Орион Реликвий (СИ)

Вместе с этим вопросом пришли звуки. Органы слуха заработали.

Где-то вдали щебетали птички, которых я не слышал лет уж десять во время войны с мутантами.

Кто-то рядом пыхтел, подергивая меня за что-то. А еще пришли запахи. Не самые приятные.

Воняло чем-то травянистым и чем-то спиртовым.

— Мда, ваш сын совсем плох, — раздался рядом старческий голос, и мое тело перестало дергаться вниз. — Когда случился последний приступ?

— Сегодня утром, — зазвучал чуть вдали женский голос, полный боли. — Всеволод Владимирович, может, можно что-то сделать?

Что за странные имена?

Попытался раскрыть глаза — не получилось. Поднять руки — эффект нулевой. А еще, я почему-то не чувствовал ног. Это что же, у меня ноги отнялись?

— Боюсь, что нет, — заговорил старик. — Сами понимаете, он в вашем роду самый слабый, да и род ваш никогда не славился силой.

Последнее он словно выплюнул. Показывая свое отвращение к собеседнику. Женщина, которая разговаривал с ним, лишь всхлипнула. А я охренел.

Это еще что за люди тут рядом со мной? Какой к черту род? Где я?

Моя соображалка начала хаотично думать, начиная все расставлять по полочкам.

То, что я погиб, сомнений не было. После той пилюли ещё никому не удавалось выжить. Может, это игры больного рассудка? Вполне возможно. Но почему мозг работает? Научно доказано же, что «там» нас ничего не ждет. Тогда…

В памяти тут же всплыли новые картинки. Мне припомнился синий монстр и его кровь на моей ране. Но додумать не получилось. Меня что-то больно укололо в руку.

Да не куда-то, а под ноготь!

Эй, старик, ты что там удумал?

— Не реагирует, видите? — забормотал он. — Любой живой человек давно бы звук издал или бы дернулся. А это… тело даже не шевельнулось.

— Не говорите так о моем сыне! — всхлипнула женщина. — Он живой! Он может жить!

Любой живой человек после такого тебе бы морду разбил. Придурок. Иголками в меня тычет, хрен старый.

В следующий миг, я почувствовал, что мою руку поднимают. А раз почувствовал, то это уже хоть что-то. Контроль над телом возвращается. Только вот, вместе с ним приходит и какое-то отчаяние.

Слабость, что ли.

— Я бы на вашем месте, снял бы с его шеи кристалл. Нельзя такие вещи порочить смертью, — старик вновь заговорил. — Понимаю, что это наследие его отца, вашего мужа, но эти драгоценности не терпят такого ухода.

— Нельзя! — тут же вспыхнула женщина. — Мой сын…

Что она все заладила сын да сын? Я своих родителей никогда и не видел. И уж после службы, знал наверняка, что их больше нет.

Тогда почему она твердит, не умолкая, что я сын? Она же про меня, да?

— Вашему сыну уже ничего не поможет, — раздраженно ответил старик. А я наконец-то, смог разлепить глаза.

Сначала картинка была пятнистая. Неразборчивая. Затем зрение начало фокусироваться, и я уставился на старика, нависшего надо мной.

Тот раздувал ноздри и что-то яростно дергал у меня в ногах.

— Ноги так и не работают!

А, так вот что он трогает.

— Но раньше же он ходил! — я не смог повернуть голову на голос. Тело слишком медленно возвращало контроль. — Ходил же! И способности у него проявлялись, он мог бы стать магом!

Боже. Что она несет? Каким магом? Что еще за старые байки, которыми нас в казарме пугали?

— Учитывая его полумертвую душу, шансов, что он станет магом — ноль. И даже если бы он ходил, он бы им так и не стал. Его сестры, уже хоть что-то, но он, — эта безманерная старая сволочь, ткнула меня пальцем в лоб. — Никогда!

Вот тут я начал закипать. Во-первых, мне было непонятно, почему я до сих пор жив. Во-вторых, я не понимал, где я нахожусь.

Что это вообще за дебильная парочка трется возле меня.

Какая-то мама и какой-то хрыч.

Рука сама собой заработала. Дернулась, а затем ко мне вернулись основные функции.

Закашлялся и схватил руку старика, который опять пытался ткнуть меня своим пальцем.

— Завязывай, — хрипло сказал я. — А то палец сломаю.

На мое резкое пробуждение отреагировали оба. Названная мама зарыдала и бросилась мне в ноги. Я же ничего не почувствовал. А вот старик вскочил со своего места и коснулся какой-то хрени, которая висела на его шее.

— Вот видите! — ревела женщина, которую я так и не успел рассмотреть. — Жив!

— Это последнее издыхание, — заявил старик, слегка раздраженным голосом.

Этого говнюка я детально рассмотрел.

Усики-щетка под носом. Зеленые глаза. Надменный взгляд и лицо, требующее кулака. По нему было видно, что он о себе слишком высокого мнения. А интонация в его голосе раздражала больше всего.

— Я просканировал больного, — он сморщил нос. — Больше не проживет. Сколько бы вы ни рыдали, это делу не поможет. Сердце почти не бьется, пульс частично отсутствует. Болезнь слишком быстро прогрессирует. А души вообще не нашел, так что… он машинально двигается.

Души не нашел? Ты что несешь?

Чуть приподнялся, посмотрел на старую брюнетку в причудливом костюме и первым делом посмотрел на свои руки.

Твою же мать! Шрамов словно никогда и не было. Пальцы тонкие, мальчишеские. Ногти отросшие, татуировок нет. Словно это и не мои руки!

Сдернул одеяло и посмотрел на грудь с животом.

Сомнений, что это не мое тело больше не осталось. Причина… ну, хрен его знает. Тем не менее…

— Зато успеете попрощаться, — заявил старик и ухмыльнулся.

Задолбал! Дед, ты начинаешь меня раздражать. Мне бы понять, что тут вообще происходит. Неужели… другое тело… странное окружение…

Я попытался встать и окончательно убедился в том, что ноги не слушаются. Я просто их не чувствую. Упал на деревянный пол, как мешок с дерьмом.

— Сколько ему осталось? — продолжала рыдать женщина. — Просто назовите время.

— Часа три, не больше, — улыбнулся тот и больше я его не слышал.

Старик что-то буркнул и, судя по топоту каблуков, вышел из комнаты. И словно бы в подтверждение его слов, мою грудь что-то невероятно сдавило. Да так, что я и вздохнуть не мог. Отпустило меня лишь через несколько минут, и за это время я уже успел попрощаться с жизнью… во второй раз.

И тут я понял… старик хоть и мерзкий, но говорит правду.

Так значит три часа? Весело…

Глава 2

Названная мама попыталась меня поднять. Самостоятельно у меня никак не получалось. И по итогу на помощь пришел еще один представитель женского рода. Какая-то язвительная девушка.

Поднимая меня, она не сдержалась и, сморщившись, произнесла:

— Опять? Он хоть не обделался?

Детка, да ты не знаешь, что такое обделаться! Вот сидела бы ты за стеной, слыша, как боброголовые грызут твою бетонную стену, ты бы точно испачкала свое бельишко.

— Нет, Мария, — скромно заявила моя мама. — Очухался, но Всеволод Владимирович сказал, что ему осталось часа три, не больше…

— Стоит позвать его сестер, — отозвалась девушка со звонким голосом, которая помогала матери. — Пускай попрощаются.

— М-м-м-м, — я попытался сказать: «с собой прощайтесь, я никуда не собираюсь», но не получилось.

Мои легкие сжались, в груди появилась ноющая боль, а перед глазами все вновь поплыло.

Черт. Что за дохлое тело? Почему меня, бравого война третьей планеты, зашвырнуло в тело такого слабака? Да и что это вообще за… блин, вопросов слишком много, а голова беспрерывно гудит. Но самый важный вопрос.

Как я после смерти оказался здесь и умираю… опять?

— Вот видишь, — всхлипнула мать. — Совсем уже…

Меня посадили на кровать. Помогли облокотиться на холодную стену. Мать бережно смахнула серым платком что-то с моего лба и отошла от моей постели.

Я раскрыл глаза и первым делом посмотрел на эту девушку.

Ну, по меркам моего мира ничего такая. Готовая для восполнения людской популяции. Бедра широкие, таз крепкий. Форма груди хорошая, не маленькая.

— Эй, что смотришь? — оскалилась блондинка с выразительными «глазами». — А?

— Пойду позову дочерей, — тут же засуетилась женщина и бросилась прочь из небольшой комнатки.

— Эй? — повторилась девушка. — Что пялишься на меня?

— Знаешь, — медленно выговорил я, попытавшись донести ей свои мысли. Но по итогу, ничего так и не смог сказать, просто долго мычал, пытаясь раскрыть рот.

Она посмотрела на меня, как на последнего идиота. А я позволил себе короткую усмешку. Хоть на это мне хватило сил.

Сестры и мать пришли спустя пару минут. Перед этим блондинка окутала меня простыней, ворча что-то под нос.

— Вот, девочки, — мама пустила очередную слезу. — Уже меньше трех часов осталось.

— Ну вот и отмучился, — улыбнулась одна из двух близняшек, шепотом обращаясь ко второй. — А то надоел уже!

Девочки прыснули со смеху, но вот у меня на душе появился неприятный осадок. Вот тебе, Владимир и семейные ценности. Устали они ухаживать за братом-калекой. Ждут, когда помрет.

Да за такое головы бы им самим оторвать.

Девушки, к слову, выглядели очень неплохо. Симпатичные, стройные. Зеленоглазые и… противные. Голоса у них скрипучие какие-то.

Интересно, я с ними похож? Или… я больше в отца. А он вообще есть у меня?

— Если бы только Виктор был здесь, — пустила вторую скупую слезу матушка, отвечая на мой вопрос. — Он бы вам, дурынды, головы поотрывал за такие слова!

На сестер, к слову, это никак не повлияло. Они продолжили улыбаться и как-то злобно на меня поглядывать.

Слушать, как эта четверка, разговаривает друг с другом, было неинтересно. Когда я понял, что больше никто не придет и больше мне не на кого смотреть, я просто закрыл глаза. Представил себе пляж с цветущей, зеленой водой, откуда высовывают головы бобролюди, и в своем коротком сне, бил их титановым веслом по голове.

Так, скажем, словил релакс и отдыхал последние часы жизни.

Новая вспышка и приступ боли подкрались незаметно. Меня скрутило. Не вывернуло, разумеется, но ощущения были не из самых приятных.

Пришлось открыть глаза, привыкнуть к свету и попытаться изучить свои апартаменты. До этого момента они были мне неинтересны.

Комната большая, метров так двадцать квадратных. Обставленная как-то скупо, пару шкафов, тумба, стол у изголовья кровати. Никакого оружия нет. Костюмов или такой же формы, как у этих сестер, тоже нет.

Кстати, а что это за форма? Эмблемы? Они в каком-то отряде служат?

— Он точно через три часа откинется? — заговорила одна из близняшек. — А то нам бы на учебу…

О, а вот и очередной ответ на мой вопрос. Студенты или школьницы. Хотя… на школьниц они непохожи.

— Виктория! — рявкнула мама. — Я сейчас тебе…

Та самая Виктория поняла, что перегнула палку и попыталась быстренько улизнуть. Но не получилось. Мать ловко схватила ее за прядь волос и потащила на себя. А затем, в немного странном тоне, дала три раза по ее заднице.