Будни, праздники, радости

Будни, праздники, радости

Сова для Калины

В далекую Поларскую Рыбную республику улетела радиограмма.

«Папа Вася, что ты даришь дамам на 8 марта?»

«Икру», — ответил тесть. — «В любой сложной ситуации дари икру, не промахнёшься».

«Калина беременна», — напомнил Светозар. — «Рыба ей воняет, вся, в любом виде и без исключения. Она кинула в меня камбалой. И попала в глаз! Больно было!»

Вместо ожидаемого сочувствия папа Васенька прислал ему длинное сообщение, в котором живописал, как Есения кидала в него разнообразными предметами, от мороженой трески до хрустальной вазы, и закончил фразой: «Это наследственное».

Переписка не приблизила Светозара к решению проблемы. Он жил по батиным заветам, а тот говорил, что носить волчицу на руках и дарить ей букеты надо не только в привнесенный людьми праздник, а в любой день, когда это уместно — и делать это в молодости, потому что потом энтузиазм угаснет под гнётом будней. Светозар ещё не постарел, энтузиазма не растратил, поэтому удивить Калину букетом тюльпанов или чашкой чая, поданной в постель, было невозможно — всё это случалось без праздничного повода.

«Ладно, отдежурю сутки и подумаю, — решил он. — Коробку мармелада уже приготовил, тюльпаны или мимозу куплю, а подарок какой-то, да выберу. Главное, не сильно пахнущий».

Поначалу казалось, что план осуществится без помех — дежурство выдалось спокойным, люди и оборотни в преддверии праздника поздравляли коллег женского пола, таскали по улицам охапки цветов, пирожные и торты, не размениваясь на преступления. Сигнал тревоги прозвучал в половину первого ночи. На танцплощадке возле оздоровительного парка случилась массовая драка: лисы и волки пошли друг на друга стенка на стенку, а пяток медведей начал отбиваться от всех сразу.

Подразделение Светозара смяли, растоптали — лисы и два медведя пошли на прорыв из окружения.

— А вот хрен! — заявил Светозар, выкопавшись из ледяной мартовской грязи, и вместе со своими волками помчался за обидчиками.

Один из лисов шмыгнул в стоявший на обочине автомобиль, завёл мотор, но уехать не успел — Светозар и два волка ухватили машину за задний бампер. Бампер оторвался. Автомобиль рванул с места, выехал на тротуар и протаранил витрину небольшого магазинчика — после того как обрушился водопад осколков, вкусно запахло сухофруктами. На втором этаже из окна выпали стекла, истерически завизжала перепуганная лисица.

— Здравия желаю, гражданочка! — поприветствовал её Светозар, когда она выглянула на улицу. — С праздником! Не волнуйтесь, мы преступника уже задержали.

Протоколы и объяснительные писали до семи утра. Выбитое окно заткнули подушками, вдоволь наелись сушёной хурмы, орехов и пастилы. Гражданочка лисица постепенно успокоилась, перестала рыдать и визжать, и рассказала им, что домик и магазинчик достались ей в наследство от тётушки. Полгода простоял закрытый, с опущенными жалюзи, а вчера она приехала из столицы, осмотрела наследство, чтобы выставить на продажу, и…

— Надо нанимать машину, чтобы всё это вывезти на свалку, — лисица обвела рукой сухофрукты в лотках и вязанки чурчхелы. — Магазин застрахован, на новую витрину хватит.

— А зачем вывозить? — удивился Светозар. — Осколки не долетели, машина до прилавка и близко не доехала.

— Оно всё просроченное, — сказала лисица. — Если и не просроченное, то всё равно лень возиться. Проще выбросить.

Проблема подарков для всего отряда мобильного назначения была решена за полчаса — к магазинчику съехались оборотни в погонах и в гражданском, забившие багажники сухофруктами и сладостями, и горячо благодарившие удивленную лисицу. Прапорщик Ермолай добыл высокую стремянку, застеклил окно и пообещал зашить витрину листами фанеры. Светозар, с которого сыпалась подсохшая мартовская грязь, нахапал столько разнообразной добычи, что багажник машины, которую перегнали от части подчинённые, еле закрывался. Пора было прощаться и ехать домой, к Калине, но он прилип взглядом к отдельной маленькой витрине, прятавшей за стеклянными дверками пластмассовую сову и пакетики с апельсиновыми кружочками и ещё какой-то сушкой, и спросил:

— А это что?

— Ой, — отмахнулась лисица. — Это вроде как заговоренные наборы для венков. Тётя во всё это верила, сама сушила, упаковывала. Не знаю, покупал ли кто-то.

— У меня жена венками занимается, — сказал Светозар.

— Ой как хорошо! — обрадовалась лисица. — Заберите это всё, пожалуйста. Нет, подождите, я вам ещё книги отдам, вдруг жене пригодятся.

В итоге заднее сиденье тоже было изрядно загружено. Светозар отобрал у своих волков пук мимозы и поехал домой, косясь на сову, восседающую на сиденье.

Он оставил машину на обочине, напротив порожка с фонариком летучей мышью, осторожно прокрался домой, тихо помылся и улёгся к спящей Калине под бок. Запах дома и волчицы разморил, заставил провалиться в глубокий сон.

Пробудился Светозар от тихого чавканья и шороха страниц. Калина сидела в кресле, читала трактат о правильной сушке цитрусовых фруктов, жевала сушеную хурму и заедала орехами.

— С праздником, — сонно сказал он, адресуя поздравление Калине и сове, переехавшей на журнальный столик.

Калина кивнула и перевернула страницу.

«Не рычит, не бросается чурчхелой, и книгой по голове не бьёт. Значит, угодил, — догадался Светозар. — В этом году Камул помог, отлично получилось. Авось и в следующем году поможет. Придурков и магазинов в Лисогорске много. Что-нибудь, да произойдёт».

Свадьба в Метелице

— Демьян! — закричал Ромуальд. — Демьян, не запирай павлинов! Вдруг волки Гвидона опять захотят подарить Альме павлина, а у нас нет времени чинить клетки.

— Они собрались дарить ей попугая, я слышал разговор, — сообщил Евсей.

— Попугай может в последний момент улететь, а чинить клетки в день свадьбы — сомнительное развлечение.

— А где они взяли попугая? — поинтересовалась подошедшая тетя Пелагея.

— В Логаче. Говорят, что он залетел в здание почтамта, и они его поймали, чтобы спасти бандероли от помета.

— Какие молодцы, — похвалил Евсей. — Всегда сделают доброе дело.

— Так-то оно так, — кивнул Ромуальд. — Но я хотел бы узнать, есть ли какая-то волчья подарочная традиция. Может быть, существует какой-то тайный завет Камула? Почему-то они все время дарят дамам птиц. Дарине — курицу, Альме — павлина, а теперь еще и попугая.

— Можно на досуге съездить в Теремцы или Минеральные Бани, поискать информацию в библиотеке, — предложила Пелагея. — А пока порадуемся тому, что они не дарят дамам крупных копытных. С коровой было бы куда больше проблем.

— Согласен. Что у тебя? Жаровни разогрелись?

— Да. Я пришла узнать, едем ли мы в аэропорт за родителями Ларчика.

— Нет, он встретит их сам. Наверное, хочет поговорить с глазу на глаз до знакомства с Альмой.

— Тогда проверь список. Мы ничего не упустили?

— Нужно украсить карету, это я тебе и без списка скажу, — отмахнулся Ромуальд. — Виктория и Мефодий сидят в пекарне в Логаче и ждут, пока привезут цветы и гирлянды. Мы заказали декоратора в Теремцах, и я уже жалею — какой-то он необязательный. Давно пора приниматься за работу, а он отлынивает.

— Ромуальд! — позвал Никанор. — Привезли осетров в бочках. Куда ставить?

— На луг за коттеджем Зиновия! Я попрошу волков Гвидона вынести туда колоду.

— Они уже несут! Спрашивают, надо ли рубить рыбу на куски.

— Через час... хотя, пусть начинают. Скажи Зиновию, чтобы он потом пустил их в душ.

Метелицу заливало рассветное солнце. День обещал быть теплым — ночами уже зуб на зуб не попадал, горный сентябрь трижды показывал норов, обрушивая на поселок залповые ливни. А дни пока еще радовали комфортной температурой. Шатры, украшенные гирляндами и искусственными белыми лилиями, стояли на лужайке возле дома-терема, ожидая гостей. Там же дымились разогретые жаровни, на которых Зиновий и Пелагея собирались готовить осетрину — чтобы подавать горячее прямо на столы.

Зазвонил телефон. Увидев имя «Ларчик», Ромуальд нажал на клавишу громкой связи, чтобы не пересказывать разговор несколько раз.

— Альма превратилась, ушла в башенку и заснула, — пожаловался встревоженный жених. — Я не знаю, что делать.

— Езжай в аэропорт, — велел Ромуальд. — Дарусенька всю свадьбу проспала. Когда вернулись из мэрии, ушла в туалет, оттуда вышла на лапах, улеглась на стул и сладко спала, пока Гвидон кушал и со всеми чокался. Никого это не напрягло и не расстроило, беременная невеста имеет право на прихоти.

— А вдруг она уйдет в дупло?

— Галина и Ватрушка увидят и скажут тебе. Привезешь родителей и будешь ее уговаривать превратиться. Дарусеньку тоже долго выманивали из норы. Гвидон тебя проконсультирует, если ты не найдешь подходящих слов.

— Тогда я еду.

Раздались гудки отбоя.

— А где Гвидон? — спросила Пелагея. — Волков вижу, а его самого — нет. Куда он делся?

— Тренируется перед Днем Изгнания Демона Снопа, гирлянду на дверку норы вешает.

— А Дарусенька?

— Спит в норе, сказала, что ей все надоело.

— Надеюсь, она соизволит посетить церемонию, — нахмурилась Пелагея. — Она обещала подать браслет Альме.

— Если не захочет, попросим белую медведицу. Хорошо, что медведи пораньше приехали. Светланочка убежала играть с медвежатами и нам не надо отвлекаться на то, чтобы за ней присматривать — я утром еле успел у нее отобрать лилии, которые она хотела добавить в тесто для чесночных пампушек.

— Да, помощь Вартуши неоценима, за Светланой можно присматривать только вдвоем, — сказала Пелагея. — Галина бы не справилась. О! Я вижу, что гролар пошел рубить рыбу вместе с волками.

— Это замечательно, — одобрил Ромуальд. — Он ответственный и внимательный. Все-таки, профессия сапера накладывает свой отпечаток. Есть шанс, что колода для рубки уцелеет. Она такая удобная.

Вдалеке, возле поста охраны, раздался короткий вой сирены — Ларчик доложился, что уехал в аэропорт. Все облегченно вздохнули и занялись текущими делами — на стол, за который сядут новобрачные, нужно было постелить выглаженную скатерть и поставить фарфоровый сервиз и бокалы с изображением рога изобилия. Это остальным гостям подойдут одноразовые стаканы, тарелки и скатерти. Жениху и невесте нельзя вкушать праздничные яства и торт с пластмассы — благополучие будет дешевым и ломким, быстро истреплется и отправится на помойку.

Ромуальд расспросил Ларчика о свадебных обычаях рысей — к сожалению, у древесных барсов таких обычаев вообще не было — и пришел к выводу, что немного шакальих традиций свадьбе не помешает. Община с ним согласилась, и они, после того как прибыл заказанный мешок кедровых орешков, которыми осыпают северных новобрачных, смешали орешки с семечками подсолнечника, пшеничными и кукурузными зернышками. Это должно было привлечь благословение Хлебодарной — над мешком прочитали старинный наговор на то, чтобы в доме всегда были хлеб, масло и каша.

Работа кипела. Варилась картошка, томились грибы в духовках, смешивались салаты, открывались бочонки с соленьями, часть рыбы заворачивалась в фольгу с лимоном и маринованной морковкой, кипело масло в глубоких сковородах — пампушки жарили заранее, чтобы потом разогреть перед подачей на стол. Все время приходилось отвлекаться на непредвиденные обстоятельства: то Светланочка, медвежата и котята уронили шатер, то волки Гвидона съели салат с курицей и гранатовыми зернами, приготовленный специально для новобрачных, то с дуба упала гирлянда, то Гвидон попытался отнять у своих волков попугая, чтобы подарить Дарусеньке.

К приезду родителей Ларчика основные проблемы были улажены, и Ромуальд смог выкроить время на знакомство и короткую экскурсию по общине. Рыси ему понравились — солидные, степенные, беспокоившиеся за Ларчика и внука, волновавшиеся перед знакомством с Альмой.

— Она проста и немного наивна, — предупредил Ромуальд. — Надо быть мягче, ее легко напугать. Подкупает то, что она ведунья, не витающая в облаках. Успешно делит время между вежами, воспитанием детей и домашним хозяйством. Ах, какие «ромашки» с мясом и рыбой она печет для Ларчика по воскресеньям! Я не ем мясо, но наслаждаюсь дивным ароматом. А кисели с ягелем! А заливное? Божественно! Мы никогда не думали, что ягель можно добавлять в заливное и кисель, Альма открыла нам глаза!

К полудню в общину и дом-терем съехались все приглашенные гости, и настало время отправляться в мэрию для регистрации брака и обмена браслетами. Альма проснулась, превратилась и даже согласилась на фату и вышитое платье. Платье заказали у мастерицы-шакалицы, украсившей тонкую ткань нежным орнаментом из фруктов и овощей, переплетенных колосками. Для Ларчика заказали рубашку — с рыбками, шишками и колосками — и Ромуальд поспешил в терем. Проследить, чтобы рысь не уехал в мэрию в форме.

Караван машин с цветочными гирляндами, пластмассовыми лебедями и плюшевым котенком на капоте машины Ларчика, отбыл через мост и Ежовку, пугая дубовую рощу воем сирен и ослепляя проблесковыми маячками. Корова выразила свое отношение гневным мычанием, мнение кур потонуло в ответном вое Гвидоновых волков. Шакалы погрузились в автомобили и поспешили в мэрию, чтобы не пропустить церемонию. Было на что посмотреть, было что сфотографировать на память: браслет Ларчика держал Гвидон в шаманской шапке, а браслет Альмы — Дарина в форме и с большим воздушным шариком. После обмена браслетами и поцелуя новобрачных раздались бурные аплодисменты. Хлопнули пробки, запенился газированный квас, зазвенели бокалы, истошно заорал попугай, которого Альма наотрез отказалась принять в подарок. Дети отпускали в небо и лопали воздушные шарики, швырялись серпантином и щедро рассыпали пригоршни семечек и кедровых орешков. Ошеломленные родители Ларчика держались немного в стороне, но все же обняли новобрачных перед тем, как те сели в украшенную карету, чтобы прокатиться по Логачу.

— Главный сюрприз еще впереди, — предупредил рысей Ромуальд. — Пойдемте, встанем вот под тем навесом. Мне кажется, там будет безопаснее.

На площадь, тихо подвывая, выехали две пожарные машины — старая, верой и правдой прослужившая Логачу двадцать пять лет, и новая, с выдвижной телескопической лестницей и объемным баком. Машины встали по разные стороны площади, терпеливо дожидаясь возвращения кареты. Когда престарелые скакуны чинно доставили свежеиспеченную супружескую пару под взоры гостей, подчиненные Ларчика включили брандспойты и встретили своего командира двойным водяным фонтаном. Солнце отражалось в струях воды, над площадью раскинулась маленькая, но очень яркая радуга, и Ромуальд восхищенно прошептал супруге:

— Какое прекрасное знамение! Это к безмятежной супружеской жизни.

После этих слов кто-то из пожарных включил сирену. Лошади испугались и побежали, чуть не затоптав молодоженов, которые еле успели выйти из кареты. Гвидоновы волки поддержали пожарных второй сиреной и воем, попугай каким-то образом вырвался из сетки и полетел прямо в сосредоточие водяных фонтанов. Альма сначала втянула голову в плечи — Светланочка, котята и медвежата подкрались и забросали ее семенами из изрядно похудевшего мешка — а потом сбежала в мэрию. Через пять минут из мэрии выскочила дарса с прицепившейся к задней лапе фатой, быстро проползла под автомобилями, ускользнула в переулок и скрылась с глаз разочарованных гостей. Ларчик заметался, и вскоре за дарсой последовал крепкий рысь, мчавшийся напролом и красиво задиравший хвост. Пожарные выключили брандспойты и сирену. Гвидоновы волки замолчали. Над площадью воцарилась тишина, нарушаемая попискиванием мокрого попугая.

— Вы мне все пеняете, что я на свадьбе спала, — удовлетворенно сказала Дарина. — Теперь буду вам отвечать, что я хотя бы не скрылась с места преступления... извиняюсь, оговорилась. С места происшествия.

— С места события, — педантично поправил Гвидон.

— Надеюсь, Ларчик ее догонит и уговорит превратиться, — пропуская подколку мимо ушей, ответил Ромуальд. — Что же делать? Мы планировали, что после поцелуя на фоне импровизированных фонтанов Ларчик с Альмой пойдут забирать торт. Он ждет их в пекарне.

— Мы заберем! — с жаром пообещали Гвидоновы волки. — Мохито! Айда с нами! Шольт, брось ты этого попугая! Пойдемте брать торт!

Ромуальд застонал и зажмурился — стало до боли жаль кремовое великолепие, которое по его личному заказу увенчали двумя фигурками сахарных котиков.

— Отставить! — заорал Гвидон, получивший тычок в бок от Дарины. — Грузимся в машины, раз-два! Торт заберут родители Ларчика и дядя Ромуальд, я им доверяю.

Дети, предвкушавшие потеху, дружно разрыдались. Приглашенный волк выпустил из рук мокрого попугая, который полетел и опрокинул мешок с оставшимися орешками и семенами в самую большую лужу. Гвидон огляделся по сторонам, вытащил из кармана зубочистку и отдал Дарине, которая ткнула ей в воздушный шарик.

«Хоть бы дожить до вечера, — кивком приглашая рысей пройти к пекарне, подумал Ромуальд. — Хочется, все-таки, посмотреть на фонарики на дубе и праздничные гирлянды».

Малиновое варенье

От автора: вы же помните, что Гвидоновы волки всеядны, а шакалы в глубине души весьма рачительны. :=)

Каждую осень, после первого похолодания, в Метелице случалось нашествие мышей. Полевые грызуны начинали искать теплые норки для зимовки, нахально вламывались в коттеджи, сараи и погреба, пробовали на зуб картошку и свеклу, прогрызали мешки с мукой — в общем, приносили куда больше хлопот, чем Демон Снопа, которого шакалы никогда не видели. А мышей видели каждый год.

Вторая декада сентября началась с распределения мышеловок. Дядя Ромуальд извлек два увесистых мешка из общинного сарая, раздал под роспись, отмечая количество в одни лапы, и напомнил, что травить грызунов в общине строго запрещено. Ядом шакалы никогда не пользовались, не столько из-за гуманизма, сколько из заботы о здоровье детей и внуков — маленькие шакалята могли по глупости попробовать яркие цветные зернышки или поохотиться на притравленную мышь, и заболеть вплоть до попадания в больницу.

Пойманных мышей традиционно выносили то в поле, то к пруду — отдавая себе отчет, что некоторые из них могут очухаться и вернуться — и хвастались друг перед другом, кто больше изловил и дальше отнес. Безмятежность домашней охоты продолжалась ровно до того момента, как тетя Виктория спустилась в подвал, чтобы проинспектировать комнату с вареньем. Малину она заготавливала по старинному рецепту — перетирала с сахаром вручную, в пропорции один к одному, раскладывала по банкам разной степени вместимости и закупоривала вощеной бумагой, обвязанной шпагатом. В прошлом году малина уродилась на славу, и тетя Виктория, экономя бумагу и шпагат, сделала два десятилитровых стеклянных баллона — тары, обычно используемой для изготовления вина. Малина засахарилась, благополучно простояла от лета до лета, а на вторую осень в один из баллонов проникла мышь. Проникла и бодро подпрыгивала на толстом слое сахара, предохранявшем малину от доступа воздуха и брожения — пыталась покинуть стеклянную тюрьму.

Баллон из подвала извлекли с трудом — после недели дождей почти все шакалы маялись от ревматизма. Когда оскверненную малину водрузили посреди двора, на летнем столе, вокруг собрались любопытствующие обитатели общины. Вощеная бумага и шпагат были тщательно обследованы. Вердикт гласил: «Повреждений не обнаружено». Загадка — «как мышь попала в баллон?» — нешуточно заняла умы. Тетя Виктория с негодованием отвергла версию, что мышь проникла в варенье перед закупоркой.

— Я же не слепая! — возмутилась она. — Что я, по-вашему, мышь не заметила?

— Это мышонок, — поправляя очки, отметил дядя Ромуальд.

— Какая разница? Это самое идиотское обвинение в свой адрес, которое я когда-либо слышала!

— Я с этой версией не согласен, — успокоил ее дядя Ромуальд. — И дело не в остроте твоего зрения. Если бы мышонок проник в свежее варенье, он бы утонул. А он бегает по сахарной корке. Значит, пробрался уже в готовое. Или каким-то образом прополз под влажный шпагат — он от влажности немного растягивается — или тебе его подбросил Демон Снопа за то, что ты поленилась вешать на праздник четвертую гирлянду.

Возле поста охраны взвыла и тут же смолкла сирена. Так о своем приезде оповещали Ларчик, Гвидон и его волки — о приезде гражданских лиц охранники докладывали по телефону.

— Отлично! — потер руки дядя Ромуальд. — Кто бы это ни был, он сильный. Он поднимет баллон и отнесет его в мусорный контейнер.

Собравшиеся рассредоточились и замерли в ожидании. Джип Гвидона медленно проехал по улице и остановился напротив калитки тети Виктории, возле ворот родителей Дарины. Гвидон покинул водительское сиденье, Дарина — пассажирское, а с заднего выбрались два волка, Бартош и Ярмил — верные товарищи, перебравшиеся за командиром в Лисогорск из Ключевых Вод. Светланочка сидела за пазухой у Ярмила, озиралась и заинтересованно шевелила ушами.

— О, варенье! — обрадовался Гвидон.

— Нам нужна твоя помощь! — торжественно возвестил дядя Ромуальд. — Баллон надо выкинуть.

— Не вопрос, — успокоил его Гвидон. — Варенье съедим, баллон выбросим.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась тетя Виктория. — Выкинуть все сразу. Варенье с мышью!

— А я мышей люблю, — сообщил Ярмил. — Съедим, не беспокойтесь. Вам срочно надо? Сегодня, наверное, не успеем. Но завтра доедим, справимся.