Вернуть Боярство 11 (СИ)

Главные орудия «Змея» до того не имело смысла даже пытаться задействовать — слишком быстрые и вёрткие враги, на ходу ни один снаряд не попал бы. Эти орудия были предназначены для штурма крепостей или арт-дуэли на средней и ближней дистанции с судами сопоставимого класса, и потому применялись крайне редко. А ещё каждое ядро, сейчас отправлявшееся в полёт, стоило сотню тысяч золотом. Двадцать пять снарядов, подарок Второго Императора перед отбытием из Александровской губернии, наконец пригодились.

Гули погибли очень быстро. Фактически, магический удар крейсера с первого захода уничтожил их всех — а вот сам дракон пострадал несильно. Так, лёгкие подпалины, не более — защиту выставить чудище сумело. Все силы Смолова уходили на удержание громадины на одном месте — всё же в чистой силе костяной дракон очень, очень сильно превосходил моего вассала. Вот только, к нашему счастью, как и почти вся нежить, колдовать это существо могло лишь на примитивном уровне. Сила есть — ума ненадо… И сейчас вся эта дурная мощь была направлена на то, что бы разорвать незримые оковы, что удерживали его на месте.

Первые четыре ядра ударили одно за другим — первая тройка разбилась, сдетонировав о магический щит монстра. Толстый колдовской лёд, покрывший некрорептилию, достойно держал удар — вот только шансов против такого обстрела у него не было. Четвёртое ядро разнесло несколько громадных рёбер, вторая порция этих гостинцев заставила тварь реветь от гнева, разнеся передние лапы и кусочек черепа. Залп третий — и череп перестал существовать, как и верхняя треть туловища. Громадная груда костей бессильно провисла в тисках удерживающего его пространства, и Смолов, подождав несколько секунд и заодно проверив его своим восприятием — вдруг это была попытка обмануть, нежить всё-таки, не факт что даже таких повреждений хватит — а затем с усталым выдохом опустил руки.

Груда костей, уже окончательно мёртвые, устремились к земле. На глазок прикинув остатки резерва своего вассала, я понял, что недооценил его объем маны — у него её оказалось не пятнадцать-двадцать процентов, как я полагал, а около сорока.

Вот только я даже не успел с ним обмолвится и парой слов, как мы ощутили вспышку Священной Магии — кто из священнослужителей вовсю использовал дарованные ему свыше возможности по борьбе с темной магией и её порождениями. И эхо магии разносилось как раз примерно из той области, где находился наш пленник…

Глава 3

— Что тут происходит? — громко поинтересовался Петя, едва мы спустились вниз.

Десятки священнослужителей различных религий, оказавшиеся здесь раньше нас, заполонили весь неширокий коридор, в котором и располагались те несколько узилищ для особых пленников. Занято было лишь одно, самое крайнее и самое надежное, в котором сейчас содержался плененный Архимаг-европеец. И именно вокруг него собрались самые сильные священнослужители, активно призывающие силы своих небесных покровителей.

В ответ им доносилось невнятное рычание, звяканье цепей и шипенье. Запах ладана и ещё каких-то неизвестных мне благовоний перемешался с вонью палёной плоти, запахом серы и ещё чем-то, аналогий чему я вот так сходу даже привести не мог. В потоках магии и эфира царило настоящее буйство различных энергий, который был для моего восприятия так же неприятен, как резкая вонь общественного туалета вперемешку с парой ведер пролитых резких духов для чувствительного обаяния — всё же некоторые минусы у обостренного магического восприятия точно имелись.

Демонические энергии Инферно смешивались с силами Небес, призываемыми служителями всех трёх монотеистических религий, что присутствовали тут (даже раввин был, хотя казалось бы — иудеев-то в этой части страны раз-два и обчелся), плюс силами языческих богов, чьи служители в волховских мантиях тут тоже присутствовали. Надо же, какое редкое зрелище — адепты и служители множества различных религий демонстрируют редкостное единодушие, коего среди них в обычных обстоятельствах обычно днём с огнем не сыщешь.

— Ваша милость, пленник в себя пришел да бунтовать изволит, — ответил ближайший к нам молодой монашек. — К нему, окаянному, в камеру каким-то образом несколько богопротивных тварей пробралось да попыталось освободить. Слава Господу нашему Иисусу Христу, что отец Алексий не покинул своего поста во время нападения и сумел дать отпор демонам, задержав их на достаточное время!

Приглядевшись, я заметил под ногами стоящих вплотную к узилищу священнослужителей чадящий противным дымом, раскатанный по всему полу всё ещё слегка тлеющий прах — очевидно, всё что осталось от незадачливых диверсантов. А ещё сделал мысленную зарубку устроить втык своим подчиненным — помимо отца Алексия здесь должна была находиться дежурная группа поддержки из по крайней мере пары Мастеров и десятка Адептов. Между прочим, тем, кому полагалось здесь дежурить были выданы мощнейшие из имеющихся артефактов, часть из которых я изготовлял лично, что совокупно позволили бы им при нужде и Старшего Магистра без особых проблем завалить. Или, на худой конец, продержаться против почти любой группы атакующих хотя бы несколько минут, которых хватило бы для прибытия на место боя Смолову и активации внутренних протоколов безопасности судна. С которыми можно было бы и Архимага на несколько минут удержать при нужде…

Где, интересно, эти орлы были в тот момент, когда случилась попытка освободить пленника, на случай которой их и поставили сюда? Что-то трупов ни по пути сюда, ни здесь я не заметил, а прах на земле явно не принадлежал моим подчиненным. Да и случись им здесь находиться в момент атаки, использование боевой магии и тем паче выданных им боевых артефактов разнесло бы изрядную часть внутренних помещений — не критичную, но ощутимую. Я был готов на подобные жертвы, лишь бы доставить ценного «языка» прямиком в штаб, в руки специалистов по дознанию, что способны в некоторых аспектах дать фору даже бывшим коллегам Смолова из Тайной Императорской Канцелярии — отцам-экзекуторам из числа синодиков, часть которых оставил тут мой «дражайший» родич-святоша, отправляясь отвоёвывать Камчатку. На всякий, так сказать, случай — всё же страсть Цинь к некромантии в частности и черной магии вообще была ни для кого не секретом, и пару-тройку десятков специалистов по развязыванию языков конкретно любителям поиграться с черным волшебством в грядущем противостоянии лишними бы точно не были. И оказался, кстати, прав, сволочь такая…

Потоки белоснежного сияния, сквозь которое были слышны молитвы на различных языках — от латыни из уст каким-то образом затесавшегося тут католика до православных псалмов и арабского от мусульман — давили, заталкивали обратно потоки мрака, окаймленного багрянцем. Мощь столкнувшихся сил впечатляла — ведь как священники являются представителями высших сил, чью силу и поддержку в час нужды они способны одалживать, так и демонолог был представителем иных, куда более могущественных, нежели смертные, сил. Жрец наоборот, грубо говоря — и сейчас опоённые алхимией, опутанный сковывающими чарами и подавляемый чарами своего узилища Архимаг противостоял целой толпе служителей покровительствующих смертным сил отнюдь не своими силами.

Накал сошедшихся в противоборстве сил, для общего понимания ситуации, был пару, а то и тройку раз выше, нежели противостояние Смолова и костяного дракона. Другое дело, что до искусности их чар сцепившимся было далековато — тот же дракон, не смотря на всю прямолинейность и ставку на чистую, грубую мощь своих чар, применял достаточно сложные концепции Холода и Смерти, что и позволяло его магии вполне заслуженно считаться чарами шестого, а иной раз (как в случае с потоком ледяного пламени) и седьмого рангов. Да, относительно примитивных, по своей структурной сложности проходящих скорее по нижней, нежели средней планке этих чар — но тем не менее. Костяной ужас небес компенсировал это объемами вкладываемой силы, ибо голой дури у него было выше крыши — ни одному Архимагу такой объем и не снился. А уж о Смолове и говорить нечего — мой первый Старейшина, ювелирно компенсирующий разницу в объемах маны, на фоне этой свалки был истинным экспертом!

Но что ни говори, размах впечатлял — меня пробирало до мурашек с моей не до конца восстановившейся энергетикой. Архимаг-демонолог это не шутки — эти парни, как правило, значительно сильнее, чем сравнимые с ними классом коллеги многих других направленностей волшебства. И сейчас наш пленник наглядно демонстрировал почему — я слабо представляю себе любого другого чародея седьмого ранга, что сумел бы давать такой отпор в подобных обстоятельствах и состоянии. Собственно, сейчас он прибег к одному из козырей истинно хорошего, сильного и искусного демонолога, что отличает его от тех коллег по цеху, про которых презрительно отзываются как о безвольных дураках, продавших душу за силу. Из-за которых об этой ветви магического искусства многие не очень умные люди думают, как тупиковой дороге в никуда.

Да, как правило большая часть чародеев этого направления не достигает истинных высот в магическом искусстве — доходят максимум ранга эдак до пятого и упираются в то, что ради дальнейшего роста придется пожертвовать слишком многим — большей частью оставшейся жизни, или продать душу жадным тварям изнанки бытия, ну или на худой конец принести просто огромное количество смертных на алтарь своих контракторов. И это бы ещё ладно — многие достаточно богатые и влиятельные аристократы даже из Родов средней руки способны выкупить нужное количество неодаренных рабов хоть из Африки, хоть ещё откуда.

Проблема даже не в том, что потребуются ритуалы, на которые любая церковная власть в любой части света не станет закрывать глаза, да и сам чародей станет нерукопожатным в своей среде. Не в том, что придется делать вещи вроде ритуального поедания плоти младенцев, к примеру, и принесением в жертву своих собственных детей — не обязательно зачатых в законном браке, сойдут и бастарды от крестьянок…

Потребуются жертвы из числа магов. И парой-тройкой Учеников, да даже Адептов тут не обойдешься — нужны будут Мастера, а лучше Младшие Магистры, в идеале. И если магов второго-третьего ранга, теоретически, можно наловить среди тех, кто поднялся из простолюдинов и не имеет за спиной сильной поддержки, то вот найти десятка полтора-два Мастеров совсем другой вопрос. Маги такого ранга — это элита любого общества, пусть самая нижняя её планка, и они редко бывают сами по себе. Даже если при этом не входят, по каким-либо причинам, ни в какой Род — они являются достаточно высокопоставленными чиновниками или военными, торговцами, повязанными многочисленными взаимовыгодными контрактами с Родовой аристократией, главами или старшинами Темных Братств… И тут надо заметить, что не было разницы, с какими демонами ты ведешь дела — с обычными или инфернальными. В конце концов, эти существа в самой сути своей были ближайшими родичами.

В общем, слишком наглому поклоннику демонических сил за подобное очень быстро обломали бы рога… Вместе с башкой и весьма немаловероятным истреблением всего его Рода. Потому-то истинно могущественные чародеи данного направления были изрядной редкость за пределами Османской Империи — а ту за подобные ритуалы изрядно ненавидели все соседи. Стамбульский рабский рынок мог предоставить нужное количество и качества живого товара, но ценой тому стало то, что имевшее перспективы играть одну из первых ролей среди великих держав Османскую Империю общими усилиями низвели до средней руки державы среди себе подобных.

Мои размышления были прерваны самым грубым образом. Противостояние демонолога и священнослужителей резко вышло на новый уровень — прямиком из-за решеток, выкованных из отменного магического сплава металлов, обошедшегося мне в немалую копеечку, вырвались языки черного пламени, от которого ощутимо веяло инфернальными силами. Рычание с той стороны камеры из просто отчаянного и полного ярости стало скорее злорадным — пара священнослужителей, находившихся в опасной близости к темнице, рухнули как подкошенные. Имам и православный священник, что выдавали потоки Святой Магии, достойные по своей мощи Младших Магистров, при этом являясь лишь Учениками, что говорило о немалой набожности и праведности этих людей, иначе их небесные покровители никогда бы не одарили этих двоих столь щедро — аж три ранга разницы между их собственной силой и возможностями, даруемыми верой это довольно серьёзно.

— Ану-ка, разойдись! — потребовал я. — Дайте пройти, святые отцы… Уважаемые, дорогу, дорогу! Петры — за мной!

Медлить и просто наблюдать больше было нельзя. Всё же действительно опытным борцом с темными силами, имеющим достаточно обширную практику, являлся лишь отец Алексий — боевой экзорцист, как-никак. Однако его ограничивало именно то обстоятельство, что он являлся боевым священником — при такой работе остаться чистеньким и праведным было очень, очень сложно. Сам факт того, что при использовании священной магии он выходил на ранг Старшего Магистра, был уже весьма удивителен — видимо, он действительно хороший человек, раз даже при такой работе его достаточно ценили его небесные хозяева, что бы позволять перескочить один ранг.

Когда я пробился к камере вместе со своими товарищами, двух попавших под удар бедолаг уже волокли назад. Опалённые, едва живые, попятнанные инфернальной магией, они в любой миг грозили отправиться на тот свет, и лишь тот факт, что Святая Магия всё ещё теплилась, боролась с демонической заразой. Я не мог молча пройти, не обратив на это внимание — в конце концов, я тоже напрямую повинен в их ранах. Не уследил, не углядел, не предусмотрел всего — и тем подверг лишней опасности людей, что по доброй воли, не будучи мне ничем обязанными, согласились помочь в деле доставки пленной твари до штаба.

— Погодите, почтенные, — ухватил я одного из молодых монашков, что тащили тела. — Попробую помочь.

— Ваша милость, не положено… — попробовал было возразить один из них, но стоящий рядом волхв, служитель не то Сварога, не то Перуна, не прекращая вливать силу и не опуская правой руки, в которой был зажат какой-то амулет, левой отвесил ему звучный подзатыльник.

— А ну рот закрой, увалень! Простите дурака, ваша милость… Помогите, коли сумеете, — не открывая глаз и не меняя позы попросил обливающийся потом служитель языческих богов.

Монашек зло зыркнул на волхва, но спорить не рискнул и молча остановился, как и остальные трое его помощников. Я сосредоточился и вскинул руки. В удушающем мареве смешавшихся запахов помойки и благовоний отчетливо потянуло нотками предгрозовой свежести, и с моих ладоней потекли вниз молнии. Фиолетовые, Золотые и Зеленые — прошлый бой на порядок поднял мои способности и понимание в том, как их правильно сочетать и использовать мои силы. Побыть в шкуре Пепла, а не Аристарха, бывает очень полезно…

Тела пораженных враждебной им силой бедолаг выгнуло дугой, и молодые монахи дернулись, явно недовольные происходящим — но потерявший всякое терпение от их выходок Смолов что-то зло рыкнул, и вся четвёрка угрюмо отступила. Я же занялся самым сложным — очищением аур и энергетики бедолаг.

Фиолетовые молнии стремительное въедались в энергетику и тварную плоть, пораженную инфернальной заразой. Тоненькие нити молний набрасывались на агрессивные вкрапления черно-багрового, обильно присутствующих на пораженных участках ауры, энергетики и плоти, вплетались, охватывали микроразрядами со всех сторон и начинали разлагать едва ли не на составляющие, стремясь уничтожить, низвести до мельчайших составляющих враждебную силу.

Сами по себе они бы это, конечно, тоже сумели бы сделать — но это заняло бы слишком много времени, которого у бедолаг попросту не было. И тут им на помощь приходили Золотые Молнии, впитываясь в фиолетовые, повышая их эффективность на порядок. Фиолетовые разряды по краям получили золотистую окантовку, и результативность работы резко выросла. Как человек, что до того шел неспешным, прогулочным шагом, но внезапно сорвавшимся на бег изо всех своих сил… Причем человек сей — не рядовой обыватель с пивным пузиком и умеренными физическими нагрузками, а спортивный, подтянутый офицер и боевой маг.

Была у этого, конечно и своя цена — подобное усиление куда быстрее истощало вложенную в молнии силу, но слава богам — не настолько же, насколько повышало эффективность воздействия. Всего в два с половиной, изредка — в три раза… При увеличении воздействия раз в восемь-десять — сущие пустяки.

Тем временем Зеленые молнии, точно так же окаймившиеся по краям Золотыми, стремительно исцеляли подопечных — и основные усилия были направлены не на уже очищенные от злой заразы участки тела, ауры и энергетики, а как раз на пораженные. Дабы уберечь от усугубления травм и не допустить гибели жертв в процессе исцеления. Моя магия исцеляла повреждения быстрее, чем инфернальное пламя успевало их наносить — и постепенно, по капле, травмы начинали сходить на нет. Однако без полного очищения от скверны подобное исцеление было способно лишь продлить агонию жертв, а не поставить их на ноги — стоило бы мне прекратить лечение, и всё быстро вернется на круги своя…

Собственная магия священнослужителей в этом процессе мне никак помочь была не в состоянии, более того — она лишь мешала мне. Организм магов весьма интересная и сложная штука, до конца не изученная до сих пор — оттого чародеи-целители и ценились едва ли не больше остальных. Как говаривал один мой знакомый чародей, Великий Маг с упором на магию Жизни — дурака, плюющегося молниями из глаз и огненными шарами из задницы, вырастить на порядок проще, чем толкового лекаря, способного отличить болезнь Вейцверга от банального проклятия малефика… Сложный медицинский юмор, который даже я понял лишь потому, что вынужденно изучал эту ветвь чародейства.

Организм волшебника, та его часть, что была именно магической — Источник Маны и каналы маны, узлы силы и прочее, чего хватает в организме одаренных, всегда стремятся вылечить хозяина. Вот только был нюанс — чем ниже ранг, чем меньше объем доступных школ магии и даже банальная эрудированность в вопросах магических наук мага, тем бестолковее действия его магической сути в попытках исцелиться. Словно магия в организме её носителя имеет некое подобие собственного разума, основанного на разуме и познаниях хозяина… Впрочем, теория спорная и у неё противников больше, чем сторонников.

Против обычных ран, и даже полученных посредством магии, но не несущих в себе вторичных и третичных поражающих факторов вроде отравления или той гнуси, с которой я сейчас борюсь, он как правило достаточно эффективен. А вот когда низкорангового чародея ранит высшая магия и он каким-то непонятным чудом не помирает сразу, тут возникают нюансы.

Вот как сейчас — их родная магическая сила видела в моих попытках исцеления, в моих молниях такого же врага, как и в поразившей их гнуси инфернального происхождения. И пыталась бороться — хорошо хоть сила Учеников почти не способна создать препятствий моей магии… А вот остатки Святой Магии, напротив, весьма помогали, сдерживая, сковывая чужую волшбу, замедляя изо всех сил её распространения. Собственно, только потому они и не погибли сразу… Впрочем, Святая Магия принадлежала не самим чародеям — а уж те силы, которые с ними делились этой мощью, знали о магии поболее даже меня, не то что самих священнослужителей. И потому помогали мне, как могли.

За спиной ощутимо потянуло инфернальными эмонациями, и раз я их ощутил даже в момент полного сосредоточения и максимальной концентрации на своём деле — это был воистину мощный удар. Кажется, с выбиванием этой парочки у демонолога изрядно улучшились позиции в их противостоянии. Надо заканчивать побыстрее, пока сам под удар не попал. Продолжая наблюдать за происходящим краем сознания, я вновь вернулся к своему занятию.

Процесс был тонким и, по хорошему, не терпящем спешки, однако тянуть возможности, к сожалению, не было. Я лишь на миг отвлекся, что бы торопливо бросить вокруг себя сенсорную волну, и даже этот краткий миг отвлечения магического восприятия стоил моим пациентам того, что мрак отбросил мои Фиолетовые Молнии на тридцать процентов, освободив почти треть скоплений черного пламени, взятых мною под контроль к тому моменту.

Отвлекался я, кстати, зря — пробившийся в первые ряды Смолов на пару с Петей даром время не теряли. Первый, не став размениваться на ерунду вроде попыток сдерживать тварь и защищать окружающих, не церемонясь нанёс удар могущественными чарами вглубь, туда, откуда доносился уже откровенно злорадный и предвкушающий рык. Чары были не площадными, это была персонализированная атака, вся мощь коей была сосредоточена лишь на одном противнике, и лишь потому всё, что нас окружало, не обратилось в щепки.

Не знаю, что именно использовал мой вассал, но радостный рык рвущегося на свободу чудовища сменился болезненным воем. Петя, взваливший на себя обязанность по прикрытию Смолова и священников, тоже не просто так стенку подпирал — могучий щит на основе стихии Воздуха и ещё чего-то, усиленный Золотыми Молниями, сдержал ответный удар твари, пусть и далось это парню явно нелегко. Однако совместно с давлением Святой Магии сильнейший удар Архимага-демонолога оказался отражен.

— Да завали ты пасть, кровавый ты выпердыш из задницы!.. — взревел мой Архимаг, явно теряя терпение.

Из чьей именно задницы появился на свет наш пленник, я не расслышал — Воздух вдруг вскипел, сметая всё зловоние, повисшее в слишком узком для такой толпы коридорчике, и наполнился могучей магией. Такты неведомых мне чар заполонили всё вокруг, властно расталкивая, выбивая в сторону сошедшиеся здесь силы — могущественный, древний элементаль, с которым заключил свой контракт мой подчиненный, окончательно потерял терпение. Что не удивительно — чем лучше, тоньше и глубже становилось его взаимодействие с контрактором, тем сильнее становилась их связь во всех смыслах. В том числе эмоциональная — и потому на злость и ярость своего напарника симбиот отреагировал собственным гневом.

Вот сейчас была действительно тонкая, высшая магия, которой и я бы не постыдился — и это явно было не то, что по силам Смолову. Очевидно, чародей на этот раз отдал контроль над собой и своими силами напарнику… И тот не подвёл — вой боли вперемежку с яростным рыком спустя несколько мгновений затих. Что сделал разгневанный Высший Элементаль я так и не понял, но факт того, что его действия оказались до крайности эффективны, оспорить было невозможно.

Как бы не оказались слишком эффективны… Надеюсь, наш пленник жив ещё — иначе вся эта возня никакого смысла не имеет. Тем временем и мой собственный бой с инфернальной заразой вышел на финальную стадию — мне наконец удалось охватить все комки черного пламени своими Фиолетовыми Молниями.

Всякое исцеление имеет свои пределы — выше головы не прыгнешь, целитель ведь в немалой степени задействует ресурсы самого исцеляемого, и они, к сожалению, конечны. Особенно у низших магов, коими, как ни крути, несмотря на все их способности в Святой Магии, оставались по факту оба пострадавших. Мастерство целителя в целом-то измерялось в том числе и тем, сколько ему требуется ресурсов организма исцеляемого в своей работе. Истинные гранды этого сложного искусства могли бы обойтись в данном случае вовсе без этого, но где они и где я, скромный боевой маг, изучавший данное искусство больше в рамках помощи себе любимому?

И потому медленно и постепенно, без лишнего риска, их спасти у меня не выйдет — будь эта парочка хотя бы Адептами, у меня было бы куда больше времени на подготовку решающего этапа, что сильно снизило бы риски. Будь они вообще Мастерами — и никаких проблем бы у меня не было и в помине, я бы спокойно и методично вывел всю заразу. Ну а так…

— Начнем, пожалуй, помолясь, — пробормотал я сквозь зубы.

Фиолетовые, окаймлённые Золотом по краям разряды резко усилились, охватив бедолаг целиком и полностью сплошным коконом — и спустя долгих три секунды, наполненных истошными криками мучительной боли и потоками крови, хлынувшими из пораженных чужой магией участков тела, опали, осели, затихнув и тяжело дыша.

А затем точно такие же разряды Зеленого с Золотым охватили бедолаг — стремительно, ударными темпами приводя всё в порядок. После чего я, наконец, сумел отстраниться и утереть честный трудовой пот. Это была сложная схватка — право слово, я бы лучше повыбивал клыки беснующемуся в узилище демонологу, и это отняло бы у меня куда меньше когнитивных и моральных усилий. Рука, в которой я удерживал Меч Простолюдина, через который и управлял своими чарами, изрядно подрагивала, а сам я был залит потом от макушки до самых носков. Сложно, зараза…

— Всё, можете забирать их, — устало бросил я глядящим на меня монахам. — Обильное питание, полный покой и присмотр целителя хотя бы ранга третьего — и через неделю-другую будут здоровее, чем прежде.

Что, кстати, не являлось преувеличением — множество возрастных болячек, присущих слабым магам, я этой парочке тоже мимоходом исцелил. Да и организм изрядно оздоровил… Ну а теперь — поглядим на пленника!

* * *

p.s. Накиньте лайков, дамы и господа — вам не сложно, автору приятно)

Глава 4

Несколько шагов до камеры дались неожиданно тяжело. Смолов, уже решительно направлявшийся на выход, подхватил меня под руку — когда мой бравый Архимаг поравнялся со мной, у меня неожиданно подкосились ноги. Да что ж такое! Вроде и сил потратил не так много, процентов десять от общего резерва маны, а поди ж ты — выбило из колеи похлеще чем после боя с тремя противниками уровня Архимага.

— Лекарей сюда! — гаркнул мой верный вассал. — Святые отцы, все, кто сведущ в деле исцеления не душ, а грешной плоти и особенно энергетической системы, прошу, помогите!

— Со мной всё в порядке, — слабо возразил я, пытаясь встать твёрдо. — Не стоит беспокоиться, право слово. Просто лёгкое недомогание, ничего более…

Исцеляя двух священнослужителей, я изрядно напрягал свой Дар. Не банальные манаканалы, не даже общую энергетику и прочее — а именно самую суть чародея, то, что лежит ещё глубже общеизвестных вещей вроде банальной магической части организма одаренного. А это проблема более глубокого уровня, тут рядовые целители и уж тем более служители богов помочь не смогут. Хотя нет — Столпы Веры, особо доверенные слуги высших сил среди монотеистических религий, помочь способны. Ну и языческие жрецы достаточно высокой ступени посвящения… Причем со вторыми договориться о помощи намного проще, чем с первыми. Собственно, ещё одна причина, почему несмотря на все старания христиан, мусульман и иудеев язычество так и не сумели искоренить на Руси. Мало в каких великих державах язычники сумели сохранить хоть сколь-либо значимые позиции — монотеисты были куда удобнее для любого монарха, так как всегда с охотой шли навстречу властям ради помощи в продвижении своей веры.

— Господин, ты перенапряг себя, исцеляя их, — хмуро заметил Смолов. — Стоит вернуться и отдохнуть.

— Благодарим вас, господин Николаев-Шуйский, — обратился ко мне тем временем один священников. — Ваша помощь неоценима… Мы уж думали, что потеряли их… Сейчас каждый служитель Небес необходим как никогда, особенно столь сильные, как эти двое…

— Господа, я попрошу всех вас отправиться и вкусить плоды честно заслуженного отдыха! — повысил голос Смолов.

— Да я, собственно, не так уж и устал, — заявил отец Алексий, подходя ближе. — Спускать глаз с этого богопротивного чернокнижника, заложившего силам дьявольским свою душу, не стоит. А ну вновь попробует вырваться?

— Благодарю за вашу бдительность и готовность служить нашему общему делу, святой отец, — заговорил уже я. — Но мой друг прав — вам всем необходим отдых. Пусть ваш дух, несомненно, крепок и силен, однако о бренном теле забывать тоже не следует. А за пленным пока приглядим мы — думаю, у Архимага и Старшего Магистра это выйдет не хуже, чем у вас, святые отцы.

Несмотря на мягкость формулировки, все поняли главное — мои слова не предложение и уж тем более не просьба, это приказ. И при всём желании ослушаться его было невозможно — я глава Рода, это мой крейсер и это мой пленник. И путать вежливость со слабостью не стоит никому — когда хозяин просит о чем-то, его просьбу следует воспринимать как приказ.

Священнослужители всех мастей потянулись на выход — эти люди прекрасно понимали, в каком мире живут и где можно настоять на своём, а где стоит промолчать. Всё же это сословие в Империи было вынуждено уметь тонко чувствовать подобные моменты — а как иначе, если в большинстве случаев тебе приходиться поддерживать отношения с окружающими аристократами, на чьих землях зачастую и стоят храмы, мечети, языческие капища с идолами и прочие места религиозного поклонения?

— Господин, на корабле явно имеются шпионы врага, — заявил Смолов, едва мы остались наедине. — Нет, я подозревал, что будут попытки выручить этого пленника, Архимаг, как-никак, да ещё и столь редкой направленности и европеец вдобавок… Но вынужден признать свой промах — я сильно недооценил его важность для врага. Меры, мной предпринятые, явно оказались недостаточны.

— Но мы же приняли все необходимые меры для его пленения и удержания! — воскликнул Петя. — Алхимия, чары, темница эта, отряд боевых магов, до зубов вооруженных артефактами… Даже священника сюда приставили! Как он сумел почти вырваться на свободу⁈ Как он творил такие заклятия⁈ Что он за чудовище такое⁈

— Давайте поглядим, в чем с ним дело, — предложил я, наконец нормально утвердившись на ногах. — Чего гадать-то? Вдруг сейчас всё станет ясно…

На самом деле, к стыду своему, вынужден признать — это была моя промашка, а не Смолова. Он-то не знал, что главная особенность плененного нами чародея, главная его ценность как-раз в том и заключалась, что он был не обычным демонологом. Он был связан именно с Инферно и его обитателями, причем это был тот редкий случай, когда чародей, через сделки с демонами поднявшийся на вершины силы, не стал откровенной их марионеткой, сохранив большую часть своей собственной воли и разума. Это было ясно по тому, что в его ауре я не нашел Контролирующих Печатей и иных признаков подчинения, даже магических клятв, помимо тех, что были принесены явно людям. Скорее всего сюзерену и Роду, ну или его учителю, не знаю… Но не демонам точно.

Потому Смолов и принял недостаточные меры — он не ожидал подобных усилий по освобождению пленника. Пожертвовать костяным драконом, большой стаей горгулий, устроить одновременно с этим диверсию с помощью демонов — а мой крейсер, как и любое судно подобного класса, имело не один слой магической защиты от прибытия незваных гостей с помощью магии, особенно в этой его части… Это всё очень дорого и нерационально, если речь идет об одном Архимаге. Логичнее было бы либо подключить больше сил для этой попытки, достаточное их количество, что бы гарантированно победить, причем желательно без серьезных потерь, в этой операции, либо вообще плюнуть на пленника, дабы не нести напрасных потерь.

— Враги действовали в спешке, — буквально озвучил мои мысли бывший генерал Тайной Канцелярии, собаку съевший на тайных операциях и диверсиях. — Пошли на значительный риск, совершенно не оправдавший себя. По уму — им бы плюнуть на попытки выручить этого типа, либо, если так уж необходим, подождать прибытия хотя бы тройки Архимагов и большего количества летающей нежити — тогда бы всё у них вышло… Но вот так? Силами, которых недостаточно для победы над тяжелым крейсером, особенно с учетом присутствия на нем Архимага, без достаточного количества диверсантов, способных гарантировать успех внезапного нападения на охрану темницы — это авантюра чистой воды. За подобную операцию в моей прежней конторы сразу сорвали бы погоны и разжаловали бы в простые оперативники, не доверяя командования ничем серьёзным ещё лет десять. И на ранг бы не посмотрели — в тайных операциях мозги важнее силы…

В воздухе повис не озвученный вопрос. Петр имел право задавать мне подобные вопросы и даже требовать на них ответы — я сам назначил его главным Старейшиной Рода, плюс в его верности мне даже теоретических сомнений не было и быть не могло. А ещё он явно разбирался в этом вопросе намного лучше своего слишком высоко задравшего нос от успехов господина.

— Понимаешь, друг мой, тут такое дело… — начал я рассказ.

И, разглядывая иссеченного, избитого демонолога, из-под которого вытекала неприятно пахнущая желтая лужа, а из уголка раскрытого рта вытекала струйка слюны, я принялся рассказывать своему вернейшему вассалу и ближайшему другу в этом мире о том, что узнал. А так же делиться подозрениями — ибо подтвержденных фактов было недостаточно, что бы что-либо однозначно утверждать, кроме вполне очевидных фактов. Вроде привлечения на сторону Цинь невиданного прежде вида демонов и того, что нам успешно морочили голову, всё это время внушая, что причина неспешности наступления врага именно в том, что он тщательно готовил и расчищал путь для логистики из внутренних регионов Цинь.

Об Инферно и его обитателей, сильно отличающихся от привычных демонов. О том, что они куда могущественнее, чем может показаться, и что если их сюда призовут в достаточном количестве, то даже нежить, которой, кстати, оказалось на порядок больше и которая была намного качественнее, чем ожидалось даже в худшем для нас случае, станет меньшей из наших проблем. О том, как трудно, почти невозможно дотянуться до Инфернального Плана, отчего у меня возникают разные нехорошие подозрения. Ну а дальше свои выводы мой ближайший друг сделал сам. Благо обладал весьма острым и живым разумом, да к тому же в специфике различных больших и малых комбинаций, обманов и дезинформаций разбирался на голову лучше, чем я.

— Это многое объясняет… — задумчиво бросил он, постукивая пальцем по стальной стене коридора. — Нужно будет многое изменить в мерах предосторожности, что я предпринял. И усилить их, разумеется. Вот только… Аристарх, а ты уверен, что это самое Инферно — нечто, привнесенное кем-то вроде тебя самого? Перерожденного, имею ввиду? Не может ли быть так, что это кто-то из, так сказать, исконных обитателей нашего мира, докопался до них?

— Ну, стопроцентной гарантии я дать, конечно, не могу, — признал я. — Всё, даже самое невозможное на первый взгляд, вполне возможно под небесами. Однако приведу тебе ход своих мыслей, а ты сам подумай, насколько велика вероятность истинности твоего предположения. В моём мире я, под конец жизни, считался первым среди равных, сильнейшим Великим Магом. И реши я тогда, на пике сил, самостоятельно начать поиски путей, как бы пробиться к Инферно и научиться контактировать с тамошними обитателями — я бы не преуспел.

— Ну так вы и не демонолог, учитель, — заметил Петя.

— А в данном случае это значения не имеет, — пожал я плечами. — Я, между прочим, считался довольно большим специалистом в деле поиска иных Планов Бытия и заключения с тамошними обитателями взаимовыгодных сделок. И сам по себе поиск какого-нибудь демонического плана, с обитателями которых ты намерен связаться, не является исключительной прерогативой демонологов. Тут те же правила, как с поисками любого иного измерения — они общие для всех, это дальше начинаются различия. А так, азы что у магов-призывателей, что специализируются на призыве обитателей иных планов бытия, с которыми у них контракт, что у начинающих демонологов примерно одни и те же. Притом первые — хоть и довольно редкие ребята, но их магия считается вполне себе если не светлой, то нейтральной точно. И у святош к ним вопросов никаких нет. Так что, Петя, то, что я на нахождения Инферно был не способен, говорит о многом.

Помолчав и постаравшись свести в кучу мысли, я продолжил:

— Здешний верхний предел силы чародеев — Маг Заклятий. В сравнении с Великими Магами моего мира — это весьма ущербный ранг, что-то среднее между нашим Высшим и Великим Магом. У нас, кстати, рангов было девять, а не восемь, как у вас… Так вот, Маг Заклятий, даже сильнейший и опытнейший, в бою не сравниться даже со слабейшим Великим Магом — ибо, если честно, в нем больше от Высшего Мага, чем от Великого. Те самые так называемые Заклятия не идут ни в какое сравнение со Сверхчарами… Но не будем отвлекаться.

В моём мире был один человек, лишь один, кому удалось самостоятельно дотянуться до этого Плана. Позже он, конечно, поделился знаниями со своим ближним кругом, так что утверждать, что это именно он здесь шалит, я не возьмусь. Да и вообще вполне может статься, что этот наш таинственный маэстро искусства заключать сделки с тварями из самой большой задницы мироздания вовсе перерожденец не из моего мира — смертных миров великое множество.

Так вот, тот, кто первым сумел дотянуться до Инферно, был чародей, чья сила вышла за рамки Великих Магов. Разница между ним и прочими Великими была такой же, как между Магом Заклятий и Архимагом — вот насколько он был силен. А уж об объеме знаний и вовсе молчу — он прожил на свете больше шести тысячелетий и являлся древнейшим из живущих. Он был столь же силён, сколь и безумен — с не слишком большой группой сторонников он умудрился начать войну против всего мира. И вполне успешно вести её долгие годы, да так, что при этом больше половины Великих Магов её не пережили… Понимаете, какого масштаба должна быть личность, сумевшая дотянуться до этого Плана Бытия? И изрядная часть его силы была как раз в том, что под его знаменами сражалось множество порождений Инферно. И поверьте мне — от этой мерзости головной боли намного больше, чем от их более привычных нам родичей из числа тех, что числятся в Темных Пантеонах.

— А чего он хотел, тот маг? — жадно поинтересовался увлекшийся рассказом Петя. — Ну, зачем ему при таком могуществе было воевать со всем миром разом? Разве было на свете что-то, чего он не мог получить?

Смолов недовольно взглянул на любопытствующего паренька, явно куда больше озабоченный практической стороной вопроса, и поспешил вмешаться:

— Со всем уважением, господин, но этот вопрос подождет, — жестко заметил он. — Петя, утолишь своё любопытство в следующий раз. Господин, вернемся к главному — этот пленник вам нужен, что бы проверить свои догадки, и если я вас правильно понял — вы уверены, что за всем этим стоит не Цинь.

— Верно, — кивнул я.

— Далее — в нашем мире появилась новая ветвь магического искусства, против которой пока ещё не выработано надежных и проверенных на практике контрмер, при том эта ветвь демонологии значительно могущественнее привычной нам. Так?

— Так, — подтвердил я.

— И третье — необходимо доподлинно установить страну, в которой проживает источник этих знаний, а в идеале — узнать доподлинно имя, Род и его положение в обществе и в собственной семье, — продолжил Смолов. — Мой господин, боюсь, этот «язык» куда ценнее, чем вам показалось изначально. Это дело уже не просто будущей кампании в Магаданской провинции — это вопрос государственной безопасности. Вопрос, которым заниматься должны не командующий фронтом генерал-аншеф, а Император, Боярская Дума и прочие высшие государственные инстанции! Неудивительно, что Цинь так отчаянно пытается его освободить — если этот голубчик запоет, несдобровать многим и среди высокопоставленных чинов Цинь, и тех, кто стоит за всем этим…

— М-да, — протянул я, внутренне соглашаясь с выводами Старейшины моего Рода. — Признаться, я несколько недооценил происходящее.

— Косность мышления, Аристарх, — вновь вернулся к обращению по имени чуть успокоившийся друг. — Я заметил, что ты в последние месяцы, после той треклятой башни в Каменске, периодически становишься не от мира сего… И обычно это происходит перед резким подъемом уровня твоих навыков. Думаю, сопоставить эти два обстоятельства сумели многие из тех, кто наблюдал за тобой достаточно долго.

— В каком плане не от мира сего? — подозрительно уточнил я.

— В том плане, что совершаешь странные поступки или начинаешь допускать ошибки в решениях, — честно сказал Смолов. — Но до этого дня они были совсем незначительными, такими, что лишь я обращал внимание… Но вот сейчас, господин, буду с тобой откровенен — ты допустил серьезную промашку, которая может стоить тебе жизни. Цинь и их неведомые союзники не пожалеют сил на то, что бы мы не добрались до штаба с нашим пленником. Пусть они не знают, что тебе и без пленника достаточно известно об Инферно и его демонах, но даже факта наличия у нас этого пленного ставит нас под серьёзный удар.

— Гм… — пробормотал я.

Вообще, он прав — когда на меня в очередной раз накатывает что-то из той части моей памяти, о которой я до недавнего времени и не подозревал, я начинаю допускать ошибки. А сейчас, после того, как я не просто попользовался своей старой памятью, а словно бы на время вернулся в ту, старую шкуру и личность, я «затупил» особенно сильно.

— В общем, предлагаю следующее — срочно связаться со штабом и дать понять насколько важный источник информации мы везем, — продолжил тем временем мой вассал. — Настоятельно потребовать в кратчайшие сроки подкреплений — благо от основных сил Цинь до нас раз в пять дальше, чем от наших. Набрать на судно побольше священников и некоторое количество магов четвертого и выше рангов, которым мы можем безоговорочно доверять… И самое важное — прекратить следовать с колоннами беженцев, прикрывая их, а на полном ходу рвануть в сторону наших.

— Но без крейсера мы обрекаем тысячи, если не десятки тысяч беззащитных на смерть, — заметил я.

— А если останемся и окажемся уничтожены — а нас обязательно постараются убить всех до единого, просто на всякий случай — погибнут десятки, если не сотни миллионов, — жестко возразил мне Смолов. — И к тому же, оставаясь здесь мы подвергаем их ещё большей угрозе — если начнутся серьёзные разборки, с привлечением большого количества магов седьмого ранга и аналогичной силы нежити и демонов, а ещё лучше — с Магом Заклятий, то вы, вероятно, вновь пойдете в разнос, несмотря на то, что вам это категорически противопоказано. Примените всю силу Договора с Маргатоном или призовете часть своих былых сил… Что бы вы не сделали, но бой подобного уровня здесь, где нет многочисленных защитных артефактов и чародеев, прикрывающих живую силу в подобного масштаба столкновениях, на десятки километров вокруг погибнет всё живое. Не уцелеет вообще ни один беженец.