Помоги проекту - поделись книгой:
Теперь и Лене стало смешно.
– Да Витьке дела нет до моих мыслей, глупости это.
– Не глупости, – возразила Аня. – Сейчас дела нет, а станет толстым лысым бухгалтером во втором браке с тремя детишками и будет думать, что есть вот такая Лена, что его ненавидит. И спать будет не так сладко!
Лена представила худощавого красавчика Рощина лысым и с пузом и расхохоталась. Легко и весело, впервые с их неприятного расставания прошлой зимой.
– Вот видишь, я тебя развеселила, – улыбнулась и Аня. – Даешь добро на охмуряж этого твоего Витьки?
– Да зачем тебе такой? – Лена замахала руками. – Лучше Диму Собакина бери. Он пусть не такой красавчик, но выглядит надежным.
– Да ну! – Аня снова сморщила нос. – Что за скука! Я же не собираюсь за него замуж, так, погулять немного.
– Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. – От растерянности Лена выпалила поговоркой. – Какой смысл встречаться с тем, с кем не хотел бы провести всю жизнь?
Теперь Аня посмотрела на нее странно. Оценивающе так, будто решала, доросла она до ответа или нет. Неприятный взгляд.
– Я же не сошла с ума, чтобы мечтать о семье в поселке. Ну там детишки, свинки. Коровку можно завести.
Да, никогда раньше у Лены так много раз не менялось отношение к человеку за один-единственный разговор! Она чуть не задохнулась от обиды. Надо же, они, поселковые, были недостаточно хороши для этой приезжей.
– А чего вы вообще сюда переехали? – грубо спросила она, с трудом удерживаясь, чтобы не оставить эту гордячку прямо посреди улицы и не уйти.
Плечи Ани чуть поникли, а взгляд стал испуганным.
– О… Отец хотел переехать в тихое место, чтобы я могла спокойно доучиться, – наконец произнесла она.
В голове Лены, тщательно унавоженной и подготовленной телевидением и кричащими заголовками в интернете, взросли и набухли одна мысль за другой. Аня была беременна и уехала, чтобы скрыть свой позор! Ее отец изменил жене с одноклассницей Ани! Или с подругой жены. Ну это хотя бы объясняло, почему матери с ними не было… За Аней охотилась бандитская группировка! Она кого-то убила! Нет, ее хотели убить! Строго говоря, после разговора с ней Лена бы даже не удивилась, окажись последняя мысль правдой.
Они как-то прошли мимо торчащего за высоким забором корпуса психиатрической больницы и оказались рядом со старой церковью. Тут и сели на скамейку. Лена достала кулек с семечками. Городские могли смеяться сколько угодно, что это прошлый век, но какой смысл менять то, что отлично работает? Семечки можно лузгать бесконечно.
Пауза затянулась, и, вздохнув, Аня продолжила рассказ.
– Не знаю, слышала ты или нет, была волна самоубийств среди подростков. Типа секты, где ребят убеждали покончить с собой.
Лена кивнула, мол, не совсем в деревне живем, интернет есть, а там дурости эти вечно на первых строчках.
Но Аня даже не смотрела на нее. Она уставилась в одну точку и чуть раскачивалась, продолжая рассказывать будто и не Лене вовсе.
– У нас пошли дальше. Появилось целое движение Мотыли. «Ловить на мотыля» приобрело новое звучание. Если коротко, люди получали деньги от организаторов этого «мотыля» за свои увечья. И нет, разбить лоб о стену было недостаточно. Кто-то другой должен был разбить твой лоб о стену. Чем сильнее увечье, тем больше денег. Желающих бить мотылей было не много, и те пускались на разные хитрости. Шантажировали друзей, оскорбляли незнакомцев, выступали вместе с митингами против чего угодно, надеясь попасть под шальную пулю, хотя бы резиновую.
Лена забыла, как дышать. Ей так хотелось спросить, неужели ее новая приятельница тоже принимала в этом участие? Но она боялась прервать рассказ.
– Сначала кого-то уговаривали ударить разок, потом шантажировали его тем, что сняли, как он бьет человека… Я не знаю, почему родители не забили тревогу раньше, честно. Мотыли были хитрые, как наркоманы в поисках денег на дозу. Они врали родителям, врали тем, кто их бьет. Только организаторам врать было нельзя. И все было хорошо, наверное. Пока в нашей школе не произошло то, что рано или поздно должно было случиться. Одного мотыля забили насмерть.
Лена сбоку видела, как ходили желваки у Ани, слышала, как глухо она говорит, словно ей это тяжело дается, но не могла понять, что это значит. Мотылем был кто-то из ее друзей? Она видела убийцу?..
– Всю школу прошерстили. Полицейские, психологи, соцработники. Никто не видел момент убийства, но многие знали, что Денис был мотылем. Об этом и рассказали.
Аня прижала ладони к коленям так, что побелели костяшки.
– Многие увезли детей к бабушкам, на море, куда угодно прочь. Найденных по повреждениям мотылей заставили ходить к врачам. Вот и мы уехали тоже. Находиться в школе стало невыносимо.
Теперь ее голос звучал почти нормально, и Лена рискнула.
– А почему раньше никто не замечал этого?
Аня усмехнулась.
– А почему почти никто не видит забинтованные руки неудавшихся самоубийц? А синие сгибы локтя у наркош? Длинные рукава плюс ударная доза «нам плевать, пока ничего особенного не случилось» приводит к ожидаемому результату.
Лена уставилась на психиатрическую больницу. Она знала, что на прошлой неделе оттуда бежал и пропал без вести пациент. Она знала, а многие нет. Всем плевать? Пожалуй, она понимала, о чем говорит Аня, и больше не злилась. Если бы ей пришлось покидать свою школу и дом из-за такого, она бы тоже ненавидела новое место.
– Это единственная причина? – по непонятному наитию только и спросила она.
Аня вздрогнула, а потом повернулась к ней на скамейке так неловко, всем телом, что едва не выбила из руки кулек с семечками, о котором Лена успела позабыть.
– Нет, – свистящим шепотом произнесла она. – Еще там был черный человек.
– В каком смысле? – ляпнула Лена.
– Я не знаю. – Аня теперь выглядела напуганной, и казалось, что каждое слово дается ей с трудом. – Он… он убил…
Лена вскочила. Ей показалась, что новая знакомая сейчас задохнется или грохнется в обморок. И куда бежать, кого звать, что делать, вообще?
Но Аня пришла в себя, глаза ее снова смотрели осмысленно, а на щеки вернулся легкий румянец.
– Он убил при мне, – четко произнесла она. – Теперь я свидетель.
Она тоже встала, и Лена поняла, что это не румянец. У Ани был жар!
– Пойдем-ка ближе к дому, – попросила Аня. – Я странно себя чувствую.
– Зайдем только ко мне, мама даст какое-нибудь лекарство, ты вся горишь. – Лена занервничала. Если Аня не больна, а распереживалась от расспросов, то и ежу понятно, кого в этом обвинят. Показала поселок, молодец!
Она собиралась молчать всю дорогу, чтобы не спровоцировать какой-нибудь приступ, но Аня заговорила сама.
– Этот черный человек… он точно хотел убить именно меня. Он так смотрел на меня, прямо в глаза. Мне до сих пор дурно. Вместо этого он убил… других людей. Прямо передо мной, он будто красовался, мол, смотри, что тебя ждет. Он какой-то больной псих, я понятия не имею, зачем ему это. Я даже не знаю, почему он промедлил. А потом меня спас отец.
Лена вспомнила лицо Виктора Андреевича и чуть повела плечами, словно ей стало холодно. С таким зверским лицом, какое было у отца Ани… Не удивительно, что черный человек не завершил начатого. Честно говоря, Лена была даже готова поверить, что отец и есть Анин черный человек. И он держит дочь в заложниках, не позволяя сказать лишнего словечка об этом. Лена вздохнула. То, что Аню спокойно отпустили с ней гулять, никак не вписывалось в логику этой истории, а жаль. Так интересно получалось.
Тем не менее, похоже, Ане стало легче, когда она рассказала больше, поэтому Лена рискнула продолжить расспросы.
– А что с этим черным человеком сейчас? – Ей было смешно произносить «черный человек», сразу вспоминалась детская страшилка про черного человека в черной комнате, но как его иначе назвать, она не знала. – Он погиб? Или в тюрьме?
– Нет. – Аня покачала головой и пугливо оглянулась. Лена с большим трудом удержалась, чтобы не повторить ее движение. – Он… Мне кажется, что он где-то рядом. Он идет за мной.
Лена даже не подозревала, что будет так рада наконец распрощаться с новенькой. Конечно, сначала ее мама дала Ане таблетку, почему-то от головной боли, но тут маме определенно виднее. А потом та ушла домой, пообещав позвонить утром.
– Чего кислая сидишь? Не понравилась приезжая? – Мама подошла неслышно, Лена даже вздрогнула. Под впечатлением от рассказа Ани она на мгновение представила, что это не мама, а черный человек, который планирует убийство. К тому же было за что – до школы они так и не дошли, Швецову про пирог не передали!
– Не то чтобы не нравится… – Лена помялась. – Она какая-то странная, если честно. И они явно сбежали от чего-то, я не очень поняла, от чего на самом деле.
– Наши места часто принимали беглецов, – туманно отозвалась мама. – Кого-то в теплые объятия, а кого-то в бурные речные воды. Ужинать будешь? Я суп разогрела.
И Лена пошла мыть руки. В одном Аня и ее отец были правы. Поселок у них тут маленький, и каждый новый человек будет под прицелом множества внимательных глаз. Не пропустят ничего странного.
3 глава
У черного человека было имя. Его звали Тадеуш. Ему нравилось это имя. Такое инородное для того, кто родился и вырос в русской семье. Он и чувствовал себя инородным, чужаком. Даже с самыми близкими он был словно лишним. Всегда.
И только имя, которое начиналось как резкий хлопок крыльев, а заканчивалось неторопливым змеиным шипением, примиряло его с реальностью. Быть таким, как все, – скучно, зато безопасно.
До поры до времени ему удавалось оставаться в тени. Следить за тем, чтобы люди не могли связать странные происшествия с ним. Он ведь не сразу начал убивать людей, он не маньяк какой-нибудь. Просто однажды животных, замученных в тесных укромных уголках, стало мало. А некоторые люди были настолько исторгаемы миром, что убивать их было просто и приятно. Никто не хватится, никто не станет расследовать смерть бродяги, найденного в мусорном баке. Сил на это у Тадеуша хватало.
Но ничто не могло длиться достаточно долго, чтобы казаться вечным, и эта глупая девчонка вынюхала его, каким-то образом узнала о нем. Может, он был неосторожен, так что теперь? Ей все равно не следовало лезть в его дела. Возможно, тогда он не убил бы ее родителей. Хотя… ему не стоило лгать самому себе. Он их все равно бы убил. Они и сами могли увидеть его, как увидела она. Просто они слишком сильно были заняты глобальными новостями, курсом доллара, пандемиями и экологическими катастрофами, чтобы разглядеть, как он подбирается все ближе.
Стоило завершить начатое сразу. Она стояла перед ним такая потерянная, напуганная и жалкая… Тадеуш втянул ноздрями воздух, как делал каждый раз, вспоминая этот особый момент. Одни люди пахли как жертвы, другие – как убийцы. Девчонка пахла жертвой, и он решил не торопиться. Поиграть. Совсем немного, чтобы почувствовать себя живым.
А она сбежала в другой город, вцепилась в Виктора, как клещ, с его помощью поправила все документы, взяла себе другое имя, изменила стрижку и цвет волос… Как будто это что-то изменило для Тадеуша. Запах все равно оставался прежним. Кисловатый запах слабости. Тадеуш знал, что окажется рядом, когда будет нужно
Теперь же, когда он вынужден был незаметно осесть неподалеку от девчонки, он радовался даже больше, чем до этого. Небольшой и вроде бы совершенно обычный поселок весь насквозь пропах смертью и страхом. Здесь убивали, и не раз. Не только свиней и кур, кровь которых впиталась в землю почти каждого двора, будто это была деревня, а не поселок при городе для работяг заводов. Нет, здесь определенно убивали людей. И еще не раз убьют, Тадеуш знал это точно, как и то, что кого-то из жертв убьет он сам.
Тадеуш принялся скрупулезно исследовать поселок.
Девчонка с новой приятельницей ходили тут днем и точно не видели половины того, что видел и чувствовал Тадеуш, продвигаясь вдоль заборов в полной темноте. Фонари на улице не работали, но ему это было на руку. Несколько раз его чуяли дворовые собаки и заходились бешеным лаем, но Тадеушу не было до этого никакого дела. Все эти сторожевые псы были крепко привязаны и в самом серьезном случае могли лишь скрести лапами под калиткой. А на их лай никто не торопился выходить.
Только один раз выскочила какая-то старая шелудивая псина и облаяла его под вопли старухи из дома. «Куси, куси неверных!» – верещала бабка, темным силуэтом выделяясь на фоне света открытого дверного проема. По ступеням она не спускалась и вряд ли даже видела, на кого натравливает собаку. Тадеуш по-птичьи склонил голову на плечо и прикинул, сможет ли одним рывком свернуть тявкающей твари шею раньше, чем та ухватит его зубами. Наверное, псина что-то почувствовала в его взгляде или ее впечатлил оскал, но она поспешно ретировалась, продолжая облаивать его уже из-за забора.
Тадеуш медленно двигался вдоль темных домов, пригибаясь, лишь если окна светились или слышались голоса. Кровью пахло все отчетливее.
Наконец он почувствовал, что нашел, откуда идет запах. Он остановился совсем рядом с калиткой, но прижался к высокому забору, так, чтобы его не было видно. Чувство времени не подвело. Едва он принял удобное положение, как хлопнула дверь. Вскоре совсем близко раздались торопливые шаги, скрипнула калитка.
Впереди появился силуэт, едва различимый в темноте. Тадеуш подождал совсем немного, на раз-два-три дыхания, и медленно двинулся следом за человеком, от которого сильно пахло кровью. Впрочем – и теперь Тадеуш это чувствовал совершенно точно, – кровь была не человеческая, а всего лишь собачья. Тоже неплохо, особенно после встречи с псиной, которую он так и не прибил, но недостаточно.
Человек тем временем выбрался за пределы частного сектора и двигался в сторону психиатрической больницы. Неподалеку от нее на ровном месте он расчистил пространство и с пыхтением принялся ползать по кругу, что-то рисуя или выцарапывая. Подойти ближе и узнать, что именно, не было никакой возможности, так что Тадеушу оставалось только наблюдать издали. Как же по дороге ему повезло, что фонари не горели! У больницы тусклые светильники работали – государственное учреждение, все дела. Зато и мужчину, ползающего по земле, было видно очень неплохо.
Тем временем тот закончил чертить, достал пластиковую бутылку и, аккуратно разливая собачью кровь, принялся что-то бормотать на паршивой латыни. Тадеуш немного знал латынь, и эта была паршивая. А голос незнакомый.
Голос с придыханием и заиканиями на каждом втором слове пытался вызвать Белиала. Никогда ранее Тадеуш так сильно не хотел показаться постороннему, чтобы просто постучать по пустой голове, а не убить из-за жажды. Зачем, спрашивается, вызывать в этот богом забытый поселок такого демона? К чему это, вообще? Да еще в первую попавшуюся ночь. Тадеуш всерьез не увлекался демонологией, но он чувствовал, что звезды находятся вовсе не там, где требуется. Для него Белиал пах зимним морозным вечером и бычьей кровью. Не собачьей.
Нахлынуло раздражение, каковое бывало, когда Тадеуш смотрел сводки с попавшимися убийцами, оставившими слишком много следов. Неприятное чувство человека, который мог бы сделать лучше, но вынужден наблюдать за работой профанов.
Кто бы ни был этот неизвестный вызыватель с непомерными амбициями (а ведь любому известно, что Белиал в первую очередь помогал подняться по ступенькам власти), к вопросу он подошел спустя рукава. Неудивительно, что ничего не вышло.
Тадеуш и вовсе не стал бы больше думать об этом, если бы не одно но. Тот человек так просто не остановится. Было в нем что-то такое, что Тадеуш легко чуял даже на расстоянии. Как знать, со временем у него могло что-то и получиться.
Тадеуш снова раздул ноздри, впуская по-осеннему холодный воздух, запах листвы, собачьей крови, человеческого сожаления. Что-то непонятное витало в воздухе. Какое-то застарелое раздражение и зуд. Может, такие необычные ощущения донес ветер из психбольницы. А может, было предчувствие демона. Другого, который, в отличие от Белиала, готов прийти в людской мир и в это самое место. Подобная версия показалась Тадеушу куда любопытнее.
Человеческое существо поспешно затаптывало следы неудачного ритуала, пыталось скрыть кровь, присыпая ее пылью. Нерадивые вызыватели типа него могут думать, что достаточно найти слова и нарисовать знаки – и все демоны ринутся в очередь в ловушку пентаграммы. Они же потом утверждают, что никаких демонов не существует. Не явились же. Это выглядело примерно, как если бы дети на палку привязали веревку с кривым гвоздем, закинули в озеро, кишащее рыбой, но утверждали, что рыбы там нет.
Тадеуш еще раз, последний, втянул с силой воздух. О да, рыба здесь была. Совсем рядом, руку протяни. Самому Тадеушу демоны были без надобности, но там, где были они, непременно выплескивался хаос, который жил кровью и убийствами. Как и сам Тадеуш, если уж на то пошло.
Он повернулся и неторопливо побрел назад, ничуть не заботясь о том, чтобы продолжать прятаться. В этом поселке было что-то совершенно особенное. Нет, девчонка сбежала сюда совсем не зря. И как знать, может, Тадеуш вовсе не ошибся, оставив ее в живых.
В конце концов, ну что он теряет? Убить ее даже слишком просто. Ведь все, что она полагает своей защитой, только еще бо́льшая ловушка.
Он дошел до дома, где поселилась девчонка, спокойно зашел во двор. Здесь не было собак, очень удобно. Одно окно горело светом, и Тадеуш подошел поближе.
Сидевший за столом Виктор поднял голову и уставился прямо ему в глаза. Тадеуш не отвел взгляда. Медленно, очень медленно на лице Виктора проступило узнавание, а вслед за этим неуверенная улыбка.
Тадеуш улыбнулся в ответ, поднял большой палец и отступил от окна обратно в темноту. Самое место для черного человека, по крайней мере пока.
4 глава
Следующим утром неприятные впечатления об Ане у Лены чуть стерлись, и она уже не понимала, отчего так расстроилась. Право слово, какие шансы, что этот черный человек и впрямь последовал за ней в Шию? И даже если так – это проблемы самой Ани. Лена тут ни при чем. Если же новенькая просто с чуть протекшей крышей и оттого придумала себе преследование, то тем хуже для нее. Общаться и вместе ездить в школу все равно лучше с ней, чем одной или с мальчишками. Эти дураки кого угодно своими шутками до белого каления доведут.
Решено. И Лена собралась к своей новой приятельнице.
– К Семенчукам? – Мама и сегодня что-то пекла. Лена содрогнулась, представив, что снова явится с пирогом.
– Может быть, но вряд ли, – соврала она. – Я собираюсь в школу зайти, может в библиотеке помочь надо с учебниками или еще что.
– Ты умничка! – Мама отвела подальше белые в муке руки и потянулась, чтобы чмокнуть ее в лоб. – Семенчук с собой возьми, раз все равно за ней пойдешь, пусть привыкает к Шие.
Как обычно, мама услышала то, что Лена не собиралась говорить.
Уже у дома Ани Лена почувствовала то смутное беспокойство, что нахлынуло на нее в прошлый раз, когда она заносила пирог. Постояв в нерешительности – еще не поздно было повернуть к школе и сделать вид, что ни за какой Аней она заходить вовсе не собиралась, – Лена нашла решение. Достала телефон и набрала номер приятельницы. Аня ответила сразу.
– Я на улице жду, выходи, погуляем, – предложила Лена и с облегчением оперлась на ограду палисадника соседнего дома. Там жили знакомые, так что под лай недовольного пса они с тетей Светой успели обсудить погоду, как уже достали дрозды, которые с клубники перешли на черешню, и чтоб им всем повылазило. Что именно понимает тетя Света под «повылазило» и под «все», Лена уточнить не успела, потому как Аня вышла и завертела головой, пытаясь понять, где ее ждут. Лена помахала рукой.
– Привет! – как можно радушнее улыбнулась Лена. – Я хотела спросить, как ты насчет того, чтобы прогуляться до школы? Там иногда нужно помочь по мелочи, особенно в библиотеке. Зато тогда Виктория Павловна даст из хранилища что-нибудь почитать. А там есть хорошие книги. Ты как?
Она затаила дыхание, не понимая, чего ждет больше: того, что Аня согласится, или того, что откажется.
Лицо Ани посветлело.
– Книги – это отлично! – горячо произнесла она. – При переезде мне удалось взять не все книги, да и те пока стоят в коробке. «Сначала нужно вытащить все жизненно необходимое!» – Она явно передразнивала отца последней фразой.
Лена понимающе закивала. Ее родители тоже считали, что в современном мире важнее следить за новостями и быть в курсе всех событий, а не читать книги, которые вышли бог знает когда. Ладно еще новинки, о которых все говорят, или школьную программу. Остальное-то зачем? Лене едва удалось отстоять право на Чехова и Булгакова, да и то потому, что они оба были врачами. Целью дочери стать врачом одинаково гордились оба родителя.
– Тогда пойдем, покажу, где мы учились. – Лена показала рукой направление. – Ты что больше любишь читать? Я вот люблю детективы. Но только хорошие, чтобы трудно было угадать, кто убийца.
Ей показалось или Аня правда вздрогнула? Да уж, пожалуй, не стоило упоминать убийц после их прошлого разговора. Но словно за язык кто-то тянул!
– Мне больше фантастика нравится, – с неохотой отозвалась Аня. – Детективы я тоже люблю, но только классику вроде Агаты Кристи или Ли Дороти Сэйерс. Жаль, что нового читать нечего…
– Как это нечего? – возмутилась Лена, которая тоже нежно любила английских классиков детектива. – А ты прочла сборник, где все эти милые люди поменялись персонажами и расследовали одну загадку? Сама Агата только предисловие написала, но тоже ведь интересно!
Поделиться книгой: