Студиозус (СИ)

— Виктор, — поправил я князя. Да и мне уже не нравится этот разговор. Просто сразу понятно, к чему ведёт Григорий Константинович.

— Как скажешь, Виктор. Так вот, Виктор, я уверен, что ты очень смышлёный парень. Иначе и быть не может. Старшая Кровь в тебе очень сильна. И ты должен понимать, что такая кровь может быть только у особенных людей.

— Конечно, я это понимаю. Как и понимаю то, что я сирота. Был им всю жизнь с самого рождения. Возможно, я не помню несколько первых лет жизни, но это ничего не меняет. Да, во мне действительно течёт Старшая Кровь, только это ничего не значит. Я сирота. Григорий Константинович, вы меня слышите? Сирота! И по-другому уже не будет.

— Слишком ты категоричен. — продолжая заниматься изучением ключа, сказал князь. И сказал он это как-то очень печально.

— А иначе просто быть не может. Когда-то, очень давно, я ждал, когда за мной придут родители. Или бабушка с дедушкой. Или хоть кто-то из родственников. Придут и скажут, что мы идём домой. Я видел, как забирали других детей. Видел, как у кого-то действительно находились родственники. Даже видел, как детей забирали у родственников и не отдавали им. Но ко мне так никто и не приходил. Тогда я сказал себе, что в этом мире у меня нет никого. Что я могу рассчитывать только на себя. И с тех пор я так и делаю. Не жду, когда кто-то объявится и словно ничего не случилось, раскроет объятия. Скажет, что решит любые мои проблемы. Я привык решать их сам. Научился это делать. И дальше буду сам со всем справляться. Как и с нашим договором. И с любыми трудностями, что меня будут ждать в академии Годуновых.

— Давай, я расскажу тебе одну историю. Она имеет отношение только к Апраксиным. История о том, как мы решили отказаться от очень важного, чтобы потом получить гораздо больше.

— Ехать нам ещё долго, так что я не против.

К тому же это явно лучше предыдущего разговора. Хотя сдаётся мне, что мы к нему ещё обязательно вернёмся и вернёмся до того момента, как приедем в академию.

— Начну я с того, что на звание старшей семьи могут претендовать только семьи, насчитывающее в своей истории минимум тысячу лет. Сорок — пятьдесят поколений, постоянного улучшения и усиления дара. Когда только начали появляться первые семьи одарённых, то они старались воспитывать своих наследников в очень жёстких условиях. Некоторые доходили до того, что сразу после рождения отдавали детей в чужие семьи. Бедные, неблагополучные и так далее. Главное, чтобы поместить наследника в худшие условия. Считалось, что только таким образом человек может стать достойным наследником. Что он должен осознать все тяготы и лишения, прежде чем получить практически безграничную власть и богатство. А все старшие семьи обладают этими благами.

Григорий Константинович замолчал, тяжело вздохнул, покрутил в руках ключ доступа и протянул его мне. Тёмная пелена уже исчезла, а сам ключ выглядел обновлённым. Словно его только что почистили и натёрли полиролью.

Я осторожно принял ключ, но он совершенно не изменился. Все настройки остались прежними. Я в любой момент могу воспользоваться помощью людей, что верят в меня. Стоит только захотеть.

— Таким образом, наследники старших семей получали опыт, который позволял им не только лучше управлять родом, но и выстраивать политику по отношению к неодарённым. Простолюдинам, как их сейчас называют. Считалось, что лишь таким образом можно не избаловать наследника. Показать ему, что жизнь других людей сильно отличается от жизни члена старшей семьи. Тем более от жизни наследника. И это давало свои плоды. Старшие семьи становились сильнее, благодаря такому подходу. Сила крови развивалась более стремительно, позволяя следующему поколению совершать меньше ошибок.

Было видно, что Григорий Константинович очень тщательно подбирает слова, словно пытается сгладить острые углы и моменты, которые могут меня напугать. Правда, я пока не понимаю, чем именно может меня напугать эта история. Что старшие семьи отдавали своих детей на воспитание в неблагополучные семьи? В детские дома, если они раньше вообще были. Или что-то подобное? Совсем нестрашно.

Меня гораздо сильнее пугало, что князь таким образом делает очень толстый намёк, который я совершенно не хочу замечать. Не нужно оно мне. У нас деловые отношения, и никак иначе. На данный момент ничего большего быть просто не может. Я не готов. И не уверен, что когда-нибудь буду.

— Дети, которых отделяли от семьи, показывали себя лучше абсолютно во всём: учёба, управление даром, пробуждение Силы Крови и так далее. Именно из таких детей вырастали лучшие главы семей. И Апраксины здесь не исключение. Но это был невероятный риск, на который раньше шли осознанно. Раньше. Со временем всё больше семей стали отходить от подобной практики. Они решили, что, воспитывая ребёнка в семье, смогут дать ему гораздо больше. Что сила крови уже сильно развилась и дальнейший рост весьма сомнителен. Постепенно от старой практики отошли абсолютно все.

— Григорий Константинович, вы хотели рассказать мне старинную историю Апраксиных. А пока, только общие сведения.

— К этому я и веду. — улыбнулся князь. — Мы также перестали испытывать наследников таким образом. Перестали одними из последних. Но не суть. Главное здесь, что три поколения назад в роду появился учёный — евгеник. Человек, который занимается усилением крови, через правильно подобранный генетический материал. Проще говоря, человек — который подбирает для Апраксиных подходящих жён и мужей.

— Сваха, получается.

— Евгеник занимается несколько другими проблемами, но суть ты уловил правильно. Так вот, этот евгеник смог вывести генетическую линию, которая гарантированно давала наследника, многократно превосходящего все предыдущие поколения. И чтобы раскрыть его потенциал, учёный решил провернуть небывалую аферу. Провернуть в обход главы семьи. В обход всех правил и приличий. И у него это вышло. Причём он был не один. Ему помогал ещё один очень видный учёный, из другой семьи. Волков уже рассказывал тебе историю моей младшей дочери и наследника Чернышёвых?

— Это было практически первое, что он мне рассказал. Наверное, вам тогда было очень тяжело. Но вы молодец, отлично справились. Смогли воспитать внука без родителей.

Князь отвернулся и пару минут смотрел в окно. Видимо, он не считал, что отлично справился.

— Раз он тебе это рассказал, то рассказал и о том, что у Насти были близнецы. Должны были появиться два мальчика. Один с даром Апраксиных, второй с даром Чернышёвых. Но также существовала большая вероятность, что дети, или кто-нибудь один унаследует сразу две силы старших семей. Подобного не было ещё ни разу. Никому не удавалось пробудить в одном человеке два дара.

— А вашему учёному удалось? — спросил я, смотря на собственное отражение в оконном стекле.

Это сейчас у меня оба глаза одинаковые. А если снять линзы, то один будет карим, а второй зелёным. Совсем как две силы. Тьма и свет. За тьму отвечают Апраксины, за свет — Чернышёвы.

— До недавнего времени я считал, что ничего не получилось. И буквально несколько недель назад узнал…

О чём именно узнал князь, он не успел сказать. Машина резко затормозила, и я впечатался в Григория Константиновича. В одно мгновение охранитель начал жечь грудь, а бок припекал подарок наставника. В последний раз, когда мы вот также резко тормозили, у меня появились наставники. Но сейчас это точно были не они.

— Что происходит? — спросил я у князя, но встретился с пустым взглядом.

Глаза Григория Константиновича заволокло непроглядной тьмой, прямо как в тот раз у княгини Троицкой. Только её потуги были направлены в мою сторону, а князь явно защищал меня.

Послышались выстрелы. Затем, что-то бухнуло. Заднее окно озарилось яркой вспышкой, но её быстро закрыла собой тьма, что окутала нашу машину.

— Не волнуйся, у меня уже всё под контролем. — сказал князь, крепко сжав мои плечи. Только после этого я понял, что продолжаю сидеть на нём. Как врезался, так никуда и не уходил.

— На нас напали?

Спросил я, не понимая, как такое вообще возможно? Вместе с нами выехали два десятка машин сопровождения. И передвигались мы всю дорогу под их защитой. Даже в окно порой не получалось нормально посмотреть. Было видно только машину охраны. Даже пришлось просить князя, чтобы он отдал приказ освободить мне обзор.

— Пока ещё ничего не понятно. Передовые машины заехали в какую-то непонятную аномалию. Сами ещё толком не могут разобраться.

— Тогда кто стрелял и что это за взрыв, вспышка?

— Стандартные меры, которые предпринимаются в подобных ситуациях. Нас сопровождают лучшие представители СБ Апраксиных. К тому же рядом с тобой я, поэтому можешь ничего не бояться. Даже если на нас нападёт Абсолют, он очень сильно пожалеет об этом. Но в любом случае не отпускай Охранитель и ту дрянь, что лежит у тебя в кармане. Они смогут помочь, даже в академии Годуновых.

Когда князь говорил про дрянь в кармане, я заметил, как он массирует левую руку, которая оказалась в крови. Похоже, что этом делал подарка Алексея Петровича. Посчитал, что Апраксин решил на меня напасть. И раз он смог такое сделать с главой Клана Тьмы, то вещь нереально крутая. Точно не хуже Охранителя, который я ещё ни разу не видел в действии.

— Сиди пока в машине, а я пойду пообщаюсь с гостями. Не ожидал, что они решат встретить нас так далеко от академии. Видимо, хотят поговорить за её пределами. Очень странно. Никуда не выходи, пока я не позову.

К этому времени глаза князя уже вернулись в норму. Он строго посмотрел на меня, погрозил пальцем и вышел из машины. Я лишь мельком успел увидеть, что воздух покрыт какой-то рябью. Десятком разноцветных плёнок. Должно быть, всё это защита, установленная бойцами СБ. Была там и защита Григория Константиновича. Причём она выделялась сильнее всех. Самая яркая, а значит, и самая надёжная. По крайней мере, я именно так ощущал. Также ощущал силу Волка, направленную на нашу защиту.

А ещё князь что-то сделал с обзором. Дальше метра от машины всё становилось расплывчатым. Вообще, ничего не возможно разглядеть. Но раз выстрелов, взрывов и вспышек больше не повторялось, то никто на нас не нападал. Появились очередные гости, с которыми мне предстоит познакомиться. И я обязательно поблагодарю их за то, что они прервали наш разговор. Он уже слишком далеко и совсем не туда зашёл. Так далеко, что дальше просто было некуда.

Снял с шеи цепочку с Охранителем и взял камень в левую руку, а подарок наставника — в правую. Не буду рисковать. К тому же Григорий Константинович сказал держать их всегда при себе. Будем считать, что это прямой приказ начальства.

Прошло уже несколько минут, а я по-прежнему ничего не мог разглядеть. Радовало только то, что артефакты перестали волноваться и остыли. Значит, никакой опасности точно нет.

Даже печенье начал есть, чтобы хоть немного отвлечься. Но это не помогало. И было неудобно с артефактами в руках. Пришлось возвращать их на место. Да и сидеть в неведении я больше не мог.

— Вы мне можете сказать, что там происходит? — спросил я у водителя, когда отодвинул перегородку.

— Князь с кем-то общается. Тревогу уже отменили. Все меры безопасности свернули. Опасности никакой нет.

Оттарабанил так, словно и не человек вовсе, а робот. Только я уже прекрасно знаю, что таких реалистичных, да ещё и миниатюрных роботов не бывает. Сперва граф Белозёров просвятил, затем дядя закрепил эту информацию. Даже его «малышки», как он их сам называл, были гораздо больше человека.

— Да я опасности и не боюсь. Мне просто очень интересно, а из-за защиты на машине ничего увидеть не могу. Получается, что у вас нет такой защиты. И вы можете всё видеть нормально?

— Не положено нам обзор закрывать. Водитель всегда должен видеть, что происходит на дороге. — снова оттарабанил робот.

— А мне можете показать? Тут никаких дверей нету потайных, чтобы я на переднее сиденье пересел? Хоть оттуда посмотрю.

— Дверей нет, да и не стоит этого делать, княжич. Мы сейчас сами к вам подойдём.

Водитель повернулся ко мне и уставился выпученными глазами. Прошло несколько секунд, и он упал на руль, зажав клаксон, который принялся истошно вопить. В этот момент дверь открылась, и в салон лимузина залез Григорий Константинович, а следом за ним ещё три человека.

Седовласый Старик, в каком-то белом балахоне и круглых очках на носу. Длинные волосы, борода и усы. Больше всего он был похож на какого-то волшебника из сказок. Все портили только современные часы на запястье и обувь. Следом за стариком в салоне оказался мужчина лет сорока. Очень высокий. Светлые волосы, никакой растительности на лице и проблем со зрением. В современном костюме, сделанном из зачарованной ткани и со странным гербом на лацкане. Молния, пронзающая глаз. А третьим гостем оказалась девчонкам примерно моего возраста. Она явно была родственница мужчины. Очень похожа на него. Одета девчонка была в какую-то школьную форму. По крайней мере, именно такие ассоциации у меня возникли, когда только увидел её. Никаких опознавательных знаков на ней не было.

Зато я увидел серый камень, вставленный в браслет, висевший на запястье девчонки. Это точно был какой-то аналог Охранителя. Его уменьшенная и немного изменённая версия.

— Виктор, — заговорил князь. — Позволь представить тебе этих замечательных людей. Хозяева окрестных земель и академии, в которую мы направляемся. Господа Годуновы.

Глава 3

— Привет, меня зовут Василиса. — первой представилась девчонка, нарушая все возможные правила этикета. — Нам вместе предстоит учиться. Так что если тебе будет нужна помощь — обращайся.

Девчонка протянула мне руку. Даже не так, она буквально схватила мою, сжала и начала трясти её. Очень напористая, бесцеремонная особа. Мне такие не нравятся. И походу, не мне одному. Старик закашлялся и дёрнул девчонку за плечо.

— Прошу прощения, господа. Егоза вечно лезет вперёд, игнорируя правила хорошего тона. Впрочем, я порой себе также это позволяю.

— Не нужно извиняться, князь, все мы не безгрешны. — отмахнулся от извинений старика Григорий Константинович. — Позвольте вам представить вам моего внука. Александр Иванов. Сирота. С недавних пор владелец собственной автомобильной мойки. Его качества перечислять не буду, вы и сами вскоре об этом узнаете.

Я открыл рот от изумления, когда князь представил меня настоящим именем. Правда, стал единственным, кто удивился этому. Трио Годуновых даже бровью не повело.

— Рад нашей встрече, Александр. Меня зовут Пётр Алексеевич Годунов. Ректор академии и глава рода Годуновых. Если у тебя возникнут вопросы по поводу обучения, то можешь смело обращаться ко мне. Видеться мы с тобой будем очень редко. А вот с моим сыном, вы будете встречаться гораздо чаще.

Старец указал на мужчину, тем самым давая ему возможность представиться. Девчонка сидела, надув губы и скрестив руки на груди. Обиделась на деда, что тот вот так её дёрнул. А ещё потом и егозой назвал. Это она зря. На правду не обижаются.

— Княжич Дмитрий Петрович Годунов, — представился мне мужчина. — Декан факультета Старшей Крови. Его главный учитель и куратор. А также наследник Годуновых и отец Василисы. Егоза, с которой вам, княжич предстоит вместе обучаться.

— Чего ты молчишь? — после небольшой паузы, спросил у меня Григорий Константинович. — Я сам видел, что ты прекрасно смог освоить правила хорошего тона.

— Не нужно, князь. Просто Александр немного в шоке оттого, что вы представили его настоящим именем. Думаю, что нужно немного ему объясниться, чтобы исключить любое недопонимание. Дело в том, что от Годуновых практически невозможно что-либо скрыть. Наш дар позволяет увидеть обман задолго до того, как нас решат обмануть. По этой же причине нам не получится соврать. Григорий Константинович, как Глава Клана Тьмы и одной из двенадцати старших семей, прекрасно знает об этом. Поэтому он и не стал называть тебя чужим именем.

— Хотите сказать, что вы знаете обо мне и об этом обмане?

— Знаем и не видим в этом ничего страшного. На факультете старшей крови будет обучаться представитель от Клана Тьмы. С очень сильной кровью. И надеемся, таким же сильным даром. Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы раскрыть твой потенциал. Но без твоей помощи этого не получится сделать.

— Раз вы всё знаете, то должны понимать, что контракт с Апраксиными истекает в конце года. Долго обучать меня у вас не получится.

Старик как-то очень странно улыбнулся. Словно он знает об этом куда больше меня и Григория Константиновича.

— У нас есть больше двух месяцев. Поверь моему опыту, это очень большой срок. За два месяца начинались и заканчивались войны. Уничтожались рода. Создавались союзы, который длились сотни лет. Происходили события, которые сотрясали весь мир.

— Моё обучение, точно оставит мир на месте. Даю слово, что буду делать всё от меня зависящее. Учиться на совесть.

Эти слова вызвали очередную ироничную улыбку Годунова. Очень непривычно общаться с человеком, который вот так постоянно улыбается. Он словно считает меня маленьким ребёнком, который говорит какую-то глупость. Смотрит и умиляется.

— Не сомневаюсь, что так и будет. А ещё в том, что ты будешь вести себя примерно. И примешь наше приглашение. — ректор посмотреть на внучку, давая разрешение говорить.

— Я хочу пригласить тебя на бал. Танцевать со мной на его открытии. Только сразу предупреждаю, что нужно будет обязательно репетировать. Минимум раз десять, чтобы не опозориться. А то знаю я пару человек, которые будут потом очень долго злорадствовать, если что-нибудь пойдёт не так.

— Василиса. — остановил внучку князь. — Не нужно пугать Александра раньше времени. Всё у вас обязательно получится выше всяких похвал. Никто не сможет придраться, как это всегда бывает во время набора на факультет Старшей крови.

— Репетировать мы всё равно будем. Без этого я никуда не пойду.

— Только Александр ещё не дал своего согласия. — верно подметил отец Василисы, но это её ничуть не смутило.

Девчонка фыркнула так, словно уверена в моём согласии. Или уверена в себе, что ей никто не сможет отказать. А вот мне сейчас очень хотелось это сделать. Как я уже говорил, не люблю вот таких наглых. Но пока я ещё раздумываю над этой возможностью.

— Для начала называйте меня Виктором. Даже когда мы находимся наедине. Нам не нужны никакие случайности. Я Виктор Апраксин. Единственный наследник по первой линии, и никак иначе.

Григорий Константинович явно был мной доволен. Кивнул и показал оттопыренный большой палец.

— С этим мы разобрались и теперь уверены, что проблем не возникнет. — заговорил Пётр Алексеевич. — А что насчёт предложения внучки? Это действительно было бы очень удачным решением. Как для академии, так и для тебя, Виктор. На открытие будут все студенты академии. Это прекрасная возможность сразу же показать себя. Не буду сильно забегать вперёд, но могу уже сейчас сказать, что социальное взаимодействие крайне важно в академии. И выделиться в первый же день будет для любого студента огромным плюсом.

Что-то здесь явно было не так. С чего бы Годуновым помогать мне? А со слов ректора получается именно так. Его внучка не просто приглашает меня танцевать с ней на открытии бала, а помогает сразу заявить о себе на всю академию. Никаких минусов я здесь не видел. Да и Григорий Константинович был спокоен. Значит, в этом приглашении точно нет никакого подвоха. Уж он явно лучше меня разбирается в этом. Всё же не одно десятилетие возглавляет Апраксиных и Клан Тьмы.

— Я согласен. Только десять репетиций это слишком много. Уверен, что нам хватит и одной. Учительница танцев говорит, что у меня талант. А ещё мне нужно будет помочь с нахождением брата.

— Вот и хорошо. По рукам. Тогда прошу меня простить, я пойду. Доберусь до академии сама. Мне ещё нужно заскочить в пару мест и решить кое-какие организационные вопросы.

После этих слов Василиса подорвалась и вылезла из машины. Никто даже опомниться не успел. Да и останавливать её не стали.

— Полетела подбирать наряд. Значит, мой подарок ей не понравился. Всё же это будет её первое публичное выступление. Но так даже хорошо. Без внучки мы сможем разговаривать более свободно. В этом году конкуренция на факультете старшей крови обещает быть гораздо сильнее, чем обычно. Сразу четверо учеников могут представлять серьёзную опасность для остальных. И я считаю своим долгом предупредить об этом других учащихся. И не только предупредить, но и сделать то, чего ещё ни разу не делали в нашей академии.

После этих слов Пётр Алексеевич засунул руку за полу своего балахона, немного поковырялся там и достал цепочку, на которой висел серый камень в металлической оправе. Такой же, как и у Василисы в браслете.

— Этот артефакт сможет защитить вас практически от любой опасности на территории академии. Но только один раз. К сожалению, сделать более качественные артефакты за столь короткий срок у меня не вышло. Да и сил на это не хватит. Наш договор с Рюриковичами и другими старшими семьями не предусматривает ничего подобного.

Судя по выражению лица Григория Константиновича, ректор сейчас сделал что-то невероятное. Князь даже не заметил, когда я уставился на него, не зная, как поступить. Брать этот артефакт у Годунова или нет?

Пришлось мне даже привлекать его внимание лёгким покашливанием. А затем и вовсе задавать прямой вопрос. Но вместо ответа мне Григорий Константинович обратился к ректору.

— Этот год действительно очен особенный, раз даже Годуновы изменили одному из главных правил академии и решили вмешаться в процесс обучения, пусть даже и подобным способом. Я рад, что всё это происходит именно сейчас. Когда нашу семью представляет Виктор. Ему ещё многому предстоит научиться. Без ошибок здесь не получится обойтись, даже детям, в чьих жилах столь сильная Старшая Кровь. Поэтому такая защита на этом пути станет сильнейшим подспорьем. Я от лица Апраксиных и себя лично благодарю вас, князь, за этот подарок. Он действительно достоин сильнейшей семьи в империи. Уверен, что все его оценят по достоинству.

— Не стоит, князь. Последний набор факультета старшей крови показал, что необходимо что-то менять. И в первую очередь мы решили начать с себя. Но программа обучения осталась прежней. Здесь мы были едины во мнениях. Она лучшая. Уверен, что ты, Виктор, сможешь подчеркнуть для себя очень много полезного. Даже за несколько месяцев.

И снова эта улыбка. Снова Годунов говорит ей, что знает гораздо больше, чем показывает. Даже попытался немного расположить его к себе. Вдруг это поможет узнать чуточку больше. Вот только защита ректора оказалась выше всяких похвал. Такой же, как и у всех непробиваемый мной людей.

Возможно, я смогу найти его слабое место или подавить, ударив в самый неожиданный момент. Но это точно не сейчас. Ничего у меня не выйдет.

— Виктор, — обратился ко мне Пётр Алексеевич. — Могу я попросить тебя, дать слово, что ты не станешь соглашаться принимать участие в какой-нибудь глупости, или не станешь подбивать ни на что Шуйского и Романова?

Ничего себе запросы. Я даже знать не знаю этих ребят, а меня уже просят дать слово, что не буду с ними иметь никаких дел. Вдруг они предложат мне какое-нибудь крайне выгодное дело. А вот так, дам слово и буду потом себе локти кусать.

— Я их даже не знаю. Поэтому не вижу смысла давать вам слово. По крайней мере, сейчас. Подойдите ко мне с этой просьбой через пару дней.

— Боюсь, что через пару дней будет уже поздно. Мне нужно, чтобы ты дал слово именно сейчас. Понимаю, что эта просьба может звучать довольно странно. Но поверь, что так будет лучше абсолютно всем.

— Я верю. Даже знаю, что вы меня не обманываете. — отец с сыном переглянулись, а Григорий Константинович лишь пожал плечами, когда они вопросительно посмотрели на него. — Но и давать слово, вот так, ничего вообще не зная, это очень странно. Не находите?

Григорий Константинович удовлетворённо кивнул: значит, я сделал всё правильно. А иначе и быть не может. Не могу же я давать слово, не только не зная вообще ничего о людях, которых оно касается, но и совершенно незнакомому человеку. Всё же слово аристократа, а тем более, члена старшей семьи — это очень дорогая и уникальная вещь. Вот так один раз дашь, и должен будешь его сдержать, что бы ни случилось.

— Что же, мы предполагали такой ответ. И немного зная тебя, из разных источников, нашли, что предложить в обмен на эту услугу. Как ты смотришь на то, чтобы получить разрешение от деканата открыть свой бизнес на территории академии?