Поиски утраченного завтра

— Блин… — только и сказал я. — Так это Павлов?

— Да.

— Кто и как мог на него напасть? Нет, погоди, скажи сначала — это частные тёрки? Это не Контролирующие? Не Думающие? Не Стерегущие? Не Слаживающие?

— Насколько мне известно — нет, — ответил Тао.

В общем-то я и сам это понимал. Если бы повелителя земных деликатесов решил уничтожить кто-то из Большой Четвёрки, правящей миром, — никакие Тао бы не помогли.

Значит, деловые разборки.

— Джон, я войной сыт по горло, — сказал я. — Ну сколько мне осталось ещё, а?

— Ты прекрасно знаешь, сколько, — сообщил тао. — Это предмет моей зависти.

Я фыркнул.

— Вот я и хочу прожить остаток своих дней в комфорте и удовольствии!

Тао-Джон обвёл кухню внимательным взглядом.

— Ты купил огромную унылую бетонную конуру. Живёшь в ней как сыч. Никуда не выходишь. Жрёшь дешёвую готовую еду, носишь дешёвую одноразовую одежду, смотришь древние фильмы и читаешь старые книги. Куришь и пьёшь нейроактивные вещества, которые не одобрены в твоей культуре.

— Да, — сказал я. — Мне это нравится. И я тебя поправлю, алкоголь в нашей культуре присутствует.

— Ты мог бы путешествовать, — возразил тао.

— Мой запрос турагентства не могут исполнить, — ответил я с горечью.

— Мой тоже, — вздохнул тао.

Мы помолчали.

— Но ты хотя бы поддерживаешь форму, — заметил Тао-Джон. — Это меня радует, друг.

— Я не стану охотиться за врагами семейства Павловых, — сказал я. — Я дал им укрытие, Джон. Ты можешь собрать новую команду, подготовить убежище, купить дворец в защищённой зоне… деньги ведь для пёсика не проблема?

— Не проблема.

— Ну так подготовь всё и забирай семейку. Юрию Святославовичу ещё с женой мириться. Та ещё сучка, да?

— Я не сплетничаю о клиентах, — с достоинством ответил тао. — Совершенно безумная баба. Мне даже жалко Юрия.

— Ну так что, договорились? — Я похлопал его по металлической руке. — Ты выполняешь свою работу телохранителя, а я пока прикрываю семейку.

Тао кивнул.

— Договорились. Ты хороший человек, Никита. Те, кто не любят землян, не правы.

— Они просто не умеют нас готовить… — буркнул я.

— Но шутить ты не умеешь! — Тао погрозил мне пальцем. — Поедание разумных особей влечёт за собой неодобрение Контроля!

Мы вернулись в гостиную.

Там изменилось освещение — видимо, гости сообразили, что управление завязано на голосовые команды. Я никогда не настраивал систему на свой голос, потому что не собирался никого к себе впускать. Василиса сидела на диване и смотрела новостной канал, сформировав экран перед собой. Юный морячок Святослав уселся рядом, но в руках у него был планшет, на котором он довольно уныло играл. Видимо, без сетки ему было скучно.

Я поискал глазами бульдога.

Пёс ссал на покрытую кабелями стену.

— Юрий Святославович, — сказал я. — А если током ударит?

— Тут хорошая изоляция, — отступая от стены и подёргивая лапой, ответил пёс.

— А если я пинка дам?

Мультимиллионер в теле бульдога уставился на меня. Потом на Тао-Джона.

— Я не уверен, что справлюсь, — сказал тао. — Точнее, уверен в обратном.

Василиса оторвалась от экрана и поглядела на него с удивлением.

— Это инстинкты, — сообщил бульдог. — Ничего не могу с собой поделать, это тело захотело писать и само выбрало место.

Я вернулся на кухню, принёс рулон бумажных полотенец, отмотал и бросил на пол в углу.

— В следующий раз поясните телу, что пинок по яйцам — это очень больно, — сказал я.

Тао-Джон оторвал бумагу от рулона, нагнулся и принялся вытирать лужу.

— Потом влажной протри, — попросил я. — Чтоб не воняло.

Бульдог размышлял.

— Ты уже знаешь, кто я?

— Знаю.

— Я могу купить твоё жилище.

— Вы и весь квартал можете купить. Но жилище не продаётся.

Тао-Джон выпрямился и сообщил:

— Я предупреждал, что этот землянин совершенно независим, обладает дурным характером и чрезвычайно опасен.

Бульдог смотрел на меня не мигая. Потом позвал:

— Василиса!

Девушка со вздохом встала с дивана, подошла.

— Что, пап?

— У собак мерзкое зрение, — сказал Юрий Святославович. — Надо будет у следующего пса модифицировать не только голосовые связки… Посмотри на этого человека, сколько ему лет?

Василиса мельком глянула на меня.

— Тридцать. Или чуть больше.

— Вы должны увидеть тридцать один с половиной, — поправил я.

— Я округлила, — бросила Василиса.

— Доверяю твоим имплантам, дочь, — сказал Юрий Святославович, не реагируя на мою реплику. — Но это не омоложение, не клон, не аватар?

— Метки клона нет, активной биологии нет, обмена данными с внешним миром нет, — вздохнула Василиса.

— База данных? — Юрий Святославович продолжал разговаривать с ней так, будто меня не существовало.

— Нет его в базе.

— Тогда почему он такой наглый и такой опасный? — произнёс Юрий Святославович задумчиво. — Никита, где вы родились?

Мне надоел этот фарс.

— На Земле. В городе Москва. В одна тысяча девятьсот девяносто шестом году.

Василиса засмеялась. И осеклась.

— Примите мои глубочайшие извинения, Никита, — сказал бизнесмен. — Я обязуюсь лучше контролировать это примитивное тело.

Я молчал.

Бульдог вздохнул.

— Разумеется, мой поступок был осознанным и контролируемым, — признал Юрий Святославович. — Я хотел вас прощупать.

— Получилось? — спросил я. — Извинения приняты.

— Я глубоко уважаю Обращённых, — сказал бизнесмен. — Спасибо, что дали нам укрытие.

Я кивнул и вместе с Тао-Джоном пошёл к выходу, позволив себе лишь раз глянуть на юную Василису, в полном остолбенении смотрящую мне вслед. От Тао-Джона слегка пахло собачьей ссаниной.

— Не считал себя вправе раскрывать твою личность, — сообщил тао. — Сказал лишь, что ты надёжный землянин.

— Правильно, — поблагодарил я.

У дверей мы постояли несколько секунд. Полвека дружбы — это всё-таки не шутка.

— Справишься? — спросил я.

— Полагаю, самое сложное уже позади, — ответил Тао-Джон.

Обниматься у его народа не принято, так что мы просто пожали друг другу руки. И он вышел из дверей на уже полнящуюся ночным народом улицу. Светили обе луны, над горизонтом сверкала верхняя часть орбитального лифта, на движущейся ленте трассы приплясывал и распевал сутры мигрирующий табор хопперов — высоких, в серебристых защитных накидках. Тао-Джон подмигнул мне и перепрыгнул через перила. Донёсся гулкий стук о тротуар, кто-то принялся визгливо ругаться на незнакомом наречии. Потом я увидел, как Тао-Джон спрыгнул с тротуара на трассу — и затерялся среди хопперов, таких же блескучих и металлических в лунном свете.

Это был последний раз, когда я видел его живым.

Но никаких дурных предчувствий у меня не возникло. Так что я запер дверь, включил защиту в режим паранойи и вернулся в гостиную.

Часть первая

Глава 2

2

Бульдог Юрий Святославович сидел на диване и тихо разговаривал с дочерью. Василиса слушала, кивая. Изумрудные волосы искрились в мерцании экрана.

Я обошёл висящую в воздухе световую плоскость. Когда проходишь сквозь экран, по телу с потрескиванием пробегают искры. Детям даже нравится, а меня это злит.

Может, в будущем полюблю.

— Ждёте новостей? — спросил я. — О покушении?

— Никто о нём не знает, — ответила Василиса. Она стала со мной куда вежливее и внимательнее. — И не узнает.

Я глянул на экран — там шёл непрерывный инфопоток, шесть окон, расширяющихся и включающих звук, если сфокусировать взгляд. В одном окне изящные длинноногие девушки с серебристой кожей плясали посреди огромного стадиона. Временами стадион разражался криками, существа на трибунах вскакивали, вздёргивали руки, щупальца, лапы — на поле стадиона вспыхивало тёмное дымное пламя, и одна из фигур исчезала. В другом окне медленно и величаво плыл патрульный крейсер Стерегущих. Где именно он находится, понять было невозможно, звёздный узор тонул и искажался в засветке силовых полей крейсера. К чему эта трансляция, понять я не мог. Может быть, год назад Стерегущие выдали сигнал, забыли остановить, а прерывать их, конечно, никто не рискнул. Третье окно показывало джунгли, из которых всплывали к небу причудливые фиолетовые облака. В четвёртом беседовали в студии два гуманоида, один во всём походил на человека: либо землянин, либо хро. В пятом шёл дождь, в котором плавали смутные тени. В шестом тряслись и падали здания — городок был небольшим, скучным, и даже непонятно, разрушали его враги или решили снести и перестроить обитатели.

— Последние новости о землянине Юрии Святославовиче Павлове и членах его семьи, — попросил я.

Окна рассыпались и собрались в одно.

Юрий Святославович стоял на палубе морской яхты, рядом со столиком, где в ведёрке со льдом охлаждалось шампанское. Он оказался мужчиной крупным, но мускулистым, физически выглядящим лет на сорок. На нём были чёрные плавательные шорты, максимально скромные и демократичные, словно из самого дешёвого магазина. Рядом стояла топлесс эффектная блондинка неопределённо-юного возраста — очевидно, погибшая супруга миллионера.

В сторонке на шезлонге лежала Василиса, подставляя солнцу спину и крепкую загорелую попку. То ли она была совершенно голая, то ли в совсем микроскопических стрингах, я не разобрал, хоть и покрутил взглядом картинку. Рядом с сестрой сидел мрачный Святослав в своём моряцком костюмчике, уткнувшийся в планшет. Я поискал глазами бульдога, но не нашёл.

— Очень достоверно! — порадовался я. — Вася, у тебя прекрасная фигура!

Девушка фыркнула, Святослав хихикнул.

— Уверяю вас, даже поверхностный генетический анализ будет верным, — сообщил бульдог. — И это не клоны, нет.

— Но кто-то не обманулся.

— Да. Кто-то не обманулся.

— Скажите, а почему все личные каналы знати такие однообразные? — спросил я. — Рестораны, путешествия, скандалы, секс?