Альфа Ориона. Миссия «Венера»

– «Кругосветку»? По Солнечной системе? Да вы с ума сошли!

– Вы бы еще в соседнюю галактику слетали!

– Мы-то думали, все серьезно, а тут, оказывается, артисты-юмористы приехали…

Оратору пришлось выдержать значительную паузу. Когда публика успокоилась, Юра продолжил:

– По нашим оценкам, экспедиция продлится около пятнадцати лет.

Новая волна негодования прокатилась по стадиону:

– Пятнадцати? От Земли до Нептуна «Вояджер» добирался двенадцать лет[5]. А вы за пятнадцать собираетесь облететь всю систему…

Юра был сдержан и невозмутим. Дождавшись тишины, он стал описывать планеты: Меркурий, Венера, Земля (о ней тоже пришлось сказать несколько слов, иначе картина получалась неполной), Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. Безжизненные, опасные, завораживающие, они проплывали перед глазами.

Выступление восприняли неоднозначно. Многие уходили молча. Другие уверяли в готовности поддержать экспедицию, но только если для этого не придется покидать Землю.

– Наши орлы приземляются, даже не попытавшись взлететь, – Леша с явным разочарованием смотрел на пустеющую трибуну.

Оставшиеся, однако, а их оказалось не меньше половины, засыпали Юру вопросами. Сначала он попытался отвечать сразу всем – вышло невнятно и неубедительно. Тогда Юра остановился и попросил тишины. Подождав немного, он произнес:

– Я готов ответить на все вопросы, только прошу задавать их по одному. Начнем с вас, – он указал на мужчину средних лет, сидевшего в первом ряду. Тот живо встал и во все горло проревел:

– До какого возраста можно участвовать в отборе?

– Жестких ограничений нет, – слегка понизив голос, ответил Юра. – Скажу так: кандидат в космонавты должен быть зрелым и опытным, чтобы принести ощутимую пользу экспедиции, и в то же время достаточно молодым, чтобы ему хватило сил и энергии по меньшей мере на пятнадцать лет, – Юра посмотрел на собравшихся. – Следующий вопрос? – тут же поднялась пара десятков рук.

Один за другим звучали взволнованные голоса.

– В конкурсе могут участвовать только военные или гражданские тоже?

– Обычно при отборе отдают предпочтение военным инженерам и летчикам. Их проще научить вести репортаж или брать пробы грунта, чем объяснить людям других профессий тонкости устройства космической техники. Но в нашем случае есть нюанс. У нас нет пяти-шести лет на подготовку. Вряд ли Миша Сорокин будет держать «Альфа Ориона» у себя столько времени. Так что нам придется сразу собрать сбалансированную команду ученых, инженеров, медиков и других специалистов. Экипаж должен покрыть своим опытом и знаниями все потребности экспедиции.

– К чему готовиться, чтобы пройти отбор?

– Мы будем проверять состояние здоровья, выносливость, силу и скорость, ловкость и координацию. Все навыки, которые обычно вырабатываются в процессе многолетних тренировок, придется показать прямо сейчас. Вам понадобится отличная память, собранность, пунктуальность, умение концентрироваться, работать в условиях многозадачности и дефицита времени. И все же основным требованием остается сильная мотивация. Вы должны четко понимать, на что идете и зачем вам все это нужно. Если вы хотите впечатлить друзей, сменить обстановку или просто весело провести время, вы обратились не по адресу. Наша экспедиция затянется на долгие годы. Возможно, когда мы вернемся, ни Квадрантиды, ни Верхограда уже не будет. Если мы вообще вернемся… Советую подумать об этом заранее.

По трибуне прокатилось легкое волнение. Воспользовавшись минутным замешательством, молоденькая барышня из последнего ряда звонко спросила:

– А девушек вы берете?

– У нас нет ограничений для космонавтов с косичками, – посмотрев на нее, весело отозвался Юра.

Давно перевалило за полночь, а вопросы никак не заканчивались. Только под утро разговоры утихли. Юра отошел в сторону, вперед выступил Леша. Достав толстую папку, он до рассвета раздавал анкеты и записывал имена добровольцев.

Следующей ночью с ними начали общаться психологи. Каждая беседа занимала несколько часов. Этот этап продолжался целую неделю. В итоге из шестидесяти девяти «претендентов в кандидаты» в «кандидаты» перевели восемнадцать. Еще шестерым пришлось распрощаться с мечтами о космосе после медкомиссии. Оставшихся двенадцать, включая Эдика, допустили к сдаче нормативов. Бег, прыжки, отжимания, подтягивания, упражнения на брусьях и на батуте. Это лишь малая часть программы, пройти которую тоже удалось не всем.

И вот десять новобранцев поднялись на борт корабля. Они общались, искали точки соприкосновения. Командир экипажа молча наблюдал за тем, как компания разбивается на группы.

Ученые завели разговор об исследованиях последних лет. Геолог Никита рассуждал о строении Земли и загадочных процессах, происходящих в ее недрах. Настя – метеоролог, гидролог и климатолог – рассказывала о необычных свойствах воды и воздуха. Эти двое могли многое поведать о тайнах нашей планеты, но у них никак не получалось договориться, чья наука важнее и интереснее. Они сходились в одном: изучение Земли должно послужить моделью для исследования других планет. Планетолог Аня старалась сопоставить услышанное со своими знаниями об остальных мирах Солнечной системы. Валик, четвертый в этой компании, в основном молчал. Он казался очень серьезным: видимо, старался оправдать звание самого молодого члена Академии наук Верхограда. Астрофизик по образованию, он неплохо разбирался в небесной механике, любил математику, с удовольствием наблюдал за движением небесных тел, хотя блистать интеллектом пока не торопился.

Еще двое – повар Варя и фермер Вася – отошли в сторону и начали обсуждать, какими продуктами стоит запастись заранее, а что можно выращивать по ходу экспедиции. Они планировали развернуть на корабле настоящий «космический» огород и посадить там неприхотливые растения.

Инженер Саша просто глазел по сторонам и все удивлялся: «Ловко придумано! Не встречал ничего подобного! Этот корабль – лучшее, что есть в Квадрантиде!» Он, кажется, испытывал истинное наслаждение, рассматривая «Альфа Ориона».

К Леше подошла Клавдия Васильевна. Они говорили о том, где лучше организовать медпункт. Клава хотела лично подготовить все необходимое: лекарства, бинты, приборы и инструменты. Милая девушка с приятной улыбкой как врач оказалась очень строгой. Не зря пациенты называли ее по имени-отчеству.

Дима, репортер из журнала «Живая природа», сновал среди разношерстной толпы, прячась за объективом своего фотоаппарата.

Эдик держался в стороне. Он возился с кораблем и, похоже, вообще не думал ни о чем, кроме техники.

Юра смотрел на этих людей и размышлял: какие они, что ждет их впереди, как сложатся их отношения, как они будут жить в полной изоляции целых пятнадцать лет. В руках командир держал стопку личных дел, полученных час назад от председателя оргкомитета. Он еще не успел просмотреть бумаги, но точно знал: в них нет ответов на волнующие его вопросы.

Глава 4. Курс на Венеру

Время шло. Новобранцы активно готовились к путешествию. Бесконечные лекции и изнурительные тренировки не оставляли ни минуты свободного времени.

Вся научная мощь Верхограда была направлена на переоборудование корабля. Первый и третий сегменты оснастили по последнему слову техники. Второй разбили на отдельные складские помещения, где разместили запасы топлива, воды, кислорода. Там же зафиксировали складные фермы[6]. Леша предложил после выхода «Альфа Ориона» в открытый космос отделить друг от друга его сегменты и с помощью этих ферм развести их в пространстве настолько далеко, насколько это возможно. Так он хотел увеличить длину корабля, ведь единственный доступный способ создания искусственной гравитации – вращение – требовал максимального радиуса этого самого вращения. О том, чтобы провести пятнадцать лет в невесомости, не могло быть и речи.

Многие жители Квадрантиды включились в работу: в институтах рассчитывали траектории полетов, разрабатывали программы исследований, фермеры готовили съестные припасы, заводы выпускали оборудование. Регулярно проводились набеги на мастерскую Валерия Александровича. Там без труда удавалось найти все необходимое: запчасти, материалы, химические реагенты и инструменты для работы.

Казалось, такое оживление не может остаться незамеченным. А Мишка Сорокин и не догадывался о происходящем вокруг. Увлеченный работой, он часами сидел над новым проектом. Демонтировал парк аттракционов, занимавший единственное место, пригодное для строительства, и на широком столе около окна появился большой ангар (технологический блок), за ним – монтажно-испытательный корпус, заправочная станция, командный пункт, узел связи, служебный аэропорт, небольшая гостиница и посадочный комплекс. Стартовую площадку пришлось вынести на балкон. Это было первое сооружение в Квадрантиде, оказавшееся вне дома. Мишке такая идея показалась удачной: нельзя же оставить ракету посреди комнаты, хоть она и игрушечная и вряд ли куда-нибудь полетит. Он все продумал до мелочей, даже предусмотрел защиту от ветра и непогоды. Правда, дорогу к стартовому столу пришлось провести через окно, но это не страшно: окно закрывалось редко, только в сильный мороз, так что работе космодрома оно помешать не могло.

Строительство затянулось на целый месяц. Наконец, закончив, Мишка, довольный, как никогда, спустился к ужину и с гордостью заявил:

– Теперь в Квадрантиде есть свой собственный космодром!

Мама поставила перед ним тарелку с тушеными овощами и сдержанно улыбнулась:

– Это очень хорошо.

Мишка, взволнованный и возбужденный, не заметил в ее улыбке ничего необычного. Он повернулся к отцу и стал рассказывать о воплотившихся в жизнь идеях, которыми они обменивались каждый вечер. Отец слушал молча. Но и это Мишка оставил без внимания. Он не чувствовал напряжения, витающего в воздухе, пока отец не встал:

– Миша, мы с мамой должны тебе кое-что сказать.

Мишка насторожился. Такое начало не сулило ничего хорошего. Он поставил на стол недопитую чашку с компотом, взглянул на отца и тихо спросил:

– Что сказать?

В ответ заговорила мама. Ее мягкий и нежный голос немного дрожал.

– Ты же знаешь: совсем скоро в нашем доме появится малыш.

Мишка внимательно посмотрел на нее. Внушительных размеров живот прятался под столом.

– Знаю…

– В нашей жизни многое изменится.

– Да, наверное…

– Мы будем заботиться о нем…

– Или о ней, – Мишке непременно хотелось, чтобы у него родилась сестренка.

– Или о ней, – мама улыбнулась. – Мы должны создать в нашем доме уютный мир, в котором малыш будет чувствовать себя в безопасности.

– Конечно… – Мишка никак не мог понять, к чему идет этот разговор. Но вот подключился отец:

– Твоя Квадрантида – отличная идея. И воплощение превосходное. Миллионы мелких деталей делают твой выдуманный мир таким реальным. Только небезопасным для маленького ребенка.

– Вы хотите?.. – Мишка не смог закончить. У него задрожали губы, крупные слезы потекли по щекам. Он считал себя взрослым и давно перестал плакать по пустякам. Но такого поворота он не ожидал.

– Миша, только на время. Пока наш малыш подрастет. Потом мы вернем все на место. – Мама потянулась к нему рукой. Мишка вскочил, выбежал в коридор.

Он слышал, как мама встала из-за стола, слышал, как отец сказал ей: «Постой. Пусть он немного успокоится».

– Успокоится? – Мишка сердито топал по ступенькам, поднимаясь на второй этаж. Он вошел в свою комнату, хлопнул дверью и бросился на кровать. – Как можно взять и разрушить все, что я создал?! Вся моя жизнь связана с Квадрантидой. «Выдуманный мир»? Да моя Квадрантида реальнее всего на свете!

Он долго лежал, уткнувшись в подушку. Дверная ручка негромко щелкнула – в комнату заглянула мама. Мишка притворился спящим. Ему не хотелось разговаривать. На спину опустился мягкий плед. Дверь закрылась. Мишка сел, обхватил колени руками. Он мечтал о сестренке, маленькой, смешной. Но неужели за это придется заплатить такую цену?

Верхоград раскинулся перед ним. Такой красивый. Такой настоящий!

Он встал, подошел к окну. Космодром, который совсем недавно доставил ему столько радости, сейчас нагонял тоску. Стартовая площадка была пуста. После ужина Мишка собирался перенести туда ракету: хотел сделать это вместе с отцом. Но, увы, сложилось иначе.

Он пересек комнату, взял «Альфа Ориона» в руки. Мишка был расстроен и не заметил, что модель стала тяжелее в несколько раз. Ракета заняла место на стартовой площадке, а главный конструктор закрыл балкон и сел у стола. Он долго смотрел через окно на свое творение и представлял, как идут последние приготовления к запуску. Да так и уснул, уронив голову на стол.

Неприятная новость быстро разнеслась по всей Квадрантиде. Оргкомитет, занимавшийся подготовкой экспедиции, собрался на экстренное совещание. Юра заметно нервничал. Ему дали слово, и он заговорил, энергично размахивая руками. Он пытался донести до собравшихся одну предельно простую мысль – отправляться нужно немедленно! Если не улететь сегодня, завтра такой возможности может не быть.

Однако его идею не поддержали. Пожилые академики, привыкшие выверять все до мелочей, оказались не готовы взять на себя такую ответственность.

– Мы должны действовать по инструкции, – говорили они. – Нельзя рисковать людьми, оборудованием. На подготовку к полету потрачено много времени, но этого недостаточно. Если что-то пойдет не так, мы ничего уже не исправим.

Юра сжал губы. Ему казалось, дискуссия зашла в тупик. Но тут слово попросил Валик (академика вместе с Юрой и Лешей пригласили в оргкомитет после утверждения основного состава будущего экипажа). Умный, рассудительный молодой ученый особо болтливым не был, но имел много интересных идей, к тому же отличался здоровым скептицизмом и осторожностью, необдуманных поступков не совершал, импульсивных решений не принимал, а потому, и Юра это давно приметил, пользовался авторитетом среди коллег.

– Я не стану утверждать, что подготовка к полету завершена, – начал Валик. – Часть оборудования в процессе сборки. Научная программа согласована не до конца. И тем не менее прозвучавшая мысль не кажется мне опрометчивой. В составе экипажа есть опытный пилот, два инженера, механик, четверо научных работников и сбалансированная группа сопровождения. В полете у нас будет достаточно времени, чтобы довести начатую работу до конца. Все, что нужно, – как можно быстрее подготовиться к старту. Пока оставшиеся запасы и оборудование будут грузить на корабль, мы соберем экипаж и проверим основные системы «Альфа Ориона». Если сейчас поспешим, можем надеяться на успех. Если нет – так и останемся теоретиками. Не исключено, что уже навсегда. Наши наука и техника во многом превзошли достижения «большого» мира. Но все это бессмысленно без практического применения.

Валик сел, положил руки на стол. На него смотрели два десятка задумчивых глаз: ждали продолжения. Но больше академик не произнес ни слова. Председатель оргкомитета пригладил седую бороду. Несколько минут он молчал, потом встал и решительно произнес:

– Взвесив все за и против, я вынужден согласиться: мы должны немедленно готовиться к запуску.

В любой другой ситуации Юра наверняка разозлился бы, ведь Валик в итоге сделал то, чего не удалось сделать ему. Но сейчас это не имело значения. Главное – цель достигнута, экспедиция состоится. И это будет ЕГО экспедиция!

* * *

Простившись с родными, экипаж в полном составе явился в командный пункт. Привезли оборудование и запчасти, разместили на корабле. Леша лично проверил, все ли надежно закреплено: не хотелось лишних сюрпризов вдали от земного притяжения. Доставили продукты и семена. Несколько студентов сельхозакадемии подносили большие ящики. Вася проверял таблички с описанием и говорил, где и что размещать.

Запуск не планировали заранее, и все же зевак в Мишкиной комнате собралось немало. Каждый хотел подобраться к окну как можно ближе, чтобы своими глазами увидеть исторический старт. Только прорваться через оцепление никому так и не удалось. Наблюдать приходилось издалека.

На рассвете космонавты в белоснежных спасательных скафандрах поднялись на борт «Альфа Ориона». Прошли на пост управления, сели в кресла. Вася посадил на колено маленькую плюшевую свинку – розовую с золотым пятачком.

– Какая прелесть, – Клава просияла по-детски заурядной улыбкой.

– Это Хрюня, – отозвался смущенный фермер. – Дочь подарила. Говорит, на удачу.

Слушая их, Юра тоже развеселился.

– Хрюня, добро пожаловать на борт, – подхватил он. – Могу предложить тебе должность индикатора невесомости.

Остальные расхохотались.

– А сейчас – приготовиться к старту, – Юра давно научился за долю секунды менять не только выражение лица, но и тон, которым он говорил с окружающими. – Пристегнуть ремни. Привести кресла в горизонтальное положение. – Все тут же исполнили приказ.

Повисла напряженная тишина.

Диспетчер командного пункта еще раз проверил системы управления ракеты-носителя и начал обратный отсчет.

– Десять, девять, восемь… – звучал его ровный голос. – …три, два, один. Зажигание. Пуск.

Языки пламени вырвались из-под ракеты и утонули в клубах расползающегося дыма.

Приоткрытое окно с грохотом распахнулось. Мишка Сорокин соскользнул со стула и, не просыпаясь, упал на пол…

Юра всем телом почувствовал дрожь пробуждающегося гиганта. Рокот двигателей заглушил шепот взволнованных космонавтов. Многие из них не были готовы к столь неожиданному отлету. И все же ни один не пошел на попятную. Это внушало доверие. Больше всего Юре хотелось знать наверняка, что они не ошиблись в выборе экипажа. Но сейчас ему оставалось только поверить в это.

Шум двигателей нарастал. Ракета неспешно, будто в сомнении, оторвалась от стартового стола. Реактивная струя с силой толкала ее вперед. Скорость стремительно увеличивалась. Вместе с ней нарастала и перегрузка. Трясло так, что Юра с трудом мог сосредоточиться на показаниях приборов. Он чувствовал, как руки и ноги вжимает в кресло. Давило на грудь. Каждый следующий вдох был тяжелее предыдущего. В голове всплыло детское: «Пришел слон… Пришла слониха… Пришел слоненок…» Только его слоны не топтали, как им положено, а нахально усаживались друг на друга. Потом они вдруг подпрыгнули. Юру подбросило в кресле и тут же впечатало обратно.