Соблазненная

Сегодня он ехал в Коломбо с ценным грузом для своего ост-индского судна «Красный дракон». В его трюмах уже находились тиковое, черное и атласное дерево, а также перец, мускатный орех и корица. Эти грузы могли храниться долгое время. Когда он загрузит каучук и чай последнего сбора, то будет точно знать, сколько свободного места останется.

Англия манила его домой, и он почти решил, что вернется туда следующим рейсом «Красного дракона». Он возьмет с собой кое-что из своей индийской домашней обстановки, а также пятьдесят чайных ящиков, помеченных фигурой леопарда, чтобы отличить их от ящиков, в которых действительно находился чай.

В порту Коломбо должно находиться и судно поменьше прибывшее из Китая с грузом бесподобно красивых шелковых тканей, которые он отправлял в Англию. Как только это судно разгрузят, он проследит за погрузкой груза Эвелин, отправленного несколько дней назад на склад в Коломбо.

Адам в общих чертах знал, что производится на небольшой плантации Лэмбов. Там был цех, где дробили и сушили индиго, и значительная площадь, засаженная кокосовыми пальмами — самой легкой для выращивания культурой, из которой к тому же получалось больше всего продуктов. Достаточно с интервалом в два фута воткнуть в песок круглые орехи, а потом через день поливать морской водой, и через два года они начинают приносить шесть урожаев в год. Мякоть ореха, или копра, в смеси с карри употребляется в пищу. Можно выжимать масло для волос, заправки ламп или изготовления свечей. Из сока гонят спиртной напиток арак, из твердой кожуры орехов делают зубной порошок или изготавливают сосуды для сбора латекса, а из волокна делают веревки, корзины, рыбацкие сети, подушки, щетки и половики.

До Коломбо было два, а то и три дня езды. Тяжело нагруженные фургоны тащили прирученные буйволы, сильные, но медлительные животные. Кроме погонщиков, у Сэвиджа были телохранители, обученные обращаться с огнестрельным оружием. В горах бродили разбойники, грабившие караваны.

Все шло благополучно. У Сэвиджа в Коломбо вдоль пристани были свои склады, но, поскольку «Красный дракон» стоял у причала, команда перегружала каучук и ящики с чаем из фургонов прямо в трюм, так что Адам мог сразу видеть, сколько свободного места остается.

Капитан и команда «Красного дракона» представляли собой страшное на вид сборище головорезов, отобранных лично Адамом. Он хорошо платил им за работу деньгами и акциями. В свободное время они могли делать что угодно, и Сэвидж не сомневался, что они давали работу многим тавернам, игорным притонам и борделям, но ни один из них не осмелился бы прийти охранять его корабли и грузы пьяным или одурманенным наркотиками.

Его маленький корабль «Зеленый дракон» прибыл в порт только сегодня утром. Когда груз драгоценных шелков перегрузили на борт ост-индского корабля и оставалось еще много свободного места, Адам Сэвидж принял решение, которое, как он знал, было неизбежным. Он сообщил капитану, что отправится с ним в Англию и, вероятно, будет готов через две, самое позднее, три недели.

Уже некоторое время он вел переговоры с чиновниками Ост-Индской компании в Мадрасе о продаже Прыжка Леопарда. В полученной им почте с материка, как называли Индию, содержалось щедрое предложение Компании.

Сэвидж поднялся на борт «Зеленого дракона» и, войдя в каюту, уселся в свое капитанское кресло, закинув ноги на столик с морскими картами. Бросил письмо с предложением поверх тщательно вычерченных карт, которыми он пользовался, когда сам водил корабль в Кантон. Почему его не радовала предложенная Ост-Индской компанией щедрая цена за Прыжок Леопарда? Мысли его блуждали в прошлом. Сколько он пролил крови, пота и слез ради процветания плантации. Он отдал молодые годы бесконечному каторжному труду, изнурявшему тело и опустошавшему душу. Рисковал здоровьем, зная, что до конца своих дней будет страдать от приступов малярии. Ему грозило безумие, он испытал иссушающее душу одиночество, пока не сумел стать неотъемлемой частью природы. Бесчисленное множество раз он рисковал жизнью, преследуя вытаптывавших плантации слонов-отшельников, выслеживая нападавших на скот пантер, подавляя волнения туземцев, стремившихся поджечь его и избавить землю от белого человека.

По всем разумным расчетам, ему бы радоваться, что он освобождается от всего этого. Но Сэвидж был неблагоразумен. Цейлон был у него в крови, а Прыжок Леопарда стал частицей его самого. Он голыми руками создал его из ничего. Адам поглядел на свои руки. Загорелые, сильные, в шрамах. Мизинец левой руки обожжен молнией, когда он спешил убрать урожай до наступления муссона.

Когда Сэвидж приехал, у него не было ничего, кроме одежды. Теперь он был владельцем этой земли, и она была для него бесценной. По этой причине, уже став миллионером, он долго пребывал в нерешительности. Никак не мог расстаться с Прыжком Леопарда.

Взяв письмо Компании, Адам принялся за ответ. Он предлагал сдать свою плантацию в аренду сроком на два года, давая понять, что она дает Ост-Индской компании возможность получить высокие прибыли. Если к концу этого времени Компания проявит интерес к окончательному приобретению плантации, он пересмотрит соглашение.

Сэвидж раздумывал над предложением, которое он только что изложил на бумаге, понимая, что ничего не теряет. Если в конце предложенных двух лет он решит, что не сможет расстаться с Прыжком Леопарда, то просто запросит цену, которую Компания будет не в состоянии дать.

Он отправил свое предложение обратным рейсом почтового судна, зная, что они за него ухватятся, и просил безотлагательно прислать управляющего, поскольку через три недели возвращается в Англию.

Сэвидж отправил фургоны обратно в Прыжок Леопарда. Завтра он без труда налегке нагонит их. По мере того как дневная жара сменялась вечерней прохладой, праздная истома сменялась наступившим с темнотой оживленным весельем. Исчезли принадлежащие к высшим кастам женщины под покрывалами и в бесформенных одеждах, на их месте появились женщины из низших каст с непокрытыми шелковистыми черными волосами.

Ритм жизни убыстрялся, слышались музыка и смех. У уличных торговцев едой пошла оживленная торговля. Улицы стали наполняться мужчинами и женщинами, спешившими насладиться всеми радостями тропической ночи.

Адам сказал команде «Зеленого дракона», что можно не грузиться до утра. Он хотел сам проследить за погрузкой идущего в Китай товара Эвелин, чтобы потом сообщить, что все в порядке. Утра для этого вполне хватит.

Может быть, это последняя возможность насладиться экзотическими удовольствиями Коломбо. Работая по восемнадцать часов в сутки, он ощущал себя напряженно свернувшейся в клубок змеей. Губы тронула улыбка, когда он представил, куда пойдет, чтобы расслабиться. Сойдя с корабля, он направился на восток, в сторону от порта. В самом конце Келани-стрит остановился у дома, известного под названием «Алмаз Востока». Войдя через парадный вход, Сэвидж снял широкополую плантаторскую шляпу, прищурившись от льющегося изнутри яркого света.

Гостиная выложена несметным множеством зеркальных плиток. Между ними поблескивали аметисты. Он вспомнил, как, придя сюда впервые шесть лет назад, ошеломленно разинул рот. Здесь впервые узнал о Ратна-пуре, городе самоцветов, где лиловых аметистов было так много, что они ничего не стоили, естественно, пока он не отправил их на продажу в Англию.

Его тепло встретили две темнокожие красавицы.

«Алмаз Востока» удостоился чести принимать Леопарда.

'Женщины были одеты в изысканно расшитые сари одинакового бледно-лилового оттенка. Они казались похожими на сестер, но Адаму было известно, что это не так. Это были Жемчужина и Перламутр, сочетание настолько возбуждающее, что могло довести мужчину до грани потери рассудка.

Поцеловав обеим руки, он обменялся с ними обычными шутливыми замечаниями, прежде чем смуглые женщины любезно предложили ему сделать выбор. «Алмаз Востока» предлагал две процедуры — возбуждение и расслабление. Раньше он неизменно выбирал первую и никогда не жалел. Однако сегодня он предпочел расслабиться, и его провели через скрытую занавесом из бус левую арку.

Адама усадили на мягкий диван и предложили меню, из которого предстояло сделать выбор. В меню включались не только блюда. Его провели в купальню, где шесть смуглых служанок раздели его. Две вошли с ним в бассейн, а остальные лили из кувшинов кипяток, пока вода в бассейне не стала обжигающей и маленькое помещение не наполнилось паром.

Затем служанки поразительно хитроумным приспособлением вымыли и выскребли его с ног до головы и, завернув в большое пушистое полотенце, вывели из парной. Смуглянки выстроились перед ним, чтобы он смог сделать выбор. Их прозрачные одежды показывали больше, чем скрывали, и Адам без труда выбрал себе партнершу на ночь. Ее звали Восторг, и еще задолго до рассвета он знал, что это самое подходящее имя.

Когда они остались одни, она сбросила с себя прозрачные одежды и покрывало, демонстрируя тело, абсолютно лишенное волос. Обнаженная, она стояла перед ним. За спиной до самых пят водопадом струились блестящие черные волосы. Восторг была хорошо сложена — тонкая талия и пышные груди и бедра. Лицо чувственно привлекательное — полные губы и огромные черные по-

дернутые влагой глаза.

Она уложила его на жесткую тахту с удобным мягким изголовьем и стала массировать с миндальным маслом его обнаженные конечности. Ее волшебные руки широкими медленными кругами разглаживали каждую мышцу его тела. Адам постепенно расслабился и, когда она закончила, почувствовал, будто плавятся даже кости.

К этому времени подоспела заказанная им еда. Восторг взяла у слуги тяжело нагруженный поднос и, минуя стол, поставила его на пол. Они сели, откинувшись на подушки. Чтобы разжечь аппетит Леопарда, она сняла крышки с золотых супниц, откуда разнеслись соблазнительные запахи. Сначала она предложила ему чашечку сладкой синей жидкости. Адам подержал ее во рту, смакуя необычный вкус. После этого все замедлилось: каждое движение, каждый звук, каждый вздох и биение сердца. Потом восхитительно медленными движениями Восторг стала кормить его из своих рук.

Он вспомнил предыдущие визиты, когда каждое последующее блюдо содержало больше специй и было острее предыдущего, разжигая в нем неутолимое вожделение. На этот раз ничего острого и пряного. Пища была успокаивающей, легкой, в приятном сиропе, и ему хотелось облизывать и обсасывать прелестные пальчики женщины. Насытившись, он глубоко вздохнул и позволил ей вымыть ему руки и лицо розовой водой. Восторг взяла с полки шкатулку филигранной работы и, скрестив ноги, села перед ним на стол. Открыв шкатулку с зеркальной крышкой, она принялась раскрашивать себя хной.

Она раскрасила ладони и подошвы ног, потом перешла к грудям, изобразив сложный узор из точек и крошечных цветков, расходящихся спиралью от сосков. Добавив в хну еще более яркой красной краски, она широко раздвинула ноги и начала этим кроваво-красным гримом раскрашивать нижние губы Адаму казалось, что он настолько расслабился, что не в состоянии пошевелить пальцем, однако он ошибался. Пока он зачарованно смотрел, что она делает нежными пальчиками со своим органом, его стержень зашевелился, поднялся и затвердел. Как женщины обычно мажут губы красной помадой, чтобы привлечь мужчину, так и Восторг красила губы между ног, чтобы выделить эротической краской прельстительный рот.

Она достала из шкатулки два браслета, украшенных крошечными колокольчиками, и надела на щиколотки. Затем медленно, волнообразным движением подняла одну ногу, заложив за голову. С помощью накрашенных хной рук заложила за голову другую ногу и заняла совершенно неподвижную позу, зная, что Леопард, вопреки своей сильной воле, влекомый к ней, встанет с пола.

Когда он встал, его твердый фаллос доставал до пупка. Он медленно двинулся к столу, к предмету своего желания. Потом дал своему твердому, как мрамор, символу мужской мощи войти в кроваво-красные врата Рая. Когда он мощными медленными движениям входил в нее, колокольчики на щиколотках издавали приятный звон. Когда Восторг переложила ноги из-за головы ему на плечи и он вонзил в нее так глубоко, что зазвенел колокольчик, спрятанный глубоко внутри влагалища, Сэвидж улыбнулся, довольный, что совершил такой подвиг. Движения становились все более яростными, колокольчики звенели все чаще и громче, пока под сплошное звенящее крешендо oft, спуская, не вскрикнул от удовольствия.

Восторг предложила Леопарду снова откинуться на подушки, а сама скрутила ему особую сигару из джафнского табака с небольшой добавкой конопли. Адам неодобрительно покачал головой по поводу собственной глупости, зная, что утром будет болеть голова.

К тому времени, когда он кончил курить расслабляющую, дурманящую закрутку, он словно утратил тело и поплыл в другой мир, где наградой будет блаженный сон и неземные видения. Восторг подошла к подушкам и стала трогать языком его бронзовую кожу, чтобы удостовериться, что он находится в последней стадии расслабления. Она лизала кожу вплоть до пупка, с удовлетворением отмечая, как тяжело налились его веки.

И крайне удивилась, когда он обнял ее сильными руками и подмял под себя. Он оседлал ее могучими бедрами и мучил изощренно медленными телодвижениями которые, вне всякого сомнения, свидетельствовали, что он еще не насытился. Восторг испытывала благоговейный трепет, ибо, прежде чем Леопард закончил, она дважды отдала соки любви. Когда она снова уложила его на подушки, его мужское достоинство, обмякнув, вытянулось вдоль ноги. Она легла рядом, вложив твердый сосок ему в рот, и он стал засыпать.

Он играл языком с прелестной игрушкой, нежно покусывая ее, потом стал сосать, его стержень снова вырос и затрепетал. Мужская мощь Леопарда была достойна похвалы. Она быстро скользнула вниз и взяла его ртом. Потребовалось целых полчаса нежных, ласковых прикосновений, прежде чем семя хлынуло струёй, и она опустошила его до последней капли. Восторг проглотила обильно извергавшуюся драгоценную жидкость, считающуюся лучшим в мире средством для поддержания здорового цвета лица. Леопард спал.

Если быть точнее, Сзвидж переспал. Но настроение от этого не улучшилось. Покидая «Алмаз Востока», он милостиво заплатил в два раза больше, чем запросили, но был раздражен из-за того, что потерял над собой контроль. Выкуренная вечером травка была недопустимым излишеством. После нее стучало в висках.

Когда он приехал на пристань, где стоял «Зеленый дракон», команда уже загружала товар со складов. Ступив на борт суденышка, он спустился в трюм. Прервав разговор на полуслове, напрягся. Поднял темноволосую голову и изумленно уставился на матроса своими холодными голубыми глазами. Его нос подсказывал ему, чего ожидать, когда он взял из рук матроса ящик и сорвал крышку. Опиум!

Сэвидж оглядел ряды загруженных в трюм ящиков и сундуков, выбрал наугад один и проверил содержимое. Леди Лэмб пыталась вывезти сотни ящиков, наполненных миллионами маковых головок с маслянистыми семенами.

Глаза Сэвиджа светились такой яростью, что моряки предпочли отойти подальше. Надо отдать ему должное: он не выплеснул свой гнев на команду. Спустя несколько минут он овладел собой и оставил тлеть угольки своего гнева, чтобы дать ему выход, когда встретится с той, что совершила эту гнусность.

Приказания были четкими, отрывистыми:

— Выгрузить все до последнего ящика и погрузить на борт моего ост-индского судна. К полудню получите другой груз для доставки в Китай.

Верный своему слову, к полудню он закупил партию сушеного красного перца и вторую партию табака, ибо китайцы были заядлыми курильщиками трубок. Свободную часть трюма он заполнил рулонами набивного ситца со своего склада, зная, что яркий, стойкий ситец хорошо пойдет на рынке, потому что в красильном деле Индия превосходила другие страны.

Сэвидж уведомил заведующего складами, что, хотя вскоре отправляется в Лондон, он не оставляет судоходство, но его главная контора будет теперь в Лондоне, а не в Коломбо. Он также сообщил, что его плантация переходит в аренду Ост-Индской компании, и приказал в первую очередь предоставлять ей склады для хранения чая и каучука.

Закончив дела в банке, Сэвидж зарядил пистолет, послал за лошадью и отправился домой. Если ехать без отдыха весь день и всю ночь, то можно добраться домой до полудня. С каждой милей в нем все больше закипала злость на Еву. Если бы она была молоденькой девушкой, он простил бы ее, считая, что она поступила так по неведению. Но она была взрослой женщиной. К тому же искушенной, прожившей на Востоке десять лет и наверняка знавшей об опиуме и его страшных свойствах. Если бы она попросила его вывезти опиум на его судах, он бы сразу отказал. Если бы даже она просто попросила совета относительно сделок с опиумом, он бы без обиняков поставил ее на место. А то, что она держала его в неведении преднамеренно, заслуживало крайнего осуждения. К тому же, путем женских ухищрений добившись от него согласия использовать его судно, она сделала его невольным сообщником.

Именно это приводило его в бешенство. Она всю жизнь вертела, как хотела, другими мужчинами, без труда обводила их вокруг пальца, добиваясь своего. Должна же она, черт побери, знать, что он не такой, как другие? Плантация Лэмбов была как раз перед ним, и он знал, что не поедет к себе, пока не объяснится с ней!

Глава 8

Сэвидж пробыл в седле двадцать часов. Он был небрит, покрыт потом и дорожной пылью, но ему было наплевать на приличия. Передав взмыленного коня конюху, он, не обращая внимания на сипаев, охранявших вход, решительно шагнул в роскошный губернаторский дом и, отмахнувшись от вышедшего навстречу дворецкого, пересек зал приемов, оставляя на чистом полу грязные следы.

Губернаторский дом никогда не пустовал. Ева находилась в малой столовой с посланником губернатора Мадраса и одним из принцев из дворца Раджа Сингха. Оба гостя тотчас узнали его по манерам и предательскому шраму на лице. Сэвидж ворвался в комнату без всяких извинений. Ева была шокирована.

— Нам с леди Лэмб нужно обсудить важные дела. С вашего позволения, — безапелляционно произнес он своим зычным голосом.

Ева немедленно поднялась, чтобы избежать сцены в присутствии гостей, и проводила его в свою личную гостиную. На ней было изысканное утреннее платье. Прелестные белокурые локоны были высоко подобраны черепаховыми гребнями. Она резко повернулась к нему, презрительно сморщив нос в знак недовольства его растерзанным видом.

— Что все это значит? — холодно спросила она. Она была так безукоризненно выхолена, ее манеры были настолько холодны и надменны, что ему не терпелось разнести в пух и прах ее самообладание. Он глубоко вдохнул, сдерживаясь, чтобы не ударить ее.

— Долбаный опиум! — процедил он сквозь зубы. — Мадам, извольте объясниться.

— А, понимаю. — Ее бледные щеки покраснели. — Я… знаю, что в некоторых портах это незаконно. Я… думала, что ты сделаешь вид, что не заметил, дорогой.

— Мне, как тебе известно, плевать, черт возьми, законно или незаконно. Эта дрянь сама по себе омерзительна!

— Мне нужны деньги, — невозмутимо объяснила Ева, будто это оправдывало ее поступок

Достав кошелек, он швырнул на стол пять тысяч фунтов.

— Я купил ваш опиум, мадам.

— Адам, я не представляла, что опиум так…

— Не держи меня за дурака, — обрезал он. — Ты десять лет прожила среди жителей Востока. Знаешь отвратительные свойства опиума. Знаешь, что он вызывает привыкание, что он обрекает миллионы на смерть при жизни, что от него нет спасения.

— Но это всего лишь какие-то китайские крестьяне, — нерешительно возразила она.

Адам грубо схватил ее за плечи, впившись железными пальцами в ее нежное тело

— Они люди! Ты слышала, как мы с Расселлом рассказывали о притонах курильщиков опиума, где сотни людей в беспамятстве валяются на деревянных нарах. Миллионы жертвуют всем ради своего губительного пристрастия — своими фермами, своими семьями, продают жен и детей. Они весь день бегают голодными с тележками рикш, чтобы вечером получить дозу опиума, и так до тех пор, пока не умрут в мучительной агонии. Опиум отвратителен и мерзок, он несет проклятие и оскверняет каждого, кто к нему причастен. — Он встряхнул ее за плечи. — Я знаю! Я первый раз крупно заработал, экспортируя его в Кантон, и поплатился за это. У меня не только остались шрамы на теле, я почти погубил душу. Ныне я зарабатываю почти столько же от продажи чая и каучука. Возможно, мне приходится работать по восемнадцать часов в день, но это приличная, чистая работа, и я могу спокойно спать ночью.

Ева поняла, как сильны его убеждения и что она совершила ужасную ошибку. Ей нужно было подождать несколько месяцев, пока он уедет в Англию, и уж тогда пытаться сбыть свой опиум.

— Я не права, что не поговорила об этом с тобой, — сказала она тихо.

— Существуют два товара, которые мои суда никогда не будут возить на Восток, — опиум и слоновая кость. Безжалостные убийцы ранят слонов, загоняют их в ловушки и у живых отрубают бивни. Это тоже вызывает у меня отвращение

«Слоновая кость! — подумала Ева. — Почему я не додумалась до этого? За восточную резьбу платят состояния».

Посмотрев на нее сверху, он заметил черепаховые гребни. Запустив пальцы в ее безупречную прическу, он вытащил два гребня.

— Так же как и эти штуки. Панцири снимают с живых морских черепах — занятие, недостойное человека! Он сказал все, что хотел сказать, и даже больше.

— Простите мое грубое вторжение, леди Лэмб. — И язвительнее, чем любой аристократ, добавил — На лучшее не способен. Я же из крестьян

Откланявшись с нескрываемой насмешкой и презрением, он отправился в Прыжок Леопарда.

В этот же день Сэвидж собрал всех своих надсмотрщиков и служащих. Стоявший в дверях Джон Булль, словно старший сержант, приказывал им снять ботинки, прежде чем входить в бунгало. Они почтительно стояли в кабинете хозяина, слушая каждое его слово.

— Теперь очень скоро, до следующего полнолуния, я вернусь в Англию. Через несколько дней приедет новый сагиб. Я хочу, чтобы вы работали для него так же усердно, как и для меня. Я не продаю Прыжок Леопарда. Она останется моей плантацией, но все пойдет прахом, если вы не проявите преданности новому человеку. Это единственное место на Цейлоне, где выращиваются чай и каучук. Я привез для пробы саженцы из Китая и Бирмы почти десять лет назад и хочу поблагодарить вас за то, что Прыжок Леопарда процветает. Сегодня чайные и каучуковые плантации есть только за морем, в Индии. Вы знаете, что нужно делать при засухах и наводнениях. Обрезчики знают очередность обрезки, скотники знают когда закладывать навоз. В самом деле, вы лучше, чем новый сагиб, знаете, как нормально вести дело на плантации. Мой большой корабль будет возить мне от вас урожай чая. Мой нос подскажет мне, если вы перестанете делать чай высокого сорта. — Резкие черты лица его разгладились, и он позволил себе редкую улыбку Тамилы, однако, не улыбались. Этот день принес им ужасную весть о том, что хозяин уплывает н себе на родину. Плантация Прыжок Леопарда была расположена у подножия Пика Адама, самой священной горы на свете. Легенда гласила, что Адам был низвергнут с Седьмого неба в Раю за свой грех с женщиной. Этой легенде было тысяча лет. Одной ногой он ступил на Пик Адама и оставил там на камне свой след. В Прыжке Леопарда не было ни одного работника, который бы не верил, что Адам Сэвидж и есть Адам из легенды. Его фигура, его сила, его умение, не говоря уж о пронзительных голубых глазах, были даром богов. Если они будут увиливать от работы, он все равно увидит из-за семи морей, из своего города, который называется Лондон. И они поспешили разнести весть по плантации.

Сэвидж принялся за журналы с хозяйственными счетами, чтобы внести последние записи, но его отвлек не требующий возражений голос Джона Булля:

— Когда мы будем в Англии, Его Превосходительство будет рассчитывать, что ты будешь одеваться, как англичанка. Ты осрамишь его своим заграничным видом. Тебе совсем незачем брать все свои языческие одежды и пожитки.

Адам Сэвидж всегда старался соблюдать такт, когда вмешивался в препирательства своих слуг. Киринда была сингалкой и принадлежала к более высокой касте, чем его слуга-тамил. С другой стороны, Джон Булль был его мажордомом и мужчиной, а мужчина должен брать верх над женщиной, иначе потеряет лицо.

— Джон Булль, хотя это случается редко, но на этот раз ты не прав, — тактично заметил Сэвидж. — Цветок Лотоса прекраснее всего выглядит в своей национальной одежде. Она знает, что ей больше всего идут экзотические яркие шелка. Проследи, пожалуйста, чтобы у нее хватило сундуков уложить одежду и личные вещи.

Киринда из-за спины Леопарда поддразнила Джона Булля самодовольной улыбкой.

— Однако ей потребуются английские туфли. Поскорее купи их, чтобы она могла попрактиковаться в них ходить. Полы в Англии слишком холодны, чтобы ходить по ним босиком.

У Киринды вытянулась физиономия, а довольный Джон Булль в ответ снисходительно улыбнулся.

Когда стало смеркаться, Адам неожиданно узнал что приехала леди Лэмб, правда, он был не очень удивлен. Он ожидал, что она может явиться. Первое, что он заметил, так это то, что она оставила траур. На ней было платье из тончайшего индийского муслина с глубоким вырезом, во впадине между грудей прикреплен редкий голубой лотос. Светлые волосы, лишенные гребней, волнами спадали на плечи. От этого ее красота стала мягче. Сегодня она совсем не выглядела холодной, неприступной, в свете лампы казалась мягкой, почти уязвимой.

Когда они остались одни, Ева подошла к нему и, положив руки ему на грудь, умоляюще поглядела на него.

— О, Адам, прости меня, пожалуйста, — тихо прошептала она.

Сэвидж понимал, что она приехала соблазнять его.

Такая ситуация казалась ему забавной. Сексуально фригидная Ева ради его денег и драгоценностей была готова прикинуться распутной женщиной. Адаму было любопытно, как далеко она зайдет.

Адам притворился, что поддается соблазнам Евы. Он наклонился к ее губам, бормоча:

— Не хочу, чтобы ты была запятнана… чем-нибудь, кроме меня.

Ева вздрогнула. Женщины часто реагировали подобным образом на его слова. В голове ее бешено крутилась мысль, как это она сможет лежать нагишом на диване, когда в соседней комнате их ждут Джон Булль и ее собственный телохранитель-сипай.

Адам весело прищурил голубые глаза.

— Я предпочитаю леди шлюхе, — тихо произнес он и начал сводить ее с ума своими поцелуями. Как только почувствовал, что она начинает отвечать, отнял от нее руки. Пусть ей не нравится его способность подчинять своей воле, но он намерен остановиться, когда ей хочется большего.

Наконец, собрав всю храбрость, она спросила:

— Что ты будешь делать с опиумом?

— Отправлю в Англию, — коротко ответил он. Она, удивленно глядя, подняла голову.

— В чем разница между Англией и Китаем? Его охватило раздражение. Не в его привычках было объяснять свои поступки.

— В Англии я могу проследить, что с ним станет. Из него сделают обезболивающую настойку, которую применяют при ампутациях или родах. — Адам глубоко вздохнул. — Ева, когда отплывет «Красный дракон», я буду на его борту.

Он пристально посмотрел ей в лицо. Она широко раскрыла глаза от неожиданности. Она-то думала, что, позволив ему несколько интимных поцелуев, будет иметь влияние на все его дела и решения. Он был рад, что сразу лишил ее иллюзий.

— Так скоро? — спросила она, но он не был уверен, что паническая нотка в ее голосе была вызвана мыслью потерять его. — Ты продал Прыжок Леопарда?

— Нет. Только сдаю его в аренду Компании. — Он погладил ее плечо. — Эвелин, почему бы тебе не поехать со мной?