Арена

Легионер посмотрел на ближайшего букмекера, длинноволосого галла: – Привет, приятель. Какие шансы на Лонгуса в финальном поединке?

– Он сразится с Донаром, местным чемпионом. Двадцать против одного, - сказал Галл.

–Почему это  Донар…  германец, сражается как галл? - спросил легионер.

– Ему пришлось выбрать один из видов. Лучше быть галлом, чем фракийцем или провокатором. Кроме того, представлять себя германцем на здешней арене было бы не слишком уместно после того, что натворил Арминий, - заявил Галл. – Сколько ты хочешь поставить?

– Динарий. В руке легионера блеснуло серебро.

– Ставка принята. Монеты исчезли в глубинах вместительного кошелька Галла.

Пизон не остался дослушивать дальше. Лонгус был тем мурмиллоном, о котором ему сообщили. Действуя дальше, как ни в чем не бывало, ему удалось поставить две ставки разного размера на Лонгуса, не вызвав опасений ни у кого из букмекеров. Молясь теперь, чтобы его подсказка оказалась верной, он направился к ближайшему входу. Пробираясь сквозь толпу, он столкнулся с Дегмаром, жилистым представителем племени марсиев, который служил у Тулла. Пизон дружелюбно кивнул ему. Именно Дегмар спас его с Туллом и около дюжины других легионеров после ужасной засады, устроенной тремя годами ранее. Дегмар, который был с парочкой других своих соплеменников, поприветствовал его в ответ, а затем они разошлись каждый в свою сторону.

Деревянный и полукаменный амфитеатр Ветеры не был грандиозным сооружением, как в Риме и других городах, но над различными входами в него были написаны номера. Пизон выбрал более центральное второе место, как лучший вариант для поиска своих друзей. На узкой лестнице, которая вела к сидячим местам, шум зрителей был оглушительным. Деревянный настил над головой Пизона трясся от ударов сотен подбитых гвоздями сандалий, и воздух звенел от радостных возгласов, непристойных комментариев и смеха. "Это была еще не драка, - подумал он. – Слишком много людей смеется и шумит». Когда он снова вышел на открытый воздух, его взгляд первым делом упал на круг из песка, который образовывал центр амфитеатра. Полдюжины карликов в богато украшенных фантастических доспехах и с оружием в руках гонялись по арене за стаей журавлей с подрезанными крыльями. Было смешно и диковинно так что и Пизон не смог удержаться от смеха.

– Придумайте что-нибудь получше! - проревел солдат за несколько рядов от него. – Убейте их и съешьте!

– А потом скажите каков журавль на вкус? - крикнул другой.

– Это не карлики, а журавли собираются хочет съесть карликов! - парировал какой-то остряк слева от Пизона.

Заметив своих друзей несколькими рядами дальше, Пизон направился к ним.

– Доволен? - спросил Вителлий.

– Да. Я сделал пару ставок.

– Только не говори, что ты выбросил на ветер все свое жалованье, - сказал Вителлий, закатив глаза на Юлия.

- Нет, не вся. –  Пальцы Пизона сжали его гораздо полегчавший кошелек.

– Только не занимай у меня деньги в течение следующих четырех месяцев, - предупредил Вителлий.

– Или у меня - поспешил добавить Юлий.

– Что вы за друзья, что так быстро засомневались во мне? - воскликнул Пизон. – Если я выиграю… вернее, когда я выиграю,  вы сами будете просить деньги у меня, а не я у вас.

Юлий усмехнулся, но Вителлий примирительно поднял руку: – Надо сказать, иногда ты оказываешься прав. Я оставлю свой совет при себе, пока твой бой не закончится. Кстати, а когда он начнется?

– Это последний бой на сегодня. Я поставил на мурмиллона, который встретится с местным чемпионом.

Вителлий застонал: – Я беру свои слова обратно. Ты все равно потерял деньги.

Юлий окликнул проходившего мимо продавца напитков: – Подойди сюда! Моему другу нужно смертельно напиться. – Он бросил злобный взгляд на Пизона. – Чтобы к моменту поражения он ничего не соображал.

– Пошел ты, Юлий, - парировал Пизон, но без обиды. – Просто налей мне вина.

Прихлебывая жидкость, похожую на уксус, они наблюдали, как карлики гоняются за журавлями и одного за другим разрубают их на куски. Последовало много веселого смеха, когда несколько карликов размазали кровь по своим лицам и, приладив к себе отрезанные крылья, принялись хлопать ими бегая по периметру Арены. Монеты и ломтики хлеба дождем посыпались на маленьких исполнителей; один солдат даже бросил им на Арену бурдюк с вином. С мест раздались отрывочные аплодисменты. Поклонившись и взяв забрав свои скудные награды, карлики сделали еще один круг, прежде чем исчезнуть в одной из дверей, ведущих в песчаный круг Арены.

Церемониймейстер, пузатый ветеран по прозвищу Руфус из-за своего фиолетового носа с пятнами, без промедления вышел на песок. Терпение зрителей в целом оставляло желать лучшего, и легионеры не были исключением. Крики «Начинайте следующее представление!» и «Где гладиаторы?» уже раздавались в воздухе.

– Храбрые солдаты Рима! - воскликнул Руфус, когда рабы начали убирать кровавое месиво из перьев, оставшееся от журавлей. – После представления карликов…

– К фуриям это представление? – заорал легионер в первом ряду, который возвышался над песком Арены всего на человеческий рост. – Не нужны нам такие гребаные представления! – Десятки мужчин закричали в знак согласия, когда солдат с идеальной точностью швырнул спелую сливу, которая раскололась, попав Руфусу в живот, испачкав его и без того грязную тунику. – Покажи нам достойных бойцов, и побыстрее! - пригрозил он.

Руфус отступил к центру Арены, когда в его сторону полетел шквал фруктов, кусков хлеба и глиняных чашек. Каким бы невероятным это ни казалось, его лицо приобрело более темный оттенок красного. – Если будете продолжать оскорблять меня, то состязаний больше не будет, – крикнул он.

Лающий звук гнева и неодобрения заглушил то, что он сказал дальше. В него было брошено еще больше предметов и прозвучали угрозы. Один легионер даже спрыгнул на песок и направился к Руфусу, выглядевшему теперь встревоженным.

– Только не начинайте, - прорычал Пизон. – Убирайся оттуда, дурак! - крикнул он легионеру, к которому присоединился товарищ. Но те не слышали или игнорировали его, и он стиснул зубы. Общественные возмущения и драки были обычным делом в день выплаты жалованья, а иногда вспыхивали и беспорядки. Полномасштабной драки не было уже два года, но она тоже вспыхивала в амфитеатре, и причиной ее были недовольные пьяные солдаты. Пизон не особенно интересовался состязаниями дня, но если бы они были отменены, его ставки были бы аннулированы. Вероятность того, что букмекеры попытаются сохранить его деньги, была низкой, у него были жетоны от каждого, с отметкой о сумме его ставок, но они исчезали в тот момент, когда начинались неприятности. Вероятно, произойдет значительная задержка, прежде чем ему удастся вернуть свои деньги.

Пизон вздохнул с облегчением, когда на песке появились пятеро легионеров во главе с оптионом с разъяренным лицом, который начал яростную атаку своим посохом на пару, вторгшуюся на Арену. Удар! Еще удар! Длинный деревянный посох, украшенный бронзовым шаром на одном конце, был оружием не менее устрашающим, чем виноградные лозы, которыми пользовались центурионы. Взвыв от боли, когда посох прошелся им по головам, плечам и спинам, двое незваных гостей бросились бежать. – Вон отсюда, ублюдки! - взревел оптион, продолжая размахивать руками, пока они вскарабкивались по деревянным стенам Арены с помощью товарищей наверху.

Настроение зрителей, которое на мгновение стало угрожающим, изменилось в мгновение ока. Никто не мог не найти забавным зрелище того, как легионеров бьют по задницам. Пизон смеялся и глумился вместе с остальными.

– Считайте, что вам повезло, что вы так легко отделались, - крикнул оптион. – Следующие нарушители спокойствия, которых я поймаю на песке или где-либо еще, получат взбучку, которую они не забудут, а также месяц форсированных маршей. Держите свои задницы на сиденьях и пейте свое вино. Наслаждайся боями гладиаторов, а потом проваливайте обратно в казармы. – Он медленно повернулся кругом, тыча посохом в любого, кто был достаточно глуп, чтобы встретиться с ним взглядом. Повисло неловкое молчание, и, довольный тем, что солдаты были запуганы, оптион сделал знак Руфусу, чтобы тот продолжал, прежде чем увести своих людей с Арены.

– Позор, - сказал Юлий. – Посмотреть на хороший кулачный бой было бы забавней.

– Не говори глупостей, - тихо предупредил Вителлий, указывая глазами на легионеров позади них. – Мы почти окружены людьми из Двадцать Первого.

Юлий уставился на них, и солдаты, которые его слышали, велели ему отвернуться, если он не хочет, чтобы ему тоже надрали задницу. Выбитый из колеи, он закашлялся, обрызгав Пизона вином.

– Ради Юпитера!  Что ты творишь? - воскликнул Пизон.

– Извини, - пробормотал Юлий, стараясь не смотреть на мужчин позади них. – Я и мой длинный язык...

– Не обращай на них внимания и впредь говори потише, - сказал Пизон, фыркнув от запоздалого осознания, сказанного Юлием. Он знал об этих солдатах с того момента, как они сели на эти места. Драки между бойцами разных легионов были обычным явлением. Смертельные случаи были редки - никто не хотел столкнуться с возможным смертным приговором, если его поймают, - но синяки под глазами и переломы костей были обычными явлениями после таких встреч. Если бы он или его товарищи вернулись в казармы в таком состоянии, их канитель на этом бы не закончилась: Тулл, хитрый как лиса, разгадал бы причину их травм и наложил дополнительные наказания в качестве сдерживающего фактора при повторных нарушениях.

Хотя беспорядки были пресечены в зародыше, Руфус быстро объявил о следующем бое, причем без своих обычных витиеватых оборотов речи. – На Арену выходят мурмиллон Селадус с девятью победами, и ретиарий Акелла с двумя победами и одной ничьей.

Ноги снова застучали по настилу, когда бойцы вышли на песок.

Селадус был невысоким и приземистым; некоторые сказали бы, что он начал толстеть. Великолепный шлем с рыбьим гребнем скрывал его лицо. Нижнюю часть его левой ноги покрывал полированный бронзовый понож, а правую руку, в которой он держал гладиус,  фигурная металлическая броня.  В левой руке у него был прямоугольный щит. С высоко поднятой головой он прошествовал к центру Арены и ударил своим изогнутым мечом по щиту, вызвав гортанный рев зрителей.

Акелла был мускулистым иберийцем со смуглой кожей, одетым только в набедренную повязку. Его левая рука была покрыта набивной наручень, а левое плечо защищал ребристый кусок бронзы. Он расхаживал с важным видом по краю Арены, поднимая сетку и трезубец и призывая толпу болеть за него. Это делали немногие, и интерес Пизона к нему возрос. Ретиарии, как ожидалось, проигрывали своим лучше вооруженным противникам, но это не означало, что так случалось всегда. Он подал знак одному из букмекеров, все еще работающих на трибунах. – Какие ставки на ретиария?

Сразу же из окружения Пизона посыпались насмешливые комментарии о происхождении Акеллы, недостатке его навыков и быстром ожидании поражения или смерти. Человек, принимающий ставки, пожал плечами, как бы говоря: "Послушай лучше их", прежде чем ответить: – Тринадцать к одному за поражение.

– Вот, возьми. – Пизон протянул динарий.

Букмекер записал его имя и вручил ему керамический жетон с надписью – «D 1 R», что означает ставку в один динарий на ретиария.

 – Удачи! - сказал он с хитрой усмешкой и перебрался в следующий ряд. – Ставки! Кто-нибудь еще хочет сделать ставку?

– Просто отдай мне свои деньги, – - взмолился Вителлий, когда Пизон вернулся на свое место. – По крайней мере, тогда они были бы у твоего друга, а не у этой больной оспы подонка.

– Я тоже не отказался бы от твоих денег, - сказал Юлий.

– А вы оба поделитесь друг с другом своими деньгами? – парировал Пизон. Вителлий с Юлием усмехнулись, и он рассмеялся. – В таком случае, вы знаете, куда идти.

Взревели трубы, заставляя всех замолчать. Судья жестом подозвал двух бойцов подойти поближе друг к другу. – Во славу императора Августа и нашего полководца Авла Цецины! - крикнул он, опуская свой посох между гладиаторами, пока тот не коснулся песка. – Начинайте!