Олень - золотые рога

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

2⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Про тетю — про Евдокию Евсеевну

⠀⠀ ⠀⠀

Всякая работа когда-нибудь кончается. Вот и купол тюремной церкви уже весь голубой, а по голубому намалеваны золотые звезды.

В церковь гоняют арестантов молиться богу. А беглец не молится: его так и не нашли. Он словно растаял.

Было разговоров о побеге — хоть лопатой выгребай. А потом разговоров не стало. Поговорили и забыли.

И Мишка забыл. Да ему сейчас не до этого: он знакомился с новым местом.

…Если бросить в речку камень, от него пойдут по воде круги. Сначала круги — маленькие, а потом расходятся, расплываются, делаются все больше и больше и, наконец, доходят до берега.

Так постепенно, кругами, Мишка узнавал все больше и больше нового. Сначала познакомился с тем, что поближе — в доме, во дворе, потом с тем, что в квартале, потом — еще дальше.

Однажды утром Мишка встал пораньше и думает: сейчас выйду на крылечко, погреюсь на солнышке. Но только он к двери, как тетя навстречу. (Вобще-то она никакая не тетя, а просто хозяйка квартиры — Евдокия Евсеевна. Но она не любит, когда Мишка зовет ее Евдокией Евсеевной. Она велит звать ее тетей. Ну и пусть! Звать тетей еще легче — короче!).

Так вот, как назло, тетю принесло. Теперь от нее скоро не отделаешься. Пришла и сразу пристала:

— Ты куда?

— На крылечко.

— Кровать заправил?

— Нет…

— Вернись!.. Застели кровать!..

— Ну, ладно… — Мишка вернулся, застлал кровать одеялком.

А тетя глазами зыр-зыр по комнате, словно баба-яга. И чудно: глаза маленькие, а все замечают.

— Хлеб со стола убери!

Убрал.

— Кружку за собой вымой, неряха! Мать у тебя день и ночь работает, а тебе лень палец о палец ударить!

Вымыл кружку.

— Башмаки застегнул?.. Почему не застегнул?.. Где крючок?..

А кто его знает, куда делся этот окаянный крючок…

Тетя говорит:

— Найди!

А Мишке уже надоело все это. И нечего ей про маму говорить! Он маму любит! А другим тут дела нет!

Мишка молчит, но не ищет.

Тетя говорит:

— Я маме скажу!

Ну и что?.. Пусть скажет!.. Мишка все равно не ищет.

Тогда тетя стала грозить:

— Не будешь слушаться — выпорю!

Ну, уж это бросьте! Пусть своих детей заведет. А на Мишку у нее прав нет!.. И Мишка пыхтит, а все-таки не ищет.

Тогда тетя очень спокойно говорит:

— Не будешь слушаться, я вас с квартиры выгоню!

А что?.. Возьмет и выгонит!.. Значит, опять ехать в подвал, опять ходигь-дрожать мимо тополей?.. А мама что скажет?.. Тут уже не поспоришь…

Пришлось искать.

Нашелся окаянный крючок. Мишка быстро застегнул ботинки на все пуговки и снова бросил крючок. А тетя говорит:

— Нет!..

Вбила гвоздь в стенку:

— Вот сюда всегда вешай!

По совести сказать, даже хорошо стало: понадобится крючок — подойди к гвоздю да сними. И искать не надо: снял и застегивай. Только обидно, что Мишка не сам это придумал.

Но зато тетя вбила гвоздь и ушла. Теперь можно на крылечко.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Про Кольку

⠀⠀ ⠀⠀

Мишка вышел на крылечко — и вот те на! На его крылечке сидит незнакомый мальчик и трет кирпич о кирпич — делает кирпичный порошок. А рядом с мальчиком почему-то стоит большущий самовар.

Мишка сел к перилам и смотрит: что будет дальше?

Мальчик какой-то странный: голова большая и живот большой. И картуз на голове тоже большой. А сам мальчик худенький и почему-то очень белый. Бледный, как говорят. Когда Мишка жил в подвале, он и то не был таким белым.

Мальчик натер кирпичного порошку и стал чистить самовар.

Интересно! Пожалуй, и Мишка не прочь почистить. И он стал подвигаться поближе.

Вдруг на лестнице послышались шаги: топ! топ! топ! босыми ногами. И со второго этажа из квартиры номер четыре на крылечко вышел офицер. В мундире! С погонами! Нарядный! Усатый! Красивый!. А ноги — босые: сапоги-то он несет в руках…

Вышел офицер и сразу заорал на мальчика:

— Ну?.. Долго мне еще ждать?..

Мишка сейчас же на всякий случай отодвинулся подальше. А мальчик вздрогнул и стал объяснять:

— Вот… самовар чищу…

— А сапоги кто будет чистить?.. Я буду чистить?.. Господь бог будет чистить?

И бац — ткнул сапогами прямо в лицо мальчику.

Мальчик вскочил. У него из губ — кровь, из глаз — слезы. Но молчит! Схватил сапоги и вверх по лестнице. А офицер — за ним.

Топ-топ-топ-топ-топ — торопливо бежит по лестнице босой мальчик. Он, наверно, в кухню бежит — за ваксой.

Топ!.. Топ!.. Топ!., тяжело подымается за ним босой офицер.

Мишка не знает, что и подумать.

Хорошо, что подскочили Толька и Тайка. Они ничуть не удивились и сразу все объяснили.

Оказывается, этот мальчик — Колька. Его всегда бьют. Его чаще бьют по голове. Поэтому у него голова большая. А живот большой, потому что его кормят только хлебом. А от хлеба вздувает.

Ему даже супу дают редко. Он — «вечно голодный»!

А этот босой офицер — пра-пор-щик. Он — Колькин папа. Но он ему не родной папа. И за это он Кольку бьет. А мама у него родная, но тоже бьет. Она все говорит: «Скоро ли меня с ним бог развяжет?» Ей тоже не надо Кольку.

Колька им делает все, даже моет полы. А они все равно бьют его.

А когда они уходят в гости, тогда запирают все двери, а Кольку оставляют в сенях. Ему и в комнату не попасть — заперто, и на улицу не выйти — тоже заперто. Он сидит на лестнице и ждет их. Он сидит там и плачет, только негромко.

— Он боится громко, — сказала Тайка.

А может он и не боится, а просто так: ведь плачь не плачь, все равно не поможет.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Толька задирается

⠀⠀ ⠀⠀

Толька все объяснил и сразу стал задираться. Он — ужасный задира..

А живет он хорошо. И Тайка живет хорошо.

Во-первых, у них и папа и мама. Папа — родной. И мама — тоже родная.

Во-вторых, их не бьют, только шлепают. Это почти не больно.

Они если ревут, так нарочно. Хотя это тоже трудно — слезу выжимать, когда не больно.

Они поэтому закрываются ладошками, когда ревут.

А в-третьих, их папа служит в банке. Он — не главный в банке, но все-таки… И жалованье у него большое.

Они, четверо, живут во всех трех комнатах сразу и еще в кухне, занимают всю квартиру номер два!

У них в зале зеркало — чуть не до потолка! И в углу пять икон! И все в серебре! И на стенке в золотой рамке — царь Николай второй, наш русский царь, который объявил войну.

А на столике у них стоит еще один царь — На-по-ле-он.

Он — каменный, в каменной шляпе. Он не весь стоит, а без рук, без ног — одна голова да плечи. Это называется «бюст».

Но это — не наш царь, и он давно умер. Непонятно, почему они его держат.

Но Мишка был у Тольки всего один раз, когда их рыжая мама уходила к портнихе. Она не велит приводить к себе…

Так вот, Толька сразу стал задираться. Подошел к Мишке и спрашивает:

— Хочешь Москву посмотреть?

— Хочу!

Тогда Толька цап Мишку за волосы. Тянет кверху и приговаривает:

— Хороша ли Москва-то?

Мишка барахтается, пыжится, а высвободиться не может.

Очень больно Мишке, очень плохо. Да еще, как на зло, к ним подходит Сережка-хулиган.

Это очень страшный Сережка!

Он — хулиган, потому что у него отец сидит в тюрьме. А в тюрьму зря не посадят. А еще потому, что он окно разбил в квартире номер четыре, где Колька живет. А еще потому, что он дерется, ругается, никого не боится.

Он — по всему хулиган!

Мишка думает:

— Ну, теперь мне кругом гибель! Сейчас Сережка тоже привяжется и тоже будет мучить!