Скучная Жизнь 2

- Брат не может прийти, по … эээ… личным причинам. Вот и прислал нас. – говорит Бон Хва: - это ничего?

- А, я поняла. – кивает головой Юна: - конечно же он не смог прийти. Извините меня. – она кланяется: - меня зовут Юна Юн, я буду партнером брата и … - она краснеет и бросает взгляд на Чон Джа: - друга?

- Сожителя. Никакой он мне не друг. Эксплуататор чертов. – ворчит Чон Джа, утирая пот со лба предплечьем: - проходи, снимай пиджак, будешь помогать. Чертов кондиционер только завтра включат, сегодня обнаружили что сломался. Завтра мастер придет.

- Приятно познакомиться. – кланяется Юна: - надеюсь на плодотворное сотрудничество.

- Ага. Помоги эту штуковину подключить, а то я…

- Сейчас… - Юна скидывает пиджак, разувается и закатывает рукава: - сейчас!

- Давай я сам. Там же все в инструкции написано… - вздыхает Бон Хва. Как воспитанный человек он не может указывать старшим, но эта Чон Джа уже дважды умудрилась воткнуть кабель вверх тормашками в то гнездо, которое явно для этого не предназначено и как умудрилась только? Сказать Чон Джа что она криворукая и подлежит немедленному отстранению от ценной оргтехники – у него язык не поворачивался. Он пытался сказать ей «может быть ты будешь просто распаковывать коробки, Чон Джа-нуна? Вот какой красивый канцелярский нож», но та его не послушала. Сказала, что проще будет если каждый свой компьютер будет распаковывать и обустраивать рабочее место. И действительно, в этом был бы свой смысл, если бы не то, что Чон Джа упорно продолжала что-то ломать или вставлять задом наперед, вверх тормашками и шиворот-навыворот. Однако Бон Хва был вынужден терпеть и только быстрее собирать свой компьютер, чтобы быстрей двинуться на помощь этой Чон Джа, чтобы она не успела нанести имуществу фирмы непоправимого урона.

Будь сейчас на его месте сейчас Старший – он бы наверняка сказал бы ей, что у нее кривые руки и дебафф на работу с техникой, мягко отстранил бы и сам занялся сборкой, при этом как-нибудь необидно пошутив и сгладив ситуацию. А сам Бон Хва не знал что и сказать, чтобы не обидеть Чон Джа, и чтобы …

- Ты чего, криворукая?! – раздается голос и Бон Хва – поднимает голову. Милая и скромная Юна – упирает руки в бока и напирает на Чон Джа, которая подняла руки, сдаваясь.

- Ты вообще куда засовываешь? У тебя глаз нет? Как вообще можно тут что-то перепутать? Да тут четыре провода и все разные! Ну-ка отойди в сторону, пока не сломала все!

- А? – Чон Джа только глазами захлопала. Бон Хва же – вспомнил какой веселой язвой может быть Юна. Девушка отстранила Чон Джа и быстро присоединила все как надо. Бон Хва только головой покачал. Юна же – вынула из своей сумки лицензию на ведение адвокатской деятельности, в рамке и под стеклом. Бон Хва помог ей повесить ее на стену. «Стена Славы» пока была пустой – лицензия и диплом университета с отличием, вот и все.

Сделать еще нужно было многое – убрать коробки и упакованные материалы, подмести и помыть полы после всего, и наконец – расставить канцелярские принадлежности.

После того, как все было закончено и Бон Хва утер с лица трудовой пот – Чон Джа предложила пойти куда-нибудь перекусить. Офис они сняли на четвертом этаже торгового центра, не самое престижное место, но достаточно проходимое и приличное. Во всяком случае, когда они вышли и закрыли за собой дверь, Бон Хва взглянул на табличку с надписью «Адвокатский кабинет Юны Юн» и почувствовал странное чувство гордости и принадлежности к чему-то большему. Ведь до этого момента не было никакого кабинета, не было этой таблички, а сейчас – вот она. И это все – благодаря им. Старшему, Юны-нуны, Чон Джа-нуны и конечно же самому Бон Хва. Он прикоснулся рукой края таблички. Постоял так, пытаясь понять, что же именно он чувствует. Оглянулся и увидел, что девушки уже ушли вперед по коридору и поспешил за ними.

Уже через пятнадцать минут они сидели в небольшом кафе, в этом же торговом центре и перед Чон Джа и Юной – стояли бокалы со светлым местным пивом, а перед Бон Хва – банка с газировкой, вишня и мята. Многочисленные закуски, сушеный кальмар, полоски копченого сыра, сухарики, полоски вяленой рыбы… запах от жареной свинины и супа с приправами.

- Ну, полагаю, что нужно отметить этот день. – говорит Чон Джа, поднимая свой бокал с пивом: - Юна-онни у нас старший партнер, значит тебе и слово. Скажи что-нибудь.

- А? – Юна отрывается от созерцания своего бокала: - кто, я?

- Другой Юны я тут не вижу. Давай, онни, не стесняйся, ты же у нас главная. – подталкивает ее под локоть Чон Джа.

- Ээ… ну… я если честно пока никак осознать не могу. Вчера я подошла к дяде и уволилась. Совсем уволилась. – говорит Юна: - а теперь мне страшно. Наверное … ну за успех?

- Кто же так говорит? – прищуривается Чон Джа: - от такой речи в этой кафешке тараканы на кухне помрут. Бодрее нужно. Ты же наш полководец. У меня у самой поджилки трясутся, мадам Вонг нас с мистером Эйч завтра на ковер зовет. Так что давай уж повеселей. Хотя как тост пойдет, наверное. За успех! – она поднимает свой бокал. Бон Хва – присоединяется, поднимая банку с газировкой.

- За успех! – говорит он. Чон Джа с двух глотков приканчивает свое пиво и ставит пустой бокал на столешницу, издав тихое «йааааааа!».

- Бон Хва-хубэ, а где твой брат? Он сегодня придет? – задает вопрос Юна и Бон Хва чувствует себя очень неудобно.

- У него дела. – отвечает за него Чон Джа: - он, наверное, дрыхнет сейчас. Скотина такая. Втащил нас в такие неприятности, а сам – спать.

- Извините… а какие у вас отношения с Чжи Мином? – задает вопрос Юна, опуская взгляд вниз: - вы… и правда живете вместе? Вы – его девушка?

- Да нет, кому такой нужен! – отмахивается Чон Джа: - мне просто жить пока негде. А из-а этого миччинома меня с прошлой работы уволили… да еще и с волчьим билетом на всю спину. Мне теперь в этой отрасли делать нечего, уж мадам Вонг позаботиться чтобы меня никуда не приняли. Тск! Так что теперь в адвокатском кабинеты Юн – новая секретарь. Прошу любить и жаловать! – она наклоняет лицо и улыбается такой фальшивой улыбкой, что у Бон Хва аж скулы сводит, как будто половинку лимона сразу зажевал.

- Эй! Нам еще пива! Четыре! – машет Чон Джа рукой.

- Четыре? – Юна смотрит на свой недопитый бокал: - но…

- Между первой, второй и третьей – перерывчик небольшой. Кроме того, онни – ты не допила. Неужели не хочешь успеха нашей компании? – прищуривается Чон Джа: - давай, допивай и уже я тост скажу. Как вторая по старшинству после тебя, онни.

- Хорошо! Ганбэй! – Юна запрокидывает голову, допивая свое пиво, а Чон Джа - стучит по столу, подбадривая ее.

- Ладно! Ладно, моя очередь! – Чон Джа дожидается, пока принесут еще пива и поднимает новый бокал: - и… с чего бы начать? Ах, да, завтра у меня встреча с бывшей работодательницей, но не будем о грустном. А сегодня мы открыли самый лучший в городе адвокатский кабинет! Самый лучший, а значит – самый прибыльный в будущем. Я ничего не понимаю в этой вашей юриспруденции, но уверена, что все будет хорошо. Ганбэй! – она поднимает бокал, дожидается, пока остальные тоже поднимут – и чуть отворачивается в сторону от Юны, признавая ее старшей.

- Я хотела выразить благодарность твоему брату. – говорит Юна и слегка краснеет: - за это. – она тычет пальцем на бейджик с именем, который прикреплен к рубашке Бон Хва. Такой же красуется и на топике Чон Джа, вызывая когнитивный диссонанс… узкий топик, едва справляющийся с задачей удерживать грудь Чон Джа внутри – явно был неподходящим местом для корпоративного бейджика с именем и фамилией.

- Ну да, Мистер Хайд заставил нас прикрепить эти штуковины. – кивает головой Чон Джа: - какой в этом смысл?

- Передайте ему мою благодарность. – говорит Юна: - хотя… наверное я сама передам. Ничего не говорите.

- Есть, капитан! – прикладывает руку к голове Чон Джа: - ничего не скажем! И… Бон Хва! Твой черед говорить тост!

- Но…

- Давай, давай! Не заставляй старших ждать! Кстати, давай тебе пива купим?

- Он еще несовершеннолетний!

- Кого это волнует, на вид уже высокий и здоровый, значит можно! Нам еще пива! Или… может уже пора на что-то покрепче перейти?

- Ганбэй!

****

Когда он открыл глаза – то увидел потолок. Привычный и знакомый потолок, потолок в их скромной квартире. Привычная картина, привычные запахи утреннего кофе и готовящегося завтрака, пахнет чем-то вкусным… наверное булочки на пару с капустой и мясом. На какую-то долю секунды он подумал, что это мама на кухне готовит завтрак, но потом вдруг вспомнил что мама лежит в больнице и у него защемило сердце при мысли что может быть он уже никогда больше не проснется, вдыхая запах маминой стряпни. Потому что мама… и он решительно помотал головой, отметая такие мрачные мысли в сторону. Все будет хорошо. Мама обязательно поправится, брат обязательно найдется, а сегодня у него обычный школьный день и впереди учеба, впереди еще целый день хлопот, нужно вставать. Кстати… кроме запаха выпечки в воздухе едва уловимо присутствовал явный запах перегара… он был знаком с этим запахом.

Конечно же они вчера отмечали открытие своего офиса и конечно же эта Чон Джа набралась. В конце вечера он вырубился, передав управление Старшему, потому что ему самому – нужно было выспаться, а то они до поздней ночи засиделись. Все-таки как хорошо, что можно выспаться внутри самого себя, передав управление телом, когда он будет служить в армии это умение ему здорово пригодится.

Он потянулся, чувствуя сладкую истому во всем теле. Повернул голову, и … часто-часто заморгал. Закрыл глаза, протер их. Открыл снова, решив, что на этот раз галлюцинация должна развеяться. Но галлюцинация не собиралась развеиваться. Она лежала на футоне рядом с ним, и мерно дышала, положив голову на сложенные вместе ладошки, сладко спала, даже вон тонкая ниточка слюны из уголка рта тянулась вниз. При этом галлюцинация была едва прикрыта одеялом и, судя по тому, что он видел – бюстгальтера на галлюцинации тоже не было.

Он сглотнул. Ужасная мысль молнией пронзила ему голову и он – откинул свое одеяло, глядя вниз. С облегчением вздохнул, его трусы были на месте. Ничего не было? Чертов Старший, любит он такие сюрпризы устраивать! Вот только оставь его одного в баре…

Он осторожно, чтобы не потревожить спящую рядом девушку – встал с футона и быстро, натянув футболку – проследовал на кухню.

На кухне у плиты – танцевала Чон Джа. На ней была только его старая футболка, которая практически не скрывала что трусы Чон Джа сегодня выбрала из разряда «три веревочки». Даже цвет толком не разобрать. Но эта картина, которая обычно погружала его в ступор прямо с утра – сейчас не вызвала особых эмоций.

- Чон Джа! – выпалил он и она – обернулась.

- Доброе утро, Бон Хва! – пропела она: - как хорошо вчера посидели, а? Хотя, да, ты ж не помнишь наверное… но сочжу с пивом мешать в твоем возрасте вредно. Голова не болит?

- Что у нас дома делает Юна? – задает он мучающий его вопрос.

- Юна? Надо полагать что спит. Слабачка она. Четыре пива и две бутылочки сочжу по ноль три и все, с копыт долой. Не умеешь пить – сиди дома. – наставительно поднимает палец вверх Чон Джа: - а у меня – опыт. Чтобы с похмелья не болеть, последний бокал нужно с кайенским перцем и растительным маслом выпить. А если еще…

- Чон Джа! – взмолился он: - что она делает у нас дома, да еще и в таком виде?!

- Чего? Ты ж сам ее вчера тащил и раздевал. Говорил, что нельзя в лифчике спать, грудь болеть будет и раз – расстегнул. Да так ловко. Мастер прямо… хотя, да, это ж не ты, это мистер Хайд… что он тебе ничего не рассказал?

- Он не отвечает! Спит наверное… так ты ответишь мне на вопрос?!

- А. Извини. Так… - Чон Джа подняла голову вверх: - ээ… ну мы ее адреса не знали, а она вырубилась. Оставлять ее в кафе не вариант, она все же наш босс. Вот и привезли сюда, такси взяли. Потом – затащили внутрь, я за ноги тащила, помогала. Тяжелая она. Ну вот. А положить ее толком некуда, вот футон и расстелили. Или что, ты ее ночью – того? – Чон Джа засовывает указательный палец в кольцо, образованное пальцами другой руки: - обесчестил? Ну и как она тебе? Или с утра обесчестил?

- Что?! Нет конечно! То есть… - он вспомнил свою паническую мысль с утра и бросил взгляд вниз. Все нормально, трусы на нем, наверное, ночью ничего не было.

- Уууу… - протянула Чон Джа, проследив его взгляд: - жениться тебе пора, хубэ.

- Чего это? Я так и проснулся. Уже в трусах. – защищается он: - так что все в порядке.

- Угу. Ты ж их задом наперед и шиворот-навыворот натянул. Видать ночью не разглядел.

- Что?!

Глава 4

Глава 4

- Я все еще не понимаю. – думает Бон Хва, радуясь тому, что со Старшим он может говорить мысленно. Потому что прямо сейчас его легкие горели огнем, его сердце колотилось так, словно было готово выпрыгнуть из груди, а колени дрожали. Если бы не мыслеречь, все что он мог бы выдавить из себя сейчас – это жадные вдохи.

- Не понимаешь, чего, малыш? Зачем нужно тренироваться? Я же объяснял тебе.

- Нет, не это. Сегодня, например у нас в гостях была Юна, так ли обязательно все это делать? И на пробежку бежать и упражнения, и кровать заправлять…

- А мне кажется, что ты пытаешься отдохнуть свыше положенного. Ну-ка… да, так и есть. Бегом!

- Старший!

- Бегом! Давай, давай, шевели своей задницей! Отожрал себе морду на маминых пирожках, жиробасина! Вперед, передвигай ходулями! Это всего лишь утренняя пробежка, а что ты будешь делать когда заговорит крупнокалиберная артиллерия?

- Постараюсь не быть там, где она ведет беседу. – угрюмо думает Бон Хва, набирая скорость и передвигая ногами, начиная попадать в ритм. Старший обучает его именно рывкам, не спокойному бегу вдоль набережной, как это делают редкие встречные, тоже выбравшиеся на улицу ни свет ни заря, чтобы пробежаться. Некоторые из них приветствуют его кивком, здороваясь. Он бегает каждый день с раннего утра вот уже две недели, так что в каком-то смысле уже стал своим, знает кто и как бежит свою утреннюю милю. Девушка в розовом спортивном костюме, с большими наушниками на голове, наушниками, верхний обод которых украшают кошачьи ушки, - она бежит ритмичной иноходью, перебирая ногами так, словно танцует. Ее он всегда догонял ближе к середине набережной, там, где днем торгуют хот-догами и прочим фаст-фудом. Пожилой мужчина в бело-синем спортивном костюме и старых кроссовках… он бежал на редкость быстро, его тело двигалось как хорошо смазанная машина, несмотря на возраст. А еще он всегда улыбался, каждый день на его лице сияла широкая улыбка. Он первый из утренних бегунов начал приветствовать Бон Хва коротким кивком головы. Вот и сейчас – он бежал навстречу, поравнявшись – приветствовал его и побежал дальше, не снижая скорости.

Еще в Лигу Утренних Бегунов входили две женщины среднего возраста, по всей видимости домохозяйки. Одна в красном костюме, а другая – в темно-синем. Эта парочка обычно не сильно-то и торопилась, переходила с бега на шаг и больше наслаждалась свежим воздухом и оживленной беседой, чем бегом. Кроме них с раннего утра на набережной можно было встретить угрюмого парня, явно спортсмена. Он также кивал головой при встрече, но его лицо не озаряла улыбка, если бы не этот его короткий кивок – так и вовсе было бы непонятно, видит он тебя или нет.

Сперва Бон Хва терпеть не мог утренние пробежки, все тело тянет, внутри словно все слиплось после сна, ощущение как будто рвешь себя на части с утра. Но потом – втянулся. И даже стал чувствовать какое-то свое удовольствие в том, что с утра обменивался короткими кивками с совершенно незнакомыми людьми. Ну и разумеется, как только он привык к обычному бегу, Старший стал гонять его короткими спринтами. Восемь секунд – несешься как проклятый, так, словно за тобой сам дьявол гонится. Восемь секунд – шагом. Восемь секунд – сумасшедшего бега, восемь секунд передышки, когда идешь вперед и не можешь надышаться, не можешь вдохнуть достаточно воздуха, а во рту пересохло как в пустыне. И так – шесть раз.

- Быстрей! Быстрей! Еще быстрей! И это все на что ты способен, малыш?! Шагом! – надрывается Старший в голове. Бон Хва переходит на шаг, чувствуя, что его руки падают вниз безвольными хлыстами. Навстречу попадается угрюмый парень в спортивке, он коротко кивает ему в знак приветствия и бежит дальше.

- Шагом! Семь секунд! Шесть! Пять! Четыре! Три! Две! Бегом! Бегом! Шевели задницей, малыш, никто не будет тебя ждать!

Бон Хва ускоряется, он не может даже подумать в ответ, не то, чтобы сказать что-то. Сейчас у него в голове – оглушительная пустота. Есть только он и мягкое покрытие пешеходной дорожки вдоль набережной, есть только крик в голове «Бегом! Быстрее! Быстрее!». Он бежит, выжимая из себя все, что еще осталось, бежит, передвигая ноги и ожидая только команды «Шагом!».

Потом – он идет домой, едва волоча ноги. Старший запрещается садиться сразу после пробежки, говорит, что лучше пройтись. Вот он и идет. Пьет воду, которую купил в автомате на набережной, обменивается кивками с парочкой женщин, которые только-только выбрались на пробежку.

- Малыш, помнишь ты говорил насчет того, что у нас в гостях Юна и все такое? Знаешь почему ты каждое утро встаешь, заправляешь свою кровать, моешь себе лицо и бежишь на пробежку, а уже потом – принимаешь душ и завтракаешь?

- Потому что ты любишь надо мной издеваться? – гадает Бон Хва: - нет смысла в том, чтобы каждый день заправлять кровать так, как ты меня заставляешь! Чтобы уголки на кровати были как у прямоугольника! Можно же просто покрывало сверху бросить и все. Зачем превращать все это в искусство, вроде чайной церемонии? У меня и так дел полно, а ты меня заставляешь кровать заправлять!

- Ну… в том числе. – усмехается Старший: - что поделать, ты легкая добыча, малыш. Но на самом деле – нет. Понимаешь, если ты заправляешь свою кровать с утра, заправляешь ее как только встал, заправляешь как положено, а не просто так, бросил покрывало сверху и все… если ты делаешь это – то ты уже сделал свое первое задание. Выполнил первую задачу. Понимаешь? Если ты заправил кровать с утра – ты уже достиг чего-то. С этого все начинается. С этого начинается твой день – с выполненной задачи. И если так – это дает тебе силы, чтобы выполнить еще одну задачу. И еще одну. И еще.

- Тоже мне задача – кровать заправить!

- Если ты не можешь справиться с такой простой задачей с утра – как ты можешь справиться с задачей посложнее? – резонно вопрошает Старший: - действительно, это простое задание, но выполнение этого простого задания дисциплинирует тебя, задает тебе рутину дня, которая выручит тебя в том случае, если мир вокруг будет разваливаться и у тебя не будет ориентиров – ты всегда будешь знать, что делать.

- То есть вокруг будет зомби-апокалипсис, а я кровать буду заправлять?

- Это всегда помогает, малыш. Не заправлять кровать, а иметь процедуру в голове, которая выручит тебя. Здорово выручает. Может не помочь от зомби, но точно поможет навести порядок в голове и обрести хладнокровие. А это – самое важное, малыш. Неважно что именно происходит вокруг тебя, важно, как ты это воспринимаешь. Чтобы встать перед расстрельной командой у шербатой стены, застегнув все пуговицы на мундире и глядя своим палачам прямо в глаза – нужно обладать этой силой и внутренним покоем. Уверен, что если в утро того для, когда тебя будут расстреливать – ты сперва заправишь свою кровать – ты сможешь выпрямиться и взглянуть в глаза своим палачам.

- Да какая мне тогда уже будет разница?!

- Поверь мне, будет. Смерть вообще одна из самых важных событий в жизни человека, как и рождение. Но уж в рождении мы не были осознаны и просто орали в этот мир… так что в смерти нужно будет постараться, чтобы уйти достойно. Так что … мелочей не бывает, малыш. Заправляй свою кровать каждое утро. И если у тебя вдруг будет ужасный день, когда все валится из рук, а несчастья ждут за каждым углом, то когда ты вернешься домой – там тебя будет ждать заправленная постель. Заправленная тобой. И это значит, что завтра будет не таким уж и дерьмовым. А даже если оно будет дерьмовым, ты все равно встанешь с утра и заправишь свою чертову постель. Изо дня в день, малыш. В этих ваших фильмах и манге показывают, что победить просто – нужно просто быть самым яростным, найти какие-то внутренние силы, разозлиться как следует. Это все чушь. Настоящие победы куются именно так – изо дня в день, одними и теми же скучными действиями, каждый раз на грани возможностей, год за годом и через некоторое время то, что ты можешь и умеешь – будет казаться чудом со стороны. Ты чего расселся?

- А? – Бон Хва оглядывается и понимает что он – заговорившись со Старшим – не заметил как сел на лавочку.

- Бегом!

- Но…

- Бегом! Бегом! Марш-марш! Шевели задницей, улитка!