Помоги проекту - поделись книгой:
Алекса Райли
В снежном плену со Скруджем
Информация
(vk.com/kn_books) и Золочевская Ирина и её ДРУЗЬЯ (vk.com/club107187792)
Глава 1
Найя
Взглянув в зеркало заднего вида, я вижу, что Мина крепко спит на заднем сиденье машины. Она начинала беспокоиться, но, наконец, вырубилась час назад. Каким-то образом лампочки на ее рождественском свитере все еще мигают.
Вокруг нас валит снег, но я вся горю. Простуда начинает брать надо мной верх, и я чувствую острую боль в горле. Потянувшись, я выключаю обогреватель, и мне кажется, что болит каждая мышца в моем теле.
Мне нужно поспать, но еще больше мне нужно расстояние между нами и жизнью, которую я пытаюсь оставить позади. Хотя я не уверена, что есть место, куда я могу отправиться, чтобы по-настоящему сбежать от Коула. У него есть высокопоставленные друзья, и его влияние кажется безграничным.
Он с самого начала был уверен, что заставит меня поверить в мою невозможность уйти. Прошло почти три года с тех пор, как он женился на моей матери, и она клялась, что Коул спасал нас. Он забрал нас из нашей дерьмовой квартиры и позаботился о том, чтобы нам никогда не приходилось беспокоиться о том, чтобы каждую неделю сводить концы с концами. После всего, что случилось, я бы вернулась в ту жизнь в одно мгновение.
Я снова оглядываюсь на Мину и напоминаю себе, что, если бы не Коул, у меня не было бы моей прекрасной сестры. Я никогда не смогу понять, как она могла быть от этого монстра. Мина такая милая, потому что я делаю все возможное, чтобы держать ее подальше от Коула и моей матери. Сначала это было легко, потому что моя мама была занята тем, что скакала с одной вечеринки на другую. Ночи она проводила в городе, в то время как дни были заполнены походами по магазинам.
В Коуле было что-то такое, чему я никогда не доверяла, и я знала, что рано или поздно он проявит себя. С самого начала в его глазах не было теплоты, даже когда он улыбался. Все, что я когда-либо видела, была тьма. Шли годы, и я стала замечать нечто совершенно другое, когда он смотрел на меня.
Холодок пробегает по моей спине, когда я думаю о том, что он сказал мне две ночи назад. Прошла неделя с тех пор, как исчезла мама. Она вышла через парадную дверь, и Коул не пытался ее остановить. Это должно было быть достаточным предупреждением, в котором я нуждалась, и, оглядываясь назад, часть меня думает, что он, возможно, заплатил ей, чтобы она ушла.
У Коула была идеальная вещь, чтобы шантажировать меня с моей сестрой Миной. Он знал, что я сделаю для нее все. Именно из-за нее я не съехала сама и не попыталась покинуть его дом раньше. Я никогда не смогла бы оставить ее, и Коул хотел убедиться, что я никогда не покину и его.
Моя челюсть все еще болит в том месте, где он схватил меня, и я попыталась отстраниться от него. А также несколько синяков от его пальцев.
Он сказал мне привыкнуть к мысли, что мы будем вместе, прежде чем ушел из дома. В тот момент я поняла, что у меня не было выбора, кроме как бежать. Коул всегда проводил ночи вдали от дома, так что это был мой единственный шанс. Когда Мина была совсем маленькой, и я вставала по ночам, я помню, как он возвращался домой между тремя и пятью часами утра.
Это был безумный рывок, чтобы собрать все, что могла. Денег у меня было немного, но я украла несколько его часов. Моя мать забрала с собой все свои украшения, когда уходила, а своих у меня не было.
Коул купил мне внедорожник сразу после рождения Мины, чтобы я могла позаботиться обо всем, что ей может понадобиться. Загрузив туда все наши вещи, я стала искать, сколько стоят часы. Потом я нашла адреса ломбардов в нескольких городах, а затем выбросила телефон и уехала.
У них было достаточно наличных, чтобы выкупить одни часы, но у меня осталось еще двое. Кто платит столько за долбаные часы? Они стояли более двадцати пяти тысяч, но я получила за них только три тысячи, потому что была не в том положении, чтобы спорить. Я взяла деньги и сбежала, потому что этого было достаточно, чтобы отдалить нас от Коула на километры. Может быть, я смогу затаиться в городе на несколько дней и продать двое остальных онлайн. Таким образом я бы получила за них больше, но это означало бы остаться на одном месте.
— Где мы, черт возьми, находимся? — говорю я себе, протягивая руку к пассажирскому сиденью, чтобы найти дешевый телефон, который купила в магазине. Сигнал был неважным, но учитывая, какой сильный идет снег, и как плохо я себя чувствую, нам нужно заканчивать на сегодня поездку. Я планировала проехать дальше и наметила отель, но из ниоткуда налетела снежная буря.
Не помогает и то, что я никогда раньше не ездила по снегу и старалась держаться подальше от крупных магистралей. Это заняло больше времени, но кажется безопаснее. Теперь, когда я нахожусь в глуши, вокруг только темнота, я не уверена, что это была лучшая идея. Я не могу вспомнить, какая машина проезжала мимо нас в последний раз, и как давно это было.
Притормаживая, я решаю съехать на обочину, чтобы лучше поискать в телефоне.
Когда съезжаю, внедорожник внезапно начинает скользить, и я изо всех сил нажимаю на тормоз. Земля, должно быть, покрылась льдом, потому что внедорожник не останавливается, и мы начинаем съезжать в кювет. Проходит всего секунда, прежде чем моя машина полностью съезжает с дороги, и когда она, наконец, останавливается, я оборачиваюсь, чтобы проверить, как там Мина.
Она все еще крепко спит, и я с облегчением вздыхаю, потому что она всегда хорошо спала, несмотря ни на что.
— Черт возьми, — ругаюсь я, когда нажимаю педаль газа, а колеса просто прокручиваются. — О, боже.
Я закрываю лицо руками, задаваясь вопросом, во что, черт возьми, я вляпалась. Я чувствую, как горит мое лицо, и я знаю, что мне придется вызвать помощь. Я сижу здесь всего минуту, а белый внедорожник уже покрыт слоем снега.
Отстегнув ремень безопасности, я хватаю свой телефон, который упал на пол. Когда вижу, что нет сигнала, волна поражения грозит захлестнуть меня.
— Что мне делать? — говорю я себе и Мине, закрывая глаза и молясь о рождественском чуде.
Глава 2
Фрейзер
— Мне не нравится, что ты на улице в такую погоду, — говорит мама, и я почти могу представить, каким взглядом она сейчас смотрит на моего отца. — И ты не сказал нам, приедешь ли ты на Рождество.
— Я в порядке. Ты же знаешь, что я зарабатываю этим на жизнь, верно? — я полностью пропускаю комментарий про Рождество, потому что мне не хочется спорить.
— Знаешь, раз уж мы заговорили о твоем выборе профессии…
— Ладно, хватит на один вечер. — Я обрываю ее прежде, чем она успевает начать. — Поговорим завтра.
— Мы любим тебя. Фрейзер. Все мы. — В ее голосе слышится печаль, и я слышу что-то похожее на звук игрушечной пожарной машинки на заднем плане.
— Тоже люблю тебя, — быстро говорю я, прежде чем повесить трубку.
Моих родителей не шокирует, что я не планирую приезжать на Рождество, потому что последние пять лет я делал все возможное, чтобы избежать этого. Когда умер мой брат Аспен, время для меня остановилось, и я не могу представить, как отмечаю праздник без него. Мои родители не могут позволить себе такой роскоши, потому что им приходится думать об Аспене-младшем, Эй-Джее, как они его называют. Эй-Джей переехал жить к ним после несчастного случая с моим братом. Для них дело не в боли потери, а в любви, которую они предпочитают помнить. Для меня это просто не так.
Эй-Джей был младенцем, когда мой брат и его жена погибли в автокатастрофе. Я ничего не знаю о том, как ухаживать за детьми, так чего они ожидают? Я достаточно часто общаюсь со своими родителями, но навещать их слишком тяжело. Эй-Джей выглядит точно так же, как Аспен в том возрасте, и это снова заставляет меня скучать по нему. Почти невозможно войти в дом моих родителей и не быть переполненным горем.
И вот я здесь, в снежную бурю, пытаюсь скрыть свои чувства.
Поисково-спасательная деятельность не была моим первым выбором карьеры, но именно ей я в итоге и занялся. Мои родители думают, что это из-за Аспена, и технически они не ошибаются. После того как Аспен и его жена погибли, я закрыл свою юридическую фирму в городе и вернулся в свой родной городок.
Брайтберри — городок, расположенный между двумя горами, с несколькими лыжными базами в округе. Иногда меня приглашают поехать с командами, чтобы найти потерявшихся лыжников, но в основном я вытаскиваю машины из канав, потому что горожане думают, что умеют ездить по снегу.
Ночью, когда не могу уснуть, или во время праздников, когда мне невыносимо оставаться дома одному, я езжу по городу и проверяю дороги, ведущие в город. Время от времени я нахожу заблудившегося туриста и указываю ему правильное направление, но в основном я просто объезжаю окрестности.
Раньше был большой трафик, но с тех пор, как разразился шторм, люди, должно быть, передумали ехать куда бы то ни было. Даже с тяжелым грузовиком и цепями на шинах видимость паршивая. Мне не пойдет на пользу, если я буду тем, кто застрянет сегодня на обочине.
Решив, что я еще раз быстро проедусь, прежде чем отправлюсь домой, я притормаживаю на окраине города и собираюсь развернуться. Как раз, когда собираюсь уезжать, что-то привлекает мое внимание на обочине дороги. Это самая странная вещь, но похоже на то, будто сугроб подсвечивается. Цвета под снегом вспыхивают синим, затем зеленым, затем красным, затем желтым. Я наблюдаю за этим еще секунду и вижу, как снова чередуются цвета.
— Что за черт? — говорю я сам себе, протягивая руку к пассажирскому сиденью и хватая перчатки и шапку.
Выпрыгивая из грузовика, я натягиваю шапку пониже, чтобы снег не попадал в глаза, а затем натягиваю кожаные рабочие перчатки. Чем ближе я подхожу к сияющему снегу, тем меньше в этом смысла. Я осматриваю дорогу, чтобы убедиться, что это не отражение чего-то другого, прежде чем, наконец, подойти.
Протягивая руку, я опускаю перчатки в снег, но свет все еще мигает. Я откапываю несколько сантиметров, а затем мои глаза расширяются, когда я вижу, откуда исходит свет. На заднем сиденье небольшого внедорожника растянулась малышка. На ней что-то вроде праздничного свитера, который ярко светится, и именно из-за этого снег переливается всеми цветами радуги. На заднем сиденье ее обнимает женщина, и они обе, кажется, спят.
— Пожалуйста, спите, — говорю я себе и начинаю лихорадочно смахивать снег. Я не хочу их пугать, но я должен вытащить их из-под этого снежного плена как можно быстрее. Они могли замерзнуть насмерть или даже задохнуться под таким сильным снегом, но я стараюсь не думать об этом и копать быстрее.
Как только полностью раскапываю дверь, я дергаю ручку, но она заперта. Когда стучу в стекло, женщина даже не вздрагивает, и поэтому во второй раз я стучу сильнее. Именно тогда я вижу, как шевелиться малышка, и во мне загорается маленький огонек надежды.
Я спешу к своему грузовику и хватаю аптечку, которую держу там на случай подобных ситуаций. Через секунду я решаю, что разбить стекло должно быть моим последним вариантом, потому что малышка прямо около окна, и я не хочу поранить ее. Так быстро, как только могу, я нахожу ручку передней двери, и, к счастью, она не заперта.
Автоматические замки не работают, поэтому мне приходится протянуть руку и разблокировать вручную, пока я зову женщину и ее дочь. Женщина, кажется, дышит, но она не просыпается, даже когда малышка начинает хныкать.
— Все в порядке, я держу тебя, — говорю я маленькой девочке, открывая заднюю дверцу. Она протягивает руки, и я подхватываю ее, прежде чем отнести к своему грузовику и посадить в теплую кабину. Она не плачет, и, когда я осматриваю ее, кажется, с ней все в порядке. — Я собираюсь сходить за твоей мамой, но скоро вернусь, окей?
— Окей, — говорит она и слегка шмыгает носом, глядя через мое плечо на внедорожник, застрявший в снегу.
Когда возвращаюсь к внедорожнику, женщина немного пришла в себя и моргает, будто не может сосредоточиться.
— Мина, — говорит она слабым голосом. — Где Мина?
— Все в порядке, она у меня, — отвечаю я, а затем испытываю шок, когда женщина пытается замахнуться на меня кулаком.
— Не забирай ее. Она моя. — Ее слова так же слабы, как и ее тело, и она вываливается из машины прямо в мои объятия.
— Эй, полегче, чемпион. — Она обмякает в моих руках, и только тогда я понимаю, что у нее жар. — Черт, нам нужно отвезти тебя в больницу.
— Не могу. Только не больница. — В ее голосе слышится мольба, когда я несу ее к своему грузовику и опускаю рядом с ее дочерью Миной.
— Тебе нужен врач, — говорю я, беря с заднего сиденья одно из теплых одеял и накрываю им их обоих.
— Нет. — Она качает головой, затем тянется к Мине.
— Я должен, по крайней мере, сообщить об этом в полицию.
Ее глаза расширяются, затем она хватает меня за ворот рубашки. Ее хватка самая сильная, какую я чувствовал с тех пор, как нашел их, и ее взгляд напряженный.
— Если он найдет нас, он нас убьет.
С этими последними словами она теряет сознание, и все, что я могу сделать, это смотреть на нее и малышку, прижавшихся друг к другу в моем грузовике.
Во что, черт возьми, я вляпался?
Глава 3
Найя
— Она спит? — я пытаюсь открыть глаза при звуке голоса Мины, но они отказываются повиноваться. Мои пальцы покалывает от желания протянуть руку, схватить ее и притянуть к себе, чтобы мы могли снова заснуть, обнявшись.
— Дай ей поспать, — слышу я низкий рокочущий голос, прежде чем проваливаюсь обратно в темноту.
— Давай, возьми это. Мне не нужно, чтобы у тебя снова поднялась температура. — Я снова слышу низкий голос, прежде чем чья-то рука приподнимает мой затылок. — Открой. — Властность в тоне мужчины заставляет меня приоткрыть губы. Он кладет мне в рот две таблетки, прежде чем поднести чашку к моим сухим губам. Поступает прохладная вода, и я могу проглотить их.
— Мина? — спрашиваю я, когда он убирает руку и кладет мою голову на что-то мягкое.
— Заноза в моей заднице, но все в порядке. — Что-то нежное касается моей щеки. — Возвращайся ко сну, красавица. Вы обе со мной. — Я не знаю, почему доверяю этому мужчине и реально ли это вообще, но сон снова затягивает меня.
— Он медведь, — тихий шепот Мины щекочет мне ухо, когда она будит меня.
— Что? — хриплю я.
— Мне казется он медведь.
Я тру глаза руками, задаваясь вопросом, как долго я спала.
— Кто? — я медленно открываю глаза и вижу нависшую надо мной Мину. Ее лицо прямо над моим, и она улыбается.
— Ральф.
— Ты думаешь, Ральф — медведь? Как это случилось? — Мина одержима
— Он рычит и делает большие шаги.
Она громко хлопает в ладоши. Пока я пытаюсь сообразить, о чем, черт возьми, она говорит, остальная часть моего мозга начинает воспринимать реальность. Мой мочевой пузырь тоже.
Я быстро сажусь и вижу, как несколько подушек падают с кровати, прежде чем приземлиться на пол. Я в огромной спальне с деревянными стенами, похожими на бревенчатую хижину. Здесь не так уж много мебели, кроме большой кровати, пары прикроватных тумбочек и телевизора, установленного напротив. Все красиво и чисто, но нет ничего особенного.
Я подхватываю Мину с кровати и бросаюсь к открытой двери ванной, прежде чем тихо закрыть ее и защелкнуть замок.
— Ты в порядке? — спрашиваю я Мину, осматривая ее, но, кажется, с ней все в порядке. Каким-то образом лампочки на ее свитере все еще мигают.
— Я паинька, — щебечет она, одаривая меня кривой улыбкой.
Я сажусь, чтобы сходить в туалет, и снова задаюсь вопросом, как долго я спала. Мужчина с дороги мелькает у меня в голове.
— О, нет.
Нижняя губа Мины начинает дрожать, и мне не нужно спрашивать почему. Лампочки на ее свитере наконец-то погасли.
— Я все починю, — шепчу я, когда заканчиваю.
— Но… но он все починил.
Пока я мою руки, я мельком замечаю ее в зеркале, как раз в тот момент, когда она поворачивает дверную ручку и открывает ее. Я пытаюсь ухватиться за дверь, но она шустрая малышка, когда хочет, и выскакивает наружу.
— Ральф! — кричит она.
Поделиться книгой: