Тыквенная магия

– Я очень сильно его ударил. Боюсь, второго удара не переживу.

До дома Алеиды они добрались, промокнув до нитки. Дом был темен и угрюм: никто не растопил печи и не зажег камин, никто не готовил обеда и не зажигал света в комнатах. Всю дорогу Дерек молчал и, войдя и закрыв за собой дверь, спросил:

– У него темные волосы и разноцветные глаза? Серый и карий?

Алеида замерла. Обернулась к нему, чувствуя, как все в ней промораживается до дна. Да, у Кирка Гартунга были разноцветные глаза; он еще смеялся, называя их агатом и бирюзой.

“Бирюза, чтобы видеть и исцелять болезни, – говаривал он. – Агат для силы и справедливости”.

– Да, – прошептала Алеида. – Вы его все-таки видели.

Пальто и платье, сырые и тяжелые, неприятно липли к телу. Сбросить эти тряпки, нырнуть в горячую ванну – но сперва надо все приготовить и растопить. Теперь у нее нет слуг, которые будут выполнять приказы.

– Видел, – кивнул Дерек. – Отражение в одном из инструментов… там рядом со столом была кювета.

Он усмехнулся и добавил:

– Я не стал говорить об этом прямо там. Боюсь, тогда мы не дошли бы до дома.

– Удивительно, что все-таки дошли, – прошептала Алеида. Дерек нахмурился.

– Да, я сам удивляюсь, почему он нас отпустил. Особенно после того, как пытался убить меня ночью.

– Давайте подумаем об этом попозже, – предложила Алеида. – После чая, например.

Дерек кивнул, и они отправились переодеваться.

Глава 14

Все-таки люди в основном знатное трусло.

Дерек подумал об этом, когда переоделся в сухое, спустился на кухню и растопил плиту. Глупый побег они устроили, эти слуги Алеиды. Их хозяйка еще ни в чем не обвинена официально, в доме живет столичный следователь, так что бояться нечего – а они боялись. Задали деру.

Ну и ладно. Обойдемся как-нибудь.

По счастью, бывшие слуги Алеиды не стали брать с собой то, что плохо лежит: в кладовой остались припасы, в шкафчике на кухне Дерек обнаружил чай и сахар, хороший кофе, приправы, даже немного шоколада. Чего бы приготовить на скорую руку?

Он набрал яиц, снял с крючка связку сосисок и решил сделать омлет. Для обеда, конечно, мало, зато быстро и сытно.

Растопленное масло весело запело в сковороде, и Дерек принялся разбивать яйца. С сосисками решил не мудрить: просто разрезал пополам в длину. Отражение Кирка Гартунга плавало перед глазами, он смотрел с ненавистью и готов был убить и Дерека, и Алеиду.

Почему все-таки не убил?

Дерек взял лопатку и принялся энергично ворошить омлет. Его повариха, конечно, готовила иначе: у нее получался полукруг, начиненный помидорами, зеленью и перцем. Но ничего, у Дерека другие таланты. Вряд ли Алеида приготовила бы лучше.

И какая мощная аппаратура у него в доме! Все детали для нее Гартунг заказывал лично, секретно, чтобы ни у кого не вызвать лишних вопросов. Мелочи шли через Миранду Хорниран; возможно, она что-то узнала, и Гартунгу надо было срочно скрываться. Тогда он имитировал свою смерть и расправился с Мирандой сразу же, как только у него появилась такая возможность.

Зачем ему все это нагромождение механизмов и тот операционный стол? Что именно он готовил?

И зачем ему обвинять Алеиду Сандерсон в колдовстве? Ладно, язвы на руках можно и подделать, и это явно дело самих Хорниранов. Но вот их смерть от разрыва сердечной сумки, ужас, который они увидели перед этим, были делом рук именно Гартунга, Алеида с таким бы не справилась.

Ее дар был огромен и силен. Но в нем не было и тени зла. Алеида просто не смогла бы кого-то убить.

Жаль, что ее соседям этого не докажешь.

Послышались шаги, и на кухню вошла Алеида в теплом домашнем платье и шалью, наброшенной на плечи. Девушка была взволнована и бледна, словно то, что Дерек видел именно Кирка Гартунга, поразило ее до глубины души.

Впрочем, он был другом ее семьи. Это в самом деле потрясение – узнать, что человек, которого ты считаешь другом, примеривается, как бы так взять и ударить тебя топором по голове.

– Омлет! – обрадовалась Алеида. – Не думала, честно говоря, что вы умеете готовить.

– Я и кофе сварил, – ответил Дерек. – Одна моя знакомая говорила, что есть вещи, которые надо уметь. И не полагаться на слуг.

Алеида села за маленький стол, за которым обычно обедала прислуга, Дерек разложил омлет по тарелкам и разлил кофе в маленькие чашки. Потом надо будет посмотреть, что здесь с системой отопления – не мерзнуть же ночью. Можно было, конечно, сходить к Родриксону, но Дерек сомневался, что тот поможет.

Поселковый голова скажет что-нибудь вроде “Вот и нечего дрожать от холода в том ведьмачьем гнезде, перебирайтесь ко мне”. А когда Дерек переберется, то Алеида останется совсем одна.

– Где теперь ваша знакомая? – спросила Алеида, отрезав кусочек сосиски.

Дерек неопределенно пожал плечами.

– Где-то в Лекии, насколько я знаю. У теплого синего моря вместе с любимым человеком.

Алеида кивнула и больше не спрашивала ни о чем, пока тарелка не опустела. Потом, когда пришел черед кофе и маленьких пряников, она поинтересовалась:

– А если он не убил нас потому, что это как-то разрушило бы его приборы?

Девушка старалась говорить спокойно и уверенно, тоном светской барышни, которая не боится ни магии, ни артефакторов, ни привидений и готова отстаивать свою невиновность. Но Дерек чувствовал ее волнение.

– Мы с вами были соединены Увеличительным стеклом, – задумчиво произнес он. – Да, пожалуй, вы правы. Если бы он бросил в нас боевое заклинание, оно бы выросло в несколько раз и в доме начался бы пожар. Но почему тогда он просто не зарезал нас, например? Подходит невидимка и… – Дерек резко провел большим пальцем возле шеи. Алеида поежилась.

– Дальше. Вчера он пришел, чтобы убить меня, – Дерек вспомнил бледное лицо Клеритан вин Хорн, пустоту, которая открылась за спиной, ступеньки, что выскальзывали из-под босых ног. На кухне было тепло, но его обдало морозцем. – Почему не сделал это сегодня? Все можно было свалить на вас. Ведьма заманила столичного следователя в заброшенный дом и там убила.

Алеида взяла чашку кофе в руки, но не сделала глотка.

– Не сходится. Я могла бы убить вас и здесь, в этом доме. Зачем куда-то заманивать?

Дерек кивнул.

– Надо понять, почему он подставляет именно вас, Алеида. Что будет, если вас признают виновной в злонамеренной магии и казнят?

Алеида нервно усмехнулась. Дерек мрачно подумал, что он невольно подавляет, даже когда не хочет этого делать. Такова его суть, таков его дар.

– Для меня ничего хорошего.

– Конечно. Кому достанется дом? Ладно, раньше его забрали бы Хорнираны по суду, Джейк единственный потомок вашего отца. А теперь?

Алеида пожала плечами. Дерек чувствовал, что разгадка змеится совсем рядом: прикасается к пальцам, отстраняется, не давая поймать.

– Скорее всего, дом и земля уйдут в казну, – ответила девушка. – У моего отца больше нет наследников.

Дерек нахмурился.

– Почему тогда дом Гартунга стоит просто так? Каких наследников ждет Родриксон, почему не сообщает в регистрационную палату?

Алеида только руками развела.

– Итак, у нас есть, – Дерек начал загибать пальцы. – Артефактор, который притворяется мертвым, но при этом спокойно себе живет в своем доме и очень сильно хочет вас подставить. Есть еще поселковый староста, который не отправляет данные о доме в столицу. Ждет каких-то наследников и, я думаю, точно знает, что они есть. Семью Хорниран, которая чисто теоретически могла унаследовать ваш дом и землю, убили. И теперь я спрошу еще раз: Алеида, кто может быть наследником вашего отца?

Несколько долгих минут Алеида молчала, глядя в маленькое кухонное окно. Дерек допил кофе и отправился мыть посуду. Ему вдруг очень захотелось вернуться в столицу, в свой дом в Карнабере.

Он бы и Алеиду с собой взял. Все равно ей больше нечего делать в этих краях. Нормальной жизни тут не будет. Продаст дом и землю, устроится в столице всем на зависть.

– У отца был еще один сын, – наконец сказала Алеида. – Это было за несколько лет до моего рождения, он тогда был женат на другой женщине. Мальчик и мать умерли от горвской горячки, отец провдовел год, потом женился уже на моей маме. Его звали Конлет, кажется.

Дерек криво усмехнулся. Симптомы горвской горячки были похожи на отравление кровью фей, смесью нескольких растительных препаратов. Если Миранда с ранней молодости работала в лавке и доставляла товары для соседей, то и для себя могла купить все, что понадобится.

Кажется, это и была разгадка.

– Он тогда уже знал Миранду?

– Конечно. Она ведь жила в поселке. Они знакомы с детства.

– Насколько тесно они тогда общались?

Алеида испуганно посмотрела на него.

– Я не знаю. Правда не знаю. Отец не очень-то много рассказывал о своем прошлом. Про смерть его первой жены и сына я вообще узнала из свидетельств, нашла папку с документами, – она сделала паузу и добавила едва слышно: – Разбирала стол, когда он умер.

Дерек вымыл сковороду и сказал, глядя на кошку, которая шла под дождем по своим делам:

– Думаю, это была не горвская горячка, Алеида. Их убили.

Глава 15

Дождь перестал около трех часов дня, и на улицу сразу же высыпал народ – крики поднялись такие, что Дерек приказал Алеиде не высовываться из дома, наложил усиленные запирающие чары и пошел разбираться, что же случилось.

Пока он шел по дороге к центру поселка, откуда доносились вопли, то составил примерную картину преступления.

Родриксон и Кирк Гартунг вступили в преступный сговор. Поселковый староста придерживает документы по дому и земельному участку артефактора, не давая им хода в регистрационную палату. Как только Гартунг обстряпает свои дела, то появится в поселке под новым именем и с новым лицом и получит все, что имел раньше.

Миранда Хорниран приложила руку к смерти первой жены и сына старого Сандерсона. Это был тот самый грех, который ей показали на тыквенном поле. Допустим, Миранда увидела, как к ней идет женщина в окровавленной одежде с младенцем на руках – да, пожалуй, этого хватит, чтобы окочуриться.

Джейк увидел то же самое. Зрелища хватило, чтобы он рухнул замертво.

Что, если ребенок все же выжил? Все это время Конлет Сандерсон был рядом, видел счастливую жизнь своего отца, но прятался, чтобы его не попробовали убрать снова?

Это все объясняло. Кирк Гартунг убрал Миранду и Джейка, потом расправится с законной наследницей и получит все состояние Сандерсона. Выкупит, например, на фальшивых торгах, которые организует поселковый староста – закон давал такую возможность.

Дереку сделалось скучно. Все упиралось в деньги и выгоду.

Он вышел на площадь к храму и увидел, что там собирается народ. Люди выглядели угрюмо и взволнованно. Поселковый староста стоял на ступенях церкви, и люди напирали на него, требуя ответа. Священник, должно быть, спрятался внутри, за закрытыми дверями. В толпе Дерек увидел доктора Вельша – тот замер у фонарного столба и смотрел на собравшихся цепким оценивающим взглядом, словно прикидывал, сколько народу ему сегодня придется лечить.

– Сжечь! – прокричала одна из женщин, потрясая крепким кулаком. – Сжечь это ведьмино гнездо немедля!

– Это она всему поселку гадит! Хватит с нас! – поддержала ее дама с сухим и жестким лицом школьной учительницы математики.

Родриксон держался так, словно всеми силами хотел остановить расправу. “Все правильно, – подумал Дерек. – Вчера Гартунг или как там его выбрался на улицу из своего убежища и напомнил, что ему нужен дом Сандерсона, а не головешки”.

– Сжечь ведьму! Сжечь! – закричали со всех сторон.

Дерек пробился через толпу, встал на ступенях рядом с Родриксоном и вскинул руку к низкому темному небу. Пары выстрелов из табельного хватило, чтобы народ умолк, и вид у Дерека был настолько решительный, что люди поверили: дальше он будет стрелять на поражение.

– Тих-ха! – прорычал Дерек, и люди испуганно уставились на него и будто бы опомнились. – Это что за сход? Кто допустил?

Когда так рычал Гверц, то окружающие разбегались по кустам, придерживая штаны. Дерек, конечно, едва доставал головой до плеча своего начальника, у него не было такого впечатляющего голоса, эбонитово-черной кожи и бесчисленных белоснежных кос, которые превращали главу инквизиционного департамента в подобие жуткого заюжного божества.

Но Дерек был столичной властью. И с ним считались.

Пока считались.

Он покосился в сторону Родриксона и приказал:

– Докладывайте.

Поселковый староста поежился, словно случилась очередная беда, и он понятия не имел, что теперь с ней делать.

– Ребята забрались в дом Миранды Хорниран, – неохотно ответил он, и из толпы выступили давешние знакомцы Дерека, Генри Тольцер и Талбот Шуппе. По лицу умника расплывался знатный кровоподтек: похоже, папаша все-таки узнал про общение сына с крепкими напитками.

– Забрались, ваша милость, – печально признался Генри. Что поделать, вот такие вот мы дураки. – Глядим, а там внутри… ну как бы это объяснить. Вот дом, да? А стены там из мяса. И кровь сочится, и все дрожит и трясется. И аптекой воняет.

Так. Аптечный запах – это как раз и есть кровь фей. Конлет Сандерсон не сдержался и проявил то, что однажды пыталось его убить, да не смогло.

– Ведьминых рук дело! – подал голос один из крепких мужчин: рядом с ним стояла группа таких же здоровяков, и они выглядели так, словно собирались пойти к Алеиде с топорами, вилами и факелами.

– Да! – поддержали его соседи. – Сжечь ведьму!

– Я знаю, кто убил Хорниранов! – прокричал Дерек и вскинул руку с пистолетом: народ снова умолк и попятился от ступеней храма. Краем глаза Дерек заметил, как Родриксон отшатнулся в сторону.

– Это не Алеида Сандерсон, – продолжал Дерек уже тише. – Я приведу настоящего убийцу и покажу вам.

Люди заговорили все сразу, и какой-то седовласый джентльмен в старом, но еще приличном костюме, спросил, пристально глядя на Дерека:

– А если ошибаетесь, ваша милость? Если это все ее чары?

– Тогда встану на костер рядом с ней, – отрезал Дерек и, обернувшись к Родриксону, произнес: – Пойдемте туда, где потише. У меня к вам очень много вопросов.

Он покосился в сторону Генри и добавил: