. А вот за то, что старшина увел с собой пятерых солдат и пропал без вести, ему строгий выговор сделали… За такое по голове не погладят.

— Плохо дело. Так ничего и не известно?

— Громов, тебя это уже не должно волновать. Скажи спасибо, что карты сошлись и ты сам оттуда живым выбрался, хотя я ума не приложу, как тебе это удалось?

— Вы об этом хотели поговорить?

— Отчасти, да. Кстати, медаль твоя где?

Я вытащил ее из нагрудного кармана своего кителя и показал ротному. Тот бросил на нее косой взгляд и скривился.

— Ты, наверное, ожидал чего-то большего? Орден, например?

— Товарищ капитан… — произнес я, подбирая правильные слова. — Ордена, медали, звезды… Мне ничего этого не нужно! Я не ради медалей туда полез, не ради того, чтобы потом на меня генералы смотрели и ухмылялись. Слава мне не нужна. Я точно знаю, что если есть шанс спасти чью-то жизнь, им непременно нужно воспользоваться. Когда я принимал решение идти туда, я думал только о том, что могу не успеть. Но внутреннее чутье говорили — надо. Я не думал, что меня самого там могут убить или покалечить. Было только осознание того, что больше тем людям никто помочь не сумеет. Просто потому, что там никого нет. К тому же, если честно, я думал, что управлюсь только с одной СВД и близко с душманами дел иметь не буду. Как-то так само получилось.

— Ясно. Я это к тому, что тебе за то, что ты там сделал… За то, что ты там видел, что пережил… Награда куда серьезнее положена. Просто командиры в штабе неожиданно передумали и решили, что слишком жирно будет рядовому первого года службы, который формально, даже и в Афганистане-то не был давать орден Красной звезды. Это я тебе самыми простыми словами объяснил, чтоб ты на нас не обижался.

— Не первый день в армии. И не последний.

— Я вообще думаю, что тебе награду дали за тот случай, что летом был. А про этот пока тишина. Будет еще.

— Ну, куда деваться. Переживем.

Воронин воспринял это по-своему.

— Знаешь, Громов… — капитан сел обратно за стол. — Вот кому-то дано, а кому-то не дано быть военным человеком. Ты же, чуть ли не с первых дней проявил себя как настоящий советский солдат! Больше, чем солдат! Я уже даже не удивляюсь тому, что ты все схватываешь налету. С таким подходом, можно и на офицерские курсы пойти. Даже было бы странно, если в той ситуации отличился бы кто-то другой, а не ты! Признавайся, просился в команду к старшине, когда тот ушел в горы?

— Так точно, товарищ капитан. Но он не взял. Возможно, это тоже, пусть и отчасти повлияло на то, что я решил отправиться в горы сам и доказать, что могу. Думал, что могу догнать их или где-то пересечься. Хотя, расстояние между нами было около шести, а то и семи километров. Когда я случайно наткнулся на выживших, слышал, что где-то юго-восточнее уже шел бой. Скорее всего, это и были наши… Но помочь было выше наших сил. Сами едва ноги унесли!

Тот несколько раз кивнул головой.

— Ладно… Кстати, тобой снова из военной контрразведки интересовались. Запросили учетно-послужную карточку, результаты медицинского освидетельствования. И вообще все, что на тебя есть. Я не должен тебе этого рассказывать, но после всего случившегося у меня резко поменялось к тебе отношение. Ты, Громов, мне меня самого сильно напоминаешь, в молодости. Когда я еще курсантом был. Ни с кем из личного состава, даже из сержантов, я так говорить бы не стал. Главное, доверие не обмани.

— Понял. Как вы думаете, чего они от меня хотят?

— Сложно сказать, — он откинулся на стуле. — Кстати, сегодня утром, в штабе я разговаривал с неким капитаном Игнатьевым. Знаешь такого?

— Вроде как из ГРУ. Сталкивались с ним на сборном пункте военного комиссариата. Интересовался, в каких войсках я хочу проходить службу. Обещал помочь, но что-то пошло не так.

Воронин не стал уточнять, что именно. А через несколько минут из расположения раздалась команда дневального:

— Рота, на центральном проходе, становись! — судя по голосу, это был Ильин.

— Что там, ужин уже? — ротный взглянул на часы.

— Так точно.

— Иди, Громов! Еще поговорим.

Я покинул канцелярию, быстро накинул китель на плечи и встал в строй.

Младший сержант Петров, прогуливаясь перед строем, не обратил на меня никакого внимания.

— Дневальный, расход! — потребовал дежурный по роте ефрейтор Кукушкин. — Все?

Рота была не в полном составе, не хватало пятерых человек. Причина была известна. Искренне надеюсь, что в скором времени что-то изменится.

Эх, соскучился я по солдатской кухне.

Хоть кормили у нас просто, зато куда лучше, чем в том же госпитале. Это я уже спустя время узнал, что в военном госпитале своей кухни не было, а вся еда была привозная из какой-то рядом стоящей мотострелковой части. Отсюда и качество.

Стоит отметить, что начальник продовольственной службы, старший лейтенант Пышкин выпросил себе на постоянную основу помощника. Ну, чтоб за нарядом по столовой следил. А поскольку все старослужащие отказались, то он взял молодого. Им оказался рядовой Чоговадзе, который мигом взялся за дело и даже умудрился пропихнуть в солдатское меню кое-что из грузинской кухни. Не прошло и недели, как тот уже вовсю учил смену наряда, как мыт ь тарелки и рубить курицу. Так что теперь, по утрам в воскресенье, Чага готовил настоящий грузинский Чахохбили, разве что, слегка переваренный.