Анамнез

– Как я здесь оказалась?

– Так там за озером так рвануло, что я бегом тудысь. Я думаю, газбаллон у кого-то полетел. Хотя откудова в посёлке для дураков газбаллоны-то. – женщина широким жестом сбросила кожуру в ведро.

– В каком посёлке? – поморщилась Уля.

– Ну, за озером-то новый посёлок построили, вроде как экологичный. А там раньше скотобойня была, стоки особливо не чистили. Ну, короче, какой там газбаллон, такие «ферверки» начались, аж здесь земля тряслась. Стою смотрю, вдруг лодка плывёт, а ты в ней.

– А как же вы меня сюда дотащили? – Уля пыталась осознать новую информацию.

– Как-как? На тачке. Ты вон лёгкая какая, словно игрушечная. – баба Вася встала и, взяв половник, помешала варево в котелке.

– А сколько прошло времени? – Уля попыталась встать.

– Дак уж вечер, а рвануло утром. Считай день. – женщина вынула из-под полотенца круглый хлеб и начала резать крупными ломтями.

– Я здесь целый день? Наверное, родители с ума сходят. – Уля вынула тонкий корпус мобильного телефона из кармана. Но стекло пересекала широкая трещина и на любые манипуляции аппарат не реагировал. – А у вас есть телефон?

– Есть конечно. Вон на тумбочке лежит.

Ульяна с трудом встала с топчана и оглядела маленький кнопочный телефон. Она быстро набрала номер родителей, но в ответ было лишь молчание.

– Связи нет. – сказала она растерянно.

– Так свет, наверное, в посёлке отрубили. – женщина стала крошить картошку мелкими кубиками. – У меня свой генератор, а в посёлке если электричества нет, то вышка быстро садится и связи нет. Но это ненадолго.

– А что случилось? – Уля подошла к окну и посмотрела на поле, видневшееся перед домом.

– Да почём я знаю. – пожала плечами женщина, расставляя тарелки на столе. – У меня машина сломалась, я одна уж неделю, как сыч сижу. А Мишка обещал к концу той недели починить тарантас мой, но так до сих пор и чинит. Так бы я тебя давно в село свезла, там бы и узнали, а так на тачке далеко, не докатишь. – баба Вася окатила водой стрелки зелёного лука и пряно пахнущую паутину укропа. – Садись, ужинать будем.

– Спасибо. – Уля, и правда, почувствовала острый приступ голода.

Девушка неуверенно села за стол, отломила от кружевного мякиша ржаного хлеба кусочек и понюхала.

– Какой запах хороший!

– Ну куда ж ты руками-то грязными. – всплеснула руками баба Вася. – Иди-ка умойся. Я тебе в умывальник воды тёплой налила.

Уля вышла в прохладу сеней и глянула на себя в маленькое зеркало, прилаженное поверх раковины. На щеке виднелся красный след, в волосы набилась лесная труха, и на скуле наливался бордовым пламенем синяк.

– Красота! – Цокнула она языком и, наскоро ополоснув лицо, вернулась к столу.

– Я надеюсь, с утра завтра Мишка приедет, и он тебя до посёлка довезёт. Я ж шоферу Мишке, ну это, – старуха сделала характе́рный жест по горлу рукой, – самогонки обещала. Так что приедет обязательно. Он непьющий, но иногда можно. Милка строгая у него, а как иначе, коли четверо ребятишек у них. – баба Вася поставила перед Улей тарелку с овощным рагу. – Ты часом не эта, как его, слово всё время забываю. – она задумалась. – Короче, ты мясо ешь?

– Да. – Уля покивала головой и почувствовала тупую боль в затылке.

Баба Вася вдруг подошла ближе к окну и пожала плечами.

– Идёт кто-то. Шатается, что ли? Пьяный? Да и кто б ко мне в такую даль пошёл своими ногами, обычно на машине ездят, тут до жилища десять километров. Да и для грибников рановато ещё. – рассуждала женщина, пока от края леса в сторону дома медленно двигалась чья-то фигура.

Баба Вася оторвалась от окна и вышла на порог. За ней подтянулась Уля.

– Может, за черникой кто выбрался. Я вчерась по кромке ведро насобирала. – рассуждала пожилая женщина. – Погоди, да это ж Милка! Мишкина жена.

– Она вся в крови. – выдохнула девушка.

Женщина, которая была уже недалеко от хутора бабы Васи и правда была в крови. Она медленно шла, так, будто ничего перед собой не видела. Старуха, словно ворона, боком соскочила со ступеней и понеслась, прихрамывая на ходу, к идущей навстречу женщине.

– Мила, что с тобой? Глаз пустой совсем! Кто тебя так? Мишка, что ли? Мила, что молчишь-то? Мишка-то где? – баба Вася тормошила женщину, которая болталась словно тряпичная кукла в её руках. – Ну-ка пойдём во двор.

Баба Вася ещё раз оглядела поле за домом и завела женщину внутрь за ленту высокого забора, которым был защищён дом от набега лесных обитателей. Мила послушно шла за ней и вдруг проговорила:

– Нету! Никого нету. – женщина бессильно опустилась на полено для рубки дров. – Мишки нет, детей нет, соседей нет.

– Мать, ты чё, сбрендила или пьяная? – старуха зыркнула на Улю. – Чё стоишь? – Воды принеси. А ты посиди оклемайся маненько. – погладила она по голове Милу.

Баба Вася гладила Милу, которая прижалась к её переднику щекой, по которой из раскрытых глаз текли слёзы.

– Слушай. – сказала старуха Уле. – Как звать-то тебя? – вдруг спросила она.

– Ульяна. – ответила девушка, передавая кружку с водой.

– Иди в сени, возьми таз, жестяной такой, из чайника тёплой воды налей и тряпицу с полки возьми. Надо ей хоть лицо обтереть. Потом уж разберёмся, что к чему.

Немного приведя Милу в чувство, Уля с бабой Васей перевели женщину в дом. Старуха натрясла в рюмку капель, режущих глаза ароматом, и заставила Милу залпом выпить.

– Вот, а теперь ляжь сюда.

Она отвела Милу за занавеску и уложила на топчан, где прежде отсыпалась Уля. Мила после капель как-то сразу успокоилась и прикрыла глаза.

– Не дом, а госпиталь какой-то. – пожала плечами баба Вася. – Ладно, на ночь глядя идти в лес негоже, а вот поутру придётся сходить и выяснить, кто ж её так разукрасил. Пойдём хоть чайку попьём. – баба Вася остановилась и покосилась на Улю. – Рюмочку будешь? Смородиновка у меня просто удалась в этом году.

– Можно. – вздохнула Уля. – Сегодня день такой, как раз для смородиновки.

Девушка села за стол и глянула в сгущающуюся темноту за окнами. На небе вырисовывались звёзды, показался краешек лунного диска и вскоре занавешенный сумерками лес растворился в ночи.

– А вы что, одна здесь живёте? – спросила Уля.

– Не, со мной Буян живёт, он днём по лесу гоняет, но к ночи всегда домой. Ещё кошка Киса, да и скотина во дворе кое-какая имеется. – рассмеялась баба Вася. – Я лет тридцать назад из города сюда перебралась, модная тогда я была и образованная. Почти что Василиса Премудрая. Это уж со временем ассимилировалась до бабы Васи.

– Из города? Одна в чистое поле? – удивлённо спросила Уля.

– Ну почему одна. С мужем. Тут и деревня раньше была, за просекой пара домов ещё сохранилась. Мы с ним землю выкупили, начали деревню возрождать, всё сами научились делать, но потом мужу скучно стало здесь со мной. Ушёл за молодой туристкой счастья искать, а я осталась. А я не жалуюсь, детей вырастила, они в город перебрались. Внучок у меня есть.

– А почему баба Вася? – Уля вдохнула ароматный густой настой, который поставила перед ней женщина.

– Потому что Василиса Митрофаньевна. А потом приклеилось как-то баба Вася.

Женщина налила в две стопки из высокой бутылки смородиновку и кивнула.

– Ну, надеюсь, завтра всё прояснится.

– У меня родители с ума сошли, наверное. Они же не знают, что меня в доме не было. – покачала головой Уля.

Они молча и неспешно ели наваристую похлёбку, и Ульяна всё время думала, как сообщить родителям о том, что она жива и здорова. Вдруг за занавеской кто-то зашевелился, и к ним вышла Мила.

– О, Милаш. Ты встала. – улыбнулась баба Вася, глядя на бледную женщину. – Иди, умойся.

Мила согласно кивнула и пошла на выход.

– Мне как-то надо до города добраться. – озадаченно сказала Уля.

– Ну ночью по лесу-то не пойдёшь. У нас здесь и зверь дикий есть. А до посёлка твоего считай километров пятнадцать, если вкруговую. А лодка твоя течь дала, хорошо хоть я тебя заметила, и ты не утопла. Да и куда там ехать, там угли, наверное, одни остались: так полыхало.

Уля вдруг схватила сухую ладонь старушки и посмотрела на неё.

– Вы мне жизнь спасли, а я даже спасибо не сказала. – девушка подняла глаза на бабу Васю. – Простите, я, наверное, до сих в себя не пришла.

– Сядь уже и пей чай. – тепло улыбнулась женщина. – Чего-то Милка запропастилась.

Баба Вася вышла в сени, и вдруг Уля услышала её крик.

– Я что ж тебе по жизни такого сделала паршивка, что ты в мои сени пришла вешаться?!

– Я не могу. – сдавленно прошептала Мила.

– Чего ты не можешь? – вырывая из слабых рук Милы верёвку, прокричала старуха.

– Ты не понимаешь, баб Вася. – Мила вдруг уронила голову на грудь и заплакала.

Уля подошла ближе и остановилась, глядя на двух женщин.

– Да как я могу понять, если ты пришла и молчишь, как воды в рот набрала.

– Их всех на моих глазах, как языком, пламя слизало. Я с города приехала, по полю шла, вдруг зарево полыхнуло и нету, баба Вася, никого нет, только тишина. – рыдающим голосом произнесла Мила.

Василиса молча присела напротив неё.

– Погоди. Я что-то в толк не возьму!

– А как же так, – Уля беспокойно глянула на старуху – я же вышла из дома на пробежку, и оглянулась на какой-то звук. Меня в озеро отбросило, позади меня было пламя. Не могло же так быть в двух местах одновременно.

Вдруг на улице истошно зашлась лаем собака.

– Буян вернулся. – машинально сказала пожилая женщина. – Но что-то он брешет. Он у меня попусту не тявкает. Кто-то шевелится за забором. Девки тихо. Не знаю, что за поздний гость, да и кто бы полез через забор. Я ворота-то на ночь всегда закрываю, собака свой лаз знает и там заходит.

Василиса пожала плечами и встала. Старуха сняла со стены двустволку, мощный фонарь и вышла на крыльцо.

– Ну-ка вылазь! А то шмальну! – крикнула она, шаря по темноте лучом света.

– Баб Вася, не стреляй! Это Руслан! – во дворе стоял плечистый молодой человек, он гладил Буяна по голове и осматривался тревожным взглядом.

– Чего тебе здесь надо охальник? И к собаке моей руки не тяни. Он хоть и кобель, но поприличнее тебя будет. – грозно сказала Василиса. – Ты что паразит через ворота перепрыгнул, что ли?

– Баб Вася, не тарахти. Выйди, поговорить надо. – Руслан мотнул головой. – Я ворота открою, заеду. Можно? Дело есть.

С этими словами он открыл щеколду и распахнул створки. Руслан прыгнул в кабину старенького УАЗика и заехал во двор. Баба Вася недовольно поморщилась, вернулась в сени и, повесив ружьё обратно, глянула на Улю.

– Ты Милку-то покарауль, как бы она с собой чего не сотворила. Там внук знакомой моей приехал, помощь какая-то нужна.

Старуха, щурясь от света фар, подошла к капоту и, завидев на переднем сиденье соседку с дальнего хутора, расцвела улыбкой.

– Ой, Наташка, ты, что ли? – Василиса обошла машину и дёрнула дверь на себя.

Она только успела подхватить женщину, которая посмотрела на неё прозрачным взглядом и повалилась вбок.

– Наташ, ты чего это? – баба Вася придержала её. – Пьяная, что ли? – она посмотрела на подошедшего Руслана.

– Нет. Я к ней приехал в гости, выпили наливки пару стопок, я вышел ворота закрыть, вернулся, а она на полу сидит и аукает, как дитя малое. Потом повалилась кулём, еле в машину запихал. Я в больницу рванул, но довезти смог только сюда, она так визжит по дороге, что уши закладывает.

– Ты её ударил, что ли? – баба Вася смотрела, как её соседка вертит глазами, но было ясно, что сознание её где-то очень далеко.

– Да не трогал я её, я вообще женщин не бью никогда. Что ты городишь! – в сердцах крикнул он. – Сам не пойму. Ели и пили вместе. Не знаю, что делать. Помоги.

– Может, инсульт какой или с головой что-то? Хотя она ж молодая совсем. – встревожилась Василиса. – Её в больницу срочно надо! Ты в скорую-то звонил?

– Да звонил, но связи нет. Тут в ваших лесах ни связи, ни света, ни чёрта нет! – Руслан заметил вышедшую на крыльцо Улю. – Она верещит так, когда едешь, что у меня самого инсульт будет. Это нечеловеческий звук какой-то.

– Ничего, потерпишь! На вот, рюмочку наливки. Ты вон в какую даль приехал, не переломился.

– Василиса Митрофаньевна, где капли, которые вы Миле давали? Она рыдает так, что я боюсь, у неё приступ будет. – спросила Уля.

– Ой дочка, на серванте вроде поставила. – баба Вася задумчиво смотрела на Наталью. – Ну ладно, давай в дом её, может это с мозгом что-то и, видимо, когда скорость набираешь, ей совсем плохо. У меня так кошка орёт, когда я быстро еду.

– Баба Вася, ну ты прям профессор. – усмехнулся мужчина.

Руслан легко подхватил на руки Наталью и понёс её в дом. Василиса обернулась на притихший ночной лес, удивилась тому, что нет светлого пятна, которое обычно отбрасывал городок, располагающийся в километрах двадцати отсюда и вздохнув пошла в дом.

– Чего с Милкой? – спросил Руслан, который вернулся на кухню, положив Наталью на топчан, служивший сегодня прибежищем для всех.

– Не знаю, – тихо сказала Василиса, – чушь какую-то городит! Что мол, Мишку и детей, и соседей спалил огонь. Всех одним разом. Я б, конечно, смоталась и посмотрела, но муженёк ейный до сих пор машину мне чинит.

– С твоим автобусом, Василиса Митрофаньевна, не каждый справится. Купила бы себе давно уже хоть ниву, хоть патриот, а то рыдваном своим всех замучила.

– Рот захлопни. – незлобиво спросила женщина. – Есть хочешь?

– Нет. Поеду в больницу, доктора привезу.

Вдруг они услышали грохот и переглянувшись побежали за занавеску.