Дело петрушечника

Цеховский позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и прочистил горло, вставая. В зале сразу воцарилась тишина, было лишь слышно, как в коридоре кто-то ходит, скрипя половицами.

— Господа, — громко начал он, — прошу вашего внимания! Надеюсь, вы уже в курсе той причины, по которой мы все здесь собрались! Прежде чем мы начнем, я прошу… нет, я требую, чтобы все сказанное здесь осталось тайной! Дело серьезное, господа! Настолько серьезное, что нам пришлось вызвать из столицы господина Муромцева с его коллегами в надежде, что им удастся распутать эту кошмарную головоломку.

Цеховский повернулся к Муромцеву:

— Роман Мирославович, я предлагаю начать расследование с чистого листа, имея в виду уже полученные нами результаты по делу. И вам будут предоставлены все наши силы, лучшие сыщики и специалисты.

Полицмейстер улыбнулся и снова сел в свое кресло. Роман галантно кивнул, затем нервным движением потер лоб, оставив на нем красное пятно, и, положив указку на стол, сказал:

— Благодарю вас. Если позволите, то я сразу начну с главного — с составления психологического портрета преступника. Опираясь на известные мне факты, я могу с уверенностью сказать, что убийца — психопат, то есть страдает психическим расстройством или даже множеством расстройств. Да, господа, так бывает!

Муромцев посмотрел на кусок мела в руке и положил его на полку доски, вытерев белые пальцы о полу пиджака.

— Итак, — продолжил он, — для нашего преступника убийство есть не что иное, как игра с полицией. Либо он таким образом компенсирует травмы и страдания, перенесенные в прошлом, возможно — в детстве. Позвольте мне немного посвятить вас в нашу категоризацию таких психопатов. Подобных, — Роман замолчал на мгновение и продолжил, выдохнув, — преступников, совершивших ряд убийств, можно грубо разделить на две группы. Эти группы мы выделяем по, так сказать, спецификации или образу преступлений. Есть маньяки типа Аполлона и типа Дионисия или же порядка и хаоса.

По залу пробежали смешки, однако Муромцев невозмутимо продолжил:

— В данном случае мы с вами видим извращенный, но однозначно порядок! У убийцы есть своя система, своя, скажем, градация и мифология, и с этим нам нужно разобраться. Только проникнув в голову маньяка, можно понять его мотивы и выявить образ действий — а в этом лежит ключ к его поимке.

Роман судорожно сглотнул и растерянно посмотрел по сторонам. Нестор уловил его взгляд, налил воды из графина и протянул шефу. Тот осушил стакан и стал прохаживаться вдоль первого ряда. Сидевшие там чиновники в зеленых мундирах с золочеными пуговицами с интересом разглядывали столичного сыщика, обмениваясь короткими репликами.

— Кроме того, — размеренно, словно учитель на уроке, продолжил Роман, — во многих убийствах, характерных для хаоса, мы зачастую можем увидеть сексуальную подоплеку, имеют место увечья, наносимые маньяком жертвам женского пола. Такое свойственно человеку ущербному, не имеющему успехов у слабого пола. Он таким образом желает отомстить женщинам за свою слабость или половое бессилие, продемонстрировать власть над жертвами, полностью подчинив их своей воле. Преступления, совершенные в вашем городе, не носят характера полового насилия, и в них мы наблюдаем определенную систему, что о многом говорит. Смотрите, все убитые — это взрослые мужчины, между которыми нет ничего общего, кроме, пожалуй, возраста. Это люди разных профессий, разного достатка и социального положения. Убиты они по-разному, и вполне возможно, что и орудие убийства, и метод умерщвления также имеют какой-то определенный, скрытый смысл или являются символом. Возможно, это такой ритуал, который отправляет маньяк.

Муромцев вдруг громко хлопнул ладонями и, улыбнувшись, спросил:

— Пока все понятно? Я отвечу на ваши вопросы в ходе следствия, господа. А пока могу с уверенностью сказать, что наш маньяк — это человек типа Аполлона, что дает нам возможность составить его приблизительный портрет. Скорее всего, это мужчина старше тридцати лет.

— Почему? — подал голос грузный сыщик с пышными рыжими усами, сидевший на заднем ряду.

— На этот вопрос лучше всего ответит мой помощник, — сказал Роман и кивнул Нестору.

Барабанов медленно поднялся и, посмотрев на усатого мужчину, ответил:

— Понимаете ли, господин сыщик, чаще всего подобные болезненные фантазии формируются у человека достаточно продолжительное время. Иногда на протяжении всей жизни, являя острую форму уже в зрелом возрасте. И тогда эти фантазии выражаются в конкретных действиях. Разумеется, бывают и исключения, но пока мы пробуем рисовать общую картину, исходя из наиболее статистически вероятных случаев. Я ответил на ваш вопрос?

Усатый кивнул, прижав к груди шляпу-котелок. Нестор вернулся за стол и бросил взгляд на Муромцева, который с явным удовольствием слушал своего ученика. Роман взял со стола тяжелую хрустальную пепельницу, подошел к открытому окну и поставил ее на подоконник. Закурив папиросу, он невозмутимо, не обращая внимания на удивленные взгляды сидевших в зале чиновников, продолжил:

— Скорее всего, господа, убийца — вполне нормальный член общества. У него есть работа, какой-нибудь чин и даже семья. Но он ведет двойную жизнь, так как его больная душа требует убийств ради того, чтобы закрыть, залечить весьма болезненные раны, полученные им в детстве. Или, возможно, притупить на время боль от них — отсюда много жертв.

Роман выпустил несколько дымных колец, наблюдая за их медленным полетом.

— Как я уже говорил ранее, все жертвы мужского пола, притом немолодые, потому можно предположить, что в них убийца видит своего отца или отчима — этого нельзя исключать, властного и жестокого человека, от которого ему пришлось настрадаться в детстве. Они любили друг друга по-своему, однако нанесенные мальчику травмы были столь болезненны, что он старался подавить их, убеждая себя, будто отцовская строгость — это нормально и отец желал ему лишь добра. Прошу отметить, что здесь большое значение имеют не физические травмы, а именно психологические. Таким образом, подсознание мальчика — это новый термин герра Фройда, популярного психолога из Вены, — не смогло терпеть подобных унижений, и в итоге, когда ребенок подрос и окреп, оно прорвалось наружу, как гнойник. А так как убийца не мог выместить свою ненависть на отце, которого уважал и боялся, он стал мстить неизвестным мужчинам, похожим на его мучителя.

Роман глубоко вздохнул и положил погасшую папиросу в пепельницу. Обведя притихший зал отстраненным взглядом, он добавил:

— Различие в возрасте убитых позволяет сделать предположение, что это как бы образы его отца в разном возрасте. И если вы внимательно изучите фотографии и рисунки судебного художника, то сможете заметить вполне очевидное внешнее сходство жертв. Прошу вас, господа, если угодно, подойти к столу и взглянуть на эти фотографии.

Барабанов взял со стола желтый бумажный пакет с красным штемпелем «Секретно!» и стал вытаскивать из него один за другим фотоснимки, раскладывая их на зеленом сукне. Несколько сыщиков поднялись и подошли к столу. Они внимательно всматривались в карточки, на которых были изображены жертвы при жизни и после смерти. Сходство, хоть и весьма относительное, в самом деле было. Слишком разные были возраста у погибших. Темные волосы (а у некоторых и с сединой) жителей южных губерний сочетались с прямым носом, глаза были умные и ясные.

С заднего ряда поднялся старый сыщик.

— Это все понятно, — пробасил он, — но как же нам приступать к иску? Кого искать? Кукловодов из народного балагана?

Роман кивнул и подошел к задавшему вопрос сыщику, остановившись между рядами. Он пристально посмотрел на него и сказал:

— Самый очевидный вариант не всегда правильный. Конечно, нам хотелось бы верить, что это некий балаганный петрушечник зачем-то убивает людей, вкладывая им в рот детали своих кукол. Куда проще, правда? Но, возможно, вы и правы, хотя в таких действиях я не вижу логики безумца. Впрочем, я полагаю, что вы первым делом опросили всех петрушечников в городе, верно?

В зале послышались смешки, а пожилой сыщик, гневно обернувшись в сторону смеявшихся, ответил:

— Так точно, господин Муромцев, всех каналий задержали да допросили как следует. Не вышло ничего у нас, не бьется! И ведь город у нас православный — скоморохов как кот наплакал, по пальцам пересчитать можно!

— И тем не менее, — сказал Роман, возвращаясь к столу и повышая голос, — я бы хотел ознакомиться с протоколами допросов этих ваших скоморохов. И вообще, со всеми протоколами допросов всех подозрительных лиц — начиная с бродяг и заканчивая сумасшедшими и докторами психиатрических клиник. Я уверен, что такие опытные сыщики, как вы, давно прошерстили весь город.

Тут Цеховский улыбнулся и, глядя на своего заместителя, сидевшего по правую от него руку, сказал Муромцеву:

— Ваши догадки верны, Роман Мирославович. Но все эти допросы никак нам не помогли. Видимо, здесь надо копать глубже, поэтому мы очень рассчитываем на вас и ваш опыт в таких делах.

Муромцев слегка поклонился в сторону полицмейстера и тут же повернулся к залу.

— Хорошо, — сказал он, — примем первую версию, согласно которой убийца действительно связан с народным балаганом. Мы ее скрупулезно изучим свежим взглядом и, возможно, найдем некоторые важные детали, которые вы могли упустить. Но не надо забывать и другой версии, что с уличным театром убийца никак не связан. Здесь он — обычный горожанин, для которого балаганная кукла имеет какое-то особое значение. Какое — пока непонятно. Где он берет эти куклы? Делает он их сам или заказывает у мастера? И кстати, почему вы назвали куклу именно Петрушкой? Вы уверены, что это тот самый персонаж?

— Господин Муромцев, ваша правда, — ответил старичок в черной, затертой блузе, поднявшись опять же с заднего ряда, — куклу эту как угодно можно назвать. Сама она выполнена весьма грубо, ручка деревянная, пальцы не разделены даже. Такие куклы только в скоморошьих балаганах и встретишь! А Петрушкой мы ее условно назвали, вы же можете ее назвать как вам угодно, хоть Арлекиной!

В зале раздался смех и старичок сел, вертя головой по сторонам и не понимая, что вызвало смех. Роман снова прошел в центр зала и обратился к старичку:

— Скажите, может такую куклу сделать простой человек, не имеющий необходимых навыков?

— При небольшой сноровке — вполне, — уверенно ответил старый сыщик.

— А кукловоды, что представления дают в балаганах, сами их делают или у кого-то заказывают?

Старичок медленно пригладил редкие седеющие волосы на круглой голове и так же медленно стал отвечать:

— Дело, господин Муромцев, вот в чем — ежели речь идет только о руке кукольной, что во ртах убитых находили, — то такую и гимназист первых классов смастерит, в ней нет ничего сложного. А вот если предположить, что мы имеем дело с деталью от настоящей скоморошьей куклы либо куклы-перчатки, то здесь сноровка нужна.

Старик говорил и при этом водил руками, словно управлял невидимой куклой:

— Суставы у нее, шельмы, на шарнирах специальных двигаются, считай как у людей! Сложно такое выполнить. Однако подсказку вашу мы поняли и попытаемся выяснить, кто такие куклы может изготавливать в городе.

Муромцев улыбнулся и, сев рядом со стариком на свободный стул, сказал:

— Эту версию можно еще больше углубить.

— Это как же? — спросил сыщик.

— Убийца может быть вовсе не скоморохом, но большим любителем подобного зрелища. Необходимо будет узнать, кто из мещан или крестьян часто посещает такие вертепы. Также стоит узнать, кто мог покупать куклы или, напротив, продавать. А мы, в свою очередь, попробуем провести более глубокий психологический анализ и предложить вам иные версии. Но только после того, как основательно ознакомимся с протоколами допросов.

Глава 4

В просторном гостиничном номере, куда градоначальство поселило Муромцева, собрался обновленный отряд «Ловцов черных душ», теперь уже не с отцом Глебом, а с Лилией Ансельм. Роман решил вернуть ей право голоса на время совещания, для которого они, собственно, и собрались. Обрадованный Нестор, не унимаясь, рассказывал ей об их успехах в расследовании, кружа вокруг спиритистки, которая сидела на массивном старом стуле и, словно не замечая Барабанова, отрешенно курила сигарету, вставленную в длинный коричневый мундштук.

— А старик и говорит, мол, любой может такую ручку деревянную выточить, — тараторил Нестор, размахивая руками, — представляете?

Лилия молча выпустила струйку дыма в его сторону и стала смотреть в окно, сохраняя таинственное молчание.

Муромцев, до этого сидевший на широком кожаном диване, наконец, встал и подошел к Лилии.

— Госпожа Ансельм, — сказал он, прервав жестом руки Барабанова, — может быть, вы поделитесь своими соображениями по поводу нашего дела? Вы целый день провели, изучая протоколы допросов и прочие материалы. Есть какие-нибудь конкретные выводы, которые вы сделали на основе логики и, так сказать… хм… ваших парапсихологических способностей?

Девушка вздрогнула, словно выйдя из оцепенения, и посмотрела на Романа. Пепел с сигареты упал ей на юбку, и она неловко стряхнула его, оставив серый след на черной ткани.

— Если вас интересует парапсихологическая сторона моего исследования, то в транс мне войти не удалось. Но, изучая фотокарточки этих несчастных мужчин, я четко смогла увидеть, что у каждого из них есть, — Лилия на секунду задумалась, устремив взгляд к потолку, — есть нить.

— Нить? — переспросил Нестор, — что еще за нить?

— Да, нить — горячая, жаркая нить, красно-лилового цвета!

Барабанов кинулся к столу и принялся рассматривать в который раз фотографии жертв, что-то бормоча под нос. Муромцев с усмешкой смотрел, как Нестор пристально рассматривает фотографии. Наконец, Барабанов отошел от стола, одернул полы пиджака и смущенно сказал, краснея:

— Конечно, я понял, это метафора такая.

Лилия вытащила окурок из мундштука и протянула его Нестору. Тот взял его и некоторое время непонимающе смотрел на девушку. Лилия улыбнулась и сказала:

— Нестор, выкинь его в пепельницу, пожалуйста! — и добавила: — Тебе надо срочно отдохнуть. Ты сколько уже не спишь?

Барабанов смущенно потушил сигарету в медной пепельнице, полной окурков, и, не ответив, уселся на диван. Роман открыл окно и, опершись на подоконник, сказал:

— Никаких связей, к сожалению, найти между жертвами не удалось, Лилия. Все эти люди были из абсолютно разных кругов, разного возраста и достатка, не знакомые между собой. Хотя стоит проверить более тщательно, но для этого парапсихология не требуется.

Нестор вскочил с дивана, встал позади Лилии, словно адвокат на судебном процессе, и взволнованно сказал:

— Роман Мирославович, но это ведь не значит, что Лилия плохо сработала! Ведь у нас тоже с результатами не густо. Я предлагаю взять ее завтра в морг, чтобы она попробовала установить контакт с духами!

Муромцев закатил глаза и тихо проговорил:

— Нам здесь только спиритических сеансов в морге не хватает.

— Прошу вас! Она оденется как медицинская сестра и станет мне ассистировать. Можете не переживать, ведь она окончила курсы сестер милосердия и знает, что к чему! Она мне на самом деле поможет!

— Хорошо, — сдавшись, сказал Муромцев, — есть что-то еще по делу?

— Я довольно долго медитировала на кукольную ручку, — тихо сказала Ансельм, — и она мне о многом сказала.

Муромцев бросил гневный взгляд на Барабанова. Тот вжал голову в плечи и плюхнулся на диван, смотря куда-то в сторону.

— На ручку? — крикнул Роман. — Откуда у вас взялась ручка в этой гостинице?! Она была подшита к делу и лежала в архиве полицейского управления!

Вопрос был адресован Лилии, но Роман смотрел на Барабанова, потирая лоб — боль пронзительно вернулась и в глазах привычно потемнело.

— Роман Мирославович, — начал негромко и виновато оправдываться Нестор, не поднимая глаз, — ручку я верну! Она, наверное, случайно оказалась в папке, которую я принес сюда. Но ведь она дала важные результаты! Все к лучшему!

Роман раздраженно сел на кресло, которое жалобно заскрипело под ним на все лады, и спросил устало:

— И каковы же результаты, позвольте поинтересоваться, этой… как ее… медитации?

Нестор оживился и ответил, закуривая:

— Ручка эта, как показал результат исследования, сделана из дуба и окрашена древесным лаком. Ее происхождение, то бишь какой мастер ее изготовил, мы и будем изучать!

— Это ты из медитации Лилии сделал вывод? — с сарказмом спросил Роман.

Нестор смутился и бросил страдальческий взгляд на Ансельм. Та посмотрела на Муромцева и тихо сказала:

— Мастер этот давно умер, Роман Мирославович. И это очень важно.

Глава 5

Муромцев, закрывшись в кабинете, временно пожалованном полицмейстером под нужды столичных сыщиков, уже долгое время бесплодно перелистывал толстую пачку рапортов, морщась от подступающей мигрени. Подчиненные Цеховского провернули огромную работу, но все было не то. Было во всем этом какое-то огромное упущение, какая-то важная, невидимая им всем деталь, вокруг которой они бродили, словно слепые, ощупывая ее руками, но не решаясь назвать. Сыщик со вздохом отодвинул в сторону документы, достал из внутреннего кармана жестяную коробочку и ак-куратно выложил на вытертое сукно стола маленькую кукольную ручку, рядом с ней еще одну и еще. Было что-то зловещее в этих маленьких деревянных предметах. Муромцев, сдерживая дыхание, словно опасаясь повредить хрупкую улику, медленно вынул из ящика стола массивную лупу в бронзовой оправе и принялся в сотый раз изучать находку, изредка моргая многократно увеличенным глазом.

В дверь кабинета постучали. Муромцев осторожно положил лупу на сукно и пригласил войти. Через порог, шаркая, переступил пожилой сыщик в поношенном сюртуке.

— А-а-а… Денис Трофимович! Рад вас видеть, с чем в этот раз пожаловали?!

Муромцев оживился, предлагая гостю одно из кресел напротив стола. Тот, бормоча слова приветствия, отодвинулся от двери, пропуская в кабинет хмурого старика с седыми вислыми усами, одетого в выгоревшую ситцевую вышиванку. Сыщик с необычной фамилией Спасибо обстоятельно прокашлялся и представил своего спутника:

— Вот, как и обещал. Осип Иванович, самый среди столяров-кукольников опытный, все другие мастера советовали к нему обратиться…

— Советовали! — сварливо перебил его столяр. — И насоветовали! Теперь я городового вижу чаще, чем свою старуху! Сколько ж можно одно и то же по кругу рассказывать? И сегодня что? Снова-здорово — волокут в управление! А працувати кто будет? У меня вторую неделю палисандровый гарнитур стоит недоделанный! Пан с меня шкуру спустить хочет из-за тех советчиков!

Выговорившись, старик еще пару раз недовольно пошевелил усами и уселся в предложенное кресло рядом с сыщиком. Заметив на столе лежащие рядком кукольные ручки, он поежился и машинально перекрестился, шевеля губами.

— Ну что ты, голубчик! Я уж по-всякому тебе втолковать пытался — то был наш сыщик, местный. А Роман Мирославович из самой столицы приехали, по специальному приказу министра, — укоризненно заметил Спасибо. — Потрудись уж еще раз осмотреть и рассказать все, может, что новое тебе на ум и придет.

— Из столицы? — Столяр, недоверчиво прищурившись, оглядел крупную фигуру Муромцева. — Ну чего делать… Делать нечего. Давайте…

Он еще какое-то время вздыхал и охал на разные лады, но все же в итоге взял любезно предложенную сыщиком лупу и, зажмурив глаз, склонился над разложенными на сукне деревянными детальками.

— Ничего нового я не вам не скажу, и не ждите! — пробурчал старик. Он брезгливо поднял со стола детальку, зажав ее между желтоватых толстых ногтей, словно гадкое насекомое, и медленно повертел перед лупой. — Работа, конечно, гарная. Но грубая. Мастерства никакого. Деревенский дурачок свистульку и то аккуратнее вырезает…

— А если бы мастер делал? — вкрадчиво поинтересовался Муромцев. — Вот вы, например, Осип Иванович, лучший в К. мастер. В деревянных куклах лучше всех разбираетесь, как бы вы такую вот ручку для куклы сделали? Чтобы все как положено было?

— Лучший… Ну лучший не лучший, а делал я когда-то неплохие куклы, марионетки. Но грошей на том много не заработаешь, приходится мебелями больше заниматься, а куклы да, было дело… — Мастер, явно польщенный, сменил гнев на милость. — Перво-наперво я бы на этой кукле пальчики сделал бы раздельно, так интереснее выглядит. Ладошка с пальчиками — она из-под рукава видна во время представления, поэтому это деталька важная, тут и постараться стоит. А эти… Эх…

Он с досадой покачал головой и поднес детальку к самому носу Муромцева, указывая ногтем на огрехи изделия:

— Вот, вот и вот. Смотрите сами, ваше высокоблагородие. Тут, где ладошка к руке крепится, нормальный мастер завсегда шарнирчик ставит, и тут в локте. Тогда ручка гнется по-разному и выглядит как живая. А это — просто крючок деревянный. Наверное, в плече шарнир все-таки был, да теперь не понять ничего, отломано как назло в этом месте…

— Что же, весьма занятно, — задумчиво ответил Муромцев, изо всех сил напрягая зрение. — А что вы скажете, давно ли была сделана эта работа?