Роза для короля. Возмездие (СИ)

Надежда Сомерсет

Роза для короля. Возмездие

ГЛАВА 1 Магия смерти …

«Я умерла? Да, вы издеваетесь! Ну, видите ли, не заметила кинжал, но ведь, я не только маг смерти, я еще и маг — жизни. И вы хотите сказать, что — это всё — смерть? Я, против. Я еще не отлюбила, я еще не отненавидела, да, я еще и не жила… Нет. Давайте открутим немного назад и спасем меня родную. Ну, пожалуйста!»

Мэл падала в черноту своей магии, раскрыв глаза от неожиданности и запоминая каждую деталь сидящих на ветках дерева, и изображающих из себя больших черных белок, мужчин. Ее глаза переместились на небо, но вскоре темнота накрыла ее с головой, укрывая и пряча от глаз всех. И даже от ее мужчин, которые порывались ее найти в кромешной черноте магии смерти, которая так и не исчезла, но унесла парочку особо ретивых нападавших, которые обрадовавшись, решили перестать изображать неизвестных до этого мига животных, растворяя их в пыль. И от остальных мужчин, все еще сидящих на ветках дерева, которые наблюдали цепкими взглядами за ней и недоумевали, почему ее магия не исчезла со смертью хозяйки.

«Ага, сейчас я жива!» — кричала беззвучно Мэл, наблюдая за падением своего тела и пытаясь понять, что сейчас ей делать. Ее бестелесное тело стояло рядом и пыталось понять, как она вообще смогла оказаться в этом состоянии. — «Я не умерла, иначе по законам физики, магия бы исчезла, но она здесь, значит, я все еще жива. Осталось решить, что делать теперь именно мне».

Темная прозрачная фигура обошла лежащее на земле свое собственное тело и даже носком ботинка ткнула в неподвижно лежащую фигуру. Увы, никакого отклика, да, она даже не смогла ударить саму себя, так прошлась насквозь. Ну, а что она хотела, она же бестелесная оболочка…

«Нужно что-то посерьезнее, чем ботинок» — и она оглянулась. Уходить далеко от тела ей не хотелось, было страшно, но найти что-то было просто необходимо. — «Хорошо, берем за основу то, что я дух, а мое тело сейчас просто лежит и разлагается на земле. Но тогда, у меня от трех до пяти минут, чтобы завести мое сердце. Осталось найти, чем его завести!», — она выпрямилась и осмотрелась. Что можно найти, если все неживые предметы обихода вокруг нее практически растворились и осыпались пеплом на многострадальную землю. — «Вот знала бы, чуть подождала с собственным спасением и заранее приготовилась. А так есть только я сама».

Мэл подняла руки к лицу и покачала головой: «Нужно разозлиться. Но как, если я даже запахов в этом состоянии не чувствую. Ай, нет, чувствую», — она наклонилась и подхватила кусочек черноты, в виде небольшого темного облака, у себя под ногами. — «И это чувствую. Может тогда я смогу сама себя реанимировать?»

Она наклонилась над собственным телом и провела рукой по грудной клетке: «Но мое сердце бьется! Тогда почему я в таком состоянии?» — под ее пальчиками слышится, как тихо бьется ее же сердце. А чернота магии, вокруг нее стала сплывать, будто ее ветром уносило, она медленно, но исчезала из видимости всех сейчас сидящих, стоящих мужчин. Одни радовались, другие готовились к бою, чтобы отомстить за смерть любимой, а Мэл размышляла, почему она до сих пор еще в этом состоянии, если она жива.

Наклонившись над собой, увидела, как упавший рядом с ее телом Киих, оголил ее левую грудь и вырвал небольшой кинжал, который до этого торчал чуть выше ее левого соска, чем вызвал у нее удивление и недоумение, ведь убить он ее не мог, сердце намного ниже, да и тонкое лезвие воткнулось в грудину, что уже могло сохранить сердце. Тогда что происходит?

Киих подхватил ее тело и уносил с поля боя, где разворачивалась настоящая трагедия. Мэл бросилась за ним, понимая, что в состоянии духа, она мало чем всем поможет, а вот себя может потерять навсегда. Позади нее дрались все — от мальчишек, до умудренных мужчин, понимая, что сейчас решается судьба всех, ведь если Мэл умерла, то всех мужчин этого замка ждет позорная смерть и пытки, потому сражались они, уже не боясь умереть. А, как известно самые страшные солдаты — те, кто смерти не боится.

Киих нес Мэл как самое дорогое сокровище, прижимая ее к себе и плача. Слезы текли у него по щекам, но он даже не замечал их, ведь сейчас его главная задача — укрыть, спрятать.

«Не плачь, я здесь» — вырвалось у Мэл, но Киих шел дальше, роняя слезы себе на грудь, шел в комнату, которую его королева выбрала себе и которую она так хотела закрыть совсем недавно от них, в которой хотела спрятаться от их любви. Но сейчас уже может быть не будет любви вообще… Сейчас они могут проживать свой последний день…

Осторожно уложив тело Мэл на кровать, он сел рядом, беря ее руку и прижимая к губам: — Прости. Я не смог. Был беспечен и самонадеян. Мы все были, — потом подхватился и бросился искать, чем остановить кровь, заливающую платье с левой стороны тела. — Кровь течет, она еще жива. Надежда еще есть, — шептал Киих, растирая скупые слезы по щекам и отрезая от белоснежного кружева, которое совсем недавно было ее нижней сорочкой ленты на перевязку.

«Кружевом? Кровь не остановить», — Мэл хотела кричать, выть и даже стукнула его по голове, пытаясь призвать его обратить внимание на себя. Но мужчина ни на что не реагируя, нарезав ленты бросился обратно к кровати и стал обтирать ее грудь, прикладывая чистые ленты к ее телу. Потом понимая, что придется разрезать платье, чтоб сделать нормальную перевязку, руками разорвал на ней платье и стал обматывать ее грудь кружевными лентами.

«Ну ладно хотя бы красиво умру», — вздохнула Мэл и попыталась сесть рядом с ним. Киих же осмотрев плоды свои труды, кивнул и взял ее за руку, прижимаясь к ее ладони губами: — Просыпайся, ты же маг жизни. Я уже сделал перевязку, а там, на улице твои мужчины сейчас сражаются, чтобы отомстить за тебя. Просыпайся спящая красавица, мы не сможем выжить, если тебя не будет рядом, — потом вздохнул и продолжил. — Ты только представь, что будет с нами, если ты сейчас умрешь? Давай я расскажу. Сначала нас закуют в цепи, потом будут долго бить батогами, наблюдая, как ломаются наши кости, и отрезая от нас по кусочку мяса после каждого удара.

Мэл передернула плечами: «Ужас, какой!»

А Киих продолжал, целуя ее ладонь и вглядываясь в закрытые глаза, пытаясь увидеть ее пробуждение: — Ведь мы восставшие рабы, которым жизнь только в катакомбах, на рудниках или смерть. Если ты нас любишь, проснись, пожалуйста.

«Это он мне сейчас специально рассказывает самые страшные пытки, или так, пугает просто?» — Мэл бросилась к окну, так хотелось увидеть всех, ну кто еще жив, ибо от слов Кииха стало страшно. Она так мало знает про этот мир, но уже даже то, что она видела, должно было ей дать понять, что впереди их ждет нелегкое время. Сквозь стекло она увидела залитого кровью Яна, но продолжающего сражаться, увидела как Лилла, этого мальчишку которого они спасли и который так красиво улыбался, отбросили к стене замка и он так и остался лежать без движения, видела, как ее брат бросился под ноги нападавшему на Хенола и чуть не лишился руки, но его спас Анн, применяя магию рода и отбрасывая врагов к воротам. Видела как выжившие нападавшие что-то кричали, но медленно исчезали за воротами, которые несколько дней назад Дазан и Питер починили. Сейчас они представляли собой всё-то же печальное зрелище: сорванные с петель две створки ворот висели «на добром слове и святой воде».

От Автора!

Всех рада видеть в продолжении истории про Мэлисенту, попаданку, умницу и просто красавицу.

Проды будут выходить как всегда: понедельник, среда, пятница, воскресенье. Не пропадайте, всех люблю, а сегодня подарок для читателей.

ГЛАВА 2 Магия разделения души и тела …

Гревин Итон, красавица и умница, всегда тихая скромница, никогда матери не перечила, но как только ей давали немного свободы, становилась расчетливой, не будем называть дальше, ей и так хватало оскорблений и проклятий. И еще одно: она любила мужчин, всяких. Стройных и упитанных, сильных и слабых, трусливых и смелых, в каждом она находила что-то красивое и незабываемое, а самое главное то, что позволяло ими манипулировать. К одним она находила подход подарками и легким флиртом, вторых брала силой или своей неотразимостью, третьих же ломала под кнутом или палками. Сейчас наблюдая, как меняется королевский дворец в соответствии с ее желаниями, она наслаждалась и властью и возможностями, которые давала та самая власть.

— Госпожа к вам надсмотрщик арены, — склонившись почти пополам, проговорил слуга.

— Зови, и пригласи ко мне Шибу, — кивнула она, даже не повернув головы, и продолжая наблюдать, как мастеровые снимали со стены золотую кладку.

«Через месяц моя коронация, а еще так много работы. А самое главное я хочу знать, что бывшая королева мертва».

О, она прекрасно понимала, что бывшим королям, не место в этом мире. Лучше всех молчат мертвые. Тогда и овцы целы и волки сыты, ведь никто не будут покушаться на власть, которую забрали силой, а то, что происходило в этом дворце несколько недель назад, знала вся империя. Она сама пустила слухи, что Мэлисента — бездетна, в магии слаба и ей не место в мире живых, и «невзначай», совершенно случайно, назначила за ее голову хорошую награду.

— Моя госпожа, — прозвучал голос ее верного Шибу, брат, который не только брат, но еще и отменный любовник, прекрасный образчик мужественности и непоколебимости, готовый отдать жизнь ради «сестры». Ну и что, что он младше ее на пару лет, и выглядит как юноша, магия штука сложная, он родился слабым и немощным, но Накашима всегда была рада любому своему отпрыску и заставила его выкармливать верблюжьим молоком, для этого специально привезли с юга дивное животное, и каждый день сцеживали, по три раза в день. Шиба не только выжил, ему так долго рассказывали о его рождении и почти заставили поверить в то, что его мать богиня, которой полагается поклоняться не только за то, что дала жизнь, но и за то, что помогла выжить в мире, где мужчины, просто слуги. И Шиба был благодарен. В пятнадцать лет он впервые познал женщину и ею, и была Гревин. С тех самых пор он ее не только самый преданный друг, но и любовник.

— Как дела брат? — это обращение всегда резало слух молодого человека, но сейчас здесь слишком много глаз, чтобы называть его по-другому. Прошло три дня, как она его оправила в земли Эделин выполнить самое рискованное поручение, которое только она могла придумать со своим изощренным умом и смекалкой. Выйти живыми из этого задания могли только единицы, но ее «брат» и не такие дела проворачивал, не потому ли что его не считали сильным: малый рост, увы, высоким мужчиной он уже никогда не станет, телосложение тщедушное, что уже давало ему преимущества, потому что его не считали за сильного противника. А это было ошибкой.

— Дело сделано, — молодой человек склонил голову, приветствуя свою госпожу.

Гревин улыбнулась и схватив Шибу за рукав, потащила его к окну. — Расскажи мне все, ничего не утаи.

И Шиба все рассказал, и как они выкрали бывшую королеву из ее комнаты, и как она применила магию смерти. Но ведь вывернулся так, что все ими было рассчитано и когда она ее применила они были готовы. А что, он же должен выглядеть в глазах своей госпожи смелым и сильным? Должен. Рассказал, как Мэл не ожидая отравленного кинжала, подошла слишком близко к ним, наслаждаясь своим величием, утрировал свои подвиги и ее глупость, как мог.

— Она еще жива? — Гревин слишком сильно сжала его запястье, но Шибу сделал вид, что ему не больно, хотя коготки впились в тонкую кожу.

— Сердце должно биться еще семь дней, потом если душа не сможет вернуться в тело, тело умрет, — выдохнул он и наклонился к девушке, вдыхая аромат ее духом.

Гревин отпустила руку брата и похлопала его по плечу: — Сегодня будет хорошая ночь, ты молодец, — и отошла от него, светясь, как свеча в темноте от радости и победы, от собственного величия и своей значимости.

Магия разделения души и тела — жестока. Человек жив, пока жива душа, но душа через определенное время, а вернее — десять дней метаний истлевает, исчезает и тогда тело умирает. Закон…

Ждать пока Мэлисента, бывшая королева падет смертью храбрых от рук убийц, будущей королеве, ой как не хотелось, вот она и придумала план. А что хороший план, и ведь никто не сможет ничего доказать. Еще семь дней и она может вздохнуть свободно. Она осмотрелась, да, теперь даже эти стены уже не казались ей такими светлыми, счастливыми, радостными. Она даже согласна оставить эти ужасные гобелены со счастливыми целующимися парочками.

ГЛАВА 3 Мать и дочь …

Накао сидела в любимом кресле на террасе в саду и наблюдала как трое мужчин, среди которых был ее сын — Тайи, который вообще-то по отчетам был мертв уже как год, прорываются с боем к ней, прореживая ее стражу как нож масло. Отметила, что сытая жизнь в тепле развратила ее солдат, потому что они уступали в боевом мастерстве высокому черноволосому мужчине и блондину с яркими серыми глазами. Она вспомнила, что этот светловолосый кажется, был сыном Теффаны и был прислан к ней совсем недавно, чтобы свидетельствовать против Мэлисенты, а она его благополучно отправила в земли Эделин. Тогда каково черта они делают в ее землях? И еще дерутся с ее стражей…

Но наблюдать за боем было так увлекательно. Особенно когда эта троица уже почти дошла до нее и в последний момент рухнула перед ней на колени. Такого она никогда не забудет. Страха не было. Было только непонимание того, что вообще происходит.

— Госпожа, спасите свою дочь, — склонил голову Тайи, его светлые волосы, коротко постриженные, сейчас стояли ежиком на его голове. Залитый кровью, своей и чужой, он вызвал у нее жалость.

— Какую? — все еще не понимая о ком идет речь, спросила Накао так и не встав с любимого кресла.

— Мэлисенту, — выдохнул Тайи.

— Она еще жива? — ужаснулась Накао, наконец, понимая, о чем идет речь.

— Магия разделения души и тела, осталось всего четыре дня, через четыре дня у нас не будет возможности вернуть ее к жизни, — взмолился Тайи, склоняясь перед матерью еще ниже.

— Магия разделения души и тела… — прошептала Накао и раскрыла свои фиалковые глаза. — Магия смерти? Накашима? Это идет в разрез нашим правилам, это запрещено! — воскликнула она. — Даже если проступок Мэлисенты так страшен, ее нельзя так наказывать! Ведь перерождение в этом состоянии не произойдет никогда…

— Матушка, я прошу, спасите сестру. Мы тихо и мирно жили в землях Эделин, никому не мешаем и не лезем в политику. Она отстроила замок и теперь пытается восстановить заброшенные земли. Она помнила, что ее наказали и за что ее наказали, и живет тихо и мирно. Но в один день мы все оказались заложниками, а Мэлисента была отравлена, теперь из десяти дней осталось лишь четыре. Прошу спасите сестру. Она уже не та королева, она хочет лишь мирно жить и помогать таким как я, — падая головой в траву, проговорил Тайи.

Накао встала: — Я должна встретиться с Накашима. Ждите меня, — и двинулась к порталу переноса. Единственный вариант, который она видела узнать все из первых уст.

«Четыре дня. Мне хватит, чтобы вынести решение по твоей смерти или жизни, дочь моя. Четыре дня… Никогда не думала, что судьба второй моей дочери будет опять зависеть от моего решения. Я потеряла одну дочь, но могу ли я потерять вторую? И чем мне в будущем это поможет? Накашима жестока, никогда не делала поблажек, но всегда действовала прямо, никогда не наносила удар в спину. А сейчас удар был нанесен в самое сердце, притом мне кажется совсем не ею. Ее дочь? Так боится потерять власть и решила, что мертвая бывшая королева лучше живой? Тогда дочь моя, тебя спасти будет легче, чем мне кажется. Что же там происходит в этих землях Эделин?»

— Госпожа можно дать совет? — позади раздался тихий шепот. Накао повернулась, радуясь тому, что своих мужей она выбирала не только по красивой мордашке, но еще и по уму и находчивости, умении преподнести ситуацию в лучшем свете и дать дельный совет в нужную минуту. А ее первый муж, был еще и очень настойчивым, если считал, что ситуация вышла из-под ее контроля. Они стояли в коридоре ее дворца.

— Да, Гезот, твои советы всегда очень своевременны, — перед ней стоял высокий мужчина в длинной темно-синем парчовом халате, широкие плечи и черные волосы, строгое лицо и добрый взгляд. Она его именно за это и любила, потому он и оставался столько лет ее первым мужем и правил гаремом, сдерживая порывы мужчин, их ревность и эгоизм.

— Хочу сказать, что снять проклятие с Мэлисенты легко, помните заклинание «веры».

— Заклинание «веры»? Но это заклинание призыва духа!

— Вот именно. Дух Мэлисенты, сейчас находится у ее тела, если призвать этот дух в тело девушки, то ее сможем спасти, не вызывая огонь на себя. Если же вы пойдете к Накашима, то это вызовет вопросы, к которым мы не будем готовы, — Гезот склонил голову, давая возможность Накао самой решить, что делать. Она улыбнулась, сделала шаг вперед и обняла за шею мужчину, который тут же обхватил ее за талию.

— Ты же мой умница, чтобы я делала без твоих советов.

— Я лишь подсказал, остальное решили вы, моя госпожа, — услышала она и горячие губы тронули ее висок.

Накао отстранилась: — Тогда иду спасать дочь. Знаешь, мне вот теперь кажется, что эта Мэлисента права — нужно дать ей шанс.

— Главное чтобы этот шанс, дали именно вы моя госпожа, ведь Тайи пришел к ВАМ за помощью, значит, не все потеряно. А вы можете сейчас стать их спасительницей, которую они будут не только уважать, но и будут прислушиваться к вашим советам, — склонив голову, сказал Гезот.

— Когда вернусь, отпразднуем маленькую победу в этом споре за власть, — обворожительно улыбаясь, сказала Накао, отмечая еще раз, что недаром она так доверяет Гезоту, его советы верные и всегда к месту.

— Как скажете моя госпожа, — еще раз склонил голову Гезот, а Накао уже разворачивалась обратно, просчитывая свою выгоду и уже видя себя спасительницей мира.

ГЛАВА 4 Спасение…

Накао вышла из портала переноса, в полуразрушенной башне и направилась к замку. Опустение, которое сразило ее внутри башни и во внутреннем дворе, ввело ее в тоску, ведь она помнила красивые виды, деревья и замысловато постриженные кустарники, и цветы: в кадках, вокруг дорожек. Она помнила, что в углу сада должна была располагаться замысловатая беседка, укрытая ветвистыми ветвями невысоких кустарников роз. Сейчас вокруг нее царили пыль от применения магии смерти и почерневшие стены замка, которые сказали, что магия Мэлисенты была выпущена наружу, совсем не с добрыми намерениями.

— Ну что ж дочь, пора нам опять встретиться, — Накао приподняла подол парчового золотого платья и улыбнулась стоящему в дверях замка Тайи. Всех троих, так прекрасно проредивших ряды ее солдат, она отправила вчера обратно, понимая, что один день у нее есть, чтобы прийти во все оружии к дочери, чтобы поразить не только силой, но и красотой. А что, она женщина и легкий флирт еще никому не вредил. Правда Тайи и его «друзья» просили поторопиться, но разве она могла отказать себе в удовольствии наблюдать за их горем и печалью? Она наслаждалась. И сейчас идя по дорожке она оценивала себя, со стороны так сказать. Платье легкое, прическа высокая, но такая чтобы не дай боги не заболела голова, золотые шпильки использовались как украшение и подчеркнули ее светлые волосы.

В комнате, где лежало тело Мэл, стояли все мужчины брошенного замка, строем выстроившись по стене и опустив глаза, руки по швам, взгляд опущен в пол. Накао отметила, что такого смирения и раболепия она не ожидала, но это ей польстило.

А вот тень Мэлисенты злилась: «Мама? Как вы могли, надо было придумать что-то другое. Нельзя было ее звать, теперь я буду зависеть от ее щедрот, а вы станете ее марионетками».

Но кто же ее услышит? Здесь она бестелесная оболочка, которая с каждым днем становится все светлее и светлее. Вчера Мэл потеряла обоняние, перестала ощущать запахи, а сегодня перестала чувствовать. Когда сквозь нее прошел мальчишка Конрад, она даже не поморщилась, а ведь еще несколько дней назад — это доставляло ей боль.

«Но делать нечего. Я эгоистка, потому лучше буду наблюдать. Меня никогда не учили магии, я училась сама, потому сейчас мне остается лишь ждать и запоминать».

А Накао осмотрела дочь: — Сколько дней осталось?

— Три.

— Значит, после сегодняшнего останется всего два. Хорошо, приступим, — Накао встала рядом с телом Мэл и закрыла глаза, ее ладони повернулись к небу и она тихонько запела. Непонятные простым смертным звуки лились из ее рта, а стоящая рядом Мэл, вдруг закричала, ухватившись за голову. Ей было больно, ее будто сейчас разрывало на кусочки, ее дух будто пропускали через жернова магии, разрывая на кусочки. Она кричала, схватившись за голову и пытаясь устоять на негнущихся ногах. Потом обратилась к Накао и стала просить отпустить ее и не мучить больше, что возвращение очень сложная магия и она согласна умереть, только не испытывать такие муки. Но Накао стояла перед ней, не замечая ни ее криков, ни рук Мэл, которыми она пыталась заставить ее посмотреть на нее, и которые не могли ей причинить никакого вреда, она пела с закрытыми глазами, взывая к силам или к богам… А потом Мэл увидела над своим неподвижным телом, лежащим на кровати, водоворот, который затягивал ее дух, она попыталась ухватиться за стоящую рядом матушку и тут же была брошена твердой рукой внутрь этого водоворота, а голос Накао усилился, теперь в ее голосе слышались грозные нотки, руки двигались вперед и назад, над телом Мэл, а душа Мэлисенты кружилась в водовороте, всё ниже спускаясь к кровати.

Мэл уже не сопротивлялась, она закрыла глаза, и отдалась на волю магии призыва, понимая, что боль лишь временная мера, чтобы вернуть ее в тело.

Накао сквозь закрытые веки наблюдала за телом дочери, вот она сделала вдох и тут же открыла глаза: — Ну, вот и все. Теперь еще пару дней, она не сможет вставать, слишком долго была вне тела, — она повернулась к мужчинам, становившимся на колени и преклоняющим головы в знак почтения и благодарности. — Все хорошо, можете встать. Ваша госпожа должна гордиться вами, вы правильно поступили, придя ко мне. Я все-таки ее мать, потому мой долг спасти свою дочь.

«Мать? Да ты сюда пришла, чтобы потом вернуть этот долг жизни» — о, если бы Мэл могла сейчас встать и высказать все что думает об этой женщине, но она лишь закрыла глаза и облизала вдруг ставшими сухими губы.

А Накао уже давала указания, какую пищу нужно Мэлисенте давать в последующие несколько дней, рассказывала, что ее нужно учить ходить постепенно, потому что мышцы за эти несколько дней отрафировались, да и возрождение в теле души, всегда сопряжено со многими трудностями. Ей нельзя перенапрягаться, она должна получать хороший уход. Тайи за всех стоящих у стены мужчин с поклоном ответил, что они будут стараться и всегда ждут госпожу с инспекцией, чтобы проверить, что они хорошо заботятся о Мэлисенте. Накао даже засветилась от счастья. Ей дали сейчас возможность приходить сюда внепланово и без приглашения? Она о таком даже не мечтала.

— Матушка, простите за просьбу, но прошу не распространяйтесь о том, что моя сестра жива. Я боюсь нового покушения, а в этом состоянии Мэлисента вряд ли сможет себя защитить, мы не переживем, — Тайи опять склонил голову.

Накао провела рукой по шелковым волосам сына и улыбнулась: — Хорошо, мой мальчик. Обещаю навестить вас через пару дней, а сейчас хорошо позаботься о своей сестре.

Когда за Тайи и Накао Стаакс закрылась входная дверь, мужчины отмерли, выпрямляясь и тут же падая на пол. Кто-то был ранен и держался лишь на гордости, кто-то не спал ни днем, ни ночью и сейчас готов был уснуть прямо здесь у ее кровати, радуясь, что у него будет будущее. Но они как коршуны следили за всеми действиями госпожи Стаакс и видели, как открыла глаза Мэл и тут же их закрыла, взглянув на мать, слышали ее вздох и хоть и не было сил радоваться, но каждый был счастлив. Эти несколько дней были для всех живущих в замке, самыми тяжелыми.

Каждый мужчина понимает, что его жизнь ничего не стоит в этом мире, но каждый всегда надеется стать счастливым, видеть смех любимой и чувствовать ее пальчики у себя на шее. Даже Атис, которому не выпала доля стать ее мужем или советником но, увидев в каком состоянии была Мэл, еще семь дней назад, заплакал, стоя на коленях у ее кровати. Питер, который почти умер от меча пронзившего его грудь, приполз к ней и сел на пол у ее ног, требуя чтобы ему дали умереть здесь, рядышком. Анн пришлось применить магию, чтобы успокоить этого буйного больного и уложить спать у окна, прямо на расстеленный матрац, боясь, что он опять начнет ползти по коридорам замка, рана откроется и к тому времени, когда Мэл проснется, у нее не будет советника. Хотя может это и к лучшему… Но отвечать на ее вопросы и видеть ее слезы он не сможет, так что придется спасти горе «советника».

ГЛАВА 5 Боль…

Мэл было больно… Боль, которая колола каждую мышцу иголками, будто ее руки и ноги, всё ее тело затекло и сейчас пыталось восстановиться. Но ведь так и было. Семь дней ее тело просто лежало на кровати, без движения, без питания… И сейчас каждая мышца пыталась осознать, что она опять жива. Но как же это больно.

Она и хотела бы закричать, но не могла, голоса не было, хотела бы выгнуться дугой или сменить положение тела, потому что мышцы ног выкручивало так, что казалось, если бы их сейчас вырвали из нее, она бы вздохнула с облегчением, но ничего этого сделать, было не в ее власти.

«Вот теперь я понимаю тех, кому не повезло быть прикованным к постели. Как же им тяжело, наверное, терпеть эту боль постоянно?»

Самыми первыми к ее кровати подошли три мальчика, трое друзей, которые стали за эти дни, самыми счастливыми детьми, получая доброту и улыбки, а не подзатыльники и тычки. Лилл, Кондрад и Амий, сели у нее в ногах и вглядывались в ее лицо.

— Она такая бледная.

— Ты бы был вообще белым, если бы у тебя душу забрали, — огрызнулся Лилл, строго глядя на Амия.

— Она поправится, она должна, — прошептал Конрад и дотронулся до ее руки. Мэл вздрогнула и на удивление мальчика, крепко сжала его ладонь. — Она мою ладонь сжала. Мы спасены, — воскликнул он, поворачиваясь к лежащим у стен мужчинам, призывая их встать и очнуться.

Тайи вошел в комнату тогда, когда Ян и Атий дотянули свои измученные тела до ее кровати и отодвинув мальчиков, сели беря ее в оборот своих рук: — Очнулась?

— Еще нет, но глаза открыла и мою руку сжала, сильно так, — воскликнул Конрад и гордо посмотрел в глаза Тайи Стаакс.

— Хорошо, идите, отдыхайте, теперь мы сами, — Тайи кивнул и отправил друзей отдыхать, делая шаг вперед.

— Мы сварим каши, госпоже нужно покушать, она ведь так долго спала, — поглядывая на лежащую Мэл, и кивая головой на свои мысли, сказал Амий и подтолкнул друзей к выходу.

«Кашу? Ребята, да вы что, мне бы вообще встать!» — кричала беззвучно Мэл.

— Накао ушла порталом, — прошептал Тайи, присаживаясь рядом с Мэл и тяжело вздыхая. Только сейчас Мэл осознала, как же им всем было тяжело в эти дни. Пока она была духом, она и не замечала, что Тайи и остальные мужчины, практически не отходят от ее кровати, пытаясь вернуть ее в сознание, пока, наконец, Анн не определил магию, которая убивает его любимую. Только сейчас слушая, как вздыхает Ян, как тяжело дышит Атис и его горячая рука лежит на ее ступне и сжимает ее — наконец это поняла. Приоткрыв глаза, увидела, как к кровати подтянулся Ких и Дазан, потом рядом встал Анн, придерживая Питера, у которого грудь была перевязана.

«Мои вы хорошие. Я жива, и пусть я буду обязана матери за свое спасение, главное мы опять вместе», — как же тяжело видеть и не мочь показать, как ты любишь стоящих мужчин. — «Тайи, Атис, я не могу вам ответить любовью, но могу показать своими действиями, своей заботой, что вы тоже для меня родные. Вот только дайте мне немного прийти в себя, обязательно покажу, что вы все для меня важны».

— Она маг жизни, нужно как-то вызвать эту магию, — Тайи озвучил то, что было у всех на устах. Головы всех мужчин, сейчас сидящих на кровати повернулись к Анн. А тот лишь головой покачал: — Если бы знал, я бы уже это сделал. Но я не знаю.

— Будем ждать, — проговорил Ян и погладил ее коленку. На иней просторный халат, но тело закрыто, все прилично. А иначе никак, нельзя было, чтобы Накао Стаакс, обвинила их в неуважении к госпоже, — ничего милая, мы с этим обязательно справимся, вот увидишь. Ты сильная, ты смогла пройти так далеко в своих желаниях и мечтах, потому обязательно справишься и с этим. Ты главное вернись к нам, — а потом смахнул слезу со своей щеки, а Мэл задохнулась от чувств. И так ей захотелось стать сильной, встать и обнять своего великана, обнять каждого из сидящих мужчин, поцеловать их мокрые от слез глаза и смахнуть с их истощенных лиц печаль и тревогу. Но что она могла в эту минуту… Она лишь сжала кулаки и открыла глаза. Ян видя, как шевелятся ее губы, кивнул Тайи сидящему рядом с ее головой и спросил. — Она что-то говорит?

Тайи наклонился к самым ее губам и прислушался: — Ей больно, — и в его глазах, которыми он обводил присутствующих, был испуг.

— Больно? — подхватился Анн, передавая Питера Дазану и меняясь местами с Тайи. Теперь он положил руку ей на лоб и всмотрелся в ее глаза, которые Мэл так и не закрыла. Ее тяжелое дыхание, сжатые кулаки и он все понял. — Ее тело, пытается принять ее дух. Нужен массаж, — понимая, что его не понимают, продолжил. — Когда у нас затекают мышцы, мы их массируем. Кто умеет делать массаж?

Хенол сжал плечо стоящего рядом друга: — Киих, умеет, его специально обучали этому.