Второй шанс.

Кирилл Ликов

Второй шанс

Он сидел на веранде старенького небольшого дачного домика. Этот дом, как, впрочем, и дачный участок, купил еще его дед, страстный любитель покопаться в огороде. Они с бабушкой наполнили этот участок жизнью. С тех пор здесь почти ничего не изменилось. Его отец не любил дачу, поэтому после смерти бабушки, дед умер еще раньше, участок погрузился в забвение. Пару раз за лето отец приезжал и косил траву, но не более. Сергей по молодости тоже не испытывал к дачному участку большой любви. С одной стороны, тут можно было закатывать вечеринки с друзьями, возить девчонок, но было одно значительное «но». Дачное сообщество было очень неудачно расположено, оно находилось вдали от железнодорожной станции, но это полбеды, от нее можно было бы доехать на автобусе, однако автобусная остановка стояла от самой дачи в трех километрах, и это расстояние надо было или пройти пешком, или проехать на велосипеде. В общем, дорога была неприятная, долгая, с пересадками, и без машины ездить на дачу было неудобно. Любовь к даче он почувствовал где-то к сорока пяти годам. Все друзья к этому моменту обзавелись семьями, детьми, своими дачами, и выцепить кого-то было почти нереальным делом. Его дети выросли, жена к нему давно охладела, впрочем, как и он к ней. И к этим годам в жизнь Сергея Борисовича Савельева вторглось одиночество. На работе он был в центре общения, но вот выходные… Выходных он и ждал, как вполне нормальный человек, и боялся. Боялся одиночества на этих выходных. Смотреть телевизор ему было неинтересно. А чем еще себя занять? Читать книги и играть в компьютер? Да, это было спасение, но не будешь же это делать все два дня целиком. И вот тут Сергей вспомнил о даче. Первый раз он туда поехал посмотреть и пожарить шашлык, ему понравилось, и он стал ездить часто. Но, так как он все же был деятельным человеком, его хватало только на подправить и починить уже имеющееся, но никак не соорудить что-то новое.

Вот и сейчас Сергей сидел на веранде старенького дома и любовался закатом. И вспоминал свою жизнь, все прошедшие шестьдесят два года. Он ни о чем не жалел. Его жизнь, в принципе, его устраивала. Да, он не нажил большого состояния, не создал свой бизнес, не увековечил себя в искусстве, зато всегда жил в согласии с самим собой. Ходил на работу, которую если не любил, то точно не ненавидел, а она давала ему средства на его увлечения, а вот их было множество. Пока Сергей не женился и не родил детей, он успел позаниматься всеми военно-тактическими играми, реконструкцией и историческим фехтованием, всеми видами походов, покатался в турпоездки по миру, поиграл почти во все доступные настольные игры, покушал почти все кухни мира, и еще многие мелкие и быстрые увлечения. И даже рождение детей его если и присмирило, то немного и ненадолго. И с детьми он путешествовал по миру и ходил в разные походы, играл в настолки и в компьютер. Про свою жизнь он даже стихотворение сочинил. И назвал этот стих «Ода кризису среднего возраста».

Вроде все есть, а счастья нету,

Машина есть и дача есть,

И отпуск с морем где-то летом,

А червячок все ест да ест.

А червячок внутри все гложет

И изнывает от труда,

Он хочет больше, чем сам может,

И в этом вот его беда.

Увы, не стал я президентом

И Горьким с Пушкиным не стал,

Зато я не жил экскрементом

И самому себе не врал.

В душе страданья и сомнение,

Как жил, как пил, к чему пришел,

А предо мной коньяк в томлении,

И это очень хорошо.

Еще покрутимся, повертимся,

Влезая нагло в небеса,

Стоит коньяк, в бокале греется,

Такую жизнь я выбрал сам.

А еще он вспоминал свою жизнь. Что вспомнить было, и было с лихвой. Сейчас он, глядя на закат, вспоминал счастливые минуты своей жизни. Первый поход, когда они без родителей уехали далеко от дома, в Мурманскую область, в Хибины. Восемь человек, старшему из которых недавно исполнилось девятнадцать, а младшему недавно стукнуло восемнадцать. Горы, водопады, горные реки, карликовые елки, походная баня на берегу Медвежьего озера. Кайф. Какой кайф был на обратном пути в городе Апатиты в кафе накупить пирожных, которых они не видели две недели. Тогда они не посчитали деньги, и сутки на поезде пришлось всем ехать на одной банке тушенки, одной банке шпрот и пачке зеленого чая.

А потом он много лет ходил с друзьями в спелеологические походы, лазил, так сказать, в подземных пещерах. Удобств минимум, на зубах вечная каменная пыль, вечные удары головой о потолок, но весело же было.

После армии были годы занятий страйкболом, рукопашным боем, фехтованием на мечах, палках, ножах и других макетах холодного оружия, а между этим всем девчонки, влюбленности, отношения. Жизнь бурлила, словно бурный горный поток. Он выиграл первое место по ножевому бою на каком-то небольшом фестивале. Рейтинга это ему не принесло, зато медалькой и кубком можно было хвастаться перед друзьями.

Потом были многодневные велопоходы, пешие походы. А потом свадьба и рождение ребенка. Его привычный мир чуть замер, отойдя на второй план, уступив место детскому крику, песенкам и распашонкам. Но это оказалось не проблемой. Просто нужно все просчитывать заранее и не кидаться в омут с разбега. Первый раз на море ребенка он привез в восемь месяцев. На поезде, в гостиницу, но в другой город. Когда малышу исполнилось четыре года, они с женой и ребенком поехали на море на машине, с палатками, и так ездили лет шесть. Это был отличный от обычного отдыха кайф на побережье. Также палатки, тушенка и макароны, только море в шаговой доступности на диком пляже. Да, не особо комфортно, зато весело и классно. Всем нравилось.

Когда ребенку исполнилось восемь лет, они всей семьей первый раз пошли на сплав. И им так понравилось справляться на байдарках, что и в дальнейшем все этим занимались, попробовав разные реки в разных регионах страны. А в его десять лет он взял ребенка с собой в горы. В настоящий поход с рюкзаками, с восхождением на перевалы и горы. И потом очень гордился чадом, которое под присмотром, но забралось по траверсам на вершину горы Папай.

Солнце опускалось все ниже, а воспоминания не кончались.

— Извините, что прерываю ваш покой, — сказали рядом мужским голосом.

— Что? — вскочил с кресла Сергей Борисович. — Кто вы? Что вы тут делаете и как вы сюда попали?

Он инстинктивно кинул взгляд на ворота и калитку, они были закрыты изнутри.

— Простите, Сергей Борисович, — произнес названный гость, — я бы предпочел более плавное появление, но время не ждет.

— Кто вы такой? — Сергей размышлял, как, не привлекая внимания, сдвинуться ближе к двери в дом, потому что там, за дверью, лежал топор.

— Прошу прощения, я забыл представиться, — приложил руку к груди незнакомец. — Азазель.

Был он средних возраста и роста, подтянут, носил дорогой черный костюм-тройку, покрытую таким же черным плащом, и лакированные, начищенные до зеркального блеска черные ботинки. Лицо гостя было правильных форм, с аристократическими чертами, но вот глаза выделялись на его фоне. Очи у сего господина были разного цвета. И если один сиял изумрудный красотой, то второй был ярко-красным.

— Азазель? — удивился Савельев.

— Да, так точно, а вас что-то смущает?

— Все, если честно.

— Кстати, к топору передвигаться не нужно, если даже вы его успеете схватить, он вам все равно не поможет.

— Да я и не хотел…

— Хотели, Сергей Борисович, хотели.

— Вы умеете читать мысли?

— Я умею многое, но прислан не за этим.

— А зачем? Чтоб напугать старика именем демона? — поинтересовался хозяин дома. — Вы не поверите, наверное, но книжки я иногда читаю и про Азазеля где-то тоже пролистывал.

— Тем проще, — улыбнулся незнакомец, — вы знаете, кто я, и не нужно вам доказывать, что это именно я, а не кто-то другой.

— Позвольте, — встрепенулся Сергей, — если вы тот самый Азазель, то доказывать придется, ибо в эти сказки не верю, я, знаете ли, атеист и поборник теории эволюции.

— Смешные вы люди, — вздохнул гость, — вам всегда фокусы важнее истины, и если ее нельзя доказать фокусами, то вы в нее не поверите.

Он щелкнул пальцами, и вместо человека в плаще и костюме на веранде дачного домика стоял пятиметровый демон с рогами буйвола, крокодильим хвостом, змеиными глазами, весь в чешуе и слизи и клацающий огромной клыкастой пастью, из которой то и дело вылетали огненные комья лавы. И тут же этот демон скукожился опять до человека.

— Так я больше похож на Азазеля? — поинтересовался гость у стоящего в оцепенении человека.

— Да, — выдохнул Сергей Борисович и плюхнулся обратно в кресло, потому что ноги дрожали и не держали его грузное тело в вертикальном положении.

— Можем приступать к основной теме визита?

— Валяйте.

— Прошу меня простить за страшную весть, Сергей Борисович, — приговорил Азазель, — но я принес вам две новости.

— Плохую и хорошую, как в том анекдоте?

— Именно.

— Ну, давайте с хорошей.

— Давайте я начну с плохой.

— Мы все умрем?

— Ну не все, но большинство, включая вас.

— Увы, жизнь — это болезнь, передающаяся половым путем и ведущая к летальному исходу, — пошутил Сергей Борисович, — еще ни кто не выживал.

— Согласен, но плохая новость заключается в том, что вы умрете через три часа, — произнес демон. — Инсульт, а помочь и вызвать скорую никто не сможет.

— Как через три часа?

Слова названного гостя прозвучали, словно гром среди ясного неба. Они сильнее кувалды вбили хозяина дома в кресло. Ноги дрожавшие еще от вида демона совсем отказались повиноваться. Он верил этому существу и от того становилось еще страшнее. Мы никогда не думаем о смерти, точнее думаем, но отстраненно. Возможно, об этом думает смертельно больной или приговоренный к смерти, но это больше исключение из правил. Вокруг нас постоянно кто-то умирает. Домашние животные, соседи, дальние родственники, близкие родственники. Но это не ты сам. Да, каждый человек знает, что он смертен, но смерть эта где-то далеко, где-то не в здешней реальности. Когда-то возможно будет, но точно не сейчас. Смерть — как снег вначале зимы. Всегда теоретически знаешь, что он будет, но практически никогда к нему не готов. Тем более три часа. Тут и полгода мало на утряску всех дел, а здесь три часа. Вот что теперь делать? Звонить жене и диктовать завещание? Или самому нотариусу? А может, еще есть шансы? Может, попытаться упросить этого с рогами, чтоб он хотя бы денек дал? Мысли неслись галопом. Если денек, то можно взять такси и доехать до города. Дорого? Да какое «дорого», если через три часа тебе никакие деньги не помогут, а самое главное, не будут даже нужны.

— Боюсь спросить, что за хорошую новость вы мне принесли.

— Мое начальство решило дать вам второй шанс.

— Еще пожить? — захлебнулся радостью Савельев.

— И да, и нет.

— Объясните?

От сердца сразу отлегло. Есть шанс, а это уже немало! Самое страшное, когда шанса и выбора нет и ты ничего не можешь сделать с ситуацией. Если есть шанс подергаться и хоть чуточку сдвинуть в нужную сторону эту гору проблем, то стоит рыпаться. Непременно стоит рыпаться.

— Мое начальство предлагает вам небольшой эксперимент. Знаете, говорят, что если бы родиться заново, то не совершил бы ошибки и выбрал правильную дорогу. Вот и вам моим начальством дан шанс исправить свои ошибки и пойти по правильной дороге. Вы родитесь заново и проживете второй раз свою жизнь, но будете уже с детства помнить все, что было с вами в этой жизни.

— Зачем вам это?

— Я же говорю, эксперимент.

— Я согласен.

— Вот так сразу — и даже не подумаете?

— А чего тут думать? Вы мне предлагаете прожить еще жизнь. Тут выбора-то нет. Или соглашаться и жить, или отказаться и умереть.

— Вы точно подумали?

— Да куда уж точнее, точнее не бывает.

— Тогда приготовьтесь, закройте глаза и ждите сигнала.

Сергей Борисович закрыл глаза и провалился в пустоту. Словно на скоростном лифте резко поехали вниз. Его даже чуть не стошнило. И он уже хотел открыть глаза и сделать это неприятное дело, как ощутил удар по заднице.