Помоги проекту - поделись книгой:
Это да, мы как раз жили в похожем доме, пока маман не раскрутила бизнес и мы не переехали. Поди ж ты, миры разные, а сколько совпадений. Прям ностальгия накатила. Но не время для эмоций — спасение мира подождет, а вот этих несносных дур нет.
Кстати, как раз улица Каштановая, прям на песню легла. Люблю Антонова. У него и смысл в песнях есть, и желание их петь. Жизненные они, ага. Так, отлично, этот гад сбавил ход и думает, что оторвался. Ща устрою им сюрприз.
Отличное место — лучше не придумать. Узкая улица в две полосы, заставленная по обочинам машинами. Движение одностороннее и его практически нет. То, что надо.
Подхватываю эфиром те автомобили, что стоят позади меня, и те, что далеко впереди. Теперь нужно немного подождать.
Похитители влетают в расставленную ловушку, слишком поздно заметив меня. Машины с грохотом сдвигаются, отрезая им пути отступления. За моей спиной происходит то же самое. Таран не пройдет — скорость не та, да и наворотил я преграду в два слоя. Так что только вперед, к посмертной славе
Мой вид — оскаленная морда, бойцовская стойка — был, видимо, очень воодушевляющим. Причем настолько, что фургон, ослепленный моей крутостью, дал газу и понесся ко мне, набирая скорость. Точно соскучился и хотел побыстрей встретиться. Еще и комитет по встрече вылез из окон и стал по мне стрелять огненными шарами, намекая на жаркость потенциальный объятий.
А мне что? Я ж верный и блудить на глазах у всех не могу, потому как стесняюсь. Поэтому кочка под передним колесом, сыгравшая роль небольшого трамплина, появилась как нельзя кстати — ну ладно, это я ее создал, но никому об этом знать не стоит.
Почему? Да потому, что фургон, сделав красивый пируэт, рухнул на бок и заскользил ко мне, постепенно замедляясь. На мат, послышавшийся из него, я не обратил внимания, потому как если это мат Лизы и Любы, то они мне потом точно предъявят за то, что не был нежным. А так, просто не повезло с криворуким водилой.
Дверь вышибает ударом — и вот уже из фургона выбираются злые и помятые похитители в количестве пяти морд. Идут ко мне — и явно не для того, чтобы взять автограф. Было их, видать, больше, да одну, неудачно вылезшую из окна, размазал тонким слоем по асфальту удачно упавший фургон.
Торопятся что-то, суетятся, понимают, что время работает на меня. Правда, думают, что сейчас они ка-а-а-ак вдарят — и на одного принца в мире станет меньше. Но умирать по пятницам я совсем не готов, а по вторникам тем более. В субботу можно, потому как в воскресенье рано вставать не надо и можно воскреснуть ближе к обеду.
Титанового браслета у меня больше нет, нитями пользоваться не хочу, поэтому буду лупить магией. Эх, погнали наши городских!
С обеих рук стали срываться по очереди огненные шары, сосульки, каменные пики и воздушные кулаки. Не слишком сильные, так, чтобы максимум вырубить. Очень уже мне было интересно, кто их послал. Кто этот самоубийца, решивший похитить детей императора в самом центре столицы.
Догадки, конечно же, есть, но они требуют подтверждения. Силы во мне еще много, поэтому можно и поиграть. Когда еще доведется поучаствовать в настоящем магическом бою? Тем более, что дамочки — максимум воины. Хотя нет, вон та бьет будто сильней. Точно, витязь. Значит, ее оставлю напоследок. Да и вообще, с остальными можно перестать церемониться.
Эфир в ноги, высокий прыжок — и каменная плита, рухнув сверху, всех разом похоронила. Ну еще бы. В ней тонн пять, наверное, было. Как раз впритык, чтобы щит витязя выдержал. А вот воинам не повезло.
Приземлившись, я прикинул, что силушки истратил на это где-то половину и еще осталась треть. Круто, че.
Удар, и из-под обломков показывается рука дамочки, которую я сразу без всяких сантиментов ломаю в двух местах. Потом вытаскиваю ее, потерявшую сознание от боли, и еще ломаю ногу, чтобы уж наверняка. От этого она приходит в себя и начинает орать. От радости, что жива осталась, наверное… Или ей больно?
Не, девочка, это еще не боль. Больно будет, когда до тебя мама Ира доберется. Вот у нее точно фантазия лучше и жизненный опыт богаче. О чем я ей и сообщаю, после чего оставляю ее лежать и думать о завтрашнем дне, которой для нее может и не наступить. Иду на поиски сестер, которые вроде уже должны были прийти в себя от всех этих ударов.
Обхожу фургон по кругу, вырываю покореженную дверь и заглядываю внутрь.
Испытываю облегчение от того, что они, хоть и помяты, но живы. Связанные, лица зареванные, но такие милые…
— На выход, дамы, — распахиваю шире дверь. — Это конечная остановка, поэтому, чтобы ехать дальше, придется сменить транспорт.
— Не так быстро, Ваше Высочество, -последнее было будто выплюнуто.
Из глубины фургона показался мужик, держащий в руках какую-то хрень с кнопкой.
— Стоит мне отпустить палец, как эти красавицы распадутся на множество частей. А мы ведь этого не хотим.
— Не хотим, — согласно кивнул я. — Но если не покинуть фургон, он, чую, скоро рванет. Вытекающий бензин почти достиг горящей машины.
— Что⁈ — дернулся он и попытался выглянуть в окно, забыв, что фургон лежит на боку. Легкое движение — и его рука, отсеченная алмазной нитью, отделяется от тела, а палец оказывается зафиксированным другой, что плотно его окутала.
— Шутка, — успокоил его я. — Не всему надо верить. Люди такие обманщики, точно тебе говорю. Сам недавно в этом убедился.
Прижигаю ему рану, чтобы не истек кровью, и пока он терял сознание от счастья, осторожно вытаскиваю сестер.
Ревущие сирены, десант с дирижаблей, толпа охраны — всё это застает нас в тот момент, когда я решаю, какой провод перерезать — красный или черный. Если судить по всяким фильмам, то резать надо красный. Но однажды я видел, как злодей специально все перепутал, и надо было резать синий.
Ну да, я люблю головоломки. Ну, а о такой мелочи, что жилеты со взрывчаткой я с сестёр, конечно, предварительно снял, говорить не стоит. Как я это сделал? Запустил воздух к ним под одежду, сформировал сильнейший щит, а после тупо стащил через головы. Думал, если честно, что рванет, ан нет. Дилетанты, что с них взять.
Вот и сидел на обугленной машине, разбираясь в устройстве взрывчатки, ожидая, когда за нами придут. Пришли быстро — минут через пять.
Все это время сестры сидели в шоке, тупо таращась на меня и ни о чем не спрашивая. А меня это вполне устроило. Я ж еще на них обижен, как никак. Нет, спасти святое дело, как и покарать похитителей. А вот простить за наезды — это уже серьезный шаг, к которому я пока не готов.
В оцепление нас взяли мгновенно. Двух пленных сходу уволокли, причем это сделали гвардейки с нашивками императорского рода, а не агенты Тайного приказа. Ко мне тоже подскочили, явно намереваясь отобрать мою игрушку. Но я так цикнул на деловую дамочку, что ее будто ветром отнесло. Я как раз почти догадался, какой провод резать, а тут эта… мешает.
Ольга, оказавшаяся тоже тут, уже вовсю хлопотала возле сестер, старательно выводя их из ступора. Это она зря. Сейчас пойдут процессы от Осознания и Принятия до Освобождения и Потери контроля. Могли бы спокойно домой доехать, а так придется терпеть истерику. И наверняка жалеть их придется именно мне, потому как во-первых я герой, во-вторых их брат, в-третьих — бесчувственная скотина, так что быстро взял и обнял их. Будут заливать слезами и соплями шею — ни в коем разе не препятствовать, во дворце по-любому найдётся работающий душ.
Тоскливо посмотрев на взрывчатку и понимая, что мне ее домой забрать не дадут, я ее заморозил, а после разбил на кучу мелких кусков, чтоб врагу не досталась. У дознавателей, если что, есть еще один экземпляр, а мой фиг получат.
— Как они? — спросил я у Оли, подойдя ближе.
— Мог бы и раньше поинтересоваться, а не сидеть с умным видом над взрывчаткой.
— Что за наезд?!! — возмутился я. — Ни тебе «спасибо, любимый», ни тебе «как я рада, что ты выжил и спас их», ну, или на худой конец — «ты круто выглядишь в этих обгорелых и мокрых шмотках». Опять я виноват. Да ну вас! С паршивой овцы хоть шерсти клок можно заиметь, а с вас и этого не получишь. Где там мой персональный транспорт до дома? Потому как с вами я не поеду. Лимит по своему спасению вы на сегодня исчерпали.
Карету мне, карету! — заорал я, и ее тут же мне предоставили со всем уважением и почтением.
Набившиеся внутрь бравые гвардейки плотно прижали меня к сиденью своими телами, явно готовясь защищать со всем усердием.
Уткнувшись носом в выдающуюся грудь одной из них — как знала, прелестница, и сняла защиту, — я решил, что быть спасаемым не так уж и плохо. Поинтересовался ее планами на вечер и вообще на жизнь, спросил, почему раньше ее не встречал, и вообще, как насчет охраны меня красивого днем и, желательно, ночью.
На это получил емкий ответ, суть которого сводилась — я на все согласна, лишь бы Моему Высочеству было хорошо. Этот ответ меня прям вознес и я уже придумывал пристойную фразу насчет быстрого снятия накопившегося стресса, как мы приехали.
Под завистливыми взглядами ее подруг я стрельнул у той телефончик, для приличия дождался, когда к нам подъедет машина с сестрами и только после зашагал ко входу во дворец, намереваясь посетить трапезную, душ и покои Верочки на проверку сердечных травм.
— Горжусь тобой, сын, — обнял меня отец, пока мамы охали над девчонками.
— А я вот собой нет. Как бы мне пообщаться с теми, кого я задержал? Ну, и с Ушаковым еще. И под конец с тем, кто отвечал за нашу охрану.
— Есть мысли? — нахмурился он.
— Пока, кроме как поесть и помыться, нет. Но после этого, уверен, они появятся.
— Кстати, ты где вообще был? -вспомнил он причину нашего приезда.
— Ох, даже не спрашивай, все равно не поверишь, — последние слова я уже промычал, потому как меня обняла мама. А она у нас дама решительная и очень сильная. Хорошо, успел воздуха набрать, иначе бы точно задохнулся. Ну вот, она плачет. Крепко обнял ее в ответ, чувствуя, как ее плечи трясутся.
— Ну мам, — чуть отстранился я и, достав из кармана чудом уцелевший платок, принялся вытирать ее слезы. — Я жив-здоров, чего ты расстраиваешься?
— Это я от радости, — по-детски шмыгнула она носом и опять уткнулась мне в грудь. — Иди переодевайся. Жду тебя через полчаса. Стол как раз накроют.
— Да, мам, — поцеловал я ее в щеку.
— Братик!!! — с ревом воткнулась в меня Катя. — Ты где был, гад такой⁈ Ночей не спала, глаз не сомкнула, за тебя переживая! И стоило тебе вернуться, как тебя чуть не убили!.. Больше из дворца шагу не сделаешь! Я слишком молода, чтобы оставаться вдовой.
— Катя, отпусти брата. Ему надо привести себя в порядок.
— Вот я и прослежу за ним. А то опять во что-нибудь вляпается! — топнула она ногой.
— Кать, может, лучше поможешь Любе и Лизе? Посмотри, как им плохо, -попытался я переключить её внимание с себя.
— Им и так есть, кому помогать. Вон, Верочка уже над ними хлопочет. Сейчас лечить будет. А ты один. Нет уж, я с тобой пойду.
— Всем пока, скоро увидимся, — помахал я остальным рукой, стремительно утаскиваемый сестрой в сторону своей комнаты.
— Раздевайся, — замерла она напротив меня.
— С чего вдруг? — опешил я от ее напора.
— У тебя кровь на лице, на руках синяки, и кто знает, где еще раны есть. Буду тебя лечить.
— Ты оратай, как ты меня вылечишь?
— Снимай все! — взвизгнула она, и я понял, что мелкая на грани истерики. А с ней в такие моменты лучше не спорить.
— Ладно, чего так орать. Не глухой вроде.
Одежда или ее подобие полетела на пол и была брезгливо отброшена ногой сестры, что принялась стремительно наворачивать вокруг меня круги, пытаясь найти скрытые или явные раны. При этом она слегка давила в подозрительные, с ее точки зрения, места, пытаясь найти ушибы.
— Ну вот, видишь. Со мной все хорошо, — погладил я ее по голове. — Спасибо, что волновалась, я ценю.
— Ты не представляешь, как, — всхлипнув, обняла она меня. — Мы думали, тебя похитили или, того хуже, убили.
— Похитили, но не убили, — кивнул я. — Все сложно и необычно. За столом расскажу. А теперь, с твоего разрешения, я все же приму душ, потому как даже тебе неприятно со мной обниматься.
— Дурак! — стукнула она по мне кулачком. — Мне с тобой любым приятно обниматься. Но пахнешь ты отнюдь не розами. Так что дуй в душ, я тебя тут подожду.
— Да чего ты будешь тут сидеть? — начал я, но наткнувшись на ее взгляд, только кивнул и скрылся в ванной.
С ней сейчас спорить попросту бесполезно, потому как она упертая, как и все остальные, а то и гораздо больше. Если уж вбила себе чего в голову, то не отстанет.
И все же хорошо то, что хорошо кончается. И сестер спас, и новые силы проверил. Не обманул Лихобор — я реально стал намного сильней, и даже легкие удары способны очень удивить противника. Правда, источник я так и не чувствую, как и эфира, но зато четко знаю свои границы и сколько по времени я могу магичить. Может, это оно и есть? Ладно, озадачу мам — пусть думают.
А сейчас — где там моя мочалка и мыло? Пора приводить себя в товарный вид и надеяться, что мне сегодня что-нибудь обломится, потому как недельное воздержание точно не идет мне на пользу…
Глава 4
На все про все у меня ушло минут двадцать. После душа я быстро переоделся в домашнее, подхватил Катю, которая напрочь забыла о понятии личного пространства, и пошел вниз. Еще так глазками сверкала, мелкая извращенка!
За столом собралась вся семья, кроме Лизы и Любы, которых Верочка пока не отпустила из местного лазарета. Видимо, стресс пережитого сказался на них сильней, чем казалось. Ну да, это я привык, что меня похищают по разу в неделю, а у них это в первый раз. Хочешь — не хочешь, впадешь в ступор.
Некоторое время мы молча жевали, хотя я, если честно, временно забыл о приличиях и тупо набивал живот, давно поняв — чем больше ем, тем быстрей восстанавливается магическая сила. Ну и физическая тоже, потому как потолстеть я не боялся — калории сжигались только в путь. Один мой забег по пересеченной местности чего стоил.
Так что я насыщался впрок под неодобрительным взглядом отца, который не любил, когда нарушается этикет. Ну да, невместно принцу империи запихиваться едой как в последний раз. Вот только мой каждый раз мог стать последним. Вот я и запихивался.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, вот и наш обед подошел к концу. И мы всей дружной и неорганизованной семьей последовали к нему в кабинет, дабы предаться там размышлениям, послушать интересные истории и подумать, кого казнить, а кого миловать. На возмущенные вопли Кати, что она уже взрослая и право имеет, никто не обратил внимания и в святая святых она допущена не была. После скандала удалилась, шепча угрозы и строя планы мести, а мы, рассевшись, принялись внимать.
Правда, на роль сказочника на этот раз был назначен я, поэтому, прочистив горло, я запел аки соловушка. И рассказал я им легенду страшную, быль лютую, историю интереснейшую, на сказку более похожую. И внимали мне с ртами открытыми, слезами горючими и волосами дыбом. Батя в процессе сломал две ручки, которые крутил в руках, а мама Ира спалила кресло, на котором сидела. Во как все впечатлились!
За моими вещами, которые как бы доказательство моего трезвого ума и твердой памяти, была немедленно пущена оперативная группа с наказом найти и привезти в кратчайшие сроки. А после состоялось обсуждение деяний странных, коим я был самоличным свидетелем. И не верить мне не могли, потому как в балабольстве ранее не был замечен, но и поверить в сказанное было сложно.
Доставленные вещи были приняты с интересом и рассмотрены со всем вниманием. Особенно впечатлил их тот факт, что по размеру они моему были и из материала непонятного сделаны. Отправили на экспертизу, а сами стали думать, да решения принимать, как жить дальше и, главное, с кем.
Фух, на этом высокопарный слог предлагаю закончить. В общем, выслушали меня, приняли мои подозрения, поблагодарили за внимательность и попытались выставить прочь, пока взрослые будут решать, кого первым на кол посадить. Но попытка эта провалилась, потому как я тоже хотел принять в этом участие. И даже вызвался кол обстругать, если понадобится.
Решали, в основном, по Ушакову. Начальника второго отдела Тайного приказа, отвечающего за охрану монаршей семьи, полковника Елагина уже арестовали и допрашивают Тени. Если виновен, то они это узнают. А вот что делать с его непосредственным начальником, было непонятно.
Старый служака с честью прошел все проверки и в порочащих его связях замечен не был. Но его бесконечные провалы терпеть сил не было. Общим голосованием решили перевести на другую почетную должность, которую батя обещал придумать специально для него, а на его место назначить заместителя. Толковый мужик из графьев Оболенских отлично проявил себя как аналитик и так же с честью прошел все проверки. Ну, заодно и всю кухню Тайного приказа хорошо знает. Правда, во внутренний круг ему не попасть, да и вообще, отец планировал его в ближайшее время упразднить. Друзья — это хорошо, но уж больно нездоровое шевеление вокруг нашей семьи началось. И все следы вели к нему.
Про канцлера я говорить не стал — батя и так всех подряд подозревает и уже начал копать. С этой мразью, если она виновата во всем, я сам разберусь. Бывшая глава ордена Проклятых уже работает по этому направлению. Кстати, надо ей дать какой-нибудь псевдоним, что ли. А то я даже не знаю, как ее зовут. Назову ее Лилит. И пафосно, и загадочно. Ну, и подходит ей.
В общем, душевно так посидели, без ругани и скандала. Отец мне даже не врезал, хотя подсознательно я этого ожидал. Приятно, ага. Напоследок мне сказали, чтоб никуда не ехал и сидел во дворце. Мол, надо еще поговорить.
— Сергей, ты прости меня. Ну, за то, что накричала, — Ольга нерешительно топталась рядом и будто боялась посмотреть мне в глаза. В коридоре мы стояли одни, потому как бравые гвардейки сделали несколько шагов в стороны, чтобы нас не слышать. — Просто перенервничали мы сильно. Представляешь — девчонки заходят в комнату, а тебя нет. Вокруг следы крови, мебель разрушена и, главное, что никто ничего не слышал.
Ты пропал, жив или нет, мы не знаем. Отец выставил ультиматум персам, что если тебя не выдадут, то быть войне. Сатрап всеми богами клянется, что это не они. Остальные страны затихли, ожидая бурю. За информацию о тебе назначена огромная сумма денег, причем, не только нами. Представляешь, какую волну ты поднял?
Мы и узнали, что ты рядом, когда твой браслет появился в сети. И сразу кинулись в комнату. А тут ты, весь такой здоровый и красивый, выходишь. Как ты думаешь, что мы могли подумать?
— Да вы даже подумать ничего не успели. Ты — так сразу зарядила, без разговоров. А эти присоединились к тебе. Включить голову, а потом сделать — вообще не вариант?
— Ну извини. Виноваты мы. Как-то все разом навалилось. Мы всю неделю жили будто в кошмаре. Девчонки — те так вообще с ума сходили, думая, что ты погиб. Себя винили, что так к тебе отнеслись.
— И стоило мне ожить, так сразу об этом забыли, да? То есть, по твоим словам, чтобы меня любили, надо просто помереть?
— Хватит, Сергей. И без этого тошно. Да, мы кругом виноваты перед тобой. Ты это хотел услышать?
— Я хотел, чтобы, когда я возвращаюсь, меня встречали с радостью и улыбками, а не скандалами и желанием подраться. Не думаю, что я много прошу, не так ли, Оль? Не знаю. Раньше, когда мы жили просто как родня, все было проще. Но с изменением статуса все покатилось кувырком. Может, стоит все вернуть и жить как раньше?
— Ты… — в ужасе сделала она шаг назад, — Ты хочешь от нас отказаться⁈
Поделиться книгой: