Тайные общества всех веков и всех стран

Система альбигойцев

Тулуза была Римом этой церкви, которая имела своих пастырей, епископов, провинциальные и Вселенские соборы, как официальная церковь, и собирала под свои знамена раскольников почти всей Европы, замышлявших погибель Рима и восстановление Иерусалимского царства. Восстание в Провансе усилилось от обстоятельств, при которых произошло. Крестоносцы, воскресив восточный манихеизм, поставили Европу в непосредственное соприкосновение с софистической Грецией и магометанской и пантеистической Азией. Сверх того, Восток дал Аристотеля и его арабских комментаторов, к чему следует прибавить тонкости каббалистики и материализм идей. Философия, республиканство и промышленность напали на священную епархию. Разные отдельные восстания обнаружили всеобщий дух, и пагубное побиение не укротило его; рационализм вальденсов соединился с германским мистицизмом на Рейне и в Нидерландах, где ремесленники восстали против графов и епископов. Каждый апостол, проповедовавший чистую нравственность, религию духа, восстановление первобытной церкви, находил последователей; век святого Людовика есть век неверия в римскую церковь, и Impossibilia Зигера были предвестниками подобных же Штрауса.

Цели альбигойцев

Ересь альбигойцев сделала такие успехи по берегам Средиземного моря, что многие страны стремились отделиться от Рима, а князья и императоры открыто покровительствовали этому. Не будучи довольны предполагаемым уничтожением нечестивого Рима, альбигойцы вдруг обратились к крестоносцам, на которых сначала смотрели равнодушно, надеясь сделать Иерусалим знаменитым и могущественным соперником Рима, учредив там свое местопребывание, восстановить религию любви в ее первобытной родине и основать на земле небесный Иерусалим, царем которого будет провозглашен Готфрид Бульонский.

Он был тот, кто опустошил Рим огнем и мечом, убил антицезаря Рудольфа, «короля патеров», и выгнал папу из священного города, заслужив этим и надеждами, возложенными на него, бесконечные похвалы своему благочестию, чистоте и целомудрию, воспеваемые ему трубадурами, первоначально явившимися в первой четверти XII столетия в аллегорических сочинениях, известных под названием «Лебединый рыцарь». Этот план давал важную роль тамплиерам, которые, может быть, знали о нем и участвовали в нем.

Религия трубадуров

Трубадуры и альбигойцы сблизились в преследовании, дружба их усилилась в школе горя. Они пели вместе и дрались друг за друга, и песни их замирали на горящих кострах; поэтому основательно считать трубадуров организаторами обширного заговора против римской церкви, поборниками возмущения, которыми руководили не материальные интересы и пошлое честолюбие, а религия и законы любви. Здесь любовь считается не как привязанность, которую все более или менее испытывают и понимают, но как искусство, наука, приобретаемая посредством изучения и практики в обычаях и законах секты, и эти артисты под разными именами разошлись по многим частям Европы. Трудно определить границы, до которых распространилась веселая наука. Певцы любви встречаются как трубадуры, воспевающие на языках окском и ойльском, как миннезингеры и менестрели.

Затруднение понять трубадуров

Провансальские певцы – язык которых папы называли языком ереси – почти непонятны нам, и мы не знаем, как оправдать похвалы, воздаваемые их поэзии такими людьми, как Данте, Петрарка, Чосер; не смеем мы также, так как не понимаем их стихотворений, назвать их вдохновение безумием и опровергать успех, которого они, несомненно, достигли. Гораздо легче и естественнее думать, что эти добровольные поборники ереси, которым не позволено было явно выражать свои идеи, предпочитали темные обороты поэзии и легкие формы, скрывавшие их мысли, как пышные и веселые суды любви, может быть, скрывали «ложи» альбигойцев от глаз папской инквизиции. То же самое делалось для политических целей в различные периоды. Таким образом, у нас есть Охота за оленем из оленей Грингора (каламбур, обозначающий папу, Юлия II, намеком на servus servorum[20]), в которой папа выставлен на посмешище.

Поэзия трубадуров

Арно Даниель был непонятен даже для современников; по словам монтодонского монаха, «никто не понимает его песен», а между тем Данте и Петрарка хвалят его более всех провансальских поэтов, называют его великим мастером любви – может быть, это титул сектаторского достоинства – и превозносят его слог, чего они не сделали бы, если бы не были способны разобрать смысл. Пламенные излияния трубадуров всегда обращены к какой-нибудь даме, хотя они не смели называть ее по имени; что Гюго Брюне говорит, применяется ко всем: «Если меня спросят, к кому обращаются мои песнопения, я скрою это в тайне. Я делаю вид, будто это тайна, но это неправда». Возлюбленная, к которой взывают, как Беатриче Данте, была очищенная религия любви, олицетворяемая девой Софией.

Степени у трубадуров

Были четыре степени, но «Роман розы» разделяет их на четыре и три, таким образом, производя мистическое число семь. Эта поэма описывает замок, окруженный семью стенами, покрытыми эмблематическими фигурами, и кто не мог объяснить их таинственного значения, того не пускали в замок. Трубадуры также имели свои тайные знаки, по которым узнавали друг друга, и предполагают, что менестрели так названы потому, что они были исполнителями (ministers) тайного богослужения.

Суды любви

Я уже говорил о них; от них, вероятно, происходят приемные ложи, рыцари и нимфы розы (272–277). Декреты, произносимые там с педантическими приемами, если их буквально перетолковать, покажутся легкомысленными или безнравственными и поэтому несовместимыми с нравственностью и обычаями альбигойцев, которые были чисты и суровы. Следовательно, суды любви могли скрывать более суровые предметы, чем решение вопросов чисто любовных, и достойно примечания, что эти суды, так же как и порода трубадуров, исчезли с уничтожением альбигойцев мечом Монфора и кострами инквизиции.

Утешение

Исторические примечания

Италия, хотя подстерегаемая Римом, даже именно потому, что была подстерегаема, поддерживала новые доктрины. Милан был одним из самых деятельных очагов катаров. В 1116 г. в этом городе было больше еретиков, чем католиков. В 1150 г. катары были во Флоренции, и особенно женщины чрезвычайно энергично распространяли учение секты, которая сделалась так сильна, что произвела в городе революцию в пользу гибеллинов. В Орвието катаризм преобладал в 1125 г. и был преследуем в 1163 г.; преследования были всего свирепее в Вероне, Ферраре, Модене и пр. В 1224 г. большое число этих сектаторов встречалось в Калабрии и Неаполе, и даже Рим был наполнен ими. Но Ломбардия и Тоскана всегда были центром этого возмущения.

Доктрины и правила

Но мы имеем весьма скудные понятия об этой секте, потому что, наоборот, против других еретических обществ она старалась скрывать свои действия. Она имела большое сходство с манихеизмом и догматами альбигойцев, подобно последним скрывая свои доктрины не только от света, но даже от своих прозелитов низших степеней. Катары верили в переселение душ, предполагая, что потребно семь подобных переселений для того, чтобы достигнуть света; но, как и в других случаях, это, вероятно, был эмблематический способ говорить о степенях посвящения. Они имели коммунистические наклонности и были против брака; как филантропы, они вели трудолюбивую жизнь, соединяли бережливость с милосердием, основывали школы и больницы, странствовали по суше и по морю, чтобы набирать прозелитов, оспаривали у судей право отнимать жизнь, не порицали самоубийства и опередили тамплиеров в презрении к кресту. Они не могли понять, как христиане могут поклоняться орудию смерти Спасителя, и говорили, что крест есть изображение зверя в Апокалипсисе и предмет омерзения в святом храме. Они исполняли свои обряды в лесах, пещерах, отдаленных долинах; вот почему принадлежавшие к этой ереси и другим, происходившим от нее, могли отвечать на вопрос: «Где наши древние братья встречались, прежде чем у них были ложи? – Повсюду». Их обвиняли в удушении или предании голодной смерти умирающих и в сожжении детей; в этом обвиняли также митраиков, христиан, гностиков, жидов, а недавно и ирландских католиков. Это обвинение, как и в других случаях, вероятно, происходило от какого-нибудь символического жертвоприношения, буквально перетолкованного их противниками. У них было четыре таинства, и утешение состояло в наложении рук или крещении Святым Духом, которое, употреблявшееся только с возмужалыми, отпускало грехи, сообщало утешительный дух и упрочивало вечное спасение. Во время преследований обряды сокращались, бывали по ночам и тайно; зажженные свечи были символом крещения огнем. При обряде посвящения священник читал первые восемнадцать стихов Евангелия от Иоанна; этот обычай еще употребляется в некоторых масонских степенях. В воспоминание своего посвящения новичок получал одежду из тонкого полотна и шерсти, которую носил под рубашкой, женщины – пояс, который также носили на теле под самой грудью.

Рыцарство

Первоначальная цель

Идея сохранения и пропаганды произвела товарищество Святого Грааля, члены которого искали сосуд истины, в котором когда-то заключалась кровь Искупителя, или, оставляя метафорический язык, старались возвратить христианскую церковь к апостольским временам и к истинному соблюдению евангельских правил. За круглым столом формы, не допускающей ни первого, ни последнего, сидели рыцари, достигавшие этого звания и отличия после многих строгих испытаний. Их степеней сначала было три, потом они увеличились до семи, и наконец, во время их предполагаемого слияния с альбигойцами, тамплиерами и гибеллинами, до тридцати трех. Можно сказать, однако, что главные степени были: 1) паж; 2) оруженосец; 3) рыцарь.

Рыцари, военные проповедники религии любви

Это общество было более всего гордой семьей проповедников и распространителей религии любви, военные трубадуры, которые под знаменами правосудия и правоты боролись против чудовищных злоупотреблений теократического правления, утешали «вдову» – может быть, гностическую церковь, защищали «сынов вдовы» – последователей Манеса – и свергали гигантов и драконов – инквизиторов и церковников. Могучий голос неистового Роланда, проломивший гранитные скалы гор, есть голос так называемой ереси, пробравшейся в Испанию и, таким образом, предупредившей слова Людовика XIV: «Нет больше Пиренеев». Это может показаться невероятным, а между тем справедливым. Разумеется, я не говорю теперь о рыцарстве феодальных времен, но о том, которое существовало даже прежде XI столетия, которое происходило из недр манихеизма и катаринизма и было вполне враждебно Риму. Но даже в тот период Римско-католическая церковь действовала по принципу, который впоследствии вполне разработали иезуиты, руководить тем, чего не могли уничтожить, и не имея никаких поводов к опасению, кроме спиритуализма мистического, платонического или рыцарского. Рим, вместо того чтобы противиться его течению, хитро повернул его в такие каналы, где, вместо того чтобы вредить папству, оно принесло ему бесчисленные выгоды.

Правила и доктрины

Сочинившие роман «Круглый стол» и «Святой Грааль» были хорошо знакомы с галльскими триадами[21], таинствами теологических доктрин бардов и кельтийских мифов. Эти романы имеют свое происхождение в явлениях естественного мира, и Сан-Грааль более ничего, как Ноев ковчег в уменьшенном виде. Из «Завещания любви» Чосера, которое, кажется, было основано на «Утешении философии» Бетиуса, предполагали, что любовь к рыцарству была любовью к женщине в самом высоком, благородном и духовном виде. Но возлюбленной рыцаря в ранний период рыцарства была дева София, или олицетворенная философия. Фразеология, употребляемая в обрядах посвящения, религиозные обеты, принимаемые при этом случае, тонзура, которой подвергались рыцари, со многими другими обстоятельствами достаточно указывают, что любовь, о которой так постоянно говорится, не имеет никакого отношения к любви земной. Это главное относится к рыцарям, которых можно назвать добровольными рыцарями и хартию которых составляет любопытная книга под заглавием Las siete Partidas[22] Альфонса, короля Кастилии и Леона. Их статуты очень похожи на статуты тамплиеров и госпитальеров, они более всякого другого религиозного ордена обязаны вести очень строгую жизнь; одежда их трех цветов и – странное стечение обстоятельств – совершенно таких, какие Данте видел в одежде Беатриче и трех кругах, которые он описывает в конце «Рая». Они ели два раза в день и пили только воду; полк едва ли годный для милиции, обязанности которой не всегда духовные, потому что, кроме своих особых обязанностей, они всегда подчинялись правилам рыцарства и обязывались защищать слабого против сильного, восстанавливать спокойствие там, где оно нарушалось, служить их обществу (ложе) и защищать (евангелическую) религию. Говорят, будто они клеймили свою правую руку в знак братства; но это только, может быть, вид крещения огнем и духом, одного из самых главных обрядов религии любви[23].

Источники

Wolf. Manichaismus ante Manichaos. Hamburg, 1707.

Baur. Sur le Manicheisme des Cathares. Tubingen, 1831.

Millot. Vie des Troubadours.

Fabre dVlivet. Poesies occitaniques du XIII siecle. Paris, 1803.

Diez. Die Poesie der Troubadours. Zwickau, 1826.

Dinaux. Les Trouveurs de la Flandre et du Tournaisan. Paris, 1839.

Hauriel. Histoire de la Poesie prove ngale.

Galvani. Osservazioni sulla Poesia de’ Trovatori. Modena, 1839.

Schmidt. Ceschichte der Albigenser.

BUsching. Ritterzeit und Ritterwesen. Leipsig, 1823.

Mills. History of Chivalry. London, 1825.

Aroux. Les Mysteres de la Chevalerie. Paris, 1858.

Исмаилиты

Сей будет сильный человек: руце его на всех, и руки всех на него.

Быт., 6:12

Ложа мудрости

Различные секты, происшедшие от манихеизма

Манихеизм было не единственное тайное общество, происшедшее от посвящений магов. В VII столетии нашей эры мы встречаем подобные общества, обладающие неограниченным влиянием на те области, в которых возникли видоизменения одной мысли, стремившейся соединить достойные уважения доктрины Зороастра с христианским верованием. Из этих обществ или сект можно упомянуть следующие: последователи Кейумерца; поклонники Сервана, бесконечного времени, создателя и двигателя всех вещей; ученики Зороастра, собственно так называемые дуалисты; гностики, допускающие два начала, Отца и Сына, воюющие и примиряемые третьей небесной властью; и, наконец, последователи Мастека, самые страшные и губительные из всех, проповедовавшие всеобщее равенство и свободу, невменяемость человека и общность состояния и женщин.

Тайные доктрины исламизма

Когда арабы овладели Персией, секты этой страны принялись трудиться, чтобы распространить свое учение в исламизме и подорвать его в основании. Даже в исламизме мы находим указания на внешнюю и внутреннюю доктрину. Отмеченные точками буквы, поставленные Магометом в начале каждой главы, по словам магометанских учителей, заключают в себе глубокую тайну, открыть которую большое преступление. Название муфти, означающее то же, что ключ, показывает, что священники исламизма суть живые ключи от тайной доктрины. Но завоеванные отомстили завоевателям. Персидские секты рассмотрели Коран, указали на его противоречия и опровергли его божественное происхождение. Таким образом, в исламизме возникло движение, нападающее на догматы, разрушающее веру и заменяющее слепое верование свободным исследованием. Ложные системы плодят раскол. Великая и продолжительная гармония невозможна в заблуждении; истина имеет один вид, но заблуждение имеет много видов.

Кандидаты

Из многих возникших сект я упомяну только об одной – сефидшамеганы, кандидаты, или одетые в белое, местожительством которых был Кавказ и во главе которых стоял Закрытый Покрывалом Пророк. Гакем бен-Гашем носил золотую маску и учил тому, что Бог принял человеческую форму с того дня, как приказал ангелам обожать первого человека, и что с этого самого дня божественная натура переходила от пророка к пророку, к нему; что после смерти злые люди превращаются в зверей, а добрые переходят к Богу, и он, считавший себя очень добрым, для того чтобы никаких следов его тела не нашлось и чтобы люди думали, что он, как Ромул, вознесся на небо, бросился в колодезь, наполненный едким веществом, которое истребило его тело.

Жестокость Бабека Веселого

Ярость, с какой секты Ислама оспаривали управление совестью и политическую власть, вряд ли имеет себе равную в истории религии. Истребление не имело границ. Революционный ересеначальник, проповедовавший коммунизм, Бабек Веселый, двадцать лет наполнял Багдадский халифат смертью и разорением – печальная веселость! Говорят, что миллион человек погибли из-за него, и один из десяти палачей, находившийся у него на жалованье, хвастался, что убил двадцать тысяч, и сам, смеясь, умер от руки одного из своих товарищей. Но эти убийства происходили не от одних враждебных религиозных взглядов; политическое честолюбие имело в них большую долю. Халифат, могущество которого усиливалось день ото дня, выставил открытых и тайных противников, и произошла сильная реакция.

Исмаилиты

Египет, кажется, особенно был предназначен служить местом рождения тайных обществ, жрецов, воинов и фанатиков. Это область таинств. Распространявшийся свет, по-видимому, не доходил до нее. Каир сменил древний Мемфис, доктрины ложи Мудрости – академию Гелиополиса. Обейдулах решился тайно низвергнуть халифат и поддерживать права Магомета, сына Исмаила, потомка пророка через Фатиму. Новой секте удалось освободить из тюрьмы Обейдулаха, мнимого потомка Исмаила, и поместить его на трон Мади, а впоследствии одного из его преемников – на трон Каира, таким образом, подчинив Египет управлению потомков Фатимы. Египетские халифы, более признательные, чем бывают вообще государи, покровительствовали доктрине, доставившей им престол.

Учение каирской ложи

Дойяльдоат, или верховный проповедник и судья, разделял власть с государем. Собрания бывали в каирской ложе, в которой заключалось много книг и научных инструментов; наука была наружной целью, но настоящая цель была совсем другая. Курс учения разделялся на девять степеней. Первая старалась внушить ученику сомнения и доверие к его учителю, который должен был разрешить их. Для этой цели коварные вопросы показывали ученику нелепость буквального смысла Корана, и тайные намеки давали понять, что под этой скорлупой скрывалось сладкое и питательное ядро; но инструкции далее не шли, если ученик не обязывался страшными клятвами слепо верить и вполне повиноваться своему наставнику. Вторая степень учила признавать имамов, или руководителей, назначенных Господом, источниками всякого знания. Третья степень сообщала ученику число тех блаженных, или священных, имамов; и число их было мистическое – семь. Четвертая сообщала им, что Бог послал в мир семь законодателей и у каждого было семь помощников, называемых немыми, между тем как законодатели назывались говорящими. Пятая сообщала, что у каждого из этих помощников было двенадцать апостолов. Шестая сообщала адепту, дошедшему до тех пор, правила Корана, и его учили, что все догматы религии должны быть подчинены правилам философии; ему также объясняли систему Платона и Аристотеля. Седьмая степень обнимала мистический пантеизм. Восьмая опять ставила перед учеником догматические правила магометанского закона, оценивая их по справедливости. Девятая степень окончательно, как необыкновенный результат всех предыдущих, учила, что ничему не надо верить и что все законно.

Успехи учения

Вот цели, к которым стремились: ответственность и достоинство человека должны быть уничтожены; престол потомков Фатимы должен быть окружен полчищем ассасинов, грозными телохранителями; должна быть набрана таинственная милиция, которая распространит далеко славу Каирского халифата и страх к нему и нанесет гибельные удары ненавистному багдадскому правлению. Проповедники распространялись, в Аравии и Сирии приобретались последователи, которым умыслы ордена были неизвестны, но которые со страшной торжественностью клялись в слепом повиновении. Ночные труды каирской ложи продолжались целое столетие, и ее доктрины, кончавшиеся отрицанием всякой истины, нравственности и правосудия, необходимо произвели нечто очень странное. Такое страшное потрясение для человеческой совести повело к одному из тех феноменов, которые оставляют кровавый и неизгладимый след на страницах истории.

Ассасины

Основание ордена

Только Аравия и Сирия могли быть театром ужасных деяний Старца, или, лучше сказать, Владыки Горы. Хасан – Саба, один из дней, или проповедников каирской школы, человек отважного духа, отличился и приобрел большое влияние в Каире. Это влияние, однако, возбудило зависть в других, которым удалось отправить его в ссылку. Его посадили на корабль, чтобы вывезти из страны, но поднялась буря, все сочли себя погибшими. Но Хасан, приняв повелительный вид, воскликнул: «Господь обещал мне, что со мною не случится ничего дурного!» Вдруг буря утихла, матросы закричали: «Чудо!» – и сделались последователями Хасана. Хасан прошел Персию, проповедуя и набирая прозелитов, и, захватив крепость Аламит, на рубеже Ирака и Дилема, которую назвал «Домом Богатства», учредил там свое правление.

Влияние Хасана

Правление какого рода? История времени Хасана полна его именем. Короли в самом центре Европы дрожали при имени его; его могущественная рука достигала повсюду. Филипп-Август Французский так его боялся, что не смел пошевелиться без телохранителей, и, может быть, неумолимый Владыка Горы щадил его именно за этот страх. Сначала Хасан не показывал никакого намерения, кроме усиления влияния Каирского халифата, но скоро сбросил маску, потому что его свирепый характер с трудом подчинялся хитрости и лицемерию. Он сбавил девять степеней, на которые разделялись приверженцы каирской ложи, на семь и сам стал во главе, с титулом Сейдна или Сидна, откуда происходит испанское сид и итальянское синьор. Слово «ассасины» есть извращенное гашишим, происходящее от гашиш (конопляное растение), которым начальник опьянял своих последователей, когда они начинали какое-нибудь отчаянное предприятие.

Учение ордена

Чтобы привести в порядок семь степеней, он составил учение ордена. Первая степень предписывала наставнику внимательно наблюдать за характером кандидата, прежде чем принять его в орден. Вторая убеждала его приобрести доверие кандидата, льстя его наклонностям и страстям; третья – запутать его сомнениями и затруднениями, показывая нелепость Корана; четвертая – исторгать от него торжественную клятву верности и повиновения с обещанием изложить его сомнения перед наставником; и пятая – показывать ему, что самые знаменитые люди в церкви и государстве принадлежали к тайному ордену. Шестая, называемая утверждением, заставляла наставника экзаменовать прозелита из всего предшествовавшего курса и утвердить его в нем. Седьмая, наконец, называемая изложением аллегории, давала ключи к секте.

Преданность последователей

Последователи разделялись на две большие рати: на саможертвователей и искателей. Первая, пренебрегая усталостью, опасностями и пытками, радостно отдавала жизнь, когда это заблагорассудится великому мастеру, требовавшему, чтобы она или защищала его, или исполняла его смертные приговоры. Когда жертва указывалась, верные, в белой тунике с красным кушаком, цвета невинности и крови, отправлялись исполнять данное поручение, не останавливаемые ни расстоянием, ни опасностью. Найдя человека, которого искали, они поджидали благоприятной минуты убить его, и кинжалы их редко не попадали в цель. Конрад Монферратский, поссорившись с Владыкой Горы или возбудив зависть каких-нибудь христианских государей, желавших устранить его, был одной из первых жертв этой секты. Два ассасина допустили крестить себя и, поместившись возле него, по-видимому, усердно молились; но когда представился благоприятный случай, они убили Конрада Монферратского, и один из них скрылся в церкви. Но, услышав, что Конрада унесли еще живого, он опять добрался до него и нанес второй удар, потом умер без малейшего ропота среди утонченных пыток.

Воображаемый рай

Каким образом приобреталась подобная преданность? Рассказывают, что, когда начальнику нужен был человек для исполнения особенно опасного предприятия, он прибегал к следующей стратагеме. В одной персидской провинции, теперь называемой Сигистан, была знаменитая долина Мулеба, в которой находился дворец Ала-Аладдина, другое название Владыки Горы. Эта долина была восхитительное место и так защищена высокими горами, кончавшимися отвесными утесами, что с них никто не мог сойти в долину, и все приступы были охраняемы сильными крепостями. В долине обрабатывали самые роскошные сады, с павильонами великолепно меблированными, и в них жили прехорошенькие и очаровательные женщины. Человека, которого Владыка выбирал для исполнения опасного подвига, сначала поили допьяна и в этом положении относили в долину, где его оставляли бродить куда хочет. Когда он настолько приходил в себя, что мог оценить прелестное местоположение и насладиться очарованиями сильфоподобных существ, он проводил все время в любовных наслаждениях, и его уверяли, что это Элизиум; но прежде чем он утомлялся или пресыщался любовью и вином, его опять поили допьяна и в таком состоянии относили к нему домой. Когда требовались его услуги, Владыка опять посылал за ним и говорил ему, что он раз позволил ему насладиться раем и что если исполнит его приказание, то может пользоваться этими наслаждениями всю жизнь. Обманутый, думая, что его господин имеет власть сделать все это, был готов совершить всякое преступление, требуемое от него.

Кровожадный характер Хасана

В этом недоступном гнезде хищная душа хозяина находилась одна со своим честолюбием, и самое уединение, составлявшее его могущество, по временам должно было тяготить его. Говорят, что он писал теологические сочинения и часто предавался религиозным обрядам. И это не должно удивлять нас: теологические изучения не преграждают пути к свирепости, и часто мистическая кротость бывает соединена с кровожадной яростью. Но он убивал с расчетом, чтобы приобрести славу и могущество, внушить страх и обеспечить успех. Персидский халиф намеревался напасть на эту секту и уничтожить ее и нашел на своем изголовье кинжал и письмо от Хасана, говорившее: «То, что положено возле твоей головы, может быть воткнуто в твое сердце». Несмотря на лета, Хасан оставался кровожаден до конца. Собственной рукой он убил своих двоих сыновей; одного за то, что убил день, а другого – за то, что он отведал вина. Он не имел намерения основать династию или правильное правительство, а орден, секту или тайное общество, и, может быть, его сыновья погибли за то, что дурно скрывали свое желание заступить его место.

Еще примеры преданности в последователях

Повиновение верных не прекратилось со смертью Хасана, как покажет следующее: Генрих, граф Шампанский, должен был проезжать близ территории ассасинов; один из преемников Хасана пригласил его посетить крепость, это приглашение граф принял. Когда они осматривали башни, двое верных, по знаку Владыки, поразили себя кинжалом в сердце и упали к ногам испуганного графа, между тем как хозяин хладнокровно заметил: «Скажите слово, и по моему знаку все они таким образом падут наземь». Султан прислал посланника уговорить мятежных ассасинов покориться. Владыка в присутствии посланника сказал одному верному: «Убей себя!» – и он сделал это; а другому: «Спрыгни с этой башни!» – и тот бросился вниз. Потом, обратившись к посланнику, Владыка сказал: «Семьдесят тысяч последователей повинуются мне точно таким же образом. Это мой ответ вашему господину». Единственное преувеличение в этом, вероятно, составляет число; некоторые писатели полагают его не выше сорока тысяч, из которых многие не были верные, а только искатели.

Христианские государи в союзе с ассасинами

Некоторые христианские государи подозревались в потворстве действиям ассасинов. Один из них – Ричард Львиное Сердце, и английские писатели честно старались снять с него обвинение в том, что он подстрекнул ассасинов к убийству Конрада Монферратского. Долго также существовал слух, что Ричард покушался на жизнь короля Французского через Хасана и его ассасинов. Племянник Барбароссы Фридрих II был отлучен от церкви Иннокентием II за то, что подучил ассасинов убить герцога Баварского; а Фридрих II в письме к богемскому королю обвиняет эрцгерцога Австрийского в покушении на свою жизнь посредством подобных же агентов. Историки также упоминают об одном арабе, который в 1158 г. был пойман в императорском лагере при осаде Милана с намерением убить императора. Кто вооружил этого ассасина? Неизвестно. Взаимное недоверие существовало между правителями Европы, и власть Хасана и его преемников увеличивалась соразмерно этому.

Уничтожение секты

Был период, когда какой-то начальник, или владыка, менее развращенный или жестокий, чем его предшественники, пытался восстановить исмаилитскую веру и очистить Аламат от гнусностей, осквернявших его; но это или было притворство, или ему не удалось. Его преемники сделались только еще свирепее. И справедливо было, что смерть должна была постигать тех, кто издавал приговоры смерти; что подозрение и вероломство преследовали тех, кто распространял их между людьми; что преступление должно уничтожить то, что воздвигло преступление. Скала, бывшая главным местопребыванием Владыки Горы, сделалась местом ненависти и заговоров. Отцы смотрели на сыновей с завистливым страхом, а те с нетерпением ждали смерти своих родителей. Они избегали друг друга, а когда были принуждены встречаться, то один надевал под платье железную кольчугу, а другой удваивал число телохранителей. Отцеубийство наказывалось отцеубийством, и эта неумолимая немезида наполняла ужасом и угрызением потомков Хасана. Чаша с ядом мстила за кинжал. Но мера переполнилась; монголы, предводительствуемые ханом Гулагу, в 1256 г. напали на ассасинов и покорили их, и свет освободился от упрека, который навлекло на него существование подобной секты.

Друзы