Темный Клинок

Боец с сетью  устал от этой, казалось бы, бесконечной карусели. С грубым ревом он бросился в яростную атаку на секутора. Его противник уклонился от удара трезубца, а затем отбил рукоять оружия в сторону своим лезвием. Затем он бросился на бритта с сетью, вонзив короткий меч в бедро человека и повернул лезвие, вызвав вопль боли у раненого противника. Он вырвал лезвие, когда ретиарий  хлестнул своей тяжелой сетью. Секутор ловко уклонился от атаки, и британец с сетью выругался. Он изо всех сил пытался удержаться на ногах, пока кровь неуклонно хлестала из большой раны на его ноге. Почувствовав удобный момент, секутор нанес удар противнику, глубоко вонзив клинок ему в плечо и вскрыв старую рану. С мучительным проклятием ретиарий отшатнулся назад, затем упал на колени, а его трезубец и сеть выпали у него из рук. Секутор пнул ногой ретиария. Тот  упал навзничь и рухнул на землю, а публика разразилась презрительными насмешками.

 - Недолго длился звон  оружия   недолго ретиарий танцевал,  - с ухмылкой  заметил Блез. 

Рев гостей становился все громче, когда секутор стоял над поверженным противником, с кончика его меча капала кровь. Тяжело дыша, секутор медленно поднял меч и нацелил острие на шею ретиария. Его противник лежал на земле, его мускулы были напряжены, а глаза расширились от страха, пока он ждал, когда секутор нанесет смертельный удар. Последний на мгновение заколебался. По всему залу кровожадные зрители кричали секутору, чтобы он добил поверженного бойца.

- Прикончи его!  - заревел во весь голос пьяный британец.

Секутор отвернулся от сетевого бойца, легкая улыбка заиграла на его губах, когда он повернулся лицом к толпе. Фигул мельком увидел выражение его лица. Его черты исказила ярость. Стоя спиной к упавшему противнику, секутор прыгнул вперед на носочках и бросился на фигуру, сидевшую в нескольких шагах от того места, где он стоял. Фигул в ужасе понял, что гладиатор бросается прямо на правителя.

- Ваше Величество!  - закричал оптион. - Берегись!

Британец был в паре шагов от правителя и в нескольких шагах от Фигула. Тренагас замер от страха, когда окровавленный кончик короткого меча оказался у его  шеи. Ауксиларии были слишком ошеломлены, чтобы среагировать, и слишком далеки, чтобы остановить убийцу. Недолго думая, Фигул прыгнул вперед и бросился на бритта, врезавшись в человека, прежде чем он успел сразить правителя, и они оба рухнули на землю под панические крики ближайших гостей. Боец издал взрывной хрип, когда меч выпал из его рук и с грохотом упал на землю. Он потянулся к своему оружию, но Фигул схватил его за плечо, оттягивая назад, прежде чем тот успел схватиться за рукоять меча. С бешеным ревом британец отвел локоть назад, ударив Фигула прямо в лицо. Оптион ненадолго увидел искры возле  своих глаз. Его хватка ослабла, и он почувствовал, как боец отползает от него. Его зрение вернулось как раз вовремя, чтобы увидеть, как убийца встает с пола и тянется за мечом в паре шагов от Тренагаса.

В этот момент в поле зрения появился Блез. Легионер отбросил  лежавший меч и ударил сапогом мужчину в лицо. Раздался отчетливый резкий треск, когда его нога коснулась челюсти бойца. Британец упал. Прежде чем он смог подняться, Блез обнажил свое собственное оружие и, направив лезвие к горлу убийцы, острием меча пронзил его кожу. Британец посмотрел на него снизу вверх, его глаза горели ненавистью. Легионер ухмыльнулся ему в ответ, собираясь погрузить клинок ему в шею.

 - Нет, Блез!  - прогремел Фигул, борясь с резкой болью в черепе.  - Он нам нужен  живым.

- Какого хрена?  - прошипел Блез.  - Этот ублюдок пытался убить Правителя.

 - Нам нужно его допросить.

Вздохнув, Блез неохотно опустил оружие, но сапогом прижал убийцу к земле, надавив ему на грудь. В то же время Хельва, Рулл и другие телохранители ринулись вперед, образуя защитный круг вокруг ошеломленного правителя. Столпотворение разразилось по всему залу, когда гости бросились к дверям, опасаясь, что их жизни тоже могут быть в опасности. В этом бегстве было опрокинуто несколько скамеек. Некоторые из британцев постарше в толкучке потеряли равновесие и были задавлены ногами паникующей толпы.

Когда гости, спотыкаясь, выбежали наружу, Фигул услышал далекие крики, доносившиеся со стороны главных ворот. За воротами он заметил толпу туземцев, собравшихся посмотреть, из-за чего вся эта суета. Слухи о неудавшемся покушении на жизнь правителя быстро распространились, и это, казалось, придало толпе смелости, чтобы выразить свое презрение к Тренагасу. Камни и куски навоза были брошены в солдат, стоящих на страже снаружи, и раздались скандирования.

 - Долой Тренагаса!  - кричали люди. - Долой Рим!

На охранников посыпались камни. Гости, застрявшие между хаосом внутри зала и гневом толпы снаружи, остановились как вкопанные и отшатнулись от ворот.

- Вы там!  - крикнул Коскониан одному из ауксилариев. - Вернись в форт. Я хочу, чтобы всех свободных солдат немедленно отправили сюда, прежде чем весь этот проклятый поселок не восстанет против нас!

- Да господин!- ауксиларий кивнул, затем развернулся и поспешил из зала, бросившись к лошади, привязанной к столбу прямо внутри комплекса резиденции. Он развязал веревку, сел на лошадь и ударил ее пятками в бок. Затем выскочил из ворот и поскакал сквозь толпу, копыта коня звонко стучали по изморози.

Вскоре зал опустел от гостей. Большие лужи разлитого пива и вина блестели в мерцающем оранжевом свете. Пол был усыпан упавшей едой и осколками глиняных амфор. Сцилла смотрел на главные ворота,  на выражение его лица было чем-то средним между шоком и страхом. Через несколько мгновений он отвернулся.

- Оптион!  - закричал он, перекрывая уродливые песнопения туземной толпы снаружи.  - Выставьте всех свободных людей, которые у вас есть, у ворот. Нам нужно сдержать этих неблагодарных подонок, пока не прибудет подкрепление. Он взглянул на правителя. Тренагас в ужасе уставился на убийцу. Анкаста успокаивала его.  - И ради бога, уведите отсюда правителя.

Фигул приказал двум своим легионерам сопроводить  короля в его личные покои. Остальные его легионеры поспешили к воротам, где крики толпы становилась все громче. Затем Фигул указал на несостоявшегося убийцу.

- Как насчет него?

Блез все еще держал меч наготове, готовый сразить британца, если тот попытается сбежать. Туземец сердито смотрел на своих похитителей.

Сцилла остановился и вздохнул. Затем он сказал: - Отведите этого негодяя в комнату для прислуги. Как только все здесь успокоится, мы допросим его и выясним, что он знает.

Глава восьмая

Далекий рев толпы мягко грохотал сквозь стены помещения для прислуги, когда центурион Веспилло отошел от пленника и восхитился своей работой. Он вытер израненный кулак окровавленной тряпкой и повернулся к имперскому посланнику.

 - Это должно было немного развязать ему язык, господин.

Сцилла медленно кивнул. Запястья заключенного связывала веревка, один конец которой был привязан к потолочному брусу, так что человек висел на нем, подняв руки над головой, а его ноги свисали в нескольких дюймах над полом. Как только вспомогательные войска прибыли в столицу племени, Сцилла разыскала центуриона Веспилло, дознавателя-специалиста гарнизона, чтобы допросить захваченного убийцу. Фигулу было приказано выступать в качестве переводчика во время допроса. Сразу стало ясно, что Веспилло имеет большой опыт в своем мрачном ремесле. Центурион начал избивать заключенного серией сильных ударов в живот, после чего последовало несколько яростных ударов плетью по коленной чашечке. Фигул наблюдал, как крики боли эхом разносились по помещениям.

 - Очень хорошо, центурион,  - сказала Сцилла, подходя к пленнику.

Посланник посмотрел на британца с испепеляющим презрением. Его ноги были заметно распухшими, а кровь сочилась из его отвисшего рта. Со стоном в агонии пленник медленно поднял голову, чтобы посмотреть прямо на Сциллу. Один его глаз опух, а губы были багровыми от синяков. Он прохрипел несколько слов на своем хриплом родном языке.

 - Что он говорит, Оптион?

Фигул колебался.  - Он говорит, что он трахнет.К чему ты должно быть привычен, как грек.

Британец ухмыльнулся, обнажив окровавленные зубы. Сцилла сердито посмотрела на пленника, его губы дернулись от ярости.

- Я вот подумал, что бритты больше, чем просто кучка волосатых варваров, совершенно лишенных культуры.  -  Откашлявшись, посланник повернулся к Веспилло.  - Думаю, нашему другу нужен еще один урок римских манер, центурион.

Веспилло усмехнулся: - Как пожелаете, господин.

Центурион шагнул вперед, его рука сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели. Он все еще ухмылялся, ударяя кулаком пленника в живот. Британец застонал в агонии, задыхаясь, когда воздух вырвался из его рта. Фигул услышал, как что-то треснуло. Веспилло ударил британца по лицу с такой силой, что щека мужчины залилась ярко-красным румянцем. Британец сильно закашлялся и издал ужасный рвотный звук. Потом плюнул в центуриона. Комок мокроты упал на нагрудник Веспилло. Он посмотрел вниз, затем шагнул вперед и несколько раз ударил заключенного кулаком в живот. Британец стонал, корчась от боли, отскакивая от каждого удара, и деревянная балка над его головой начала скрипеть от напряжения.

 - Пока достаточно, центурион,  - скомандовал Сцилла.  - Мы не хотим его убивать. Он злобно улыбнулся.  - Во всяком случае, пока.

Веспилло отступил на шаг и вытер слюну со своего лица окровавленной тряпкой. Заключенный безвольно повис на перекладине, тихо постанывая.

 - Давай попробуем еще раз, хорошо?   -  Сцилла кивнула Фигулу.  -Оптион, скажи этому человеку, что будет мудро, если он начнет сотрудничать. Я хочу знать, есть ли другие заговорщики. Если да, то мне нужны их имена. Пожалуйста, объясни ему, что центурион Веспилло имеет большой опыт в допросе заключенных, и рано или поздно мы узнаем все, что он знает. Это просто вопрос того, сколько страданий он выберет для начала. Если он заговорит сейчас, я даю слово, что его ждет скорая смерть.

Фигул перевел как мог. Закончив, заключенный судорожно вздохнул и поднял глаза на дознавателя. Затем он сказал несколько хриплых слов на родном языке. Фигул посмотрел на посланника.

 - Он говорит, что клянется Круахом, что действовал один. Он говорит, что вы можете подвергнуть его любой пытке, это ничего не изменит.

 - Он лжет, господин,  - категорически заявил Веспилло. - Я могу сказать. Я работаю в этой сфере достаточно долго, чтобы видеть, когда кто-то что-то утаивает. Этот определенно что-то знает.

Сцилла жестоко улыбнулся: - Он расскажет нам все, что знает, или я увижу его распятым на городских воротах. В его состоянии человек может прожить до трех дней, прежде чем умрет. Его страдания будут невообразимы. Скажи ему это,оптион.

Фигул перевел угрозу. Медленно британец поднял голову на несколько дюймов и посмотрел на посланника, когда тот говорил пересохшими губами. Его голос был таким слабым, что Фигулу пришлось наклониться, чтобы услышать. Когда узник закончил говорить, Фигул повернулся к посланнику.

- Он говорит, что не боится смерти. Он говорит, что никто из его народа не боится смерти, в отличие от трусливых римлян. Вот почему они, в конце концов, победят Рим, даже если на это уйдет сто лет. Они не боятся умереть. Они не успокоятся, пока не будет пролита последняя капля римской крови.

Сцилла насмешливо фыркнул:- Удивительно, как они все еще цепляются за такие смехотворные чувства даже после того, как мы разгромили их армии. Можно почти восхищаться их заблуждающимся рассуждениям.

 - Он упрямый, это точно,  - заметил Веспилло, качая головой.  - Я мог бы попробовать что-нибудь еще, господин. Бить его раскаленным железом? Или выколоть ему глаза раскаленным острием меча? По моему опыту, обычно это помогает.

 - Возможно, позже,  - ответила Сцилла.  - Центурион, не могли бы вы принести хлеба и воды для нашего гостя. Мы не хотим, чтобы он упал в обморок, прежде чем расскажет нам все, что знает.

 - Очень хорошо,  - хрипло ответил Веспилло.

Он повернулся и вышел из комнаты, окликнув ближайшего слугу. Пленник посмотрел на уходящего центуриона со смесью обиды и страха: - Твой друг  - животное,  - пробормотал он, как только дверь закрылась.

Фигул покачал головой: - Он мне не друг. Но я видел довольно много допросов в свое время, и я могу обещать тебе одну вещь. Он не перестанет мучить тебя, пока ты не заговоришь.

Заключенный перевел дыхание. В его глазах мелькнула нерешительность, и на мгновение Фигулу показалось, что он, наконец, готов к разговору. Но узник сомкнул губы и начал безмолвно возносить молитвы своим богам. Веспилло вернулся в комнату как раз в этот момент. Сцилла повернулся к нему.

 - Это нас никуда не приведет. Центурион, пожалуй, пора отрезать нашему гостю язык, так как он явно ему не нужен.

- Да господин.

Британец проследил глазами за Веспилло, когда тот потянулся за набором хирургических инструментов и лезвий, разложенных на боковом столике рядом с чашей с окровавленной водой и несколькими тряпками. Центурион поднял небольшой кинжал. Внезапно в глазах британца мелькнула паника, и он начал биться в конвульсиях, когда к нему приблизился Веспилло, его мышцы напряглись от страха. Центурион размахивал перед его носом лезвием, и пленник попытался отдернуть голову, умоляя своих похитителей бешеным голосом.

 - Прежде чем заговорить,  - сказал Фигул,  - он говорит, что хочет получить гарантии, что вы защитите его семью от вреда. Он хочет, чтобы мы поклялись в этом.

Сцилла ухмыльнулся: - Сначала он должен рассказать нам, что ему известно. Скажи ему, что если он не будет честен со мной, я увижу, как его семью пригвоздят к городской стене вместе с ним. Он может слушать их мучительные крики, когда будет умирать.

Фигул оглянулся на пленника. Его глаза метались влево и вправо, как будто он пытался решить, доверять ли Галлу. Веспилло все еще держал лезвие близко к его лицу. Наконец британец посмотрел на оптион и заговорил.

 - Он говорит, что к нему обратился один из друидов Темной Луны,  - перевел посланнику Фигул.  - Они пообещали ему, что спасут его семью от рабства, если он убьет правителя. Ему сказали, что ему нечего терять, так как он в любом случае умрет. Он согласился ради своей семьи. Ничего другого он не знает, он клянется всеми богами. Он умоляет вас пощадить его жену и сына.

 - Как выглядел этот друид?  - спросила Сцилла.

 - Он его не  видел,  - сказал оптион. - Было темно, и на голове у мужчины был капюшон.

 -Ублюдок лжет, господин,  - прошипел Веспилло.  - Я вижу это в его глазах.

Сцилла фыркнул. В этот момент дверь распахнулась, и вошел слуга, неся чашку уксусной воды и корку черствого хлеба. Заключенный пристально смотрел на него, пока он ставил чашку и хлеб на столик.

Сцилла сказал:  - Спроси его о друидах Темной Луны. Я хочу знать, где находится их основная база.

Фигул перевел. Заключенный  что-то пробормотал себе под нос.

- Хорошо? -  спросил посланник. - Что он сказал?

 - Он клянется своими богами, что не знает. Все, что он слышал, это то, что глубоко в болотах есть неохраняемый тайник. Пленник сказал что-то еще, и Фигул помолчал, не уверенный, правильно ли он расслышал. Он сказал мужчине повторить, затем оглянулся на посланника и сглотнул.  - Друиды хранят там украденное зерно.

Это застало Сциллу врасплох. Посланник выпрямил спину, хмуро глядя на заключенного. Он сделал знак Веспилло отступить, и центурион опустил кинжал, сердито глядя на пленника.

- Где именно? - спросил Сцилла.

Фигул слушал, изо всех сил стараясь не отставать от пленника, поскольку тот говорил быстро. - Возле домика друидов. Они держат его там, потому что никто из местных жителей не смеет подойти к домику из-за страха перед богами. С конца лета  там складируют захваченное зерно.

В это время, слуга тихо вышел из комнаты. Сцилла подождал, пока он уйдет, затем прищурился на пленника: - Откуда наш друг все это знает, оптион?

Фигул задал вопрос убийце. Британец затруднился ответить. Он бредил от боли, глаза его дико плясали в орбитах, и он с трудом открывал рот, чтобы говорить своим хриплым голосом.

 - До того, как его взяли в плен, он говорит, что был телохранителем предыдущего правителя Кенатака. Одной из его обязанностей было сопровождение караванов с украденным зерном к друидам.

Заключенный больше ничего не мог сказать. Он издал легкий вздох, когда его глаза потускнели и зажмурились. Затем он внезапно обмяк, и его разбитая голова поникла. Сцилла щелкнул пальцами, и Веспилло тут же схватил чашу с водой и поднес ее к губам британца. Но тот терял сознание, и большая часть воды вылилась ему на грудь.

 - Оставьэту сволочь в живых,  - приказала Сцилла, поглаживая свой подбородок.  - Нам нужно будет еще допросить его, как только он восстановит свои силы. Крайне важно, чтобы мы узнали об этом побольше. Затем он посмотрел на Фигула. - Тем временем ты и твои люди должны найти и вернуть зерно, прежде чем друиды поймут, что мы обнаружили его местонахождение.

Потрясенный Фигул спросил: - Почему мы? Нам нужно охранять правителя.

Сцилла бросила на него взгляд.  - Я бы подумал, что это совершенно очевидно. Префект Коскониан и его солдаты нужны здесь, чтобы держать местных жителей под контролем.

 - А как насчет наших обязанностей телохранителей?

 - Мы отправим несколько ауксилариев к правителю. Прежде чем ты спросишь, Оптион, не может быть и речи об отправке бвтавов  для спасения зерна. Я так понимаю, что наши батавские друзья побаиваются друидов. Эта миссия слишком важна, чтобы рисковать отправкой группы нервных и плохо обученных солдат на вражескую территорию. Нам нужен человек с волевыми качествами и опытом. У тебя и того и другого предостаточно. Нужно ли мне еще что-то сказать е?

Холодный страх пронзил Фигула, пока он стоял и слушал посланника. Бродить по болотам ночью в разгар лютой холодной зимы было мрачной перспективой. И все это для того, чтобы спасти зарождающееся правление жестокого и безжалостного тирана, напомнил себе Фигул. На мгновение он подумал, что, возможно, было бы лучше, если бы он не смог остановить убийцу. Затем он сжал челюсти и проверил себя. Нет. Если бы Тренагас пал, эти земли были бы ввергнуты  в ожесточенное насилие, что спровоцировало бы новую войну с Римом.

 - Проинструктируй своих людей,  - добавила Сцилла. - Нельзя терять время. Крайне важно, чтобы вы забрали запас зерна. Это наш единственный шанс умиротворить туземцев и закрепить за Тренагасом трон. Если мы потерпим неудачу, эта столица перейдет к друидам Темной Луны, и нашим надеждам на установление прочного мира среди дуротригов придет конец. А теперь поторопись!

Глава  девятая

Было еще темно, когда Фигул и его легионеры вышли из поселения и направились к болотам. Первые полосы света окрашивали горизонт, но серебристый полумесяц еще ярко сиял в небе среди звезд и рассеянных облаков. Фигул молча шел впереди своих людей, с тревогой глядя вперед, на обширную полосу унылых болот в шести или семи милях от них. Тонкий туман висел над краем топи, цепляясь за впадины и складки земли, и дрожь пробежала по спине оптиона, когда он окинул взглядом эту непроходимую массу болот и зарослей утесника. Фигул остро осознавал тот факт, что они продвигаются за пределы территории, находящейся под контролем римлян. Он один нес ответственность за жизни своих людей, а также за успех или неудачу судьбы Рима в землях дуротриган. Он изо всех сил старался не обращать внимания на узел страха, засевший у него в животе, пока он неуклонно шел вперед.

Их уход из Линдиниса был отложен после того, как в одном из загонов для животных на территории резидентного  комплекса вспыхнул пожар. Поскольку вспомогательные отряды были заняты разъяренной толпой на улицах, Фигулу и его людям пришлось потушить пламя, прежде чем он распространился на здание резиденции правителя. Солдаты усердно трудились, перенося ведра с водой из кухни в загон, и к тому времени, когда огонь погас, большая часть постройки была стерта с лица земли, остались лишь несколько почерневших куч бревен и обугленные остатки крупного рогатого скота и овец. Несколько человек, подозреваемых в поджоге сооружения, были арестованы, и к тому времени, когда Фигул и его легионеры выехали из деревянных ворот, беспокойные туземцы отступили в тепло своих домов. Но в воздухе витали скрытая враждебные настроения по отношению к Тренагасу и его римским союзникам.

Легионеров сопровождали четыре отряда ауксилариев, предоставленных Сциллой на случай, если у них возникнут проблемы. В тылу колонны стояло полдюжины военно-транспортных телег, взятых со склада в форте, на которые солдаты обычно возили запасы зерна. Тренагас  также предоставил Фигулу проводника  для этой миссии. Один из его рабов утверждал, что ему знакомы маршруты через коварные болота. Теперь он шел в нескольких шагах впереди основной колонны, а за ним, соблюдая тишину,  по темному ландшафту шли солдаты, холодная тишина нарушалась только мягким хрустом снега под их сапогами с шипами и хриплым фырканьем волов, тянущих транспортные тележки.

 - Занятие для химер,  - проворчал Блез. – Топать по болоту проклятой зимой.  -  Он горько покачал головой.  -  А я-то думал, что мы здесь больше не увидим дерьма.

 - Могло быть и хуже,  - ответил Фигул, пожав плечами.

Блез ненадолго остановился:  - Правда, господин? Ну и как? Мы застряли в  заднице империи, туземцы ненавидят нас за то, что мы спасли жизнь их правителю, и теперь нам нужно тащиться несколько миль по морозу, чтобы найти это зерно, чтобы правитель смог остаться на троне и зарезать еще несколько своих людей.  Какое дерьмо может быть хуже, чем это?

 - До каких пор мы будем слушать твои шутки про дерьмо? - заметил Рулл.

Блез мрачно взглянул на ветерана и фыркнул. Фигул и другие солдаты рассмеялись, сняв напряженное настроение между ними. Через пять миль солнце скрылось за горизонтом, осветив болото бледным светом, и туман начал рассеиваться. Со свинцово-серых облаков пошел мелкий снег, когда колонна достигла края болот. Среди осевшего снега Фигул заметил узкую изрытую колесными колеями тропу, ведущую с открытой земли в сердце болот, извивающуюся между густыми зарослями утесника и чахлыми голыми деревьями. Тлетворный  запах гниющей растительности ударил Фигула в нос, когда он следовал за проводником по заросшей утесником тропе.

Теперь они рисковали проникнуть в самое сердце болот, и солдаты должны были идти осторожно, чтобы не споткнуться о спутанный подлесок, частично спрятанный под снегом. Снег местами превратился в густую жирную жижу, затруднявшую движение транспортных телег, и колонна то и дело останавливалась, чтобы выдернуть колеса из трясины. Затем, с низким воющим стоном,  налетел ветер, который дикими вихрями швырял в них снег, сыпавшийся на  их доспехи и лица и лишая возможности видеть дальше, чем на двадцать или около того шагов впереди. Если бы не проводник, было бы невозможно идти  по еле видимой тропе.

Фигул дрожал, несмотря на военный плащ, накинутый на плечи, и шерстяную тунику под доспехами. Холод пронизал его лицо, и вскоре его руки и ноги почти онемели. Он возненавидел свою должность. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что ему хотелось бы сделать в этот момент:  погреть замерзшие руки у потрескивающего огня в его каморке в казарме, набивая свой пустой живот тушеной говядиной. Затем Фигул напомнил себе, что как младший офицер римской армии он не может позволить себе проявить ни малейшего намека на слабость. Нет, если он должен отстоять уважение своих людей. Ему нужно было проявить  хладнокровие и бесстрашие, несмотря на тревоги и сомнения, овладевшие его разумом. Поэтому он заставил себя идти дальше через болота, дрожа от холода  и с мрачным лицом.

Еще через полмили тропа начала исчезать под снегом, и проводник замедлил шаг, так как становилось все труднее пробираться через эти мерзкие болота. Фигул окинул взглядом колонну, чтобы проверить своих людей. Все они промерзли до костей и шли, опустив головы, чтобы защитить лица от пронизывающего холода. Ауксиларии  выглядели встревоженными, постоянно бросая беспокойные взгляды влево и вправо от маршевой колонны, как будто они ждали, что враг вырвется из зарослей утесника.

 - Сколько еще?  -  спросил Фигул проводника.

 - Недалеко, римлянин,  - ответил  тощий британец на грубой латыни.  - В миле или около того. Не волнуйся. Мы скоро будем там.

 - Не волнуйся, говорит! -  застонал Блез, маршируя сразу за оптионом. - Чушь! Такими темпами, когда мы доберемся до проклятого тайника, уже начнутся Сатурналии.