Помоги проекту - поделись книгой:
Его Святейшество Альб Ирликийский был раздражён. С момента последнего донесения Сервом об обнаружении эха души Кровавого прошло уже больше десяти лет, а результата всё не было. Похоже, Кровавый учуял слежку и затаился. Эта сволочь всегда обладала звериным чутьём. Жаль, что они слишком поздно рассмотрели его природу. А ведь Орден мог заполучить сильнейшего паладина, вместо этого получив злейшего врага.
Но они сделали выводы. О, да! Они научились на собственных ошибках.
Его Святейшество сменил белоснежную мантию на чёрную рясу и отправился в подвалы резиденции проверить своих «послушниц». Личная коллекция Альба за это время пополнилась полусотней осквернённых, сломленных его стараниями и послушных его воле.
Глухой стук сандалий по каменным плитам напоминал Его Святейшеству размеренное сердцебиение. Спустившись на первый подземный уровень, он глубоко вдохнул воздух, пропитанный запахами соитий. Медленно шагая между кушетками, Альб ласково поглаживал по волосам то одну, то другую послушницу, пока сильнейшие паладины выполняли святую миссию во благо Ордена Рассвета. Ритмичные шлепки, стоны сквозь стиснутые зубы да прерывистое дыхание были единственными звуками на этом уровне. Все попадавшие сюда хранили обет молчания.
Альб ещё раз окинул взглядом свой личный инкубатор и печально вздохнул. Мало. Слишком мало осквернённых осталось в их землях. Придётся снова идти на песчанников, неся еретикам свет святой веры.
Возвращаться к себе после увиденного не хотелось. Кровь кипела, требуя выхода скрытым желаниям, и Альб отправился на уровень ниже. Стража низко кланялась Его Святейшеству, безмолвно отворяя массивную деревянную дверь, увитую печатями тишины. Но стоило переступить порог, как слух Альба усладили крики муки и боли. Здесь рождались будущие воины Рассвета. Сила и мощь Ордена закладывалась именно тут.
— Ваше Святейшество, — поклонился ему старший акушер, больше напоминающий подслеповатую свинью на коротеньких ножках, — мы вас сегодня не ждали! — глаза его бегали из стороны в сторону, а по вискам струился пот. — Мы мигом подготовим…
— Отойди с дороги! — мягко произнёс Альб, прекрасно осознавая, что его намеренно задерживают на входе. Крики боли заглушили стоны удовольствия, а после и мерзкое чавканье. Магические светильники мигнули, отражая силу злости Его Святейшества.
Акушер побледнел, но не торопился выполнять приказ, чем подписал себе и своим подельникам изощрённый смертный приговор.
Альб прошёл сквозь борова и завернул по узкому коридору в ближайшую палату. Там, едва разродившись от бремени, привязанной лежала одна из песчанниц, подаренных ему на день Вознесения. Сильна. Какое это бремя по счёту? Десятое? Одиннадцатое? Редко, кто доживал до такого. Видимо, и старший акушер подумал о том же, разрешив своим помощникам удовлетворить похоть. Одной «послушницей» больше, одной меньше. После десятка родов никто бы и не обратил внимания на смерть. Кровь заливала всё вокруг, вместе с тем подпитывая злость и ярость Альба.
— Вы осквернили послушницу Ордена, — его мягкий мурлыкающий тон резко контрастировал с выражением лица.
Акушеры, как ошпаренные, отпрыгнули от роженицы, на ходу натягивая штаны. Упав на колени перед Альбом, они уткнулись лбами в каменный пол:
— Его Святейшество, она умирала. Рассечение не помогло. Тварь недоразвита.
— Тварь? И вы молчали? — просвистел шёпот Альба у них над головами, леденя душу. Удовольствие от оргазма, испытуемое минутой ранее, сменилось липким ужасом, заставляющим сердце пропускать удары.
Его Святейшество склонился над рассечённым чревом песчанницы. Дитя действительно не успело развиться, но лишь потому, что тройка местных небожителей поставила собственные грязные прихоти выше нужд Ордена.
Альб наложил ладони на тело умирающей послушницы и недавно погибшего плода. Мягкий розоватый свет жёгся, разъедая кожу и покрывая её волдырями. Слишком давно он не использовал магию исцеления. Но на сей раз мучения стоили того. Это дитя должно было доразвиться в чреве и стать новым паладином Ордена. Самые лучшие твари — прирученные с рождения.
Крики и хрипы песчанницы стихли. Глаза её закрылись, и она провалилась в целебный сон.
Альб прошёл мимо тройки акушеров, в последний раз мазнув по ним взглядом. Спустя секунду за ним бежало три кабана: один откормленный и два чуть поскромнее, испуганно похрюкивая и старательно перебирая своими коротенькими ножками. Уже на выходе Его Святейшество сообщил охране:
— Кабанов зарезать и подать в деревне на праздничном ужине в честь… — он запнулся, на ходу придумывая повод для пиршества, — в честь годовщины победы над Кровавым.
Глава 4
Ситуация с раненным рыбочеловеком ухудшилась. Спасенный в себя так и не пришёл. Более того, чем дольше он находился без сознания, тем хуже становилось окружающим, стерегущим его. Сперва пришла головная боль, затем тошнота, ломота в теле и жар. Охрану сменили, но через некоторое время сменщики ощутили те же симптомы.
Ксандр порывался добить несчастного, считая того носителем какой-то новой болезни, но Кирана не дала. Опытным путём определили, что за барьером пелены воздействие меньше, чем при непосредственном нахождении рядом. Поэтому теперь охрана наблюдала не только за периметром, но и чтобы никакая тварь не поужинала раненным.
Лиана добровольно вызвалась дежурить возле раненного, что сильно не понравилось Ксандру. Перечить он не стал, лишь периодически сам проверял её состояние, опасаясь ухудшения. Лекарка в каждый такой приход демонстративно игнорировала отца, разглядывая больного, пейзаж, пелену, да что угодно, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Охотник принимал условия и не навязывался.
Киране же было больно видеть такое отношение. Поэтому поздно ночью она сама отправилась составить компанию лекарке. Правда, с учётом их непростых взаимоотношений, охотница, скорее всего, стала бы последней, с кем Лиана решилась бы на откровенность. Кирана уселась рядом, прислонившись к каменному выступу. Над головой было безоблачное звёздное небо, разделённое Рекой Времени на две почти равные половины. Рокот волн где-то внизу у основания скал убаюкивал. Ветер почти не ощущался, ночная прохлада оседала на коже каплями росы.
Лиана демонстративно отсела от охотницы, увеличивая расстояние между ними.
Кирана же только хмыкнула и достала термос, разливая по чашкам горячее питьё. Аромат ягод щекотал ноздри. Вскоре рядом с чашкой появилась краюха свежего хлеба и всеми правдами и неправдами выменянная у Имал шоколадка. Взяв свою порцию угощения, Кирана молча жевала, разглядывая небо.
Прошло несколько минут, прежде чем Лиана потянулась рукой за питьём, а после и за хлебом. Вгрызаясь в хлеб с аппетитом, лекарка сосредоточенно жевала, будто боялась, что его отберут. Затем пришла очередь шоколада, и девушка не удержалась от стона удовольствия.
Доев, Лиана вернула чашку и тяжело вздохнула. На разговоры она не была настроена, тем более с Кираной, которую считала выскочкой и больной на всю голову.
Охотница же и не навязывалась. Дождавшись, когда лекарка уснёт, привалившись к валуну, Кирана накрыла девушку своей курткой, оставшись в нательной рубашке. Иногда молчаливое ночное дежурство гораздо больше может сказать о человеке, чем любой разговор.
Всю ночь Кирану развлекали бельки, облепив её живым меховым одеялом. Они рассказывали про карту подземелий, зачистку остатков тварей, прорвавшихся сквозь старую пелену, и искренне радовались, что теперь все в безопасности. Потом кто-то предложил поиграть. Охотница подбрасывала маленькие огненные шарики в воздух, а бельки подпрыгивали, пытаясь их словить. При каждом удачном попадании пушистики радостно урчали.
До рассвета оставалось всего ничего, когда сон сморил и охотницу. Вот только она любовалась алыми сполохами зари над горизонтом, и вдруг солнце уже серебрило водную гладь затопленного ущелья.
Протерев глаза от сна, Кирана огляделась. Дочь Ксандра всё также крепко спала, завернувшись в куртку и подтянув к животу ноги. Бельки ушли, а спасённый получеловек-полурыб исчез. Купель была пуста. Вместе с раненным из неё испарилась и вся вода. Охотница осмотрела края каменной ванны, но не нашла ни царапин, ни следов крови, характерных для возможного нападения тварей изнанки. Дозорные тоже не видели, как и когда исчез раненный.
Вообще ничего не напоминало, что здесь когда-то кто-то был. Пожав плечами, Кирана уже хотела было разбудить Лиану и отправиться готовиться к принятию присяги, когда взгляд её упал на две жемчужины размером со сливу.
Лежали они в аккурат напротив Лианы и того места, где сидела сама Кирана. Взяв в ладонь «свою» жемчужину, охотница зажала её в руке и провалилась в туман.
Перед ней проплывали образы событий, произошедших с раненным. Он был в составе группы разведки, исследовавшей внезапно увеличившиеся в результате потопа земли. Группа натолкнулась на засаду тварей. Его друзей убили, а самого раненным зажали в ущелье. Существо планировало продать свою жизнь подороже, но вмешалась Кирана. Общаться с чужаками у рыбочеловека не вышло, но он оценил попытки его вылечить. Подлечив себя самостоятельно, он создал две жемчужины и вложил в них образы и чувства для попытки установления контакта. Сам же рыболюд ушёл к своим предупредить об опасности. Последней была картинка, где вода от потопа сошла на нет, и Кирану ждал на берегу местного не то моря, не то океана спасённый рыболюд.
— Это сейчас приглашение в гости такое было? — пробормотала охотница.
— Похоже на то, — услышала она ответ ошарашенной Лианы. — Вы тоже видели большой водоём и нашего раненного на берегу?
— Да, — кивнула Кирана. — Ну что ж, дождёмся ухода воды и отправимся с посольством, раз уж нас пригласила к себе новая раса. Надо жить дружно.
— Что-то я не заметила дружелюбия, болтаясь над пропастью, — съязвила лекарка.
— Я в критических ситуациях реагирую нестандартно и максимально эффективно, — пожала плечами охотница. — Совру, если скажу, что мне жаль. Скорее, мне жаль, что наше знакомство происходило в таких условиях.
— Впервые встречаю такого прямолинейного человека. Вам вообще на всех наплевать?
— Нет. Мне не наплевать на своих: семья, Ксандр, Имал, кровники, эрги, спасённые из затопленного мира. Я им доверяю и буду защищать. Сегодня и подгорная община станет моими людьми. Их я тоже буду защищать и всеми силами делать их жизнь лучше. А для чего живешь ты? Для чего живут ваши старейшины? От них я вообще слышала только требования, ультиматумы и призывы к убийствам. По существу, нужно было их убить ещё при первой встрече. Но рубить с плеча нехорошо. Поэтому я до поры до времени заморозила наш конфликт.
— И откуда вы только взялись на наши головы? — из чистого упрямства возмущалась Лиана, комкая в руках куртку охотницы. — Мы прекрасно справлялись и без вас.
— Вы так хорошо справлялись, что от вас сбежало целое поселение? Или все эти существа сбежали, потому что кто-то не хотел считаться с их интересами? — задала Кирана всего парочку риторических вопросов, хотя на языке их крутилось гораздо больше. — Я не знаю, как вы жили до этого. Но я знаю, что без моего вмешательства здесь бы никто не выжил. Нравится тебе это или нет, но мир меняется. Так, как было раньше, уже не будет. Я не позволю ставить эксперименты. Не позволю убивать только из-за наличия или отсутствия какого-то вида магии или по чьей-то прихоти. Не позволю отправлять охотников на верную смерть и манипулировать их семьями. Все, живущие в пределах пелены, будут жить по моим правилам. Кого не устраивают они, выход там, — Кирана указала на затопленные земли, где среди волн периодически мелькали плавники и щупальца каких-то тварей.
— Это шантаж! — с юношеским максимализмом воскликнула лекарка. — Вы из нас делаете рабов!
Про себя Кирана порадовалась, что лекарка хотя бы пошла на контакт, а не просто впадала в истерики.
— Это я-то рабов из вас сделаю? А то, что Ксандра тобой шантажировали долгие годы, заставляя рисковать жизнью, это нормально? То, что вы охотников за людей не считаете, низшей кастой между собой называете, справедливо, по-твоему? — охотница снова задавала вопросы, не надеясь услышать ответы. — В отличие от ваших старейших, своим людям я даю зеркальную клятву оберегать, защищать, развивать и улучшать их жизнь. Нарушение этой клятвы грозит смертью. Так что ещё большой вопрос, кто из нас загнал людей в рабство.
Лекарка промолчала и, вернув охотнице куртку, ушла с гордо поднятой головой.
«Иди. Может, в твоих мозгах зародится хотя бы зерно здравомыслия», — подумала Кирана и отправилась разыскивать Ксандра.
Принятие присяги от жителей подгорного поселения прошло буднично. К ним присоединилась часть жителей Виноградовки. Остальные решили дождаться «разморозки» старейшин, в их числе была и Лиана. Работы у Андра резко прибавилось, ведь информация требовалась по всем направлениям и сразу.
— Надо бы старейшин разморозить, — обмолвился Ксандр, отведя Кирану в сторону. — Они, конечно, воду начнут мутить, но данных по всем жителям и по экспериментам у них гораздо больше. Да и виноградовские охотней пойдут под их руку.
— Ой ли? — охотница и сама понимала, что с четырьмя представительницами рода нужно что-то решать. Но адекватности от утративших власть женщин не ожидала, а хладнокровно убивать и избавляться от трупов не была готова. Всё же одно дело убивать в бою тварей, и совсем другое — людей. — Мне бы сюда ментатора или брата, чтобы проверил их на вменяемость и адекватность. Без этого вести разговоры со своими потенциальными убийцами я не буду.
— Мысль здравая. Я бы тоже не стал верить этим дамочкам на слово, — согласился с доводами охотницы Ксандр. — Тогда нужно возвращаться за помощью.
— Брат говорил, что где-то рядом живёт подруга юности матери, сильный псионик. Можно попробовать её задействовать, — предположила Кирана, жестом подзывая к себе Борзого.
— Не думаю, что посторонним стоит знать про местные эксперименты, — с сомнением вмешался в разговор Борзый. — В империи это наказуемо. Лучше брата в Абрау попросите приехать. По одной сосульке переправим для разговора, а потом обратно вернём.
Кирана улыбнулась практичному подходу командира и поблагодарила за своевременный совет.
На дирижабль мы с Райо вернулись, когда «Капелька» уже швартовалась в воздушном порту. Я только и успел, что коротко переговорить с невестой по ситуации с Акиро. В ближайшие сутки нам необходимо было наведаться в лечебницу, раз уж предстояло разыграть спектакль о воссоединении семьи.
На лётном поле нас уже ждала Светлана. Обняв и поцеловав нас по очереди, она подозрительно уставилась на Тэймэй.
— Прости за мои следующие слова, но ты выглядишь подозрительно спокойно для ситуации.
— Это заслуга Хельги, — кивнула иллюзионистка в сторону эмпатки и Асты, стоящих чуть в стороне. Вулканова с Райо о чём-то тихо беседовали рядом, ожидая команды рассаживаться по автомобилям. Эрги и вовсе покинули наше общество ещё до прилёта. Райо успел вернуть демографических туристов и Тильду с Эоном в Хмарёво.
— Кстати, о Хельге… — протянул я и увлёк своих невест в первый автомобиль с фигуркой комара на капоте. — Нужно кое-что обсудить наедине.
«Райо, едем в особняк Комариных», — прояснил я эргу наши планы. Дракон кивнул и указал дамам на следующий автомобиль. Как-то так вышло, что он самостоятельно взял на себя обязанности сопровождения графини Вулкановой и моей воспитанницы с кузиной.
«Это не обязанности, а приятный бонус, — тут же возразил эрг. — Пока кто-то всё никак не отыщет время на обучение, я предаюсь самому приятному во вселенной занятию».
«Пьянству и разврату?» — не удержался я, подшучивая над Райо.
«Почти, — рассмеялся эрг. — Живу! А пьянство и разврат — это приятный бонус!»
Теперь уже и я не выдержал и рассмеялся. Действительно. После тысячелетий заточения дракон вёл себя на удивление сдержанно. Ещё неизвестно, как я бы себя вёл в такой ситуации.
Невесты, заметив моё хорошее настроение, терялись в догадках о его причинах.
— Так что там насчёт Хельги? — напомнила Света.
Я пересказал коротко собственные соображения по эмпатке.
— По крови я не смог обнаружить подтверждения ни единой своей теории, — честно признался в собственном бессилии. — Поэтому в отношении девушки остаются актуальными все варианты: прерванная беременность и вмешательство ментаторов, двоедушничество и дробление личности. Хотел бы услышать ваши соображения.
Светлана, добрая и искренняя душа, включилась в разговор сразу же. А уж когда я рассказал про кошмары, мучавшие Хельгу у Вулкановых, в ней проснулся профессиональный интерес.
— Если на неё воздействовали, то я должна буду увидеть следы. Или какие-либо неправильности. Совсем бесследно такие вмешательства не проходят. Но это касается только физического и магического состояния. Ментал не по моей части. Тут пусть Густав проверяет. Опять же всегда есть сроки. Некоторые давние вмешательства не рассмотреть, особенно, если их перекрывали другими.
— Но ведь на нашем датском госте ты рассмотрела, — удивился я.
— Так им сроку было меньше двух дней! Тут и слепой бы рассмотрел!
Света, конечно, лукавила. Сработали на ментаторе филигранно. Как потом признался Медведев, исполнителя так и не нашли, зато обнаружили, кто продал налево информацию о Густаве, вместо того чтобы передать дальше в разработку.
— Попробую что-то наплести про практику диагностики для учёбы и проверю, — пообещала Светлана, — а дальше уже будет видно.
— А ты что думаешь? — обратился я к Тэймэй.
— Думаю, что мало тебя выматывала, если ты пошёл в ночи искать другую женщину, — нарочито сварливо ответила невеста.
Я думал, Светлане будет неприятен подобный комментарий, но та лишь рассмеялась, не забыв поддеть подругу:
— А в двойне обидно, что искал-то не для продолжения банкета, да?
Тут уже и иллюзионистка рассмеялась.
— А если серьёзно, — уже совершенно другим тоном продолжила разговор Тэймэй, — то меня смутил один момент в нашем разговоре. Чем дольше мы говорили, тем лучше был её русский.
— Мне она сказала, что учила язык с Астой у Лавинии.
— Не настолько, — покачала головой иллюзионистка. — Акцент в конце почти исчез. Она на нём, как на родном говорила. Не уверена, но даже пела, кажется. Я уснула.
— Я посмотрю?
— А ты можешь? — удивилась Света. — Ну, в смысле, она же спала. Глаза закрыты.
— Ну послушаю, — поправился я. — Уши-то слышали, кровь подскажет.
Я углубился в воспоминания Тэймэй, осторожно отматывая их час за часом до встречи в эмпаткой. Та действительно в начале говорила будто неуверенно, но чем дальше, тем длиннее и заковыристей были фразы, а акцент и вовсе куда-то испарился где-то в середине беседы.
И песня была. Красивая. Я напел её своим голосом, но Света такой не знала.
— А ведь и в коконе она тоже кричала по-русски, — вспомнил я. — И в обоих случаях она была без блокиратора.
— Первый раз слышу, чтобы знания языка блокировались вместе с магией, — пробормотала Света. — Нам нужен Густав, всё же это больше по его части. Я бы попросила отца порекомендовать кого-то, но, думается мне, что вопрос не должен выходить за рамки рода или клана.
— Всё верно, — кивнул я. — На случай двоедушничества у нас есть возможность пригласить нойона Северина, но что-то мне подсказывает, что не всё так просто.
— А когда у нас было легко, — вздохнула Света. — Что решили со свадьбой?
— Отмечать, — коротко за нас ответила Тэймэй. — Я пожалела Михаила и оставила на его душу только мальчишник. Остальное, я надеюсь, мы сможем организовать в самые короткие сроки.
— Кстати о сроках, — Света осторожно сняла амулет с шеи азиатки и принялась проводить диагностику, — пока всё нормально, но крови пей больше. У малыша потребности растут.
— Спасибо, — Тэймэй обняла лекарку и тепло улыбнулась.
Я же наблюдал за невестами и думал, что мне неимоверно повезло. Они не грызут друг другу глотки, не пытаются соперничать. Спокойствие в семье в большинстве своём зависит от спокойствия женщин. Поэтому я только тихо радовался.
Поделиться книгой: