Артефактор. Книга 3. Зеркало силы

Мы шли по утрамбованной песчаной дорожке мимо пустых скамеек. Летние каникулы уже начались и мало кто из учащихся оставался для дополнительных занятий или практики.

Совсем скоро тут будет не протолкнуться. Желающие поступить в лучшее учебное заведение съедутся со всей империи. Доходные дома в округе наполнятся шумными молодыми жильцами, а кони снова будут смиренно терпеть их веру в удачу.

Мне даже на миг захотелось очутиться среди студентов, до того тут была приятная атмосфера. Словно сама жизнь витала вокруг, вместе с запахами цветов и скошенной травы.

Дворец несильно возвышался над садом. Четыре этажа, классическая строгая архитектура и высокий арочный подъезд. Внутри бывшая императорская резиденция впечатляла куда больше.

Мрамор, лепнина на высоченных потолках, сверкающий хрусталь внушительных люстр, паркет из темного дуба, ковровые дорожки на лестницах. Каждый закуток украшала статуя или растение.

Повсюду расставлены кушетки на изогнутых ножках с сиденьями, обтянутыми красным бархатом. Тут студентов не вынуждали стоять между парами.

В общем, всё для комфорта и привычной роскошной обстановки юных аристократов. Не сравнить с лицеем, больше похожим на монастырь.

Кабинет управляющего этой роскошью находился на верхнем этаже. Матвей, так и не решившись нарушить молчание, проводил к самым дверям и удалился, поклонившись.

Я постучал и, дождавшись приглушенного «войдите», с трудом открыл тяжеленную дверь. Метра четыре высотой, не меньше.

Мужчина с необычным именем Драговит, стоял возле стола, скрестив руки на груди. Орлиный нос, резкие черты лица, словно из камня высеченные, и такие яркие голубые глаза, что казались ненастоящими. Подтянутый, высокий и прямой как палка.

Возле глаз и в уголках губ глубокие морщины — не такой и безэмоциональный. Ещё я отметил легкую небрежность прически и нервное постукивание пальцами.

— Александр Лукич, — он протянул руку, его пожатие было уверенным и сильным.

— Драговит Ижеславович.

Что-то дрогнуло в его безупречном лице. Будто тень пробежалась. Я выжидающе смотрел на него, не совсем понимая его реакции. При ректоре находился мощный экранирующий амулет.

Впрочем, многое и без магии можно понять. Если внимательно наблюдать.

— Не ожидал, что вы... — Драговит замялся. — Так молоды, ваше сиятельство.

Вот в чём дело! Я улыбнулся. Мой нынешний возраст был немногим больше, чем у его подопечных. Нелегко ему, видимо, было принять, что именно я помогу решить его проблему.

Ну, молодость не болезнь, со временем сама проходит. Если того хочется, конечно же.

— Надеюсь, это вам не помешает, — ответил я спокойно. — Это значительно облегчит мою работу.

— Конечно, ваше сиятельство, не помешает, — опомнился ректор. — Просто неожиданно. Впрочем, мнению Христофора Георгиевича я полностью доверяю. А он о вас отзывался весьма лестно. Я бы сказал слишком, если бы не знал его так давно.

Он пригласительным жестом указал на кресло возле окна и сам сел в соседнее. Отсюда была видна крыша императорского театра с колесницей на фронтоне и часть библиотеки. И покачивающиеся кроны деревьев сада.

— Желаете чаю или кофе? — предложил Драговит.

— Благодарю, но я бы предпочел перейти сразу к делу.

— Это хорошо, — мужчина почти оживился, по-крайней мере в его холодных глазах промелькнуло одобрение. — Что вам требуется? Помимо доступа к зеркалу, разумеется.

— Мне бы хотелось поговорить с вашим сыном.

— Это действительно необходимо? — уточнил он и снова проявил эмоцию — губы на мгновение поджались.

— Да, я должен знать все подробности о том, что именно он сделал. И от него, — опередил я ректора, который явно собирался сам рассказать.

— Хорошо. Тихослав сейчас находится в специализированном летнем лагере, в пригороде Санкт-Петербурга. Я смогу организовать вашу встречу. Правила там строгие, так что раньше завтрашнего вечера не получится.

Понятно, отправил отпрыска в качестве наказания в закрытую военную школу. Как по мне, такое помогало разве что тщательнее скрывать проступки. И теперь парень вряд ли будет сговорчивым. Уж скорее обозленным. Ведь, если верить словам сенатора, она сам пришел и признался. А ему за это вот такая благодарность...

Ну ничего, разговорю.

— Будьте любезны, — я скрыл раздражение. — Договоритесь на завтра.

— Что-то ещё?

— Теперь мне бы хотелось взглянуть на артефакт.

Для церемонии определения дара зал выбрали один из самых торжественных. С одной стороны окна в пол, выходящие на сад. С другой ряд постаментов с бюстами самых выдающихся выпускников. Ростовой портрет императора, на котором правитель с надеждой смотрел вдаль. А напротив императрица, с ласковой улыбкой и порхающим над ней ангелочком.

Помещение было надежно защищено — Драговит деактивировал несколько контуров, прежде чем вы вошли. Интересно, как их обошел парень?

Зеркало тут смотрелось чужеродно.

Толстая деревянная рама с растительными орнаментами потрескалась от времени. Сама зеркальная поверхность помутнела и местами на ней темнели пятна.

Под пристальным взглядом ректора я приблизился и осторожно прикоснулся, прикрывая глаза.

И тут же отпрянул.

— Что такое? — мужчина впервые не сдержался, вздрогнув от моего движения.

Вот как ему объяснить... И надо ли?

Я потер висок, который пульсировал от боли, и покачал головой:

— Мне срочно нужно поговорить с вашим сыном.

— В чём дело? — требовательно спросил Драговит.

Ответил я таким холодным взглядом, что мужчина сразу понял. Вопросы задаю я, как и что-то требую. Привычка у него учительская или нет, но это не мои проблемы.

Нужно было поторопиться.

— Сейчас же позвоню. Подождите тут, — ректор выскочил из зала, на ходу доставая из кармана телефон.

Я повернулся к артефакту. Обошел зеркало вокруг, больше не приближаясь. Но не нашел ни единой зацепки. Где-то тут должен быть спрятан предмет, очень опасный.

Темный артефакт.

Причём хитрый, активируется прикосновением. Замаскирован мощью зеркала, понять что он есть просто невозможно. Меня спасла лишь хорошая реакция. Ну и возможность почувствовать, пусть на долю секунды, но это огромное преимущество в таких ситуациях.

Первый же, кто бы попробовал воспользоваться зеркалом, умер. Остановка сердца, мгновенная и безболезненная смерть. Но всё же смерть.

Парень никак не мог сам сделать подобное. Менталист лишь помог запустить ловушку, уж не знаю по своей воле или из-за неведения. Я надеялся на последнее. Иначе Драговит останется без наследника.

У меня возникло много вопросов.

Но самый главный к виновнику этого бардака, Тихославу. Кто должен был умереть, была ли вообще конкретная цель или это неважно, зачем, за что... Всё это пусть выясняет тайная канцелярия.

Потому как это опять работа тёмного мага.

И я сильно сомневался, что в столице их несколько. При этом так активно действующих.

Шаги Драговита гулким эхом пронеслись по пустому коридору. Он зашел в зал, сжимая телефон в руке. И для наглядности показал мне его:

— Я договорился. Мы можем отправиться туда прямо сейчас.

— Мы?

— Александр Лукич, я же понимаю что мой сын натворил что-то пострашнее, чем поломка зеркала. Вы же не думаете всерьёз, что я останусь в стороне? Этой мой сын. И я должен быть рядом.

Вот и слабое место в этом огромном храме хладнокровия. Если бы повод не был столь печальным, я бы порадовался — всё же живой человек. Есть что-то, что его трогает.

И, судя по взгляду, он не отступит. А времени спорить нет.

— Хорошо, тогда отправляемся без промедлений. Только одно я попрошу, дайте нам поговорить наедине. Поверьте, вашему сыну я навредить не хочу. Скорее наоборот, помочь. Если это возможно.

— Вы можете мне объяснить, в чём дело? — в его голосе появились панические нотки. — Тихослав в опасности?

Ну ещё бы. Связаться с темным магом — не просто опасность, это приговор. Пока ещё никто из заключивших с ним сделку не выжил. Ну, пожалуй, кроме барона Пархомова. Но тот и молчит, наглядно увидев что случилось с братом.

Я допускал очень маловероятный исход — что парень не виноват. Покрывает кого-то, как вариант. Поэтому отцу озвучивать подозрения я не мог. Такие вещи не забудутся, даже окажись Тихослав невиновным.

Но беспокойный родитель под рукой мне тоже был не нужен.

Так что я натянуто улыбнулся и немного преуменьшил:

— Полагаю, что нет. Но такое возможно, так что нам стоит поспешить.

— Моя машина возле павильона, — Драговит кивнул, удовлетворенный моим ответом. — Прошу за мной.

Вот и хорошо, чем быстрее я обнаружу где спрятан артефакт, тем быстрее обезврежу его. И снова перейду дорогу магу смерти...

Может и мне наведаться к конной группе Аничкова моста? С таким-то везением.

Глава 3

Прежде чем мы отправились в путь, я попросил никого к артефакту не подпускать. Под каким угодно предлогом, но зал держать надёжно запертым. Для всех, кроме меня, естественно.

Меня чуть не прибило, потому что я использовал свою силу, по сути запустившую какой-то скрытый защитный контур. Я воздействовал на один артефакт, а зацепил и второй.

Но в том, что ловушка не отреагирует на кого-либо другого, я был не уверен. Так что лучше было подстраховаться.

Драговит к этому отнёсся с пониманием и лишних вопросов задавать не стал.

Автомобиль ректора был неброским, но от этого не менее великолепным. Одна из самых дорогих имперских марок, «Лесснер» — как раз для тех, кто лишнего внимания к себе привлекать не желает. Ну а знающие оценят по достоинству.

Я одобрительно осмотрел идеальные плавные формы. Такую машину ласточкой не назовёшь, уж скорее хищный зверь.

Ряпушкин мой взгляд заметил, и на его губах даже подобие улыбки появилось: понравилось, что я оценил.

— Прошу, — ректор указал на пассажирскую дверь и, к моему удивлению, сам сел за руль.

Кожа сидений была мягкой и удобной, а заведённый мотор ласкал слух мощным утробным звуком. Я сосредоточился на магических потоках и обнаружил, что в машине вообще не использовался эфир. Ну, кроме источника топлива, конечно же. Исключительно механизмы, причём из материала, подходящего для работы артефактора.

Всё, такой же себе хочу!

Однозначно, решу вопрос с целителем и возьму себе «Лесснер». Великолепная работа, которую я смогу сделать ещё лучше.

Улыбнувшись этим приятным мыслям, я откинулся назад и расслабился. Любая дорога в подобном комфорте в удовольствие должна быть. Что бы ни ждало в конце пути.

Тем не менее чтобы не терять времени, я завёл беседу на интересующую меня тему:

— Расскажите мне, Драговит Ижеславович, каким образом проходят испытания? Существует определённый порядок, расписание?

— Жребий, — коротко ответил мужчина, но всё же дополнил, заметив что мне этого недостаточно: — Чтобы избежать претензий в пристрастии и протекции. Как вы знаете, наши ученики принадлежат в основном к высшему свету. Назначать какой-то порядок в этом случае — не просто головная боль. А сущий кошмар. Вплоть до дуэлей доходило.

Я понятливо кивнул. При императорском дворе все привилегии выдавались лично правителем. И его слово никто оспаривать не решился бы. А тут Ряпушкин, не имеющий титула, распределяет места... Можно представить, сколько скандалов вокруг этого возникало.

Но меня даже не это интересовало. А тот факт, что к зеркалу первым мог подойти совершенно любой из претендентов. То есть цель не была конкретной.

Что-то мне во всей этой истории не нравилось. Слишком много пробелов и несостыковок было. Зачем эта сложность со смертельной ловушкой, если артефакт можно было просто сломать? Чтобы испугать? Чтобы усугубить вину ректора?

Ладно проверка работоспособности артефакта. Её могли и не проводить, очень затратное действие. Не сработает — тогда и разбираться. То есть расчёт, вероятнее всего, был на саму церемонию.

Загадка прожигала меня, и я нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику двери.

Не из-за банального любопытства, хотя немного и такого было. Чтобы избавиться от помехи, нужно понять, в чём именно она состоит.

— Когда набор заканчивается, собирается комиссия из преподавателей и наблюдателей от императорской канцелярии, — продолжил Драговит объяснять. — Они и тянут жребий, для каждого из претендентов. Всё строго записывается. После чего номера распределяются по дням, претендентам отправляется сообщение с датой и временем.

— А если кто-то не сможет прийти в назначенный срок?

Ректор кинул на меня взгляд, полный недоумения. И тут же вернулся к дороге, ледяным тоном ответив:

— Значит, упустит свой шанс. Повторных испытаний не проводится.

— А если причина уважительная? — не отступал я.