Помоги проекту - поделись книгой:
– Что значит «собрали»? Кто вас собрал?
– Наш дорогой братец, конечно же, – отозвалась Ксиу, оттолкнув юношу и отбросив в сторону яблоко, которое покатилось по полу. Что за наглость, Лали даже вздрогнула. Яблоко быстро подобрала одна из девушек-служанок.
С каждым годом Ксиу становилась все красивее, все более утонченной, и в то же время вид у нее был крайне скучающий. Она жестом приказала своей свите выйти за дверь.
– Да, он решил выдать одну из нас замуж, – сухо проговорила Дженни, когда они остались втроем.
По спине Лалибэй пробежал холодок. Неужели они знали? Неужели все кругом знали, кроме нее? Почему же он вызвал всех, ведь он уже высказал свое решение и знал, кого хочет отдать?
– На меня пусть не рассчитывает, – зевнула Ксиу. – Я не намерена выходить замуж ни сегодня, ни в ближайшее тысячелетие.
– А уж я тем более, – еле слышно проговорила Дженни.
Сестры так и не устроили свою личную жизнь. Дженни всецело занималась сыном, а Ксиу исключительно собой и своими удовольствиями.
Две сестры посмотрели на Лалибэй и одновременно засмеялись.
– Чего это вы смеетесь?
– Ему все же придется выдать кого-то из нас, если ему нужен наследник нашего Дома, – проговорила Дженни, но Ксиу вдруг нахмурилась и мотнула головой. – Брось, Ксиу. Мы должны рассказать и ей, и ему.
– Нет, давай обсудим… Мы обещали Мариэ, мы обещали маме…
Лалибэй непонимающе смотрела на них, но тут Дженни буквально приковала ее взглядом.
– Ты нам не сестра, Лали, никогда ею не была, – сказала она, раз и навсегда разрушая мир Лалибэй.
Ксиу лишь вытаращила глаза, а потом бросилась на Дженни и дала ей пощечину.
– Сдурела! Смотри, что ты наделала! Как мы объясним это маме?
– А сколько можно врать?
Лалибэй попятилась к двери. Встреча с сестрами вышла совсем не такой, какой она себе представляла. Иногда Лали мечтала о воссоединении их семьи, чтобы они как раньше жили под одной крышей, но это время прошло. Все стали другими. А сейчас… она не знала, что и думать.
– Я не собираюсь в этом участвовать, – сказала Ксиу. – Ты заварила, Дженни, ты и расхлебывай. До вечера! – И ленивой походкой вышла за дверь, проследовав мимо ошарашенной Лали. Она не могла вымолвить ни слова.
– Не верю, – наконец шепнула она. Что значит «она им не сестра»?
– В кабинете Виктора есть подтверждение, – тихо сказала Дженни. – Сундук. Загляни внутрь, там все написано.
На дрожащих ногах Лалибэй добралась до кабинета брата. Утром она нашла записку – неужели демон все знал? Она обязана расспросить его!
Кабинет был прежним, как при Викторе, когда он еще жил здесь. Брат заглядывал редко, но ничего переставлять она не смела и не хотела. Только вот картины на стене больше не было – возможно, Виктор забрал ее в прошлый раз?
Сундук.
Лали окинула комнату взглядом, ища что-нибудь, отдаленно похожее на него. Раньше она не обращала внимания ни на какие сундуки в кабинете брата. Что же там?
Взгляд зацепился за огромную тумбу, на которой стояли многочисленные статуэтки. Лали присмотрелась, и действительно – перед ней был сундук. Она стремительно расчистила поверхность и попробовала открыть его, но он оказался заперт. Сбоку красовалась замочная скважина с неким символом – круг с расходящимися лучами напоминал ей солнце, но знаков внутри круга она не узнавала. Лали выдернула из прически шпильку и поковырялась в замке. Сердце так и не смогло до конца принять слова Дженни. Стоило все осознать и…
Лалибэй приоткрыла крышку и тут же увидела слова.
У Лали перехватило дыхание. Неужели… неужели кто-то оставил ее в сундуке? И отдал в семью Меримьян? Ей хотелось расспросить обо всем Дженни, и в то же время она не желала сейчас ни с кем говорить. Но почему Виктор не знал об этом? Или же знал? Она заглянула внутрь и увидела коробочку. Осторожно потянулась к ней. Шершавая, как камень, поверхность холодила руку. А когда Лали открыла коробочку, внутри оказался перстень, с треснутым надвое черным камнем. За дверью раздались шаги, твердые, мужские, и Лали на секунду показалось, что это пришел брат, узнав о чужаке в своем кабинете.
Она поспешно захлопнула сундук и с перстнем в руке метнулась к окну. Дверь распахнулась, Лали сделала судорожный глоток воздуха и посмотрела на вошедшего.
Его лицо закрывал черепаший шлем, сквозь который сверкали синие глаза. Деструкция тягучим шлейфом тянулась за бывшим легионером.
– Лалибэй? – прохрипел из-за своего панциря деструктор.
– Господин Риок! – воскликнула она чересчур пискляво.
– Что ты здесь делаешь?
Он зашел в комнату и захлопнул за собой дверь, заставив Лалибэй вздрогнуть. Все знали, насколько предан Риок ее брату, и, хотя его силы боялись, как и других оставшихся в живых деструкторов, Виктор позволил Риоку занять место в Совете.
– А вы что здесь делаете? – выдохнула Лали. – Брат велел?
Неужели Риок пришел за ней, чтобы доставить во дворец и передать в руки фениксов? Виктор знал, что она просто так не пойдет на это, и прислал Риока?
В груди больно кольнуло от осознания – Виктор ей не брат.
– Я здесь не ради Виктора. – Деструктор окинул комнату взглядом, посмотрел на стену и нахмурился. – А куда делся портрет?
– Что?
Лали обернулась. Она и сама заметила исчезновение. Но при чем тут картина?
– Зачем вам портрет?
Риок прошел вперед на пару шагов, замер в самом центре кабинета. Вздохнув, он положил руку поверх черепашьего шлема и снял его. Лали еле сдержала вскрик. Конечно, все знали историю Риока и Риты, как они любили друг друга и какой трагедией это обернулось. А еще Лали помнила, каким неотразимым был раньше легионер. От одной его улыбки девушки сходили с ума. И даже Рита, всегда разумная и строгая, – и та не устояла. Нет, она никогда не купится на внешность, решила для себя Лали. Красивые мужчины опасны, они могут отправить тебя в бездну.
Лицо деструктора напоминало потрескавшуюся землю, серую, сухую, безжизненную. А над кожей черными змейками вился дым. И это очень напугало Лали, заставив вспомнить о собственных изъянах.
– Иногда Мелисса передавала мне весточку от нее. От Риты. Мелисса – один из стражей дома и как никто здесь связана с Запредельем.
– Так вы… общаетесь? Как такое вообще возможно? – поразилась Лалибэй. А ей ведь столько хотелось рассказать сестре, будь она жива.
– Как и то, что мертвые восстают из пепла, – усмехнулся Риок. – Не находишь это слегка… тревожным?
Лалибэй замолчала, потупив взгляд.
– Пожалуй, мне пора.
Внутренности скрутило, когда она подумала, чего только что лишилась. Земли под своими ногами. Лали и прежде не понимала, что делать со своей силой, змеей приютившейся внутри, так теперь еще и не знала, кто такая на самом деле.
Она прибежала к себе в комнату, заперлась и проплакала почти до вечера, не желая никого видеть. Наконец можно было дать волю чувствам. Как жить после всего, что она узнала? Перстень неприятно холодил ладонь, но в нем скрывалась некая тайна, которую Лали еще предстояло открыть.
– Спи, мой тигренок, спи, – эхом долетали слова из далекого прошлого.
Он на краткий миг успокаивался, позволяя мышцам расслабиться, и вновь вздрагивал, слыша музыку, затем – крик, и зажимал уши, даже во сне. Но сквозь пальцы просачивалась настойчивая мелодия с переливами флейты.
Кто-то разжал его руки, и он увидел над собой лицо с волевыми чертами. Светлые, почти белые волосы обрамляли овал, по щекам струились слезы.
– Мама, – тихо вымолвил он, – почему ты плачешь?
– Я очень люблю тебя, дорогой. Запомни, Октавиан. Что бы они ни говорили…
Темнота, крики, музыка, дым… Кажется, все кругом пылало.
К нему протянулась костлявая ладонь.
– Идем, мальчик мой, пора уходить отсюда.
Леди Малис, его бабка, выдернула его из огня и потащила за собой. Как он ни вырывался, как ни кричал, как ни звал мать.
Демон позволил себе уснуть, но ради чего? Чтобы снова увидеть кошмар? Воздух в комнате затрещал, Кейто прекрасно ощущал перемену, но прежде, чем на него смогли напасть, он выскользнул из постели, успел набросить черный халат и затаиться в углу комнаты. Изогнутый меч с широким лезвием рассек его кровать надвое. Что ж, неплохая попытка, ухмыльнулся Кейто и прокашлялся.
Черная массивная тень обернулась, занося меч для нового удара. Теперь воздух наэлектризовался, защекотав кожу. По позвоночнику Кейто побежали приятные мурашки от этого чувства. Он все еще наслаждался каждым ощущением своего физического тела. Огромная рогатая морда, покрытая черными пятнами, смотрела на него безотрывно – зная, кто он такой. Кустистые усы и брови стояли торчком, как и грива существа. А вот ноги у него были вполне себе человеческими.
– А я сперва и не признал тебя, Язе, – чуть ли не промурлыкал Кейто. – Зачем пожаловал?
Вместо ответа на него обрушилось лезвие, заряженное деструкцией. Нет, они правда решили взять его этим?
Меч рассек шкафы и полки, на пол полетела стоявшая там утварь.
– Ты долж-жен вернуться к Благородному, – прошипел Язе, нанося новый удар, от которого Кейто ловко увернулся.
– Тогда он послал не того сына. Бису справился бы куда лучше, как думаешь? Он же главный отцовский прихвостень.
– В Запределье есть правила, которые даже ты не смеешь нарушать, Кейто! Или ты забыл клятву? Ты должен уйти и ждать.
– Я сам себе хозяин, – изогнул губы в улыбке Кейто и вызвал щупальце тьмы, оплетая меч Язе.
– Это ты так считаешь, – расхохотался его гость. – Ты так и остался глупцом, Кейто, но Благородный выбьет из тебя эту дурь раз и навсегда.
Морда ощерилась, а за спиной вырос громадный змеиный хвост с лезвием.
– Я порублю на мелкие кусочки твое славное новенькое тельце, Кейто, и утащу в Запределье твою черную душонку, ей не место на поверхности Имгэ.
– Столько разглагольствований! Ты драться будешь?
Хвост направил свое лезвие на Кейто, целясь в грудь, где снова билось сердце. Кейто сжал руку в кулак, собирая эти гневные искры, что выплескивал Язе, чтобы бросить монстру в морду, словно черный песок. Язе завизжал, опаленные усы свернулись спиральками, и Кейто хмыкнул.
– Тебе пора убегать, Язе.
Нападающий зарычал и отпрыгнул, когда Кейто направил на него новую иссиня-черную волну мелких и колючих, как осколки, искр. Никто в своем уме не стал бы продолжать бой, зная, кто перед ним. Язе застонал от боли, поджал когтистые лапы и свернулся в клубок.
– Не хочешь убегать, тогда скули и моли пощады, – оскалился Кейто, поднимая упавший в борьбе меч, чтобы добить отпрыска Благородного, пусть он когда-то и называл его братом. Но раз предоставился такой шанс…
Меч зашипел в его руке. Кейто, взглянув на рукоятку, расплылся в улыбке.
– Язе, а я всегда считал тебя тупой скотиной.
Широкая рукоятка ухмылялась ему в ответ – те же кустистые брови и усы, клыкастая пасть. Язе определенно был не самым симпатичным из драконов. От рукояти потянулось пять шелковых разноцветных нитей, «оков демона», оплетая ему запястья.
Кейто расхохотался и уже собрался отступить в тень, когда перед ним мелькнули золотистые волосы.
Кинжал слишком легко рассек крепкие заговоренные нити. Меч вылетел из его рук, возвращаясь в лапы Язе. Тот поднялся, громя все вокруг себя. Должно быть, весь дворец уже стоял на ушах от этого грохота. Не успел громадный дракон-тень броситься на него вновь, как его атаковала изящная девушка, затянутая в боевой кожаный костюм телохранителей со множеством ремешков.
– Я бы справился сам, – вздохнул Кейто.
– И разгромил бы весь дворец, – крикнула ему Циара, бросаясь на Язе. Она достала второй кинжал длиной в локоть, близнец первого, взмахнула забранными в высокий хвост волосами и за три приема отправила Язе обратно в тень.
– Впечатлен, – присвистнул Кейто, обводя взглядом комнату.
– Тебя нельзя оставить ни на секунду, – усмехнулась девушка. И хотя она улыбалась, глаза оставались злыми.
– Ты ведь из фениксов? – спросил ее Кейто, оценивая наряд. – Что ты забыла рядом с Виктором?
– С чего я должна откровенничать с тобой?
Кейто обошел девушку по кругу.
– А с чего бы стала спасать?
В ответ Циара лишь хмыкнула и вышла на балкон. Кейто двинулся следом.
– Да и кто вообще спит средь бела дня, – проворчала она, садясь на перила и свешивая ноги.
– Я демон, мне все можно, – зевнул Кейто, вовсе не жалея о прерванном сновидении.
Он много раз проживал во сне расставание с Камиллой, и даже после смерти это не отпускало его.
Кейто вальяжно привалился к перилам, разглядывая вид с балкона. Город изменился, возродилось больше строений Ремесиса, но Кейто не без удовольствия заметил, что остались следы и его культуры. Хотелось бы верить, что их сохранила Юви.
– Так что же произошло со времени моей скоропостижной кончины? – как бы невзначай спросил он, стискивая перила. Легкий ветерок вплетался в его побелевшие волосы, уже вовсе не такие волнистые как прежде, да и золота в них не было. Все золото осталось в прошлой жизни…
Эти слова оставляли на его языке нестерпимую горечь, хотя ему не стоило бы испытывать чувств.
Циара не повернулась к нему. Все смотрела вдаль, будто видела нечто сокрытое от его вездесущих глаз, если такое было возможным.
– Много воды утекло.
Поделиться книгой: