Немного безумия (СИ)

Павел Журба

Немного безумия

Глава 1

— Скажите, а вам когда-нибудь доводилось видеть безумца? — я устало приподнял веки и посмотрел на болтливого паромщика. Старик идеально подходил к выражению «язык без кости».

— Нет, не доводилось.

— А мне вот доводилось… брр, мороз по коже. — дед поплотнее натянул куцый плащ. Этой тонкой ткани явно не хватало: ветер моря ненавидел теплоту и мечтал заморозить весь паром с нами заодно. — Их глаза… вы видели глаза безумца?

— Как я мог видеть глаза безумца, если самих безумцев никогда не видывал? — старик задумчиво почесал свой пустой кочан и пришёл к выводу, что я в общем-то прав. Не зря обучался работе детективом: причинно-следственная связь ещё работает в моём котелке на полставки.

— Вы правы. — дедок умолк и предоставил мне возможность насладится открывшимся видом: пеленой тумана, за которой видно одно большое… ничего.

Судёнышко мирно брело по водной глади и через минут пять мы должны подплыть к пирсу острова. Никогда не понимал в нашем городе именно этой вещи — псих-больницу на каменном куске между сушей и морем. Человека с сломанным мозгом полагается быстрее вылечить и выпустить в мир, а не оттягивать его ещё дальше от нормальной жизни в хмурую цитадель серых стен и ярко-горящих фонариков.

— А всё же, — дураки они все. — вдруг буркнул старик сквозь натянутый по глаза плащ. — И чего им в голову взбредёт, никому не ведомо. Одно слово — безумцы.

— В церкви их считают блаженными. — вспоминал я проповеди моего священника. Навещал я этого крутого парня раз в год на поминки жены и до следующего года мне его речей о вечной жизни вполне хватало.

— Только если понимать под блажью вырванные ногти. — не согласился со мной паромщик и отрывисто закричал, непонятно зачем: — Приехали! — Может затем, чтобы спугнуть с склизкого причала стайку чёрных ворон. И чем они тут питаются?..

— Прощайте, стало быть.

— Я ещё вернусь, не переживайте. — я выдал нервный смешок и крепко пожал стариковскую хилую руку. Мои ручища всегда были для людей чем-то навроде экзотики — толстенные сосиски, того гляди отвалятся.

Паром отчалил и, закоптив небо, скрылся где-то за туманным ореолом вокруг острова. Я остался один… совсем. Я, конечно, наслышан о врачебном гостеприимстве, но даже самые забывчивые клиенты обычно меня встречали, а некоторые даже предлагали выпить чаю или съесть по прянику.

— Чай бы сейчас не помешал… — расстроенно затрещал ваш покорный слуга и поднял голову куда-то наверх, где спрятался главный вход. По-видимому, рубить камень в умения психиатров не входит, и поэтому они обосновались как местные чайки: на самом высоком уступе, свив гнездо.

У входа запыханного детектива встретил полный охранник с связкой ключей и вялыми усами.

— Вы того… детектив?

— Вроде как. — я пожал плечами и уставился на возникший передо мной серый монумент. Главное здание, оно же и единственное в округе, было выполнено большим квадратом, внутри которого имелся маленький дворик. — Это ведь псих-больница, не паб?

— Шутки у вас… с бородой. — нахмурился страж порядка в и так уж слишком порядочном месте. — Идите прямо и налево, глав-врач вас ожидает.

— Бывай. — я похлопал работника опасной профессии по плечу и направился по указанному пути к моему нанимателю — Федерику Усману, по совместительству главврачу больницы с стажем более тридцати лет. Думается, из стажа понятно, что мой приход оттянули ровно до того момента, пока не стало слишком поздно и беглец не пропал с концами. Спрятаться на острове среди скал мне казалось невозможным, но кто-то побил все рекорды и веселился за пределами больницы уже с неделю, питаясь, наверное, собственными руками.

— Ах, Джеймс Браун! — низенький гладковыбритый добрячок в очках бросился пожимать мне руку. — Наслышан, наслышан, столько раскрытых дел, прямо таки работаете без выходных!

— Стараюсь. — коротко ответил я на похвалу, с трудом соорудив на своём зашитом не раз лице кривую улыбку. — Начнём, пожалуй, с беседы, а там переключимся на комнату и персонал…

— Комнату смотреть… нежелательно. — главврач смешно захлопал глазками. — Пациенты, сами понимаете, при виде кого-то нового могут впасть в неприятное состояние.

— Вы их тут на свободном выгуле держите? — мужчина шутки не оценил и немного странно на меня посмотрел.

— Что вы, конечно же они сидят в своих палатах. Но даже чужой голос…

— Я осмотрю помещения молча. — на этом и порешили, врач не стал спорить, а я не стал настаивать на большем, например, опросе пациентов. По правде говоря, я боялся лишний раз их спрашивать даже о погоде.

— Проходите, не бойтесь! — Федерик чуть засмеялся и стал в коробку дьявола. — Это лифт, вы не слышали?

— В нормальном мире это заменяется лестницей. — мои глаза недоверчиво осматривали хлипкое сооружение с кнопками. Не люблю всё новое, что поделать, даже новый ковёр в моей лачуге в две комнаты неизменно цепляет глаз и вызывает раздражение. А лифты — особенно. Как подумаешь, что трос может оборваться и ты переломаешь себе ноги…

— Жмём кнопочку… — как ребёнку врач объяснял мне простые вещи, при этом делая на своём лице особо простосердечную мордашку. — И едем. — ворота резко захлопнулись и мои руки по привычке потянулись к ножу на поясе.

Конструкция загудела, лампочки замигали и мы с скрипом сдвинулись с места, чтобы попасть на пятый этаж.

— А пациент не мог сбежать через паром? — задал я первый интересующий меня как детектива вопрос, потому как выйдет довольно нелепо, если я перерою весь остров вверх дном, а ненормальный расхаживает голым где-нибудь в пригороде.

— Нет, что вы, по приезде охрана осматривает каждый угол. — безапелляционно обрубил все дальнейшие вопросы по поводу парома мистер Усман и коротко добавил: — Приехали. — лампа наверху замигала едким красным цветом, ослепив мои глаза своим неприятным свечением.

Двери лифта открылись и мы вышли в белый коридор с только вымытым полом. В помещении стоял запах свежего мыла.

— Уютно тут у вас… — я неприятно обнаружил то, как жестока по своей сути матушка-природа: морские волны за окном бушевали так дико, что впору и самому тронуться умом и начать кричать о справедливом суде в Ан-Роке.

— Да, мы делаем всё для удобства наших клиентов. — не понял сарказма главврач и уткой посеменил к открытой двери в середине коридора. Удобство, клиенты — похоже, у них тут свой санаторий. Интересно, я успею сбегать на массаж?..

У дверей нас встречал настоящий зверь в обличии человека — гигантская детина с лицом лопатой. Я сам был довольно немаленьким и даже высоким, но этот громила покорил моё сердце. Кажется, я понял, почему дамы стремятся найти мужчину покрупнее: за таким, как у бога за пазухой. А у этого медбрата кроме выдающихся размеров было ещё и преимущество в виде состоятельности — крайне дорогие часики с нарисованной часовой башней нашего города.

— Это Седерик Гаус, мой главный помощник и заместитель.

— Очень приятно. — я пожал Гаусу руку, что была меньше моей и тешила тем самым моё самолюбие.

— А вот комната нашей потеряшки. — главврач зашёл в помещение и поманил меня за собой. Не знаю почему, но мне очень не хотелось попадать в эту комнату с одним единственным окошком наверху.

Конечно, я понимал, что психи тут за стенами, а не в коридоре ждут того момента, пока Джеймс Браун залезет в комнату, чтобы прикрыть за ним двери, но от этого понимания моё смутное беспокойство не становилось меньше, а скорее возрастало.

— Тут у нас, как видите, койка. — проводил мне экскурсию главврач, изредка беспокоя своего главного помощника у входа уточнениями. — Здесь туалет, здесь стол, а тут…

— Живопись. — съязвил я и уставился на исцарапанную ногтями стенку с странными рисунками для психа: цветочки, что-то похожее на сапожки, какие-то домики, солнце…

— От скуки наши пациенты иногда рисуют, а мы им и не запрещаем.

— Ещё бы вы запрещали… — пробурчал я и подошёл ближе к кровати. На подушке засел довольно длинный волос… рыжий. — У вас тут совсем не бреют? Негоже так зарастать.

— Вы жестокий человек. — непонятно на что намекая, упрекнул меня главврач. — Для девушки её волосы — главное достижение, и сбрить их это несколько… грубо.

— Для девушки?.. — в тот момент я был похож на настоящую мумию, мне точно так кажется. Даже глаза выпали.

— Вам не сказали? — Федерик сделал негодующее выражение бровей, что мне уже никогда не удастся по ряду объективных причин в виде побитых не в одной портовой драке висков. — Сбежала женщина, как бишь её там…

— Анна Фанкоц, сэр. — помог вспомнить имя пациентки медбрат, приопустив голову, чтобы не отвечать над дверным проёмом.

— Да, да, Анна. Тяжелый случай, она не выздоравливала, как я ни старался. Испробовал даже народные методы, вы не поверите.

— Почему это не поверю. — с непонятной целью я запрятал волос в карман. — И как же сейчас у нас в народе лечат безумие? Отваром из жаб? — перекидываясь с главврачом вопросами, я осматривал помещение и постепенно приходил к выводу, что сбежать было бы проще из тюрьмы. Толстые стены, окно слишком мало, все предметы быта прикручены к полу наглухо.

— Нет, сейчас у нас популярна шоковая терапия: окунуть в холодную воду, перекрыть кислород… — представя то, как маленькую рыжую дамочку могут душить подушкой, у меня защемило избитое сердце. — Вы не переживайте — это совершенно безопасно.

— Я и не переживаю. — ответив, я выпрямился во весь рост для пущей солидности и ровным тоном доложил: — Не вижу возможности, как эта женщина могла сбежать, поэтому пока предполагаю, что она может быть в сговоре с персоналом. Никто не видел её исчезновения?

— Нет, прямо таки какая-то магия. — затарахтел за стеной мед-брат, развеселив своей догадкой глав-врача.

— Милый мой Седрик, магии, как и магов, давно не существует и последние из их братии скорее стали бродячими фокусниками. — или ворами, убийцами, а также неплохими торговцами органов. — Есть лишь человеческий интеллект и старание, и только люди недалекого ума могут считать современные технологии или странные на первый взгляд вещи магией.

— Если магии нет, то я могу предположить, что дама спряталась в шляпе фокусника. — и вновь мой юмор не был оценён по достоинству. Может, хмурый Федерик переживал кризис или его знатно прижучили за прокол на работе, поэтому он и не хохотал до упаду, роняя слёзы.

— Исключено, ни магия, ни шляпа, ни персонал не могли помочь этой женщине сбежать. — такая уверенность главврача в своих подопечных настораживала. Глядишь, какой-то ретивый работник снасильничал и скинул труп в море, а мы тут уверены в его с коллегами непогрешимости.

— Хоть ваш персонал и безупречен, но я хотел бы опросить всех, кто имел с этой женщиной контакт. Пусть и мимолётный.

— Хорошо. Вы ведь детектив и наша обязанность прислушиваться к вашему мнению. — именно мнением детектива Брауна сейчас любят называть классический принцип следствия, вот уж новость.

По рассказам глав-врача в больнице есть всего три человека, с кем могла контактировать Анна Фанкоц — медсестра Луиза, медбрат Грегори и их начальник — Седрик Гаус, тот самый герой, что храбро охранял открытую дверь от ветра и призраков.

— Добрый день. — четвёртый раз за день я смастерил улыбку и поздоровался с медсестрой. Первый раз я улыбался моему другу полукровке Джими в баре, с которым мы в шесть утра опрокинули по рюмочке ржаной и холодной. — Мистер Федерик?

— Да, да?

— Мне бы хотелось побеседовать с каждым по отдельности.

— О, конечно! — главврач хлопнул себя по лбу, чуть не сбив очки. — Следствие и всё такое… — мужчина вышел и прикрыл за собой дверь. Надеюсь, не на ключ, иначе через час пышечка Луиза начнёт смотреть на мой нос, как на деликатес.

— Мисс… как ваша фамилия?

— Джексон. — ответила крепкая сестра медицинской помощи.

— Мисс Джексон, чем вы занимаетесь?

— Я… я вышиваю, по воскресеньям хожу в церковный хор, люблю…

— Мисс Джексон, я про работу.

— Ах, про неё… — женщина чуть залилась краской. — Я слежу за состоянием пациентов вместе с Грегори: носим им еду, проверяем канализацию, не забилась ли, проходим раз в час и смотрим, не расшиб ли кто-то у нас голову…

— Вы следите за всем этажом?

— Нет, что вы, я бы тогда уписалась от усталости. — не буду спрашивать о физиологии, не до того сейчас. — Семь комнат, половина коридора, и то за глаза хватает.

— Значит, вы большую часть времени находитесь с Грегори вместе и при этом рядом с пациентами.

— Да. — женщина кивнула и с её хвостика упала прядь волос. — Грегори хороший медбрат, работящий, слова дурного не скажет.

— Луиза, а как вы думаете, кроме вашей пары и непосредственного начальника кто-то теоретически мог пролезть в коридор?

— Нет, что вы, кому это нужно.

— Понятно, что это не кому не нужно, но если вообразить, что какому-то человеку взбредёт в голову явиться в коридор, то он может сюда попасть? Ночью, к примеру.

— Ночью здесь… ужасно. — глаза медсестры увлажнились.

Если начать смотреть на жизнь внимательнее, то можно приметить, как большинство людей довольно часто пускают немного слёз в эмоциональные или личные моменты, даже если эти моменты не обладают особой глубиной или грустным концом.

— Ужасно?

— Ветер воет в стенах, пациенты просыпаются от криков, а по легенде по ночам здесь ходит убитый в ходе погрома медбрат и высасывает из живых душу…

— Погром? Это когда такое было?

— Семнадцать лет назад, кто-то освободил узников и начался хаос.

— И тогда с поста сместили главврача и поставили нового…

— Да, точно! — согласилась добрая Луиза. В принципе, я бы мог спихнуть на Федерика все преступления в округе и на этом благополучно отплыть на берег, но вот незадача, найти пропажу меня нанял сам Федерик или, если быть точнее, его секретарь. Да и мотива выпускать дамочку у него нет.

— А как больной сумел высвободиться и распустить своих коллег по… месту жительства?

— В то время мы ещё оставляли небуйным пациентам деревянные ложки, по версии следствия кто-то из них сумел открыть куском от ложки замок. — какие умелые взломщики дверей проживали в больнице — открывали зубочистками стальные двери. — Замки простенькие, в один поворот, ставить дороже стоит слишком много денег, дверей в больнице и так уйма.

— Может ли кто-то сейчас открыть дверь?

— Только если на минуту станет всесильным и выломает её напрочь. Комнаты осмотрены не раз, а с кровати даже нельзя связать проволоки: только матрас и гладкая шконка.

— Хм… вернёмся к первому вопросу. Может ли сюда кто-то проникнуть?

— Ключ от коридора есть только у нас троих… ох! — женщину осенило и от такого тяжкого потрясения она схватилась за голову. — Это что ж получается… кто-то из нас троих её выпустил! Ой, детектив, страх то какой…

— Не бойтесь, кто-то вполне мог сделать дубликат ключей или найти запасные, они ведь есть?

— В кабинете мистера Усмана есть запасные ключи и больше нигде. — лишь четыре человека могли отпустить беглянку, но вот вопрос: зачем им это?

— Мисс Джексон… а вы верите в магию? — женщина странно на меня посмотрела.

— В магию? — даме впору покрутить пальцем у виска и прикрыть дверь, оставив меня в этой комнате наслаждаться заслуженным отдыхом. — Это всё глупости.

— Но ведь мы с вами неоднократно замечаем, что кто-то в городе шалит. — под глаголом «шалит» я подразумеваю мерзкие ритуалы с выкраденными младенцами и печенью бездомных людей. Расследовать такие убийства очень неприятно, особенно если на месте преступления не убрали и там смердит, как в сельском туалете.

— Глупые они люди, ваши шалуны. Им бы у нас полечиться. — мило ответила неверещая медсестра, в душе хохоча с моих домыслов.

— Спасибо за ваши ответы. Пожалуйста, позовите Грегори.

Крупный и косолапый медбрат Грегори рассказал мне ровным счётом тоже самое, только не так эмоционально, как его подруга Луиза. Выйти отсюда нельзя, соорудить отмычку невозможно, ключи есть лишь у него, Луизы и Седрика.

— Вы можете предположить, что Седрик или Луиза могли выпустить пациента?

— Глупости, зачем им это делать. — вполне резонно ответил Грегори, отрицая мои наговоры на коллег. — Наша Луиза божий одуванчик, а мистер Седрик солидный и уважаемый в профессии мужчина с высоким послужным списком. Ни там ни там мотивов нет.