Солнечное сердце

«Где бы я ни была, сантехника здесь вполне приличная», — вынесла вердикт, сделав необходимые утренние дела и приведя себя в порядок. Я уже хотела выйти обратно в комнату, как обратила внимание, что в одну из стеновых панелей вставлена не бумага, а зеркало. Из мозаичной отражающей поверхности на меня смотрела симпатичная брюнетка лет двадцати с острым подбородком, милыми ямочками на щеках, светлой, как фарфор, кожей, зелёными глазищами и густой ровной чёлкой. Последняя обрадовала.

«Всегда хотела иметь чёлку», — мелькнула мысль на задворках, но я уже воспринимала такие соображения спокойно. В конце концов, если уж ты не можешь вспомнить, где находишься и как тебя зовут, то наличие ранее отсутствовавшей чёлки — это меньшая из проблем.

Платье на девушке в отражении оставляло желать лучшего: длиннющие рукава и грязный подол, странная обмотка вокруг талии, сбившаяся набок за ночь, и пережавший желудок пояс. Я размотала последний, а вместе с ним и ещё один кусок ткани, и выяснила, что под платьем ещё одно платье-халат, а под ним — рубашка до середины бедра и симпатичные велосипедки чуть выше колен. Рассудив, что много одежды — это как минимум неудобно, а как максимум может помешать побегу — вдруг всё же понадобится делать ноги, — я отбросила половину тряпок и оставила лишь то, что посчитала удобным: велосипедки и рубашку.

К этому моменту, когда я собралась выйти из комнаты, её всю заливал солнечный свет. Желудок сказал утробное «ур-р-р», на что я со вздохом погладила живот и отправилась на поиски пропитания. Я была уверена, что кто-то в замке быстро поможет и подскажет, в какой стороне находится кухня, или где здесь едят, но коридор за коридором, комната за комнатой — всё оставалось пустынным. Более того, судя по скопившейся пыли на подоконниках и скудному количеству мебели, а также симпатичным восьмиглазым паучкам на стенах, здесь давно никто не жил. Ни хозяев, ни гостей, ни обслуживающего персонала… Странно.

Запустить лифт не получилось ни с первой попытки, ни с десятой, а потому я разыскала лестницу и исследовала этаж ниже. Здесь располагалось множество просторных залов с высокими керамическими кувшинами и фарфоровыми напольными вазами, стеллажами со смешными плоскими чайниками и чашками-напёрстками без ручек и узкими длинными мечами на мраморных пьедесталах под стеклянными крышками. Моё внимание привлекли несколько восхитительных ковров, зачем-то приклеенных на вертикальные перегородки, и изумительные картины тушью по натянутым лоскутам шёлка. Не замок — музей искусств! Однако вся попадающаяся на глаза роскошь выглядела немного поблекшей, потускневшей, будто хозяева давно про неё забыли или она попросту перестала для них что-то значить. Часть предметов даже находилась под чехлами. Я бродила по коридорам от одного к другому, с любопытством заглядывала под пыльные тряпки, шумно чихала и шла дальше.

Здесь были и чудные низенькие столики, едва доходившие до середины бедра, и множество разбросанных по полу подушек, и непривычные тканевые завесы вместо дверей. «Видимо, ткань для того, чтобы поглощать звук, но всё-таки дверь удобнее», — подумала я про себя. Помещения в замке оказались гигантскими, в такие влезла бы вся моя квартира, и ещё бы место осталось (иногда я натыкалась на очень толстые каменные стены), а уже внутри они разбивались на залы меньшей площади с помощью бумажно-деревянных перегородок и ширм. У одной такой я остановилась, внимательно разглядывая нарисованное на ней озеро, плакучие ивы с тонкими веточками и грозную армию мужчин в золотых доспехах, над которой в воздухе вился длинный усатый дракон. Красиво.

В одном из залов я обнаружила несколько стеллажей с запылившимися книгами и свитками. «Вот это да-а-а», — протянула, раскручивая один из последних. Никогда ничего подобного в руках не держала! Увы, испещрённое множеством иероглифов содержание мне оказалось непонятным.

Наконец на первом этаже нашлось подобие кухни: ещё одна огромная металлическая печь-цилиндр, множество хитроумной и совершенно незнакомой утвари, сваленная горой посуда, которой уже лет пять точно не пользовались — большая часть горшков, плошек и необычных прямоугольных тарелок была разбита, а осколки покрылись ржавым налётом, — и каменный — я не преувеличиваю! — хлеб.

— М-да, негусто, — резюмировала я, а желудок издал совсем уж недовольное «гр-р-р». — Ну, по крайней мере, если здесь едят человечину и я числюсь в списке возможных блюд, ни одной чистой вилки или ножа нет. Можно будет уповать на антисанитарию.

С тяжёлым вздохом я решила выйти на улицу. Нет, ну должен же кто-то ухаживать за тем стариком в инвалидной коляске? Не может же он жить здесь один? Наверняка где-то рядом есть сторожка или другое здание, где живёт если не охрана замка, то хотя бы нянечка.

Я толчком распахнула двустворчатые двери и, зажмурившись от яркого солнца, глубоко вдохнула свежий воздух. Он оказался потрясающим! Сама не знаю почему, я стояла и дышала, дышала, дышала… Лёгкие наполнял аромат сосен и шишек, луговых трав, солёной воды, цветов и чего-то ещё — вкусного настолько, что желудок приревновал очередной возмущённой трелью.

— Да-да, я ищу что-нибудь поесть, — пробормотала я и окинула взглядом прекрасный сад.

Впрочем, теперь, когда я могла рассмотреть любую мелочь, этот сад уже не казался настолько восхитительным, насколько я навоображала в сумерках. Половина изогнутых деревьев пожелтела, потому что им элементарно не хватало воды. Декоративные горбатые мостики через песочно-каменные клумбы где-то рассохлись, где-то облупились. Всё, куда падал взгляд, казалось обветшалыми останками некогда неземной красоты, хотя и хранило очарование в необычных формах гладких камней, в отцветших, но пышных кустах рододендронов и в изогнутых дорожках, покрытых похрустывающим гравием.

Колючий ветер дул в спину, беспардонно подталкивая и неприятно холодя кожу. Я гуляла и гуляла по тихому саду и, когда уже отчаялась найти хоть одну живую душу, внезапно увидела юношу, разгружающего телегу с двумя колёсами и нехитрым деревянным каркасом. Он сноровисто и чуть суетливо ставил на ступени замка корзинки с какой-то снедью и что-то бормотал под нос, явно подгоняя самого себя. Ему оставалось перетащить ещё четыре плетёнки, а потому, боясь, что не успею поговорить с единственным встреченным человеком на всю округу, я крикнула:

— Э-э-эй! Погодите, пожалуйста!

Вместо того чтобы воспитанно остановиться, выпрямиться и поговорить с девушкой, этот малый уронил груз. Корзина выпала, из неё покатились огурцы, авокадо, кабачки и пучки спаржи. Наплевав на валяющуюся на ступенях еду, парень рванул к телеге и принялся вынимать оставшиеся короба.

— Да погоди же ты, кому говорят! — крикнула громче, но мои слова подействовали на этого невротика словно удар плетью: он резкими дёргаными движениями принялся сбрасывать корзины прямо на землю.

Я поняла: ещё чуть-чуть, и незнакомец просто убежит от меня! Нет, так дело не пойдёт. Я рванула со всех ног к мальцу и, когда тот схватился за ручки телеги, чтобы удрать, с силой дёрнула его за рукав.

— Стоять, кому говорю! — рявкнула во всю мощь лёгких. Получилось так грозно, что я даже сама немного опешила. Ого, оказывается, как я умею!

Парень, не поднимая взгляда, внезапно бухнулся на землю, подтянул колени к животу и, судорожно всхлипывая, принялся биться лбом о землю.

— Умоляю! Пощадите! Четыре младших сестры, я единственный сын у родителей! Умоляю! Будьте милосердны! Деревня Опавших Цветов должна была вчера преподнести вам щедрый дар! Не гневайтесь, о Лорд Чернильных Небес!

Я кашлянула, слегка отступив от ненормального.

— Да никакой я не лорд, по мне что, не видно? Я девушка.

Впервые за всё время парень догадался посмотреть на того, кто его окрикивал. Очень осторожно, как в замедленной съемке, он поднял голову и осмотрел мои сандалии, затем задержался на голых коленях, шумно сглотнул, дёрнул головой — и наконец-то мы встретились взглядами.

Раскрасневшееся от слёз веснушчатое лицо, короткие и встрёпанные, как у воробья, волосы с рыжеватым отблеском, полоса глины на левой щеке и блестящие глаза с расширенными от страха зрачками. На вид мальчонке лет четырнадцать, не больше.

— А кто вы тогда? — тихо не то прошептал, не то просипел подросток.

Я подумала, что на это ответить. «Сама не знаю». «Потерялась и ничего не помню, но мне кажется, что я не отсюда». «Меня сюда притащила птица-переросток…»

Глаза мальчика всё ещё были размером с блюдца.

«Нет, всё не то…»

Вздохнув, я ответила:

— Меня зовут Лорен. А тебя?

Он шумно сглотнул.

— Ёси. Вы наложница Лорда Чернильных Небес?

Я задумчиво почесала затылок. Вот это словечко, почему с него хочется расхохотаться? Я бы сказала «любовница».

— Вроде бы нет… Хотя вчера толпа что-то кричала про поругание…

— Так вы — дар деревни Опавших Цветов!

— Да, скорее уж жертва, — пробормотала, вспоминая гигантские размеры похитившего меня орнитологического существа и размышления на тему того, сколько червяков надо, чтобы такое чудовище прокормить. Кстати, неплохо было бы найти вольер тварюги и посмотреть, как о ней заботятся. Не то чтобы мне было дело до этой говорящей Морды, но должны же здесь обитать хоть какие-то люди?

Мне казалось, что я сказала последнюю фразу про себя, но судя по реакции задрожавшего и зажмурившегося Ёси, он прекрасно всё расслышал.

— Прекрасная Лорен, пожалуйста, не просите вас спасти! Умоляю! — вновь жалобно залепетал собеседник, бухаясь на колени. — Мама учила во всём помогать девушкам, но если вы попросите, я не смогу отказать, а если я не смогу отказать, то Лорд Чернильных Небес обязательно об этом узнает и сожжёт до пепла всю мою деревню. Только не просите вас спасать!

— Да успокойся уже! Не прошу я ничего такого.

От истеричных криков мальчишки уже ощутимо начали ныть виски.

— Да? — Он оторвал лицо от земли и изумлённо посмотрел на меня. — Точно-точно? То есть вы сейчас не запрыгнете в рикшу, если я побегу дальше?

— Куда-а?

— Рикшу. — Он махнул рукой на двухколёсную тачку, в которой, кстати, оказывается, были ещё коробки и плетёнки. Так-так-так, а вот это уже интереснее.

— Не запрыгну, убегать не собираюсь, — честно обозначила свои намерения. Ёси вздохнул от облегчения, а я добавила: — Но хочу получить от тебя некоторые ответы на вопросы.

— Какие вопросы? — Он проворно поднялся и теперь косился с подозрением.

— Ты кто такой?

— Ёси, — повторил он… как для умственно отсталой.

Я поморщилась. Блин, ну не это я имела в виду. Неужели непонятно?

— Что ты здесь делаешь?

— А-а-а, в замке Харакуне Лорда Чернильных Небес?

«Наконец-то до него дошло!»

— Да-да, — торопливо закивала. — В замке Хара… Хаку… В замке, короче.

— Я посыльный, доставляю еду и прочие вещи, которые изготавливают в Снежных Вершинах. В Харакун у меня обязанность привозить еду раз в неделю, и непременно чтобы было мясо.

На последних словах плечи Ёси поникли, а я вдруг присмотрелась к выставленным корзинкам на ступеньках. Что тут у нас? Открыла одну, затем другую, третью. Овощи, рыба, кальмары, мешок с крупой и две корзины с зайчатиной. О, да жить-то тут, оказывается, можно, если знать, откуда еда берётся!

— А почему мяса так мало? — машинально спросила. Я понятия не имела, сколько его должно быть по договору, но в пропорциях ко всему объёму продовольствия его действительно показалось не очень много.

— Охотники не справляются, говорят, крупная дичь уходит глубоко за перевал.

— А-а-а. — Я с умным видом покивала и вновь посмотрела на телегу. — А что там у тебя ещё есть?

— Да ничего особенного, я на рынок после замка Харакуна иду. У меня осталась корзина с травами от монахов, курительные листья по заказу нескольких господ, камни силы для кузнецов, три свёртка тканей для сестёр и наконечники для стрел…

— Стой-стой. — Я остановила перечисления Ёси и подошла к телеге поближе.

Страшно хотелось запрыгнуть внутрь и порыться в местных сокровищах, но я дала слово мальцу, что не стану забираться в рикшу. Еда — это хорошо, но если у парня есть что-то полезное, то это непременно надо взять. Если он приходит всего раз в неделю, важно не упустить шанс.

«Камни силы для кузнецов».

В голове что-то щёлкало и щёлкало, как у бракованного автомата, я пыталась сообразить, что это может быть, и попросила:

— А покажешь поближе?

— Сейчас.

Парень запрыгнул на деревянную часть рикши и пододвинул мешок с разноцветным серо-бело-коричневым содержимым. Я хмыкнула.

— А зачем это надо кузнецам?

— Ну как же! — растерялся Ёси. — Это же камни силы!

Я не удержалась, чтобы мысленно вставить слово «мужской». Вспомнилось, как однажды я путешествовала в Азию и там любого сушеного таракана или прочую совершенно невзрачную вещь обзывали «Вещью Мужской Силы» и… ставили ценник втридорога. Чистой воды маркетинг, но люди-то берут охотнее.

— Из них точильные камни делают, — внезапно сказал Ёси, даже не догадываясь, о чём я только что думала.

— Точильные камни? — разочарованно протянула я, и тут вспышкой озарило, что это может быть кремень. А кремень — это огонь… Определённо, вещь нужная: как включаются местные печи, я так и не разобралась, а ничего похожего на спички или электроподжиг не нашла. — Ёси, а ты не знаешь, от них пламя, если потереть, бывает?

— Пламя? — Мальчишка задумчиво почесал затылок, от чего короткие каштановые вихры заходили ходуном. — Не зна-а-аю, — протянул он. — Но могу спросить у наших.

— Не-не, просто дай мне несколько штук, я сама попробую.

Парень, не колеблясь, зачерпнул ладонью горсть камней и протянул мне. Когда я аккуратно забрала их, то увидела под свертком ткани блеснувшее на солнечном свету лезвие.

— А это у тебя ножи, что ли?

Сразу вспомнилось, в каком ужасном состоянии кухня. Сомнительно, чтобы на ней кто-то готовил, но ведь я есть хочу! Если кабачки ещё можно откусывать, то с мясом что делать?

— Ножи. Кухонные, — подтвердил Ёси, после чего потянулся к месту, где они лежали, и… закрыл их тканью!

— Погоди, дай хоть один, я обязательно тебе чем-нибудь отплачу! — взмолилась я, стоило представить, что посыльный придёт сюда со своей рикшей нескоро. Семь дней сидеть на сырых фруктах и овощах и на том, что можно приготовить без ножа… Ну, такое себе удовольствие.

— Не отдам, даже не проси, Лорен, — внезапно заявил Ёси, сверкнул глазами, спрыгнул с телеги и решительно взялся за длинные деревянные ручки рикши. — Прости, я бы хотел тебе помочь, но ножи не отдам.

— Почему? — опешила я. — Они такие дорогие? Может, самый-самый простой отдашь? Ёси, у меня сейчас денег при себе нет, но я уверена…

— Нет, не поэтому. — Парень посмотрел на меня из-под густых тёмных бровей и нахмурился. — Ты красивая, Лорен, оно и понятно, почему тебя в жертву Лорду Чернильных Небес принесли. Но ты должна смириться со своей участью, в конце концов, благодаря тебе всё предгорье целый год будет спать в тишине и спокойствии, дракон будет удовлетворён…

— Что-о-о?!

— А то. Это твоя Судьба! Ты должна ей покориться. — Ёси высоко вскинул подбородок, а его глаза запальчиво вспыхнули. — Я вначале грешным делом подумал, что ты сбежать из Харакуна захотела, а оказывается, ты вынашиваешь планы убийства Лорда. Плохо это, Лорен, очень плохо. Природа наградила тебя прекрасной внешностью, — он снова посмотрел на мои коленки и покраснел, — но то, что ты задумала, — это низость.

С этими словами, не прощаясь, парнишка дёрнулся и повернул рикшу в сторону леса. Ещё один рывок — и массивные, обитые железом колеса со скрипом повернулись. Ёси побрёл прочь от замка, а я так и осталась стоять с камнями в руках на лестнице среди мешков с провизией и возмущённо хватать ртом воздух.

Не, вы видели?! Значит, как приносить невинных девушек в жертву — так это нормально, а как девушка решает самозащитой заняться — так всё? Фу-фу-фу, мерзость и низость?! Да я поесть хотела! Мне нож нужен для еды!

Под голодные звуки желудка, пыхтя и злясь на Ёси, я резво перетащила все мешки на кухню замка, подумав про себя, что портье, или кто тут исполняет роль носильщиков, надо бы сделать выговор — если бы не я, то еда, между прочим, могла бы и испортиться! Особенно мясо. Вон солнышко уже высоко в небе и припекает, если долго стоять на одном месте.

Всё на той же злости я принялась разбираться с печью. Что взять в качестве топлива, долго не размышляла — так как дров нигде не обнаружила, вышла в сад и сломала первое попавшееся засохшее деревце. Согласна, не очень этично по отношению к хозяевам, но растение, во-первых, все равно умерло, а во-вторых, пока я ломала его, никто не подошёл и замечания не сделал. Дальше я откопала всё на той же кухне стеклянные тары с разнообразной жидкостью и, найдя масло на запах, щедро полила им ветки.

Разжечь огонь с помощью кремня оказалось не так просто, как звучало на словах: то искра не высекалась, то кора быстро сгорала, а веток не хватало, — но с горем пополам удалось и это. Откинув со вспотевшего лба влажную прядку волос, я принялась тормошить запасы провизии и выяснять, чем же могу сегодня позавтракать, хотя, судя по положению солнца на небе, вернее было бы сказать «пообедать». Мясо и рыбу я отбросила сразу — свежевать и готовить долго. Чтобы они не испортились, я сложила их в ведро и поставила в прохладную комнату, которую обнаружила рядом с кухней. Никаких энергетических батончиков, йогуртов, печенек или бананов в мешках от Ёси тоже не обнаружилось, а рис и гречка мне показались неинтересными, зато яйца привлекли внимание.

А сделаю-ка я яичницу с овощами!

Я потёрла ладони в предвкушении вкусного завтрака, нашла более-менее сносную сковороду, кое-как отмыла в раковине и задумалась: яйца-то разобью, а овощи как? Вприкуску? Нож надо всё же раздобыть. И тут мне пришла в голову великолепная идея! Ну конечно же! В одном из залов с коллекциями всякой всячины было множество мечей. Недолго думая я рванула туда, как я запомнила, хранились красивые изогнутые лезвия, схватила клинок, что был почище — под чехлом и прозрачной перевернутой вазой-колбой, — и вернулась на кухню. Ветки выкорчеванного наспех дерева уже прогорали, так что пришлось сбегать в сад снова за импровизированными дровами.

Среди привезённых Ёси овощей помидоров не было, спаржу я не любила, зато огурец, брокколи и кабачок кое-как почистила и кинула в сковороду к яйцам. К финальному блюду добавила ломтики авокадо. Когда я наконец поела, накатило такое блаженство, что захотелось лечь и ничего не делать. Собственно, я и села на ближайший стул, с удовольствием наслаждаясь ощущением сытости, как в голову пришла пугающая мысль: «А где тот инвалид, что вчера показал мне комнату? Вдруг никто о нём не заботится, а он застрял где-то голодный и не может позвать на помощь?»

Глава 3. Рэйден Аккрийский

Лорен

Я нашла покои инвалида методом исключения на четвертом этаже — единственном, где ещё до сих пор не бывала. Характерные полосы-вмятины от колёс кресла на паркете указали комнаты, где жил вчерашний знакомый. Соблюдая правила приличий, я постучалась разок-другой, крикнула: «Есть кто-нибудь?» — но, не дождавшись ответа, в итоге толкнула створки в разные стороны.

На шикарной деревянной кровати с резным изголовьем в многослойных одеждах в беспокойном сне ворочался мужчина. Во время сна его длинные волосы цвета воронова крыла спутались, на висках выступили капли пота, а один из верхних искусно расшитых халатов заметно перекосился, утягивая за собой нижние. Вчера, видя его в коляске, я была уверена, что передо мной пожилой человек или вовсе старик, а сейчас с изумлением рассматривала красивое породистое лицо молодого мужчины.

Как я вообще могла принять его за старика?!

Да, под глазами незнакомца залегли густые серые тени — очевидно, от переутомления, — но при этом мужчина был красив какой-то фантастической красотой, но не рафинированно-журнальной, а цельной, экзотической и очень сбалансированной. Мягкий миндалевидный разрез глаз уравновешивал прямой нос, густые и пушистые ресницы гармонично сочетались с резким разлётом высоких бровей и острым кадыком. Что-то подсказывало, что мужчин с подобной внешностью я ещё никогда не встречала. Мурашки побежали по коже.

Разворот плеч спящего намекал на отличную физическую подготовку, и тут же вспомнилось, как он бодро крутил колеса инвалидного кресла — для такой скорости надо иметь недюжинную силу.

А ещё узкая талия и ноги…

Сейчас, когда незнакомец, вытянувшись, лежал на матрасе, я по достоинству оценила его рост и эти самые ноги: длинные, утончённо элегантные, безупречные. Дорогая ткань штанов достаточно плотно облегала их и давала чёткий контур мускулатуры и высоких икр. Такие я видела лишь у балетмейстеров. Идеальные пропорции мужской фигуры дополняли узкие лодыжки и совершенный подъём стопы.