Исчезнувший мертвец

Мне удалось догнать ее, когда она остановилась перед какой-то дверью. Постучав, открыла ее и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату. Я следовал за ней, стараясь отдышаться. Прежде всего я увидел стол, на нем поднос, на подносе стаканы, ведерко со льдом и… бутылку скотча! Очень мило.

— Патронесса, — промолвила мисс Томплинсон, — к сожалению, шериф не смог явиться ввиду болезни, и он послал вместо себя лейтенанта Уилера. Должна сказать, что нахожу эту замену весьма спортивной. Это доказывает, что даже флики не лишены чувства коллективизма.

Мой взгляд оторвался от бутылки скотча и перешел на мисс Баннистер. На вид около тридцати пяти, коротко подстриженные волосы. Она чем-то походила на Аву Гарднер. Мисс Баннистер была одета в платье для коктейлей огненного цвета со скромным декольте.

Я приблизился к ней и поклонился.

— Добро пожаловать в наш колледж, лейтенант, — вымолвила она грудным голосом. — Очень огорчена, что шериф болен.

— Я тоже был огорчен, но теперь начинаю думать иначе.

— Вы свободны, мисс Томплинсон, благодарю вас.

Та показала свое недовольство:

— А?.. А, хорошо. Тем хуже. Я, правда, надеялась… — На ее губах появилась ядовитая улыбка. — Думала узнать новости о взломщиках, наводчиках и убийцах. Разве не о них вы собирались рассказать, лейтенант?

Я изобразил на лице полное недоумение:

— Я крайне мало знаю об этом. После смерти Аль Капоне не слишком в курсе дела.

— Ах, — расстроилась мисс Томплинсон, — а я так мечтала… Я много прочитала об этом в одном журнале. Но мне пора. До скорого свидания, лейтенант.

Она вышла из комнаты спортивным шагом, притворив за собой дверь. Мисс Баннистер с улыбкой взглянула на меня:

— Успокойтесь, лейтенант, вы не жертва галлюцинации. Я сама частенько спрашиваю себя, все ли с ней в порядке, но она великолепный преподаватель физкультуры.

— Безусловно. Я так и вижу ее играющей в регби.

— Что-нибудь выпьете, лейтенант? — предложила патронесса, подойдя к подносу.

Я не дал себя долго уговаривать:

— С удовольствием, но без воды.

Мисс Баннистер плеснула виски в два стакана и в оба без воды. Один из них протянула мне:

— Сожалею, что шериф не смог приехать сам, и пью за успех вашего выступления. Во всяком случае, уверена, что наши мисс будут приятно удивлены.

— Благодарю. — Я сделал глоток. — Сколько времени вы отводите мне для моей речи?

— Полчаса вас устроит? И будет лучше, если я сообщу вам некоторые сведения. Вероятно, вам уже известно, что наш колледж весьма привилегированный. Каждая прибывшая к нам молодая девушка уже получила школьное образование. А здесь ее обучают вещам, которые она обязана знать не только как женщина и жена, но и как дама общества… В частности, как нужно одеваться, пользоваться косметикой, вести себя в обществе, беседовать об искусстве, спорте и тому подобное. И конечно, иностранные языки… Но наше преподавание ни в коем случае не основывается на незыблемых основах и дисциплинах.

Я допил свой скотч и уставился на пустой стакан.

— Если вы желаете еще, то налейте себе сами. Всегда наливаю либо слишком много, либо слишком мало.

Я поблагодарил ее и воспользовался разрешением.

— Хотелось бы мне знать, говорили ли вам, что вы очень похожи на…

— Директрису пансионата? — В ее глазах появилось ироническое выражение. — Нет, благодарение Богу. Мне этого никогда не говорили.

Я так и думал.

— Необходимо, чтобы я объяснила вам все относительно этого вечера, — спокойно продолжала патронесса. — Я организую такие собрания один раз в месяц, и мне кажется, они весьма полезны для молодых девушек. Всегда стараюсь заострить их внимание на каком-нибудь аспекте цивильной жизни, например сегодня на теме вашего выступления. И чтобы позолотить пилюлю, после лекции остаток вечера занимает какой-нибудь аттракцион. Сегодня у нас приглашен фокусник.

— Замечательная идея!

Она чуть улыбнулась:

— Счастлива слышать. Вот такова программа. Я представлю вас, и вы начнете беседу. Когда закончите, дам им десять минут для вопросов. Потом мы сядем в зале, и Мефисто начнет свое выступление. И я очень надеюсь, что вы останетесь поужинать с нами.

— Спасибо.

Я с вожделением смотрел на бутылку скотча.

— Полагаю, что мне захочется пить во время беседы.

— Мисс Томплинсон умеет совершенно изумительно варить какао, — серьезно заявила она. — Уверена, что вы его одобрите.

— Умираю от нетерпения.

— Есть еще одна вещь, относительно которой я должна вас предупредить.

— Предупредить?

— Да, в отношении вопросов. Все наши ученицы чересчур развиты и — почему бы не сказать этого? — софистки. Прошу вас не удивляться никаким вопросам и видеть в них лишь желание просветить себя.

— Как вы думаете, какого рода вопросы могут задать ваши ученицы?

— Не имею ни малейшего понятия. Да, кстати, не рассказывайте им о безнаказанных убийствах.

— Может быть, стоит надеть пуленепробиваемый жилет? — заметил я и, воспользовавшись моментом, налил себе третью порцию скотча.

Глава 2

— …Как вы могли констатировать, — завершил я беседу, — работа полицейского заключается в терпении, настойчивости и довольно скучных обязанностях. Конспирация и гениальная дедукция не играют никакой роли.

Я упал на стул, смытый шквалом аплодисментов.

Рядом со мной встала мисс Баннистер.

— Думаю, что выражу общее мнение, поблагодарив лейтенанта Уилера за интересный рассказ о методах работы полиции. Я знаю, что ему доставит удовольствие ответить на все вопросы, которые вы ему зададите.

Она снова села. А я в это время с мрачным видом разглядывал аудиторию. Персонал, состоящий из шести женщин и четверых мужчин, занимал первый ряд. За ними располагались ученицы. Мисс Томплинсон оказалась единственной одетой в форму школы.

В одежде учениц царило большое разнообразие. Я приметил одну рыженькую, вечернее платье которой казалось сшитым из прозрачного газа, если только это не было эффектом освещения. Я все задавался вопросом, есть ли на ней платье, и это отрицательно подействовало на мою речь: я четыре раза произнес одну и ту же фразу.

Со своего места поднялась томная блондинка, на ней была надета темно-серая кофточка, усыпанная блестками, зеленые, в стиле тореадора, брюки и огромные висячие серьги, которые, если, конечно, не были фальшивыми, стоили раз в пять больше моего годового жалованья.

— Лейтенант, — промолвила она с заученной улыбкой, — вы не тот ли, которого называют «странным фликом»? Читала о вас в газетах… Вы разрешаете все загадки во всех преступлениях, не так ли? За исключением случаев, когда находитесь с блондинкой, которая к тому же может быть брюнеткой или рыжей…

— Э… да… то есть. Да, нет! Это только…

— Так и думала, — проговорила блондинка с улыбкой одалиски. — Оставайтесь таким, возможно, я смогу организовать убийство в вашем вкусе.

Я растерянно взглянул на мисс Баннистер, сохранявшую полное спокойствие.

— В колледже Баннистер, — заявила она, — допускается свобода экспрессии, и у многих наших учениц очень возбужденный ум.

— И дьявольски шутливый, — добавил я, — словно стрихнин в какао.

Следующий вопрос задала брюнетка с локонами.

— Лейтенант, — нежным голоском проворковала она, — какое самое эффективное оружие для убийства в упор?

Я холодно посмотрел на нее и буркнул:

— Духи.

С места поднялась еще одна блондинка. Если она сегодня еще не умерла от холода, то ей явно повезло. Девушка была в спортивном костюме в обтяжку и выставляла напоказ свои красивые загорелые ножки.

— Лейтенант, — вздохнула она, — вы считаете, что это произошло от нечего делать или потому, что отец застал ее в вестибюле с почтальоном?

— Кого это? — обалдел я.

— Ну… Лиззи Борден конечно же! Знаменитая преступница!

— Это была женщина, — осторожно ответил я, — и это должно стать для вас достаточным объяснением.

Я и не предполагал, что вызову такой взрыв энтузиазма.

— Как вы правы, лейтенант! Вы и в самом деле понимаете женщин. — Ученица еще раз глубоко вздохнула, и я подумал, что костюм на ней сейчас лопнет, но этого не случилось. — Еще никогда не встречала такого понятливого симпатичного мужчину.

Рыжая девушка, которая чуть не погубила во мне оратора, поднялась после полуодетой блондинки. И я наконец убедился, что освещение не имело никакого отношения к ее платью.

— Лейтенант, — ее ресницы хлопали в течение двух или трех секунд, — я занимаюсь меблировкой новой квартиры и задаюсь вопросом, будут ли подходящими для девушки, живущей самостоятельно, вставленные в раму гравюры?

— Это зависит… — мучительно изворачивался я, — это зависит от…

— Да, конечно. — Ее ресницы снова затрепетали. — Если бы вы могли бросить взгляд, лейтенант, это было бы весьма любезно с вашей стороны! Это на Вилтон-авеню, номер пятьде…

— Считаю, — оборвала ее мисс Баннистер, — что достаточно вопросов. Пора освободить место для Великого Мефисто. Сюда, лейтенант!

Я последовал за патронессой в конец эстрады, по нескольким ступенькам в зал. В первом ряду для нас забронировали два кресла. Я сел рядом с мисс Баннистер и обнаружил, что меня посадили между ней и мисс Томплинсон.

— Попали в точку, — обжигающе шепнула она мне на ухо, — просто сногсшибательно, лейтенант!

— Вы слишком добры, — заскромничал я, мысленно задавая себе вопрос, могу ли я закурить.

Занавес на сцене был еще задернут, а по громкоговорителю пустили песню Синатры.

Мисс Баннистер как будто прочла мои мысли:

— Если вам хочется покурить, лейтенант, то не стесняйтесь.

— Благодарю.

Я предложил ей сигарету, и она не отказалась. Мисс Томплинсон отрицательно качнула головкой, когда я проявил ту же любезность по отношению к ней:

— Нет, лейтенант, спасибо, я никогда не курю. Это вредит правильному дыханию и небезопасно для женщины, которая быстро бегает.

— Не слишком, — возразил я. — Иначе есть риск, что ее никогда не догонят.

Мисс Томплинсон обдумывала эту глубокую мысль в течение десяти секунд, прикусив губу белыми зубками.

— Никогда об этом не думала, — несколько огорченно наконец проговорила она. — Знаете, в ваших словах что-то есть.

Пластинка с голосом Синатры кончилась, наступило короткое молчание, затем свет в зале стал постепенно затухать, и загорелись огни рампы. Занавес медленно раздвинулся, и появился Великий Мефисто во всем своем великолепии. Он оказался высок, по крайней мере метр восемьдесят, и хорошо сложен. На нем был фрак с белым галстуком, а на плечи накинут плащ с красной подкладкой. Я подумал, что хорошо бы взять у него этот плащ, чтобы поразить Аннабел Джексон…

Великий Мефисто с улыбкой поклонился зрителям, которые выдали ему коллективный вздох.

— Сенсационно, — прошептал голос за моей спиной, — в нем определенно что-то есть!

— Ты права, Марион, — хрипло заметила другая.

— Если ты не считаешь меня менее достойной, я готова сразиться.

— О, — промолвила третья, — он забирает у меня калории. Этого большого тритона с покрывалом я оставляю вам. Предпочитаю флика. Это еще тот тип!

Я мысленно пообещал себе обязательно повидать произнесшую эти слова, если когда-нибудь снова приеду в колледж Баннистер. Единственная магия, которая только и привлекает меня, — это шелест юбки весной, а также летом, осенью и зимой. Но должен признаться, что этот Мефисто знал свое дело. После пятнадцати минут потрясающих фокусов Мефисто подошел к краю сцены и сделал приглашающий жест рукой: в зале вновь зажегся свет.

— Дамы и господа, — громко произнес он, — мне необходима помощь какой-либо мисс для моего следующего номера. Не окажет ли мне честь участвовать в эксперименте одна из очаровательных модных молодых дам?

По залу прокатилось что-то вроде стона, после чего немедленно небольшая кавалькада двинулась по проходу между кресел. Великий Мефисто с приветливой улыбкой смотрел на первую полудюжину учениц, поднявшихся на сцену. Он склонился, протянул вперед руку перед блондинкой в сверкающих брюках и кофточке, туго обтягивающей грудь.

— Вы отлично подходите для моего номера. Могу узнать ваше имя, мисс?

— Каролин, — выдохнула она. — Каролин Партингтон.

Мефисто взглянул на остальных кандидаток:

— Сожалею, мисс…

С огорченными лицами, грустно волоча ноги, они возвратились на свои места. Мефисто хлопнул в ладони, и появился его ассистент, одетый в черное, чем-то похожий на типа из фильма о последних днях Гитлера. Он толкал перед собой длинный деревянный ящик на колесах.

Ящик сам по себе имел зловещее сходство с гробом. Очевидно, чтобы усилить впечатление, в торцах ящика по обеим сторонам поднимались два бруска, соединенные поперечиной. Треугольный нож зажимался между канавками брусков и прикреплялся к поперечному бруску при помощи веревки, конец которой закручивался вокруг колышка сбоку ящика.