Непобедимый

Может быть, тоже переселились в чье-то тело? Интересно, могу ли я встретиться с ними в чужом обличьи? А не может ли быть такое, что все люди, погибшие насильственной смертью, попадают в другие тела, но просто молчат и не говорят об этом?

— Эй, юнга, подъем! Там, на палубе! Очнись, старик! — Боря опять толкнул меня в бок. — Ты заснул, что ли? На ходу прям. Мы уже пришли.

Мы и впрямь стояли перед дверью в зал. Медная табличка на коричневой деревянной поверхности гласила, что тут находится секция борьбы. Изнутри доносились шлепки падения тел на ковры, свистки и крики тренеров.

Боря открыл дверь и пропустил меня внутрь, шутливо поклонившись.

— Прошу вас, сэр.

Шум сразу стал громче, ворвался в уши. Ну что же, это то, что я обожал в прошлой жизни. Скрип и топот борцовок по матам, резкие выдохи во время бросков, мелькание тел в воздухе, пятна пота на коврах, терпкие запахи, всеобщую атмосферу упорного труда и самоотдачи. Я поклонился в ответ:

— Только после вас, сэр.

Боря улыбнулся и пропихнул меня вперед.

— Давай, проходи, хватит уже церемоний.

Первым делом мы подошли к тренеру. Тот как раз наблюдал за схваткой двух здоровенных борцов, держащих друг друга за рукава самбовок и безуспешно пытавшихся зацепить противника за ноги подсечкой.

— Ларионов, ну что ты машешь, как корова копытом! — кричал он. — Работай, работай, ты заснул, что ли?

Он сердито повернулся, заметил нас и тут же подошел. Наклонился ко мне, осмотрел, пощупал правое плечо, недовольно пробормотал: «Ну конечно, мышц нет, а туда же, полез в секцию» и спросил:

— Ну, что там?

Я заметил зеркала в дальнем углу стены и решил подойти к ним. Но пока что столбом стоял на месте, а за меня ответил Боря:

— Все в порядке, Олег Степанович. Небольшой ушиб. Уже разобрались.

Тренер осмотрел меня с ног до головы.

— Ладно, иди, посиди на скамейке до конца тренировки. Но все равно, теперь допущу только со справкой от врача. А ты, Квасцов, давай, быстро на ковер. Хватит прохлаждаться.

Боря побежал переобувать кеды на борцовки, а я отправился к зеркалам. Прошел мимо самбистов, не обращающих на меня внимание и добрался до половины зала, где тренировались борцы. Те и подавно не видели меня. Отрабатывали обвив ноги и подхват с переворотом.

Я прошел мимо низкорослого тренера-крепыша, с широкими железобетонными плечами и длинными руками. Он кричал на ученика:

— Давай, Царев, двигай корпусом и задницей! Еще, не надо только руками! Ты так ничего не сделаешь! Может, лучше тогда на балет пойдешь? Там тебе самое место!

Я приблизился к зеркалам, высотой два метра, себя можно увидеть в полный рост. Стыки между зеркалами совсем незаметные. Но сейчас я больше смотрел на себя.

Так вот ты какой, Виктор Аркадьевич Волков. Крепкий парень выше среднего роста, весом чуть больше семьдесят кг, с темной шевелюрой и большими темно-зелеными округлыми глазами.

Сложен неплохо, хотя плечи не мешало бы увеличить, да и живот дряблый. Подбородок упрямо выпячен вперед. Под глазом синяк, уже начавший желтеть.

Самое главное, что я теперь здоров и не хромаю. Я могу быстро двигаться крепко хватать противника. Я могу заниматься самбо.

Стоя перед зеркалом, я слегка улыбнулся. Но долго задерживаться не стал. Отправился обратно, собираясь посмотреть, как будут тренироваться ученики Степаныча. Прошел мимо косящихся на меня борцов и пробрался между матами к скамеечке под большими окнами, огороженными ячеистой сетью из белых нитей.

— Эй, там, на галерке! — зычно закричал мне Степаныч. Хоть и тощий, но голос у него поставленный. Командный и звучный. — Мы кеды вон там снимаем вообще-то!

Он указал в сторону, где перед коврами на полу вразнобой лежали шлепанцы и синие и красные кеды с четко обозначенным швом. На белых шнурках металлические наконечники. Некоторые кеды валялись на боку и с внутренней стороны, где щиколотка, виднелись круглые нашивки в виде мяча.

Все кеды казались похожими друг на друга, словно близнецы, интересно, как владельцы разбирались, где чьи. Еще я разглядел китайские кеды «Два мяча», принадлежащие какому-то счастливчику. Потому что достать их нелегко.

Тоже синие с зеленоватой подошвой и белыми мыском и шнурками. С внутренней стороны эмблема с двумя мячами, футбольным и баскетбольным. Тоже раритет в двадцать первом веке, а сейчас, глядите-ка, валяются просто так.

— Сейчас! — ответил я и побежал снимать кеды. Хотя зачем мне это надо, я ведь все равно не мог участвовать в тренировке.

Скинул кеды, остался босиком и вернулся назад. Уселся на скрипучую скамеечку и смотрел, как проходит тренировка. Снова огляделся по сторонам, во второй раз осматривая помещение. Когда я видел зал после перемещения в это тело, то не обратил внимания на кое-какие мелочи.

Сам стадион и прилегающие здания к нему относительно новые. Открылись в 1969 году и видно, что еще в отличном состоянии.

Неподалеку от потолка к полу тянулись три гимнастических каната, рядом покачивались два кольца. Над входной дверью, ведущей в коридор, висели круглые настенные часы марки «Янтарь». Мы как раз недавно пришли через эту дверь.

Рядом стояли шкафы для хранения манекенов, пирамидкой сложены кожаные набивные мячи, а к стене прислонены штук пять шестов. В пяти шагах от двери стояли напольные платформенные весы ВП-150. Конечно же, механические. Я уже и забыл о таких, привык к электронным.

Окрашены в белый свет. Чтобы взвесить, надо встать на платформу пятьдесят на тридцать сантиметров и передвигать туда-сюда гирьки на стойке со шкалами, пока указатели не демонстрировали равновесие.

Впрочем, долго головой вертеть не удалось. Степаныч продолжал вести занятие.

Обычно занятие проводится полтора-два часа. Сначала, само собой, разминка, бег по кругу, прыжки на скакалке, вращения руками и ногами. Надо размять каждую часть тела, особенно зимой, чтобы дать приток крови.

Считается, что разминка прошла хорошо, если сердце учеников после этого бьется со скоростью сто тридцать — сто пятьдесят ударов в минуту. А через пару минут сердечный ритм уже приходит в норму. Вот тогда можно приступать к основной части.

В это время ученики повторяют и отрабатывают приемы, изучают технику и тактику, работают в схватках. Сейчас Степаныч показывал, как делать «мельницу». Сейчас тут, как я понял, есть как новички, так и опытные спортсмены. Но все равно ученики столпились вокруг тренера и смотрели, как он объясняет.

— Смотрите, партнер напирает на вас из прямой стойки, — Степаныч встал перед мощным низкорослым парнем, похожим на бульдога. — Вы хватаете левой рукой рукав у его плеча. Плечо правой руки партнера! Звеньев, слушай меня, потом будешь спрашивать двадцать раз! Теперь делаем рывок на себя и вверх! Вот так! Ногу ближе к противнику. Согнутую ногу, чтобы сразу понизить центр тяжести. Теперь…

Он показывал все, о чем говорил. Схватил парня, чуть согнулся и медленно наклонился.

— Правой рукой захватываем изнутри правое бедро партнера, вот так! А потом подкиньте его туловище плечами вверх. Видите? Вот, мы упираемся в него, заставляем терять равновесие. Ноги чуть приподнимаем и забрасываем вправо. Держим все время плотно, поняли⁈ Теперь, когда ноги отошли, подбрасываем их еще выше. Правым плечом и рукой, вверх. Одновременно отступаете левой ногой назад. Левой рукой за правую руку на себя! Переворачиваете и бросаете всей спиной на ковер. Это и называется «мельница». Почему? А потому что вращение ног и рук партнера напоминает вращение лопастей ветряной мельницы.

Степаныч наклонился и схватил правой рукой парня за ноги, приподнял на плечи, как бычка, продолжая объяснять и быстро крутанул в воздухе. Ноги парня мелькнули в воздухе, он перевернулся на спину и упал на ковер.

При падении успел сгруппироваться, выставил руку для страховки. Шлепнулся аккуратно и ловко. Тут же вскочил и снова встал перед тренером. Степаныч опять взял его за руку.

— Так, для самых умных, показываю еще раз! Звеньев, слушай сюда, зараза, а не смотри по сторонам. Потом будешь говорить, покажите еще раз. Вот, смотрим! Левой ладонью хватаем рукав у плеча!

Он опять показал прием, только на этот раз еще медленнее. Насколько я помню, все это именно так и делается. Мы сейчас находимся в середине занятия. Это основная часть.

Потом отработка приема в парах. И так изучение еще нескольких приемов. В конце любимая моя часть — вольные схватки.

— Так, теперь разбились по парам, работаем! — Степаныч отпустил многострадального крепыша. — Давайте, все работают в парах.

Я с завистью смотрел, как парни разбились на двойки и начали потихоньку отрабатывать движение. Те, что поопытнее, сразу приноровились и кидали партнеров так же ловко, как и Степаныч. Тренер, кстати, как я заметил, знал свое дело.

Боря выше меня на полголовы и тяжелее на двадцать кило, он работал с другим здоровяком. Сразу видно, что тот уже давно занимается.

Высокий, лет тридцати, с пузиком, с длинными руками и ногами, медлительный, но при его габаритах это не проблема. Голова лысая, нос картошкой, глубоко запавшие глаза непонятного цвета. Он просто стоял на месте, а Борька пытался его опрокинуть «мельницей».

Какой там. Кстати, обычно вначале прием отрабатывают без сопротивления. Чтобы новичок понял технику и осознал прием. Но Боря, видимо, до этого не работал «мельницей», а если и работал, то с партнерами полегче.

Вообщем, здоровяк слегка напрягся и не позволял вывести себя из равновесия. Оставался при этом в прямой стойке, ноги на одном уровне, ни одна не отставлена назад для сохранения устойчивости.

Но как Боря не пыжился, ему не удавалось поднять партнера на плечи. Тот стоял в высокой стойке, но еле заметными движениями корпуса уходил назад, не давая Боре взять себя за плечи.

Потом и вовсе нагнулся навстречу, протянул левую руку вперед и накрыл моего приятеля сверху. Забрал спину, как говорится. Навалился всем весом и распластал Борьку на ковре.

Степаныч в это время ругал другого ученика за невнимательность и поэтому не видел шалостей здоровяка. Борька вскочил и снова попытался атаковать противника по правилам. Но не получилось, слишком торопился. Поэтому он даже припал на одно колено и его партнер просто толкнул Борю вниз и тот опрокинулся на спину.

— Ну ты даешь, как лягушка прям, — засмеялся здоровяк. — Ну, давай, надо работать, а не валяться на ковре.

Вообще-то, такое поведение обычно исключено. Остальные ученики вроде бы работали хорошо, с уважением к соперникам. У всех прием получался, вот только Борьке попался вредный партнер.

Мой приятель не успел подняться, как Степаныч заподозрил неладное. Быстро обернулся и увидел, что Боря валяется, на матах, в то время как должно быть наоборот.

— Эй, там, на палубе, что такое? — гневно закричал он. — Квасцов, ты чего разлегся? Хочешь валяться, езжай на сеновал в деревню, с доярками кувыркайся! А мне здесь работать надо!

Боря быстро вскочил и опять принял стойку. Попытался взять партнера на плечи и опять не смог. Степаныч понял, в чем дело.

— Так, Звеньев, опять твои шуточки! — зарычал он. — Ну-ка, хватит сопротивляться! Сначала без сопротивления! Сколько раз тебе можно повторять?

Ага, так это и есть тот самый Звеньев. Самый непослушный в группе, это его все время осаживал тренер. Видимо, знал, что за ним нужно присматривать.

— А ну, быстро марш в… — тренер сердито нахмурил брови.

В это время дверь подсобки открылась, оттуда выглянул широкоплечий мужик, видимо, тоже тренер, потому что в трико и белой футболке и закричал:

— Степаныч, иди сюда, из Центрального совета звонят! Срочно надо!

Тренер умолк на полуслове. Погрозил здоровяку пальцем и отправился в подсобку. Борька опять остался один на один с вредным Звеньевым. Тот ухмыльнулся.

— Ну, давай, работай дальше.

Я не стал дожидаться новых попыток Борьки сделать «мельницу». Встал, подошел ближе, взойдя на маты босиком и сказал:

— А давай я попробую.

Глава 4

Ноги вверх

Здоровяк Звеньев скептически оглядел меня с головы до ног и криво усмехнулся. Губы тонкие, змеиные. Возле левого уголка родинка. В центре родинки закольцованный волосок.

Ну, ясно. Держит меня за желторотого новичка. Коим я по факту и являюсь, вообще-то. Я уже и так показал себя не самым лучшим образом. Так что, в понимании этого Топтыгина, я вообще легкая добыча. Осталось только взять эту добычу и расправиться окончательно.

Ну что же. Поглядим, что я смогу сделать против этой горы жира и мышц. У меня сейчас нет задачи выиграть в вольной схватке. Надо просто правильно сделать «мельницу».

Это само по себе достижение. Если сделать ее против Звеньева. Тот продолжал стоять с кривой ухмылкой. Руки упер в округлые бока.

— Я же тебе окончательно шею сломаю, — заметил он. Значит, соображает. Хорошо, что мозги еще не окончательно заплыли жиром. Хоть чуток думает наперед. Хотя бы на пару ходов. — Что тренер скажет? Хотя, постараюсь осторожнее. Чтобы ты не заплакал. Не побежал к мамочке.

Боря, к его чести, попытался меня спасти. Встал рядом, помотал головой. По правым виску и слегка небритой щеке текли струйки пота. Волосы на лбу тоже намокли от пота и слиплись.

— Куда ты лезешь, Витек? — спросил он. Он наклонился и упер ладони в колени. Задницу выпятил назад. — Не надо рисковать. Я тебе только что чуть хребет не сломал. А этот зверь так вообще позвоночник выдернет.

В группе человек двадцать учеников. Вообще-то, это слегка перебор. По стандарту должно быть не больше пятнадцати.

Пока тренер ушел, все продолжали работать прием. Чуть ли не со свистом крутили партнеров в воздухе. Затем с глухим стуком шлепали о маты.

Но две пары рядом услышали нас. Остановились передохнуть. Встали, тяжело дыша. Трое в синих самбовках и черных носках и синих борцовках, а один в красной форме и обуви.

С интересом прислушивались к нашему разговору. Пока что не вмешивались. Выжидающе молчали. Руки тоже уперли в бока. От тяжкого дыхания вздымалась грудь под курткой.

— Вот-вот, послушай своего приятеля, — посоветовал Звеньев. Он так и стоял, пренебрежительно глядя на меня. Почесал толстую щеку. — В кои-то веки он говорит верно.

Я огляделся. Подошел еще ближе и выставил левую ногу вперед. Туловище слегка наклонил, руки выставил вперед, готовые схватить партнера, как клешни краба. Кивнул Звеньеву.

— Ну, мы будем трепать языком или работать?

Звеньев нахмурился, а наблюдавшие за нами самбисты усмехнулись. Один мазнул большим пальцем по носу и заметил:

— А новичок рвется в бой. Ты это, Саша, поосторожнее с ним. Не зашиби.

Звеньев мрачно кивнул и подошел ближе. Руки опустил вдоль корпуса. Ноги на уровне плеч, ни одну не выставил вперед. Уверен в себе, думает, что крепче скалы.

Стойки в самбо — это как азбука в школе. Крепко стоять на ногах в самбо жизненно важно. Это не значит, что борец должен стоять, как вкопанный.

Наоборот, он должен двигаться. Маневрировать на ковре. Управлять своим телом, делать комбинации. Сохранять равновесие, реагировать на действия противника, навязывать ритм поединка.

В самбо стойки делятся на три уровня. Положение ступней, туловища и присед.

В зависимости от того, как поставлены ступни, бывают фронтальная, левосторонняя и правосторонняя стойки. Если расстояние между ступнями небольшое, это узкая стойка. Обычная — если ноги на ширине плеч и широкая, если ступни шире плеч. В разных ситуациях фронтальная стойка, например, может быть узкой или широкой.

Вес тоже распределяется по-разному. В зависимости от положения ступней. Самбист может опираться на обе ноги. Или на одну. Стопа может быть вывернута наружу или смотреть внутрь.

Все это влияет на вес. А в борьбе найти центр тяжести самое главное. Если вывести человека из равновесия, с ним можно делать, что угодно.

Второй важный фактор — это наклон туловища. Он может быть вперед, назад и в стороны. Также корпус может быть повернут вправо или влево. Чаще всего стойка прямая в начале схватки. Потом быстро переходит в согнутую перед бросками.

Ну, и третий фактор — это уровень приседа. Он тоже бывает высокий — ноги в коленях выпрямлены. Средний, с согнутыми коленями. И низкий, когда ноги в коленях сильно согнуты. Почти присед.

Исходя из этих трех параметров, можно анализировать стойку самбиста. Например, в начале поединка борец выставил левую ногу вперед. Расстояние между ногами большое. Ноги выпрямлены. Корпус держит ровно. Это у нас левосторонняя, высокая и прямая стойка.

При этом, помимо нюансов стойки, надо обращать внимание на другие аспекты. На дыхание, на положение головы, на руки партнера. В общем, на массу нюансов.

У каждого самбиста есть любимая стойка. В ней он чувствует себя уверенно и привычно. Может быстро атаковать.

Вот и сейчас я встал в левостороннюю фронтальную стойку. Еще и в высокую.