Помоги проекту - поделись книгой:
Время уходило, близилась зима, и Вольф решил рискнуть и пойти на французов с фронта, несмотря на их довольно сильную позицию. 31 июля он атаковал французские редуты к востоку от Квебека на реке Монморанси, но был отбит с большими потерями (более 500 человек).
10 августа Вольф выпустил прокламацию, объявляющую о его намерении начать карательные действия против гражданского населения. Солдаты Вольфа стали бесчинствовать и сровняли с землей более 1400 крестьянских ферм. В ответ канадцы повели упорную партизанскую войну. Генерал Вольф тогда написал: «У нас происходят постоянные стычки, семидесятилетние старики и пятнадцатилетние мальчишки прячутся на лесных опушках и стреляют по нашим отрядам, убивая и раня наших людей. Каждый канадец, способный носить оружие, как выше Квебека по течению реки, так и ниже, находится в лагере у Бопорта».
Приближалась осень, а Квебек все еще не был занят. 28 августа Вольф собрал военный совет, на котором мнения по поводу целесообразности продолжения осады разделились. После долгих споров вынесли решение – предпринять еще одну попытку штурма. Однако Вольф в последний момент отказался от планов своих генералов. С безрассудством, похожим на безумие, он решил произвести ночную высадку и подняться на обрывистую скалу у самого города. Командиры не соглашались с Вольфом, считая его предложение чрезвычайно рискованным, но тот заявил: «Я имею честь информировать вас, что мой долг – атаковать французскую армию. Исходя из моих знаний и способностей, лучшим я считаю то место, где мы можем действовать с наименьшей силой и наиболее вероятным успехом. Если я ошибаюсь, я буду отвечать перед Его Величеством».
3 сентября британские войска покинули лагерь к востоку от города, а ночью 13 сентября высадили десант на северном берегу реки. К восходу солнца 4500 человек и сам Джеймс Вольф успели переправиться через реку. Теперь перед британской армией находилась так называемая равнина Авраама шириной около мили, на которой стояла армия Луи-Жозефа де Монкальм-Гозона, а отряд генерала Луи-Антуана де Бугенвилля находился где-то в тылу Вольфа. Монкальм-Гозон мог бы дождаться прибытия Бугенвилля или измотать противника ночью индейскими нападениями, но он решил немедленно атаковать.
Битва при Квебеке, известная также как сражение на равнине Авраама, началась 13 сентября вскоре после полудня. Французская пехота (в основном канадские ополченцы) начала сближаться с британской, но та ответила первым залпом с расстояния в 35 метров. После второго залпа британцы бросились в штыковую атаку, и генерал Вольф сам повел в бой 28-й пехотный полк. Во время наступления он получил два ранения (в руку и в грудь с правой стороны) и был вынесен с поля боя в тяжелейшем состоянии, но французская армия обратилась в бегство. Сам Луи-Жозеф де Монкальм-Гозон был ранен при отступлении, успел уйти в город и там умер в доме местного врача.
Историк Уильям Стирнс Дэвис совершенно справедливо называет Монкальма «выдающимся полководцем» и человеком, принадлежавшим «самому лучшему типу французских лидеров». После его гибели дела Франции в Канаде стали безнадежными.
Все сражение оказалось скоротечным. Дуэль двух выдающихся военачальников своего времени закончилась смертью обоих и победой англичан. По словам историка Питера Дугласа Брауна, «Смерть Вольфа в час славы была трагедией, не имевшей аналогов до гибели адмирала Нельсона».
Монкальм был убит, и стало совершенно ясно, что Канада обречена, если Людовик XV не предпримет большую операцию по ее спасению силами флота, но в тех условиях такая операция была просто невозможна.
Командование британской армией принял генерал Таунсенд, который узнал, что отряд Бугенвилля угрожает его тылу, но вскоре два полка заставили Бугенвилля отступить. За весь день британская армия потеряла примерно 630 человек. Французская армия была полностью деморализована и покинула Квебек примерно в 21:00. 17 сентября 1759 года город капитулировал. 18 сентября британская армия вошла в Квебек и приступила к его восстановлению.
Взять крепость Квебек удалось, вскарабкавшись ночью по прибрежным утесам на возвышенность, известную как плато Авраама. При этом Вольф, как принято считать, декламировал «Элегию, написанную на сельском кладбище» Грея. Вольф был смертельно ранен в той же битве и умер, смертью своей подтвердив правдивость слов Грея «ко гробу ведет нас слава».
Согласно плану, генерал Амхерст должен был наступать с юга на форт Тикондерога, но генерал решил заодно захватить форт Ниагара. Для этой цели выделили 5000 человек под командованием генерала Джона Придо. Одновременно отряд генерала Стенвикса должен был атаковать французские форты на озере Эри, а затем присоединиться к Придо у Ниагары. 15 июня Придо выступил из Скенектеди, прибыл в форт Осуиго, где оставил почти половину своего отряда, а остальными силами осадил форт Ниагара, который обороняли примерно 600 человек. Во время обстрела крепости один из снарядов случайно разорвался и убил самого Придо, но при армии находился Уильям Джонсон, который принял командование и продолжил осаду. Франко-индейский отряд численностью в 1300 человек отправился на помощь форту, но Джонсон напал на него частью своих сил и разбил 24 июля.
26 июля форт Ниагара сдался. В результате этой победы все Верхнее Огайо оказалось под контролем Великобритании, а французские посты на Западе были отрезаны от баз.
Падение Ниагары позволило генералу Амхерсту начать наступление на Тикондерогу. К концу июня его армия стояла на берегу озера Джордж и насчитывала 5000 человек колониальных войск и 6500 регулярных. Регулярные части состояли из бригады Фостера (27-й и 50-й полки) и бригады Гранта (17-й и 42-й полки). 21 июля эта армия погрузилась на суда, утром 22 июля вышла на берег около озера Шамплейн и двинулась к форту Тикондерога по маршруту прежнего наступления генерала Аберкромби. Французский командующий Франсуа-Шарль де Бурламак отвел весь свой отряд (3500 человек) в форт, а Амхерст приступил к планомерной осаде форта. Ночью 26 июля французы покинули форт и взорвали его укрепления, хотя в результате серьезно пострадал только один бастион. Амхерст быстро восстановил укрепления и стал готовиться к наступлению на Краун-Пойнт, но 1 августа узнал, что противник покинул это укрепление.
После взятия Квебека в городе был оставлен гарнизон под командованием генерала Мюррея, и гарнизон простоял в городе всю зиму, сильно страдая от холодов.
Генерал Франсуа-Гастон де Леви, принявший командование французскими войсками после смерти Луи-Жозефа де Монкальм-Гозона, внимательно следил за состоянием Квебека и собирал войска, намереваясь отбить город. К середине апреля 1760 года он узнал, что почти половина гарнизона выбыла из строя по причине болезни: в реальности у Мюррея оставалось примерно 3000 боеспособных солдат. 21 апреля Леви с отрядом в 7000 человек выступил к Квебеку. 26 апреля французы подошли к передовым британским постам, которые отступили в местечко Сент-Фуа. Узнав об этом от случайного пленного, Мюррей пришел в Сент-Фуа с половиной своего гарнизона, чтобы помочь отступающим постам, и занял сильную оборонительную позицию. К вечеру он отошел в Квебек, но решил, что не сможет выдержать осаду, поэтому 28 апреля вышел из города и атаковал французов: началось сражение при Сент-Фуа.
Мюррей удачно начал атаку, но французы перегруппировались и нанесли контрудар, потеснив британские фланги. Мюррей приказал вернуться в Квебек. За два часа боя Мюррей потерял около 1000 человек, треть своей армии. Французы потеряли около 800 человек.
29 апреля началась осада Квебека. Мюррей сумел привести в порядок свои войска и усовершенствовать укрепления города. 16 мая к городу подошли два британских корабля, которые обстреляли и затопили несколько французских кораблей вместе с запасами продовольствия. В тот же день Франсуа-Гастон де Леви снял осаду и отступил, бросив 40 орудий.
Весной 1760 года генерал Амхерст запланировал последнюю решительную кампанию против французов. Он задумал наступать на Монреаль с востока, юга и запада. Отряд Мюррея должен был идти вверх по реке Святого Лаврентия на Монреаль, отряд генерала Уильяма Хэвиланда – на север по озеру Шамплейн, а сам Амхерст намеревался двигаться к Монреалю с запада, через озеро Онтарио. Это был весьма сложный план: армиям нужно выступить из трех удаленных друг от друга точек, двигаться без связи друг с другом и одновременно встретиться в одном месте. Мюррей начал наступление первым. 14 июля он, оставив 1700 человек в Квебеке, погрузился на суда с отрядом в 2200 человек, прошел мимо позиций французской армии на берегах реки и встал лагерем неподалеку от Монреаля. Хэвиланд выступил в середине августа с отрядом в 3400 человек, атаковал генерала Бугенвилля на острове Иль-о-Нуа, отрезал его от тыла и заставил отступить. После этого ему удалось установить связь с Мюрреем, и оба стали ждать колонну Амхерста.
Генерал Амхерст прибыл в форт Осуиго 9 июля, но только к началу августа все его полки были сконцентрированы. В его распоряжении находилось 6000 человек регулярных войск, 4500 ополченцев и 700 индейцев. 10 августа армию погрузили на корабли, и 15 августа она подошла к укреплению Ла-Галетт. Здесь произошло столкновение, известное как Сражение у тысячи островов.
В ходе боев удалось затопить французский бриг и после трех дней обстрела взять один французский форт. 31 августа флот Амхерста начал проход через пороги реки Святого Лаврентия. 5 сентября Амхерст подошел к Монреалю и встал лагерем с восточной стороны от города. 8 сентября подошла колонна Хэвиланда.
У французских командиров Бугенвилля и Бурдамака разбежались все ополченцы, и даже среди регулярных войск началось дезертирство. Для обороны Монреаля нашлось всего 2500 человек. При этом Монреаль окружило 17 000 человек, а его укрепления рассчитывались не более чем на оборону против индейцев. Губернатор созвал совет, на котором сопротивление признали бессмысленным, в результате было решено капитулировать.
7 сентября генерал Бугенвилль доставил Амхерсту условия капитуляции. Французы желали покинуть город вооруженными, но Амхерст настоял на том, чтобы они сложили оружие и дали слово не принимать участия в последующих боевых действиях.
8 сентября 1760 года капитуляция была подписана, и с этого момента Канада полностью перешла в руки Великобритании.
Как с горечью написал родившийся в Квебеке «отец канадской историографии» Франсуа-Ксавье Гарно, «Канада едва ли занимала внимание Франции, когда сила оружия передала ее в другие руки». И существует такая легенда: якобы король Франции узнал о потере Канады в тот момент, когда беседовал с Вольтером, и тот сказал: «В конце концов, сир, что мы потеряли, всего лишь несколько акров снега».
После 1759 года, так называемого года чудес, Хорас Уолпол заметил: «У церковных колоколов истерлись языки от звона в честь наших побед». К 1760 году стратегия Питта положила конец мечте французов об империи, которая протянулась бы от Бенгалии до Монреаля.
Глава одиннадцатая
Парижский мирный договор 1763 года
Французский военный министр герцог де Шуазёль стал думать о мире с того момента, как занял министерский пост в 1758 году. Он решил вывести Францию из войны с минимальными потерями, однако Уильям Питт желал нанести Франции максимально возможный урон. Обстоятельства складывались в его пользу: 5 января 1762 года умерла императрица Елизавета I, и Россия вышла из войны, чем дала Пруссии шанс на успех боевых действий против Франции. Но продолжение войны могло настроить против Великобритании европейские государства, поэтому король решил отправить Питта в отставку, несмотря на его все возрастающую популярность. 26 мая 1762 года премьер-министром Великобритании стал сторонник заключения мира шотландец Джон Стюарт, 3-й граф Бьют.
В сентябре 1762 года герцог Бэдфорд отправился во Францию на переговоры. 3 ноября были согласованы предварительные условия перемирия, а 10 февраля 1763 года Великобритания, Франция и Испания подписали Парижский мирный договор. Через несколько дней Пруссия, Австрия и Саксония сделали то же самое в саксонском охотничьем замке Губертусбург, и Семилетняя война закончилась.
Людовик XV согласился подписать Парижский мир. Это был один из самых унизительных документов, которые когда-либо подписывал кто-то из наследников Филиппа Августа. Франция уступила Канаду <…> И на суше, и на море война показала полную некомпетентность не одного Людовика XV, а всей системы, которую он возглавлял.
По условиям договора британцы получили Канаду, но возвратили Франции остров Гваделупа. Это решение вызвало жаркие споры в парламенте, поскольку Канада продавала товаров на 14 000 фунтов в год, а Гваделупа за тот же период производила сахара на шесть миллионов фунтов. Но сторонники этого решения утверждали, что война шла за изгнание французов из Америки и если оставить им Канаду, то это рано или поздно приведет к новой войне. В результате безопасность американских колоний оказалась для Великобритании важнее доходов от карибского сахара. Франции вернули Гваделупу, Мартинику и остров Сент-Люсия, а так же острова Сен-Пьер и Микелон и подтвердили права на рыбную ловлю в зоне Большой Ньюфаундлендской банки, где тогда вылавливали много трески. Уильям Питт остался недоволен такими условиями и выступил в парламенте с трехчасовой речью, в которой назвал договор предательством всего того, над чем он трудился. Он утверждал, что, вернув Франции Карибские острова и Ньюфаундленские рыбные промыслы, Великобритания дала Франции шанс восстановить силы и снова превратиться в опасного противника. Недовольство договором вызвало даже уличные беспорядки в Лондоне. Однако лондонские коммерсанты поддержали договор, и Палата общин одобрила его 319 голосами за при 65 голосах против.
Территориальные приобретения Великобритании были огромны: она получила всю Канаду, все французские земли к востоку от Миссисипи, Флориду, Гренаду, Сент-Винсент, Доминику и Тобаго, вернула Менорку, добилась доминирования в Бенгалии и захватила Сенегал.
По сути, Великобритания слишком быстро получила слишком много власти над слишком большим количеством земель и людей. Об этом же говорил и герцог Бэдфорд, который считал присоединение Канады ошибкой. По его мнению, присутствие французов в Канаде создавало опасность для американских колоний и тем делало их более зависимыми от метрополии. Теперь же эта зависимость будет слабеть.
В любом случае, в 1763 году Канада сменила владельца, и начался новый этап ее исторического развития – британский колониальный период.
Глава двенадцатая
Восстание Понтиака
Не успела закончиться Семилетняя война, как началось восстание североамериканских индейцев против Британской империи, охватившее регион Великих озер. Активные боевые действия вспыхнули в 1763 году, и они были спровоцированы командующим британской армией генералом Джеффри Амхерстом. Точнее, это британская политика способствовала обострению отношений с коренными жителями Америки, среди которых возникло определенное стремление к единству для отпора «бледнолицым», чего ранее никогда не происходило.
Понтиак считал французов своими надежными союзниками. Он верил, что французский король пошлет в Америку большую армию, чтобы не только изгнать англичан, но и «вернуть Америку индейцам». Даже реалистически мыслящий мудрый Понтиак поддался иллюзиям, которые сеяли среди индейцев, стремясь заручиться их поддержкой, оба соперничавших колонизатора. Понтиак также не учел значения ряда важных обстоятельств, которые благоприятствовали англичанам. Во-первых, к восстанию не присоединилась наиболее значительная индейская сила Северной Америки – Лига ирокезов. Сотни, может быть тысячи, ирокезов приняли участие в восстании, но Лига в целом со всей своей боевой мощью, со всем своим авторитетом, со всем своим большим военным опытом не выступила на стороне восставших. Имея дело только с французскими охотниками и трапперами, Понтиак знал, что французы ненавидят англичан. Но он не знал, да и не мог знать о тайных силах, которые соединяли Лондон с Версалем.
После окончательного поражения французов их индейские союзники оказались еще более уязвимыми перед лицом британской колониальной экспансии. По сути, британцы заняли форты в районе Великих озер и территории Огайо, и они стали вводить на вновь присоединенных землях свои порядки, коренным образом меняя там привычный уклад вещей.
Племена, проживавшие на этих землях, можно условно разделить на три группы. Оджибве, оттава и потаватоми, говорившие на алгонкинских наречиях, имели тесные связи с французскими поселенцами, жили, торговали среди них и часто заключали браки. Вторая группа состояла из племен Иллинойса: веа, майами, кикапу, маскутены и др. Они занимали земли, находившиеся на юго-западе, и с британцами почти не сталкивались. Третью группу составляли племена долины реки Огайо: делавары, вайнадоты, шауни, минго и др. Эти племена мигрировали в этот регион несколькими десятилетиями ранее, сбежав от притеснений англичан, а также французов-гугенотов, и у них были сложные отношения с ирокезами[9], которые в свое время атаковали Монреаль и теперь находились на стороне британцев.
Участвовавшие в восстании Понтиака племена располагались в неопределенно обозначенном регионе Новой Франции, известном как Верхние земли (
После окончания Семилетней войны британцы стали проникать на эти земли и оккупировали практически все опорные пункты французов, поставив свои гарнизоны в большинстве из них. Так вот, если для малочисленных французских колонистов индейцы являлись союзниками и торговыми партнерами, то британцы рассматривали их сначала как пособников противника, а затем и как побежденных – со всеми вытекающими последствиями. По сути, можно утверждать, что для британцев индейцы были не объектом колонизации, а скорее досадной помехой на пути освоения новых земель. Например, генерал Амхерст, командующий британскими войсками, отменил привычную для индейцев практику с подарками, поднял цены на большинство товаров, а торговлю порохом и ружьями вообще строго запретил. Французы же для поддержания добрых отношений постоянно одаривали индейцев, и в бюджете их колоний имелась специальная статья расходов на эти подарки.
Французские торговцы, миссионеры и администраторы, как правило, проявляли больше гибкости и ловкости, чем их английские соперники, когда умиротворяли и располагали к себе различные туземные народы, с которыми имели дело и которыми управляли.
Для Джеффри Амхерста подобное отношение было ненужным сентиментализмом и средством «баловать» индейцев и, кроме того, расточительством для британского бюджета. Генерал Амхерст не прилагал особых усилий для того, чтобы скрыть свое презрение к коренным американцам, и он поставил себе целью истребить «офранцуженных» индейцев-католиков, выставив их исчадиями ада, свирепыми и жестокими людоедами.
Естественно, на фоне французов новые наглые пришельцы-англичане, более столетия бывшие врагами, индейцам не нравились. И, кстати, первые признаки недовольства проявились в попытке индейцев сенека создать конфедерацию в 1761 году, но это не закончилось особым успехом. Но теперь приказы высокомерного Амхерста стали главным фактором, приведшим к открытому вооруженному конфликту.
Генерал был уверен, что индейцы не смогут оказать серьезное сопротивление. Плюс он не знал, что французы тайно продолжали отправлять дары индейцам, стремясь проводить свою прежнюю политику, несмотря на общее поражение в войне.
Положение индейцев формировалось десятилетиями, и то была сложная система взаимоотношений коренного населения и немногочисленных (по сравнению с англичанами) французских колонистов. У обеих сторон имелся ярко выраженный экономический интерес, скрепленный многочисленными личными связями. И христианизация индейцев французами не несла такой жестокости, как у тех же испанцев, силой насаждавших католическую веру. Язычество и католицизм, за некоторыми исключениями, вполне мирно сосуществовали.
Джеффри Амхерст все это разрушил, британцы заставляли новообращенных протестантов ходить в европейской одежде и говорить на английском языке, и это воспринималось индейцами крайне болезненно. Если говорить коротко, индейцы столкнулись с новой реальностью, и то было полное доминирование англичан.
Эти малоприятные перемены заставили индейцев вспомнить о своей идентичности. Впервые у самых разных племен, принадлежавших различным языковым группам, живших на больших расстояниях друг от друга, возникло чувство общности и стремление к единению. Появилось несколько лидеров, наиболее видным из которых стал делавар Неолин, которого считали пророком. В апреле 1763 года на советах представителей разных племен Неолин призвал коренных североамериканцев отвергнуть все зло, привнесенное европейцами, и особенно алкоголь.
Но началось все в апреле 1761 года, когда Джеффри Амхерст предоставил в пользование капитану Уолтеру Резерфорду 10 000 акров земли возле реки Ниагары, чтобы обеспечить транспортировку грузов в обход водопада. Индейцы сенека остались очень недовольны таким решением, поскольку ранее работали на переноске грузов для французов и считали эту территорию своей. Они также не одобряли строительства британских военных фортов на своих землях. И к этому племени присоединились индейцы минго, с которыми многие сенека были связаны семейными узами.
Осенью 1762 года воины племени сенека первыми вступили на тропу войны. Они убили двух белых мужчин на берегах озера Сенека и отправили пояса войны другим племенам, призывая их присоединиться к ним.
27 апреля 1763 года Понтиак, вождь племени оттава, выступил с речью перед советом индейских племен. Он сказал: «Братья, для нас важно полностью изгнать с нашей земли этих людей, ведь они пришли, чтобы уничтожить нас. Вы, как и я, видите, что мы более не можем рассчитывать на помощь наших братьев французов. Поэтому мы должны поклясться более не медлить. Ничто не препятствует нам – их мало, и мы справимся с ними».
Вождь индейцев оттава Понтиак стремился задержать продвижение англичан. Восстание, начавшееся в мае 1763 года, вынудило Амхерста направить оружие против американских индейцев, которых он презирал.
Понтиак был участником Семилетней войны на стороне французов, и он испытал на себе влияние проповедей Неолина, на которые он постоянно ссылался. И он не распространял свое негодование на французов, только на британцев. Вместе с тем следует отметить, что британские историки склонны преувеличивать роль какого-то одного лидера в своих конфликтах с коренными жителями. Например, Фрэнсис Паркман в книге «Заговор Понтиака» изобразил нападения индейцев как скоординированную Понтиаком военную операцию. Да, Понтиак, возможно, был более известен британцам, но многие другие племена восстали независимо от него, по своим собственным причинам и под руководством других вождей. Так что, как пишет американец Алан Тейлор, «единого скоординированного руководства у индейцев не было». И все же в историографии описываемое индейское движение известно именно как восстание Понтиака.
Как бы то ни было, группировки индейских племен принялись нападать на британские форты и поселения колонистов в районе Великих озер, и это стало происходить уже спустя три месяца после подписания Парижского мирного договора.
Первым 7 мая 1763 года атаке подвергся британский гарнизон Детройта. При этом Понтиак разослал посланцев в соседние племена. При осаде Понтиак решил прибегнуть к хитрости: он пытался проникнуть на территорию форта под предлогом исполнения ритуального танца и последующих переговоров, но командующего гарнизоном майора Генри Глэдвина предупредили о готовящемся нападении, и атаку предотвратили. Понтиак вынужденно отступил, чем вызвал раздражение своих воинов, жаждавших кровавой расправы. И они уничтожили в округе всех англичан, включая женщин и детей, а один из плененных солдат был в прямом смысле этого слова съеден в ходе языческого ритуала.
2 мая 1763 года по сигналу Понтиака началось наступление на британские крепости. Почти все они пали. Но наиболее важные – Детройт, а также форт Питт и форт Миканау – устояли. Индейцы продолжали штурмовать Детройт, но все их атаки были отбиты. Как выяснилось потом, план штурма Детройта выведала и сообщила начальнику британского гарнизона этого города майору Глэдвину его индейская служанка Катерина. Длительная осада оказалась тяжким испытанием для жителей Детройта. Англичане даже предложили Понтиаку мир. Понтиак не принял их предложения. Пока индейцы не овладели Детройтом и Ниагарскими водными воротами, все прочие военные успехи восставших не имели практического значения. Осада была непривычной для индейцев формой военных действий, она утомила сподвижников Понтиака, и представители некоторых племен стали толпами покидать его лагерь.
Англичане совершали вылазки из форта, они сожгли все близлежащие строения, что могли служить укрытием, и пытались атаковать отдельные группы индейцев. Далее последовали осады еще шести фортов, и к июлю все форты к западу от Детройта были захвачены, а к осени британцы потеряли более 400 солдат, и еще 2000 колонистов убили или взяли в плен.
Что же касается Генри Глэдвина, то он в начале 1764 года написал своему начальству о своем нежелании продолжать службу в Северной Америке: он хотел вернуться в Англию, чтобы уладить дела покойного отца. Он поселился в своем поместье в Стаббинг-Корте и больше не участвовал в военных действиях. 29 августа 1777 года ему присвоили звание полковника, а 20 ноября 1782 года – генерал-майора.
Падение форта Сэндаски на берегу озера Эри произошло 16 мая после того, как его защитники согласились на переговоры с индейцами. Не подозревая о грозящей опасности, комендант форта Кристофер Поли позволил нескольким вайнадотам и оттава войти, чтобы выкурить трубку мира. Коменданта схватили, а 15 солдат и несколько британских торговцев были перебиты. Результатом нападения стал захват большого количества боеприпасов и амуниции. Индейцы ритуально сняли скальпы с убитых и сожгли форт дотла.
Форт Майами был взят 27 мая с помощью коварной любовницы лейтенанта Роберта Холмса, командующего фортом. Эта индианка пришла и сообщила, что ее родственница больна и нуждается в лечении. Холмс согласился помочь и покинул форт. Едва он вышел за ворота, его застрелили. Сержант бросился наружу проверить, что происходит, и был немедленно схвачен. Солдаты заперли ворота и приготовились к обороне. Индейцы обратились к ним, обещая сохранить всем жизнь в случае сдачи. С учетом изолированности и присутствия двух сотен индейских воинов гарнизон решил открыть ворота и сдаться.
Форт Уитенон располагался на реке Уобаш, и лейтенант Эдвард Дженкинс командовал там гарнизоном, состоявшим всего из 20 человек. Поблизости от форта располагались четыре индейские деревни. Утром 1 июня ничего не подозревавшего о происходящих повсюду событиях Дженкинса пригласили посетить одну из этих деревень. По прибытии его связали и бросили в хижину, где уже находились несколько его солдат, захваченных ранее. Индейцы сказали ему, что почти все британцы вырезаны и ему не следует оказывать сопротивление. Дженкинс согласился и приказал остальным солдатам в форте сдаться. Позднее нападавшие извинились перед ним и сказали, что «они были вынуждены сделать это из-за других народов». В итоге Дженкинс и его люди остались живы.
Следующим фортом, захваченным индейцами, стал бывший французский форт Мишилимакинак на берегу пролива Макино, соединявшего озеро Гурон и озеро Мичиган. 2 июня воины оттава, оджибве и саук начали традиционную игру в лякросс у внешних стен форта.
Лякросс – это жесткая контактная спортивная игра между двумя командами с использованием небольшого резинового мяча и клюшки с длинной рукояткой, верх которой оснащен сеткой, спроектированной для того, чтобы ловить и удерживать мяч.
Среди зрителей этого матча было немало солдат гарнизона, которые столь увлеклись зрелищем, что не обратили внимания на открытые ворота. Во время игры, что продолжалась несколько часов, один из индейцев перебросил мяч через стену. Это послужило сигналом для атаки. Воины схватили оружие, что их женщины скрывали под одеждой, и половину солдат гарнизона тут же перебили, а половину взяли в плен. Офицеров схватили и увели в лес, и лишь вмешательство Шарля-Мишеля де Ланглада, сына индианки племени оттава и франкоканадца, спасло их от сожжения.
Аналогичная судьба постигла и форт Венанго, где группа индейцев под предводительством вождя Кайяшута беспрепятственно проникла внутрь, и, выбрав удобный момент, расправились со всем гарнизоном, состоявшим из 15 человек во главе с лейтенантом Фрэнсисом Гордоном.
Далее Кайяшута усилил свой отряд и атаковал форт Преск-Иль. Через два дня осады защитники форта оставили его.
18 июня воины сенека напали на форт Ле-Бёф. Во время сражения начался пожар, дым от которого позволил его защитникам эвакуироваться. Уцелевшие солдаты перебрались в форт Питт.
Также в середине июня активной осаде подверглись форты Питт, Лигонье, Бэдфорд и Детройт. Был уничтожен отряд, посланный на помощь форту Детройт. Следует отметить, что это одна из самых успешных кампаний индейских народов Северной Америки за три столетия их контактов с европейцами. Однако ресурсы индейцев были весьма ограничены, а надежды на то, что французы будут поставлять им оружие и боеприпасы, не оправдались. Французские жители Канады вели себя осторожно и опасались реакции британских властей в случае обнаружения ими подобной деятельности.
Понтиак и другие лидеры стихийно образовавшегося индейского союза не смогли добиться поддержки шести ирокезских племен. А племена онеида, тускарора, мохоки, онондага и кайюга предпочли даже усилить свои экономические и военные связи с британцами.
Тем не менее только два форта вдоль всей линии границы – Детройт и Питт – оказались еще не взяты и выдерживали осаду. Форт Питт (будущий Питтсбург) был осажден индейцами 29 мая, и эта осада по ряду причин стала самым примечательным эпизодом восстания Понтиака.
По соглашению между вождями участие в осаде этого форта принимали прежде всего делавары, что воспринималось ими как знак особой чести, ибо до этого их презирали ирокезы, не считавшие их за настоящих мужчин. Перед началом боевых действий делавары перенесли свои селения вниз по реке Огайо, спешно продали запасы пушнины, приобрели ружья и порох. Оборону форта Питт возглавлял в отсутствие полковника Генри Буке капитан Саймон Экуэр. Под его командованием находилось 230 человек, половина из которых являлась местными ополченцами, а половина – солдатами регулярных войск. Также в форте находилось около 150 женщин и детей.
Форт Питт представлял собой крепкое каменное сооружение с бастионами, построенными по последнему слову европейской фортификационной мысли. В распоряжении его защитников имелось 16 пушек. Саймон Экуэр был уверен в прочности форта и способности гарнизона отразить атаки индейцев, но он опасался эпидемии оспы, так как несколько человек уже болели. Чтобы ограничить распространение болезни, он распорядился обустроить госпиталь в безопасности от ружейного огня. Кроме того, ситуация осложнялась тем, что людей в форте по меркам того времени было много, а запасы продовольствия весьма ограничены, так что рационы сократили вдвое, ибо на помощь извне полагаться не приходилось.
Окружившие форт делавары из-за разногласий долго не начинали атаку, но наконец 22 июня они решились. Два дня осады не принесли успеха: против мощных орудий индейцы не могли устоять, плюс они не имели опыта осадной войны.
24 июня в форте начались переговоры, и два воина, Мамалти и Черепашье Сердце, отправились на них. Но реальной целью переговоров для капитана Экуэра было одарить индейцев одеялами, которыми накрывались больные оспой в местном госпитале. Англичане надеялись заразить индейцев оспой, выкосить их ряды и добиться перелома в ходе боевых действий. Эти одеяла во время переговоров передал индейцам капитан Уильям Трент в надежде, что они «возымеют желаемый эффект». А придумал все это генерал Джеффри Амхерст, написавший полковнику Буке: «Возможно ли распространить эпидемию оспы среди племен восставших индейцев? Мы должны использовать любую хитрость, чтобы ослабить их». Буке в ответном письме пообещал сделать все возможное. И сделал. В результате передача делаварам зараженных оспой одеял стала весьма примечательным эпизодом этой индейской войны. По поводу деталей самого события, его достоверности, а самое главное, его последствий существуют различные точки зрения. Дело в том, что в то время эпидемия уже имела место: болели белые поселенцы, болели индейцы. Плюс подобные уловки со стороны белых были небезопасны и для них самих.
Например, историк Грегори Доуд, признавая факт передачи одеял, рассматривает данный эпизод в контексте общего ряда мифов о заражении индейцев, имевших хождение в туземной среде с первых десятилетий XVII века, когда считалось, что англичане травили воздух, стреляя из ружей, а источником распространения оспы также считался и алкоголь. До открытия вирусов среди врачей XVIII века бытовало мнение, что болезнь распространяется через одежду и различные вещи, но впоследствии было установлено, что оспа распространяется преимущественно воздушно-капельным путем, а через предметы – крайне редко.
Историк Адриенна Майор написала в 1995 году, что инцидент с заражением оспой «приобрел легендарный оттенок, поскольку верующие и неверующие продолжают спорить о фактах и их интерпретации».
Профессор Филип Ранлет отмечает, что вожди делаваров, которые взяли одеяла, не были больны спустя месяц; он уверен, что попытка заразить индейцев окончилась «полным провалом».
Историк Майкл Макконнелл утверждает, что среди делаваров уже находились больные оспой еще до встречи с капитаном Трентом и что индейцы изолировали заболевших и знали, как не допустить распространения эпидемии.
Короче говоря, случай с одеялами стал основой для одного из самых устойчивых мифов, касающихся истории колонизации Запада. Но есть и другие мнения. Например, российский ученый О. А. Платонов утверждает: «Самыми распространенными методами в этом роде были продажи индейцам одеял, зараженных черной оспой или другими черными болезнями, а также отравленной водки».
В XVIII веке, когда европейские колонисты начали осваиваться в Северной Америке, ее территория была заселена многочисленными индейскими племенами. Оккупанты совсем не считались с хозяйскими правами и племенными интересами индейцев и буквально с самого начала объявили им войну на истребление. Конечно, вооруженные луками и стрелами, индейцы не могли достойным образом противостоять оккупантам. В вооруженных схватках на одного убитого оккупанта приходились многие десятки индейцев. Расправившись таким образом с мужчинами, колонисты нападали на индейские селения, где оставались только женщины, дети, старики, и безжалостно убивали их. Те индейские племена, которые оккупанты не могли уничтожить силой оружия, они истребляли подлостью и коварством.
Да и американский историк Мюррей Ротбард констатирует, что генерал Амхерст, воспринимая индейцев как недочеловеков, считал, что в борьбе с ними все средства хороши.
Той же точки зрения придерживается и Ховард Зинн в своей обличительной книге «Народная история Соединенных Штатов». Он называет Джеффри Амхерста «пионером того явления, которое мы стали сейчас называть биологической войной».
Данное утверждение явно противоречит хорошо известным фактам. Использование «биологического оружия» известно еще со времен Троянской войны, участники которой обрабатывали ядом наконечники стрел и копий. И монголы во время осады Кафы в 1346 году бросали трупы воинов, умерших от чумы, за стены осажденного города.
Подобных примеров много.
Имея же в виду трагическую судьбу американских индейцев в целом, можно утверждать, что история с одеялами в форте Питт – это, скорее всего, миф, но вот реальность была куда прозаичнее и страшнее. Да и проблемы осаждавших форт индейцев заключались не столько в болезнях, сколько в недостатке боеприпасов, а также в отсутствии явного лидерства и подлинного единства.
1 августа 1763 года, узнав о приближении британской армии, индейцы отступили от стен форта и отправились на встречу с войском полковника Буке. 5 августа, около часа дня, индейцы внезапно атаковали британский авангард. Но две роты хорошо подготовленной пехоты вынудили нападавших отступить. Тем не менее индейцы сумели окружить британцев. Индейцев было очень много – около 400 человек. С наступлением ночи полковник Буке сформировал круговой лагерь на небольшой возвышенности, а мешки с мукой сложили для защиты раненых. Потери британцев составили 60 человек убитыми и ранеными. Но осада главного укрепления британцев была снята, а заодно еще и с близлежащих фортов Лигонье и Бэдфорд.
14 сентября 1763 года большой отряд индейцев сенека, насчитывавший до 500 воинов, напал на обоз и его вооруженный эскорт, следовавший из форта Шлоссер в форт Ниагара, когда тот проходил через глубокую лощину Дэвилс-Хоул. Две роты 80-го полка под командованием Джорджа Кэмпбелла и Уильяма Фрейзера услышали новость о засаде индейцев от выжившего погонщика и отправились на выручку, но также были разбиты. Спастись смогла лишь небольшая горстка солдат. Это сражение при Дэвилс-Хоул стало крупнейшим поражением британцев во время так называемого восстания Понтиака.
А еще 20 октября 1763 года майор Джон Уилкинс, командующий британскими войсками у Ниагары, отправился в форт Детройт с 650 солдатами на выручку Генри Глэдвину. Экспедиция подверглась обстрелу индейцев, и 15 человек было убито и ранено. 7 ноября флотилия Уилкинса попала в шторм у западной оконечности озера Эри и ей пришлось высадиться на берег, в результате чего разбилось 18 весельных шлюпок и утонуло около 60 человек. Большинство провианта и боеприпасов также постигла эта участь. Экспедиция была вынуждена вернуться назад.
Хотя британцы понесли значительные потери, они не оставили попыток доставить в форт Питт запасы продовольствия и боеприпасов и старались прорвать блокаду форта Детройт со стороны озера. Индейцы пытались использовать зажженные плоты, чтобы навредить британцам, но им это не удалось. К несчастью для восставших, племена, находившиеся как к северу, так и к югу от центра событий, не присоединились к восстанию.
Понтиак лелеял надежду, что его бывшие союзники, французы, воспрянут и присоединятся к ним. Однако французский командующий в Иллинойсе написал ему, что Франция и Англия заключили мир, французы собирались покидать Канаду и что индейцам тоже следовало бы подумать о мирном соглашении с британцами. Письмо это буквально обрушило боевой дух Понтиака и показало ему тщетность дальнейшего сопротивления. Он предложил начать переговоры о мире, и оно было принято комендантом Детройта.
Пророк Неолин, уверявший восставших в скором неизбежном захвате Детройта, очевидно, испытал разочарование. После данного эпизода о его деятельности ничего не известно. Точно так же неизвестна и дата его смерти.
Осада Детройта продолжалась почти год, и, в конце концов, подарками и обещаниями Понтиака удалось склонить к миру. К ноябрю 1763 года осада была снята, и Понтиак на время отошел от дел, вернувшись в свою родную деревню.
Восстание постепенно затухало при активной дипломатической работе британских колониальных чиновников под руководством Уильяма Джонсона, который использовал все свое умение и опыт, чтобы расколоть индейский союз. В начале переговоров он опять столкнулся с упрямством Джеффри Амхерста, и это окончательно убедило его в том, что именно негибкая политика генерала во многом стала причиной кровопролития.
Поделиться книгой: