Помоги проекту - поделись книгой:
Менее чем через неделю роскошный ночной экспресс
Из окна гостиничного номера открывается красивый вид на пальмы и море, но в остальном Канны особо приятного впечатления не производят. Это определенно не то место, где можно отдохнуть и собраться с силами. Слишком суматошно и неуютно. Можно смело ехать дальше.
В конце февраля Толстые прибывают в весеннюю Флоренцию, где останавливаются в знаменитом отеле
Лëвушка – прекрасный путешественник, нешумный и некапризный. Большие карие глаза спокойно наблюдают за происходящим. Скоро у него появится брат или сестра. Лев пишет домой: «Дорочка бодра и свежа, – не сглазить, – ребенок уже стал по утрам шевелиться и, верно, будет живой, выношенный под солнцем юга». Лев никогда прежде не видел Дору такой красивой, как в Италии. Солнце словно даровало ей новую жизнь, осветило новыми красками. Два итальянских офицера, проходя мимо их семейства, при виде Доры в один голос восклицают: «La Bella!» Лев гордо улыбается.
Но рабочие, сидящие кучками на тротуарах, напротив, провожают русско-шведскую пару враждебными взглядами. Один из них пытается подставить подножку элегантному, в цилиндре и белых перчатках Льву, но сам получает пинка, после чего его приятели с угрожающим видом встают и, призывая Мадонну, начинают громко проклинать чужестранца.
Однако в целом итальянцы вызывают симпатию. Им свойственна доброта, которую Лёва редко встречал у русских и французов. Толстой в России узнает из письма, что религиозное одичание, то есть исповедование католицизма, в Италии намного грубее, чем во Франции. Но одновременно это одичание гармонизировано национальным характером и местными обычаями.
В Риме живет сестра Льва Татьяна. В прошлом ноябре, удивив многих и огорчив некоторых, Татьяна вышла замуж за Михаила Сухотина, вдовца много старше ее и со взрослыми детьми. В свадебное путешествие они поехали в Рим. Но пообщаться с сестрой брату толком не удается, поскольку молодожены видят и слышат исключительно друг друга. Даже Лëвушка не получает привычного внимания. Лев и Дора с утра и до вечера пункт за пунктом осматривают достопримечательности итальянской столицы. О планах сидеть в отеле
Но и жизнь в «языческом, нервном и бестолковом Риме» со временем становится утомительной. Две русские дамы исполняют в отеле вокальные дуэты Михаила Глинки, и от их выступления на Льва накатывает волна тоски по дому. Ведь скоро год, как он уехал из России. Но сначала надо все же съездить на экскурсию в Неаполь, совершить восхождение на Везувий, побродить по Помпеям и прокатиться морем до Капри. Домой они возвращаются через Венецию и Вену, где им доводится мельком увидеть императора Франца Иосифа, проезжающего мимо в ландо.
30 марта (по русскому календарному стилю) семья Льва возвращается в Ясную Поляну. Погружение в спокойную сельскую жизнь воспринимается как облегчение. Из Москвы спешно приезжает Софья Андреевна. Лëвушка снова становится всеобщим любимцем. Толстой сажает его на плечи и позволял ездить на себе верхом. Софья Андреевна при случае запечатлевает счастливые мгновения на фотопленке. Вернувшаяся из Италии Татьяна увековечивает «Доллан» на портрете маслом.
Явлением, которое впоследствии сочтут дурным знаком, становится внезапное нашествие ужей. Сплетенные в клубки, они лежат на грядках, аллеях, в подвале флигеля. По русской примете, убивать ужей нельзя, это приносит несчастье. Но когда ползучие твари обнаруживаются в кроватях и детской, терпение Льва исчерпывается. Несмотря на протесты Доры, он убивает десяток гадов и выбрасывает их в канаву. Та же участь постигает собаку управляющего, которая много раз пугала Лëвушку.
20 июля (2 августа) 1900 года рождается второй сын Льва и Доры – Павел. То, что, в сравнении с Лёвушкой, Пала (по-русски Паля) более живой и смуглый, никого не удивляет, ведь его еще в материнской утробе согревало итальянское солнце. Чтобы присутствовать при рождении и крещении внука, в Ясную Поляну снова прибывают супруги Вестерлунд, а Эрнст, как и в прошлый раз, открывает врачебный прием для окрестных жителей. В советах доктора нуждается и страдающий от хронической желудочной боли Толстой. Вестерлунд привозит в имение щедрый подарок – шведскую сенокосилку. В обществе Льва доктор совершает долгие конные прогулки или гуляет пешком по утрам в одиночестве, возвращаясь домой с корзинкой, полной грибов и цветов.
В октябре в Ясную Поляну на один день заезжает Максим Горький, звезда новой русской литературы. Софья Андреевна делает памятный снимок, на фотографии Толстой и Горький стоят рядом. У Горького фото вызывает благодарный восторг, а у Льва – возмущение. Неужели Софья Андреевна не понимает, что Горький и Толстой друг другу чужды – и по-человечески, и как писатели? А еще у Толстого на фото виноватый вид, разве нет?
Эти слова можно, пожалуй, поставить под сомнение. В январе того же года после первой встречи Горького и Толстого последний пишет в дневнике: «Был Горький. Очень хорошо говорили. И он мне понравился. Настоящий человек из народа». И если Горький признавал величие Толстого, то его мнение о сыне безоговорочно негативно. На следующий день после октябрьской встречи Горький пишет Чехову:
Не понравился мне Лев Львович. Глупый он и надутый. Маленькая кометочка, не имеющая своего пути и еще более ничтожная в свете того солнца, около которого беспутно копошится.
Толстому по-прежнему трудно серьезно относиться к творчеству Льва. Если Толстого провоцируют, он заявляет об этом открыто, чтобы потом, по обыкновению, раскаяться: «Был Лëва и начал разговор о своем писаньи. Я огорчил его, сказав правду. Нехорошо. Надо было сделать мягче, добрее».
Смерть Лёвушки
И все же Лев ощущает себя в это время на вершине счастья. Преданная жена, два милых малыша, ряд важных публикаций – результаты уже есть, жизнь складывается. Но в декабре 1900 года все резко изменилось. Прогулка на санях обернулась трагедией. Лев держал поводья, а Лёвушка дремал, сидя между родителями. Тепло укутанный, в шапке из овчины, он все равно замерз. Тем же вечером у него поднялась высокая температура. Лев встревоженно телеграфирует Вестерлунду в Швецию и родителям в Москву. Толстой немедленно отправляет в Ясную Поляну врача. В сопроводительном письме он сочувствует:
Будем надеяться на все лучшее, но будем готовиться и ко всему худшему. Особенно милой Доре это нужно. Как ни сильно материнское чувство, есть чувство покорности перед волей Бога, которое должно быть поставлено выше его. Нет горя, которого нельзя бы было перенести и которое бы не было благодетельно для души. А без горя не проходит ни одна жизнь. Дай Бог, чтобы это была только угроза горя, а впрочем, Его воля.
Еще в середине месяца остается надежда, что Лëвушка поправится. Лев уезжает на несколько дней в Петербург, чтобы найти для семьи городскую квартиру. Ближе к Рождеству Дора наряжает елку и готовит Лëвушке подарки. У кровати двухлетнего мальчика собираются врачи из Тулы и Москвы, но вскоре становится ясно: сделать ничего нельзя. Убитая горем Софья Андреевна наблюдает, как мальчик борется со смертью, и вспоминает своего Ваню, умершего семилетним пять лет назад. И вот снова:
Теперь он умирает, и еще одно милое существо, к которому я привязалась душой, уйдет из той жизни. И
Лëвушка умер на Рождество от воспаления мозговых оболочек. Горе родителей безгранично. Софья Андреевна пишет об их страданиях супругу в Москву:
Состояние обоих родителей ужасно. Дора выбегает с криком или врывается в комнату, где лежит Лëвушка; кричит, бросается на него, зовет его, говорит бессмысленные слова, а в комнате не топили три дня, и окно настежь открыто. Дора очень похудела, молока почти нет, кашляет. Лëва на нее страдает, усаживает ее возле себя, а сам точно полоумный. Ушел сегодня гулять, яркое солнце, голубое небо, мухи огромные жужжат на окнах, где стоят гиацинты. На солнце пятнадцать градусов тепла и что-то весеннее, пчелы гудят тут под лестницей, где их поставили на зиму. Напомнило ему и весну, когда они вернулись из-за границы, и Лëвушку, как бы он теперь гулял на солнышке, – прибежал домой, бросился на постель, где сидела и кормила Дора; она мне бросила на руки Павлика и сама кинулась с воплями на Лëву, и начали они оба, обнявшись, рыдать – ужас! Потом опять ничего, пьем чай, говорим. И вдруг Лëва вспомнит, как играл в прятки или мячик с Лëвушкой, и опять плачет. Всё приговаривает: «обидно, обидно, кончена жизнь, нет опоры, нет цели».
Не могу себе представить, какой будет исход их горю. Утешать я совсем не умею, хотя всякий момент моей жизни направлен на эту цель.
Дора беспрестанно льнет ко мне, то обнимет меня, то сядет на пол и голову мне положит на колена, то рассказывает мне долго про Лëвушку и его слова, игры, крики, болезни. К маленькому она довольно равнодушна и говорит, что кормит его и будет его любить только потому, что Лëвушка ей это велел, и все повторяет его слова: «Мама, возьми братика, корми братика».
Через четыре дня Лëвушку похоронили на кладбище в деревне Кочаки в двух километрах от Ясной Поляны. Дора в отчаянии пыталась броситься в открытую могилу. Ночью она пошла на кладбище, продираясь сквозь сугробы, чтобы помолиться на могиле Лëвушки. Вестерлунд, срочно выехавший в Россию, но успевший лишь к погребению, всеми силами пытается облегчить душевные муки родителей. Поддерживает их в горе и чуткий брат Андрей.
29 декабря Толстой записывает в дневнике:
У Лёвы умер ребенок. Мне их очень жаль. Всегда в горе есть духовное возмездие и огромная выгода. Горе – Бог посетил, вспомнил…
Сочувствие родителям выражается более тонко:
Всем сердцем чувствую ваше горе, милые Дора и Лёва, и желаю и надеюсь, что вы найдете утешение и опору там, где она только и есть, в Боге.
Лев, истолковав слова отца в том ключе, что страдания – это ценный дар Бога, и его не следует тратить впустую, пишет в ответ:
Пишу тебе разбитый всячески, чтобы сказать тебе, как мне тяжело. Да, конечно, если жить еще, то это будет урок, помнить то, о чем я не только забыл, но о чем не хотел думать и чего не хотел признавать. Спасибо за твое доброе участие и выражение любви к нам. Не хочу даже говорить о том, что теперь не осталось ничего, что мешало нам быть близкими. Не он мешал, а моя гордость и недоброта. Прощай.
Боль утраты находит отражение в стихотворении «На смерть Лëвушки». Светит солнце, но внутри царят мрак и душевные муки. Самокопание ведет к смиренному ожиданию собственного конца. Набросок к биографии, написанный Львом по заказу в этот период, заканчивается молитвой:
Господи, помоги мне дальше. Я такой слабый, недобрый, несправедливый, недостойный, несчастливый. Господи, помоги мне на сегодня и на завтра – навсегда.
Письма Доры к близким наполнены тем же отчаянием:
Все кончилось, вся жизнь. Когда это случилось, вчера или сотни лет назад, я не знаю. Я знаю только то, что еще жива, и это потому что он попросил меня в предпоследнюю ночь: «покорми братика» и «братик грязный и мокрый, перепеленайте его».
Супруги винят себя. Может быть, шапка Лëвушки была недостаточно теплой для зимнего холода. Может, надо было лучше укутать лоб и затылок? Или это плохая наследственность? Или сопротивляемость у мальчика снизилась потому, что кровать стояла рядом с камином в комнате, которая никогда не проветривалась? Или молочный порошок Nestlé – может, Лëвушке он был вреден?
Той весной обитатели Ясной Поляны ведут закрытую жизнь. Все кажется пустым и тяжелым. Общение поддерживается только с Марией Шмидт, которая в равной степени симпатизирует и Доре, и Льву, и Толстому. Важной психологической переработкой потери и траура становится перевод
В июне 1901 года Лев, Дора и Паля отправляются в Швецию пароходом из Петербурга. Софья Андреевна с трудом переживает прощание:
Ужасно, ужасно больно было с ними расставаться. Я их особенно сильно принимаю к сердцу, особенно чувствую их жизнь, их горе и радости. Последних мало им было в этом году! И так безукоризненно свято они живут, с лучшими намерениями и идеалами. Им нечего скрывать, можно спокойно до дна их души смотреть – и увидишь все чистое и хорошее. Бедная Дорочка бегала в пять часов утра на могилку своего Лёвушки проститься с любимым детищем, и мне хотелось плакать, я болела ее материнскими страданиями с ней вместе.
В Хальмбюбуде все по-прежнему. Дора постепенно оживает, Паля набирает вес и выглядит здоровым, Лев погружается в сочинительство. В середине лета он едет в Англию, чтобы встретиться с высланным из России Чертковым, ближайшим соратником Толстого. Перед отъездом в Гётеборге шведский журналист берет у Льва интервью. В нем Толстой-младший описывается как симпатичный человек типично русской внешности, с каштановой бородой и большим темными глазами. Лев живо рассказывает о грядущей реформе российского образования. Швеция вызывает у него восторг. Шведов он считает «плотно образованными». Но есть проблема, а именно злоупотребление возбуждающими средствами. Прочь алкоголь и табак – такой совет дает шведам Лев.
Вернувшись в Швецию, Лев рассказывает о поездке в письме к отцу. Англия показалась ему чужой, но в обществе Черткова он провел время прекрасно, хотя их взгляды больше не совпадают. Чертков душевно добрый человек, честный, с твердыми убеждениями. Он упорно борется со всеми своими слабостями. Почти все его время посвящено издательству «Свободное слово» и типографии, которые специализируются на распространении книг и статей Толстого в оригинале и переводах.
В Лондоне Лев знакомит друг с другом двух переводчиков Толстого – Эйлмера Мода и Чарльза Райта (дальнего родственника Доры). За обедом в
В Хальмбюбуду Лев возвращается с новой идеей – он напишет книгу о вопросах здоровья. Важным компонентом в ней, само собой, станет вегетарианство. Поддержку можно найти в активно развивающейся иностранной литературе на эту тему. Американец Джон Харви Келлог, издатель журнала
В августе они ненадолго возвращаются в Ясную Поляну. Родители Льва запланировали поездку в Крым; Толстому с его слабым здоровьем врачи рекомендуют сменить климат. Льва и Дору также ждет серьезная перемена в жизни. Изначально они намеревались прожить во флигеле Ясной Поляны несколько ближайших лет, но смерть Лёвушки все изменила. Теперь им предстоит переезд в Петербург.
Санкт-Петербург
Дом в Петербурге
По завещанию 1891 года Лев получил дом в Москве и сорок гектаров земли в Самарской губернии. Никаких планов в отношении этой недвижимости у него не было. В 1898 году, узнав, что сын продает дом в Долго-Хамовническом переулке, Софья Андреевна испытывает в некотором роде шок. За шестнадцать лет дом стал не просто любимым местом для всех – он по-прежнему нужен всей семье. Чтобы Лев не продал дом посторонним людям, Софье Андреевне приходится снять со счета практически все сбережения. Дом обходится ей в 58 000 рублей. Далее Лев продает за 20 000 рублей землю в Самаре, получая таким образом приличный капитал, на который можно приобрести квартиру в Петербурге. Но они покупают у графини Марии Клейнмихель не просто квартиру, а целый дом. Купчую подписывают в декабре 1900-го, а в следующем году сделка завершается. Упоминаемая сумма – 110 000 рублей.
К этому времени Лев уже смирился с мыслью, что Ясную Поляну он не получит, по крайней мере в обозримом будущем. Имение находится в общей собственности, братья и сестры наверняка возразят, если после смерти родителей Лев захочет управлять им единолично. Кроме того, он уже понял, что сочетать хозяйствование и литературное творчество сложно. И вдобавок ко всему для него и Доры Ясная Поляна теперь навсегда связана с глубочайшей трагедией – смертью Лёвушки.
Санкт-Петербург, центр политической и культурной жизни России, представлялся идеальным местом для писателя и публициста. Оттуда также легко поддерживать контакты со Швецией, поскольку Хальмбюбуда находится в общей сложности на расстоянии корабельного рейса.
Новым жилищем становится для семьи двухэтажный кирпичный дом на Таврической улице, 19 (сейчас – номер 29), построенный в 1845 году по проекту архитектора Генриха Штегемана. Лев с увлечением занимается перепланировкой. Расположенные на первом этаже булочная, мясная лавка и сапожная мастерская продолжают работу, но главное здание разделяется на несколько квартир. В двух придомовых флигелях квартиры для сдачи в аренду устроены давно.
У дома превосходное расположение. На противоположной стороне улицы вход в Таврический сад, идеальное место для прогулок и детских игр. До Невского проспекта всего несколько километров, но в виде минуса – транспортный шум. После тишины Ясной Поляны и Хальмбюбуды им трудно привыкнуть к постоянному грохоту тяжелых экипажей, проезжающих по вымощенной булыжником Таврической. Принимается решение: как только доходы от писательства Льва это позволят, они покроют булыжник деревянным настилом, по крайней мере под своими окнами.
После двух летних месяцев в Швеции и еще пары недель, проведенных Львом в Ясной Поляне, в сентябре 1901 года Толстые въезжают в новый дом. Рождество – день смерти Лёвушки – отмечается скромно. Но маленькому Пале все же позволили потанцевать вокруг рождественской елки с другими детьми у Цинзерлингов, снимавших в их доме квартиру. К весне готова пристройка, третий этаж для собственных нужд семьи. Вложение дорогостоящее, но необходимое. Работами руководил приехавший с Урала Вячеслав Берс, гражданский инженер, ныне городской инженер Петербурга. Через четыре года, во время революции 1905 года, его по ошибке застрелит рабочий, приняв за ненавистного строительного управляющего. В сравнении с флигелем в Ясной Поляне, квартира меблирована более аристократично. На стене в гостиной доминирует «Мадонна» Мурильо, флорентийская копия. Огромная детская, отапливаемая двумя изразцовыми печами.
Общение семьи поначалу ограничивается родственниками Льва. Тетушка Льва Татьяна и ее супруг сенатор Александр Кузьминский были старыми знакомыми. Сенатор – «довольно сухой господин», тогда как тетушка – жизнерадостная эксцентричная дама, сажающая за стол рядом с собой любимого пуделя с повязанной на груди салфеткой. Часто заходят в гости дети Кузьминских, кузены Льва. Почти все они закончат свои дни за границей заклятыми врагами большевиков.
Наносит визиты родственница отца и его доверенное лицо, придворная дама Александра Андреевна Толстая, что всегда вызывает у Доры волнение. Однажды, когда к дому подъезжает придворный экипаж, Дора сидит на полу в гостиной, нарезая полосками ткань для покрывала. Ей приходится срочно собирать и уносить рукоделие, чтобы Толстая ничего не заметила. Но, к счастью для юной четы, высокая гостья благосклонно оценивает все, что видит в их доме. Особенную привязанность Александра Андреевна питает к забавно разговаривающему Пале. Двуязычный мальчик называет папу «папаней» и может с блеском произнести по-шведски фразу «Sitter du här, min vän» («Вот где ты сидишь, дружок»).
Близким другом Льва становится Илья Репин. Они знакомы еще с 1891 года, когда Репин впервые приезжал в Ясную Поляну. Тогда он сделал карандашный портрет Льва, сидящего со скромным видом со сложенными на коленях руками. Во время недолгой армейской службы Лев успел возобновить это знакомство. А после того как Толстые переехали в Петербург, а Репин с женой поселились на Карельском перешейке, их общение становится более тесным. Устраиваются обеды и литературные вечера. Если Лев организует читку своей новой пьесы, Репин непременно получает приглашение. Художник пишет несколько портретов Льва, из которых самым удачным становится рисунок сангиной, датированный апрелем 1905 года: Лев сидит на скамейке перед Пенатами. Визиты к Репину привлекательны еще и тем, что в его доме Дора может говорить на шведском: супруга Репина Наталья Нордман-Северова родилась в Гельсингфорсе, ее отец был финско-шведским адмиралом на службе у России, а мать – дочерью русского офицера.
Репин с интересом следит за развитием Льва как драматурга. С некоторой долей лести он называет Толстого-младшего одним из ведущих драматургов России. Дружба, впрочем, не мешает Репину открыто отрекаться от реакционных взглядов Льва и его периодических резких выпадов против отца. Контакты между ними прервутся в 1907 году, но будут возобновлены в эмиграции в конце 1920-х.
Зимой 1903 года Лев знакомится с русско-итальянским скульптором Паоло Трубецким, автором нескольких удачных скульптурных изображений Толстого. Вместе с сестрой Александрой Лев посещает скульптора в его огромной мастерской на Невском проспекте. В этот период Трубецкой работает над конной статуей Александра III. Он большой оригинал и держит дома диких зверей – медведя, волка и лису. Строгий вегетарианец, он умудрился сделать травоядным даже своего домашнего волка. Лев впечатлен работами Трубецкого, но тем не менее считает уместным посоветовать: «Уделяйте больше внимания внутреннему миру изображаемых людей, их духовной жизни, а не только внешним чертам!» Это слова будущего скульптора.
В Петербурге живут старые друзья отца – писатели и критики. И все же в те культурные круги, которые задают тон в городе, у Льва нет доступа. Контакты с Алексеем Сувориным и его газетой «Новое время» вынуждают свободомыслящую интеллигенцию сторониться Льва как чумы. Кроме того, в его литературном творчестве нет ни проблеска модернизма и нового мышления, а неоднократные потуги доказать несостоятельность взглядов отца выглядят просто жалко. Многие считают Льва крайне заносчивым. Неприятие взаимно. Символизм для Льва синоним декаданса, а круг реалистов Горького слишком радикален политически. Не причисляя себя ни к консерваторам, ни к либералам, Лев говорит, что он скорее ответственный русский патриот. Его жизненные цели, поставленные в связи с переездом в Петербург, заключаются не только в создании гармоничной благополучной семьи, но и в служении Родине. Его идеал – реформированное самодержавие.
В ближайшие годы у Льва многое получится. Ни горести, ни преграды не омрачат существования. Дора преодолеет болезнь. Сдача квартир в аренду, гонорары за театральные постановки и публикации в газетах и журналах обеспечат приличный доход. Список произведений пополнится романом, детскими рассказами, пьесами, полемическими статьями… Льва переводят, пусть и не слишком масштабно. Шведское издательство
«Ночи безумные»
В начале века русская драматургия переживает настоящий расцвет. После эпохальных постановок Чехова в Московском Художественном театре многие авторы решают попробовать свои силы в драматическом жанре. Среди них Максим Горький, Леонид Андреев, Евгений Чириков и многие другие. Наряду с художественным аспектом, не менее важен и материальный. Российская театральная сеть обширна. Помимо театров в двух столичных городах, существует масса провинциальных, и все они ищут пьесы отечественных авторов. Возможности заработка здесь значительно превышают то, что предлагают издательства, газеты и журналы.
После рассказов Лев решает взяться за драматургию, которая также станет для него важнейшим жанром: до революции 1917 года он напишет порядка двадцати пьес. Дебютирует он пьесой «Ночи безумные» – о верности и неверности в браке и вне его. Главный герой – Борис Игнатьев, безвольный слабонервный человек, который плохо чувствует себя в Петербурге с его суматошной жизнью и влажными туманами. По совету своего врача он едет вместе с ним в Италию, чтобы пару месяцев отдохнуть. Легкомысленное решение, считает его супруга Вера, да и сам Борис осознает риск, который таит в себе долгая разлука с женой и детьми. Поездка в Италию превращается в испытание и проверку: защищает ли брак от эротических соблазнов и способен ли слабый человек сопротивляться пагубному влиянию окружения?
Семья для Бориса – основа общества. Его врач, однако, считает брак и семью устаревшим социальным институтом, а верность – устарелой добродетелью. Так же думает Наталья, кузина и былая любовь Бориса, которая случайно живет с ним в одном отеле. Шаг за шагом Наталья получает власть над Борисом, завладевает его мечтами и мыслями. Он проклинает себя, называет мерзавцем, но не находит сил противостоять женскому обольщению. Оставшись с Натальей наедине в гостиничном номере, Борис капитулирует.
Собственная слабохарактерность и женская хитрость – не единственные причины падения Бориса. Отчасти виноваты и переезд из деревни в большой город, и среда, и современная литература, и русский романс «Ночи безумные».
Бориса и Наталью в их жарком объятии застигает жена Бориса. Вера приехала в Италию, обитель греха, дабы спасти мужа. При встрече с ней Борис сначала упорно защищается (он никогда ее не любил, детям лучше без такого, как он, мерзавца-отца), потом его одолевает стыд, и он обвиняет жену («Как ты могла позволить мне уехать?»). Вера готова простить мужа, но трагический финал неизбежен. Не в силах преодолеть муки совести, Борис на глазах у жены бросается под поезд на вокзале Неаполя.
В начале 1901 года Лев посылает пьесу Алексею Суворину с просьбой прокомментировать. Лев принимает критику, редактирует текст, и 8 октября в Петербурге в Новом театре Суворина пьесу впервые показывают на сцене. Художественный руководитель театра Людмила Яворская играет роль идеальной жены. Постановку принимают с энтузиазмом. Автора многократно вызывают на сцену аплодисментами. Для нарядной Доры, которая сидит в директорской ложе вместе с директором театра князем Владимиром Барятинским, это великий момент. Успех отмечается роскошным ужином. На описание петербургского фурора для родных в Энчёпинге у Доры уходит восемь листов бумаги. Русская почта этот отчет, увы, теряет.
«Ночи безумные» были сыграны двенадцать раз – неплохой результат для того времени. В дальнейшем этот театральный успех Льву повторить не удастся. После Нового театра проходит московская премьера в «Аквариуме» с труппой Марии Пуаре. Интерес к дебютной пьесе Льва проявляют и провинциальные театры. Но если публика воспринимает «Ночи безумные» благосклонно, то критики выходят на охоту. Льва иронично именуют «сыном своего отца», находят все признаки семейного конфликта. Отмечают параллель между финальной сценой и «Анной Карениной», хотя причины для самоубийства у персонажей разные. Лев и сам сожалеет, что в пьесе есть отсылка к «Крейцеровой сонате», но убрать это уже невозможно. Остается только попросить прощения у отца и проследить, чтобы сцену изъяли хотя бы из печатной версии.
Абсолютно по-свински реагирует критик С. С. журнала «Театр и искусство». В его понимании это «квази-драма», производящая удручающее впечатление. Ничего более наивного и беспомощного и представить нельзя: «ничтожный пигмей смешно топорщится, чтобы превзойти колосса». Всё банально и поверхностно, любой гимназист напишет лучше. С. С. обвиняет Льва в отсутствии такта, но, похоже, этому знатоку театра самому недостает элементарной порядочности. Сын великого Толстого с литературными амбициями – добыча легкая. К повторяющимся казням ему придется привыкнуть.
Еще до премьеры «Ночей безумных» у Льва возникает идея новой пьесы. Тема та же – верность против неверности, но среда и персонажи другие. Действие «Солдатки» происходит в русской деревне. Пока крестьянский сын Андрей Маркелов четыре года служит в армии, его жена Мария вступает в отношения с «полунемцем» Алексеем Бургом. Внезапно возвращающийся Андрей, образчик истинной добродетели, об этом узнает. Он хватает жену за горло и угрожает Бургу ножом, но успокаивается, разражается рыданиями и произносит в финале слова: «Господи, пошли мне сил смирить сердце, простить!»
«Солдатка» – пьеса с живыми образами и народным языком. Премьеру играют 9 февраля 1903 года в Народном доме – новом культурном центре, попечителем которого является Николай II. Вскоре пьеса уходит со сцены, несмотря на то что в этот раз критики встретили ее более благосклонно.
В третьей пьесе – «Швейцар генеральши Антоновой, или Без корня» – Лев рассуждает на тему, которую уже затрагивал в прозе, – о последствиях урбанизации. Крестьянский сын Сергей Лазарев и его сестра Даша вынужденно ищут работу в большом городе. Итог трагичен: Сергей в исправительной колонии, а Даша отдает в приют внебрачного ребенка, а сама идет работать в убогий трактир. В родную деревню Сергей возвращается сломленным. Не имеющий корней, он не видит перед собой будущего, но мать призывает его отвечать добром на зло. Выход – возвращение к матери-земле, которая способна исцелить и утешить.
Толстой считает пьесу «Швейцар генеральши Антоновой, или Без корня» с ее социальной тематикой большим шагом вперед. Прочитав ее в рукописи, он отдельно отмечает живой и настоящий язык. Некоторые детали и сцены также удачны. И, продолжает Толстой, можно рассчитывать, что постановка Народного театра станет началом дискуссий и послужит своей цели. Чего, судя по всему, не происходит. Расцвет драматургии Льва уже близится к концу?
Романист
Лев работает не только над пьесами. Он пишет роман под названием «Поиски и примирение». Опыт короткой прозы уже позволяет попробовать силы в более масштабной форме и отразить впечатления собственных юношеских лет.
Проблемы возникают с самого начала. Журнал «Русское богатство» в публикации отказывает. Не проявляет интереса и журнал «Жизнь», за что Лев в сердцах называет его главного редактора Владимира Поссе декадентом (более грубого эпитета он придумать не может) и грозится устыдить его в предисловии к роману. Льву приходится довольствоваться публикацией в «Ежемесячных чтениях», непретенциозном периодическом издании, за которым стоял писатель Иероним Ясинский, бывший, по мнению многих, олицетворением беспринципности. На протяжении всего 1902 года – месяц за месяцем – дебютный роман Льва выходит у Ясинского в виде романа с продолжением.
В основе «Поисков и примирения», как и в «Яше Полянове», – собственная жизнь Льва, период между студенчеством и браком. Главный герой, добропорядочный Николай Глебов, избегает борделей и возмущается аморальностью товарищей. В его кругах привычны разговоры о Толстом. На одном полюсе здесь толстовцы, для который писатель – главный оплот истины. Это «темные люди, льстивые ничтожества». А в числе критиков толстовства – Борис Славин, считающий мировоззрение Толстого крайне противоречивым. Его девиз: «Жизнь – это истина». Нельзя лишь отрицать и осуждать, нужна разумная работа. Так думает и сам Лев.
Для Глебова Толстой в первую очередь автор «Крейцеровой сонаты». Герой разделяет идеалы целомудрия, но вынужден постоянно и отчаянно бороться с сексуальным влечением. Спасение от падения и безответственных связей он, разумеется, видит в раннем браке. Другие затрагиваемые вопросы – противопоставление города и деревни (только деревня живет «настоящей жизнью»), земельный вопрос (надо ли раздать господскую землю крестьянам?) и антимилитаризм. Но главной темой «Поисков и примирения» становится вопрос: как развитие личности, которое Толстой именует «усовершенствованием», приводит к значимым изменениям в обществе? Достаточно ли личных жертв, чтобы организовать жизнь по-новому, или здесь необходима коллективная борьба? Для Льва это вопрос первостатейной важности, и он будет возвращаться к нему постоянно.
Николай Глебов видит решение в «рациональном христианстве». Народу нужны не красивые проповеди, а элементарные знания. Умение читать и писать – это альфа и омега. Необходимо признавать существующее и стремиться к безупречному в наиболее важном. Именно здесь вскрывается смысл названия пьесы. Поиски Глебовым «истины» ведут к примирению не с идеями Толстого, а с самой жизнью.
«Поиски и примирение» далеки от «отцеубийства». И тем не менее Софья Андреевна обеспокоена и старается сделать так, чтобы роман не попал в руки Толстому. Льву тоже хочется обезопасить себя от взрывной отцовской реакции. Показывая отцу рукопись за несколько месяцев до начала публикации, он предупреждает: идея «Поисков и примирения» его нынешнему мировоззрению уже не соответствует. Многое из изложенного он успел переосмыслить. Отдавая роман в печать, он проявил чисто человеческую слабость. Так ему теперь кажется.
Спонтанную реакцию Толстого на роман сына мы находим в его письме к брату Сергею Николаевичу: «Лёва-сын приучает меня к доброте, несмотря на причиняемую боль своими глупыми, бездарными и бестактными писаниями». Резко реагирует писатель и на то, что его имя фигурирует в журнальной рекламе. Сторонники и ближайшие друзья Толстого изображаются у Льва как зануды без собственного мнения или «юродивые», что для Толстого в равной степени неприемлемо.
В январе 1902 года у Льва была возможность с глазу на глаз обсудить с отцом еще не опубликованный роман. Предыдущим летом Толстой перенес малярию, серьезные последствия которой вынудили его переехать на зиму в более теплые края. В Гаспре на Крымском полуострове ему предложили бесплатно пожить в роскошном дворце, где хватало места для членов семьи и докторов. Но Лев в этот период целиком поглощен заботами в связи переездом и может лишь с тревогой следить за новостями о здоровье отца. Потом у него появляется наконец возможность выехать в Крым, но без Доры. Она снова в положении, а кроме этого, должна заботиться о Пале.
Приехавший в Гаспру Лев Софье Андреевне показался жалким и симпатичным, как и всегда. К дискуссии о «Поисках и примирении» Толстой, как оказалось, был не готов. Он ссылался на слабость, но в глубине души наверняка понимал, что поговорить со Львом в спокойном тоне не удастся. Вместо этого он заранее излагает свои мысли в письме, которое одновременно сформулировано как прощальное на случай, если болезнь станет угрозой для его жизни. Прочитав письмо, Лев разорвал его при всех, демонстративно выбросил клочки в корзину для бумаг и покинул комнату.
По возвращении в Петербург Лев раскаивается в этом поступке. Он пишет матери и просит ее поцеловать от него отцу руку, передать, что он его любит и сожалеет, что его роман заставил отца волноваться. Толстой, в свою очередь, сожалеет, что огорчил сына, сказав ему правду. В письме сыну он пишет: «Жалею, что сказал слово, которое огорчило тебя». И добавляет: «О прощении речи не может быть, конечно».
Роман «Поиски и примирения» художественным попаданием в цель ни в коей мере не становится. Подавляющее большинство критиков сочли его недостойным даже нескольких слов. Горький, однако, роман запомнил. В памятной статье о Софье Андреевне он злобно пишет:
Лев Толстой-сын был весьма озабочен тем, чтоб его не заподозрили в подражании великому отцу, и, видимо, с этой целью напечатал в неряшливом журнале Ясинского «Ежемесячные сочинения» «антитолстовский роман» о пользе висмута и вреде мышьяка. Это – не шутка, таково было задание романа.
В России это произведение Льва в виде книги так никогда и не выйдет. Но интерес к нему проявит Франция. В 1903 году фрагменты романа публикуются в журнале
Весной 1902 года Лев начинает работу над новым романом «Уроки русского европейца», который впоследствии будет назван «Иван Савин». В ноябре он отправляет рукопись в авторитетный журнал «Мир Божий». Главный редактор Фёдор Батюшков требует переработать текст, который кажется ему затянутым, слишком личным тематически и слабым в социальном плане. Но ни о каких изменениях Лев даже слышать не хочет. Вместо этого он отправляет Горькому гневное письмо, обвиняя его в давлении на Батюшкова. Горький отвечает, что решения подобного рода редактор принимает сам. Но верно то, что роман производит отталкивающее впечатление и открыто свидетельствует о полном отсутствии у Льва литературного таланта. Лев в ответ называет Горького третьесортным писателем, писателем для толпы. Батюшков, со своей стороны, сообщает, что поскольку Лев опубликовал первый роман в журнале «Ежемесячные чтения», который поливал грязью Толстого и его «Воскресение», то журналу «Мир Божий» не хотелось бы размещать у себя произведения сотрудника «Ежемесячных чтений» так быстро. Лучше всего немного подождать. В итоге роман так и остался неопубликованным.
Фрагменты рукописи из петербургского архива Льва позволяют понять, что действие «Ивана Савина» начинается там, где заканчиваются «Поиски и примирение». Автобиографичность и здесь прикрыта скудным камуфляжем – Иван Савин рассказывает, как изменилась его жизнь после знакомства со Швецией. Вместе с Ниной, женой-шведкой, он проводит летние сезоны у тестя, доктора Стенберга, в его шведском имении Гренхольм. Именно там Иван понимает, что «хорошая жизнь – это жизнь для других, а не для себя». Всё в Гренхольме «спокойно, дружелюбно, мирно». Все – от прислуги до хозяев – работают с утра до ночи во благо других. Живут цивилизованной европейской жизнью.
Савин признает, что Швеция на несколько столетий опережает Россию в развитии. Люди там более разумны и счастливы. А поселиться в собственном родовом поместье Томилино для него невозможно. Ему не вынести картин русской жизни, а сил изменить положение вещей у него нет. В Швеции же Савин посторонний, и он может с чистой совестью реализовывать свои литературные планы, думать, чувствовать, помнить.
Летом в Гренхольме рождается их с Ниной третий ребенок. Иван глубокомысленно рассуждает: «Наши дети не наши, наши они в той же малой степени, в какой личное счастье наше… Они чужие и принадлежат Хозяину. Наша жизнь – это лишь способ отношения к близким». Заключительные слова главного героя высокопарны: «Счастье не в семье, не в сытой жизни, не в славе и иных житейских благах, а в служении другим».
Никита появляется на свет
В мае 1902 года семья садится на шведский пароход
У мальчика серо-голубые глаза и крупная голова, как у отца, но имя Никита в семье редкое. Крестит младенца в Хальмбюбуде настоятель русского собора Петр Румянцев, которому ассистирует приходской кантор. Нерелигиозные шведы с изумлением наблюдают православную церемонию. Важно провести обряд сразу же после того, как отпадет пуповина, и без присутствия матери. Румянцев, которому помогает бабушка Нина, трижды проносит ребенка вокруг купели с горящими свечами. Он размахивает кадилом, монотонно читая молитвы на церковнославянском. Нужно трижды окунуть ребенка в купель. Когда обряд закончен, Вестерлунд проветривает помещение от запаха ладана и приглашает представителей церкви на ужин. Пьют кофе и поднимают тосты за благополучие малыша. Дора, лежа в кровати, кормит главного участника церемонии.
Приходят приветы и поздравления из Ясной Поляны. Софье Андреевне, как и Доре, больше хотелось девочку, но она уверена, что новорожденный принесет всем радость. Пусть Кита и не заменит Лёвушку, но он может утешить в горе.
В начале июня Лев принимает журналиста
Поделиться книгой: