Не оставляющий следа

Джим подкатил к Нибону и протянул ему лес своих рук.

— Придется пожать все, иначе обидится, — сказал Джордж.

Андрей с отвращением перещупал холодные крючки и молоточки Джима.

— Неприятно, что слепой.

— У него были глаза. Красные. Но перегорели лампочки, а мне недосуг вставить новые.

Нибон достал пачку с сигаретами и внезапно швырнул одну сигарету Джорджу.

— Лови, закуривай!

С быстротой молнии рука Джима перехватила ее.

— Благодарю. Бросил курить, — улыбаясь, сказал Джордж.

Нибон понимающе кивнул головой.

— Так в чем же заключаются твои научные новинки? — спросил Андрей.

— Для вас это, конечно, не новинки. Вскоре после твоего первого приезда на Зеленый Перевал сюда доставили кибернетическую машину из Управления логических резервов. Вот она.

Джордж махнул рукой, указывая вниз, где сквозь решетку поблескивали металлические перегородки стендов.

— Наверное, старье какое-нибудь? — небрежно заметил Андрей.

— Нет, почему же? Она отлично работает, — сказал Джордж, и Нибону показалось, что в его голосе прозвучала обида. — Эта машина мой единственный друг, больше чем друг. Она мой мозг и моя душа.

— Ну, ну, — с недоумением забормотал Андрей.

— Да, это, конечно, большое приобретение для Зеленого Перевала, — заметил Нибон.

— Еще бы. Ты же знаешь, сколько биологических проблем мне осталось в наследство от Марии. Дело не только в том, чтобы планета стала похожей на Землю. Она должна стать лучше Земли. Здесь нужно создать самые оптимальные условия для жизни человеческого организма. Мне приходится вести огромную работу по селекции растений. И вот в связи с этим… — Джордж немного подумал, — и многим другим у меня есть несколько вопросов, которые хотелось бы выяснить с вами.

— Давай, если мы сможем помочь.

— Видишь ли, — начал Джордж немного неуверенно, он казался смущенным, — мне иногда кажется, что я забыл или просто не знаю самых элементарных вещей в биологии. Вот, например, биологическое бессмертие… Все растения, выведенные мной и Марией, погибнут, но потомки этих растений дадут жизнь новым поколениям и так далее. Но для такого бессмертия всегда нужны два растения или хотя бы два цветка, мужской и женский, но всегда два, понимаешь. Две природы, два пола, одним словом, две какие-то противоположности, слияние которых рождает новую сущность. Ну, а если существует одна сторона, один пол, как ему обеспечить свое бессмертие?

Нибон молча пристально рассматривал Джорджа, Андрей удивленно поднял брови.

— Ведь существует вегетативное размножение, когда каждая часть организма может послужить зародышем будущего растения, — сказал он. — Воткни черенок в почву, и вырастет нечто как две капли воды похожее на родителя. Конечно, вегетативное размножение не может продолжаться до бесконечности, так как наступает вырождение. Но возьмем, например, бесполое размножение микроорганизмов. Простое деление клетки приводит к практическому бессмертию всех простейших.

Джордж как-то всколыхнулся, беззвучно хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Андрею этот смех показался деланным. Нибон неподвижно наблюдал за хозяином Зеленой Планеты.

— Да, это все так. Действительно, деление, простое деление, ведет к бессмертию. Что это я, все перепутал. Правда, у меня другие были идеи, но все же…

Он умолк, словно окончательно сбившись с толку. И вдруг совершенно спокойно сказал:

— Пора завтракать, все нужное вы найдете в моей столовой.

«Он, кажется, нас выпроваживает», — с удивлением подумал Андрей.

— Ты пойдешь с нами?

— Нет, я сегодня на диете. И вообще, ребята, вы не обращайте на меня внимания. У меня много срочной работы, а вам нужно отдыхать. Будьте как дома.

— Слушай, Корин, — сказал Нибон, — подходя к Джорджу, — если мы тебе мешаем, скажи об этом прямо.

Он поднял руку и опустил ее на плечо Джорджа. Тот быстро уклонился от прикосновения и отошел к окну.

— Откровенно говоря, друзья, я не смогу уделить вам много внимания.

— В чем дело, Джордж?

— Я задумал и подготовил эксперимент, блестящий, невиданный еще эксперимент. Если он удастся, то имя Джорджа Корина загремит по всем планетам. Я не могу о нем рассказать. Пока это тайна. Эксперимент и для меня был тайной до сегодняшнего дня. Но вот ты, Андрей, сейчас произнес то слово, которого мне так давно недоставало, теперь я знаю, что надо делать. Я знаю, где мой путь!

— Пожалуй, пять лет одиночества действительно много. Даже на Зеленом Перевале, — уныло сказал Андрей, потягивая кофе. — Что ты там видишь?

Нибон стоял у окна. Он следил за башней Корина.

— Полчаса назад Корин со своим «автопауком» уехал на вездеходе к ракетодрому. Они оставили дверь в башню открытой, а я пошел и захлопнул ее…

— Зачем ты это сделал?

— Не знаю.

Нибон что-то знает или предчувствует. Хотя он всегда такой. Даже если он ничего не знает, он производит впечатление человека осведомленного. Когда он знает одну сотую, у него вид всезнайки. Если ему известна половина, он высокомерен, как энциклопедический словарь.

— Иди-ка сюда, — позвал Нибон, и Андрей увидел, как из вездехода легко выпорхнул Джордж, а за ним, цепляясь щупальцами за дверцы, сполз Джим. Робот был нагружен ящиками.

Джордж оцепенело остановился перед закрытыми дверьми башни. Джим сложил ящики и потянулся тонким длинным щупальцем к замку. Дверь распахнулась, и робот с урчанием вкатился в темный прямоугольный вырез. Джордж вошел следом.

— Ну и что?

— Ничего, — ответил Нибон и пожал плечами, — пойдем сейчас гулять в степь?

— С удовольствием!

Степь на Зеленом Перевале напоминала аккуратно подстриженный газон городского парка. Андрей бодро топтал упругую, как резина, зеленую травку.

— Первый признак психического расстройства — боязнь человеческого общества, стремление уйти от любого общения, — равнодушно говорил Нибон, шагавший впереди.

— Мне не верится.

— Второй признак — это мания грандиоза. Непрерывное ожидание величия, которое должно опуститься с небес для поощрения гениальных способностей.

— Мне не верится.

И вдруг они наткнулись на Джорджа.

Корин возник перед ними так внезапно, что Андрей едва подавил в себе восклицание. Как они могли его не заметить на этом плоском, как гладильная доска, поле?

Джордж стоял, слегка покачиваясь и вращая головой. Глаза его остановились на космонавтах, направляющихся к нему. Что-то похожее на смятение и растерянность отразилось на его лице. Он повернулся спиной и стал быстро удаляться.

— Джордж!

Корин молча ускорил шаг.

— Джордж, стой!

Корин вихрем мчался к башне.

— Погоди, Андрей, — спокойно сказал Нибон. — Посмотри, как он бежит.

— Как?

— Он не мнет травы. От него не остается следов. Он бежит по воздуху.

— Ты с ума сошел!

— Слишком много сумасшедших для такой маленькой планеты…

Корин скользил по траве. Ни одна травинка не колыхнулась под его ногами.

Андрей протер глаза:

— Я не любитель внеплановых чудес.

— И я тоже. Нужно переговорить с Джорджем начистоту. Эти мне еще бегущие по волнам, не оставляющие следа, обгоняющие время…

— Слушая, Ниб. Мне иногда кажется, что ты знаешь про Джорджа больше, чем я. Вернее, подозреваешь его в чем-то. Я не претендую на полную откровенность с твоей стороны, но все же…

— Могу тебя уверить, что мне ничего особенного не известно. Меня мучают разнообразные предположения, но я боюсь давать им волю.

— Какие?

— Видишь, вначале я попросту решил, что он свихнулся. Прыгает в окна, не помнит элементарных вещей по биологии, боится людей, боится действий и так далее. Но сейчас я ничего не понимаю. Сумасшедшие не бегают, как ангелы. Смотри, он исчез в своей башне.

— Как странно он проник в нее! — воскликнул Андрей. — Мне показалось, что он вошел, не открывая двери.

— То же самое мне показалось еще сегодня утром, — задумчиво сказал Нибон.

Когда они подошли к башне, дверь оказалась закрытой. Нибон ударил несколько раз по филенке, глухой звук загудел, поднимаясь вверх по зданию.

— Джордж!

Молчание.

— Джордж! Корин!

Никого.

Они вернулись в свой домик, обозленные и разочарованные. Сидя в спальне Андрея, пытались проанализировать положение. Много горячих и страстных слов было произнесено, но все по-прежнему оставалось загадкой. Нибон разделил странности Джорджа на две группы — физические, видимые и логические, умственные. Первые казались ему неоспоримыми, в существовании вторых он сомневался. Андрею, наоборот, многое в поведении Джорджа не казалось странным, но способ его рассуждении вызывал опасения. И главное, этот Джордж чем-то неуловимым отличался от того Джорджа, которого знал Андрей.

— Чем? — допытывался Нибон.

— Не знаю, не знаю, — говорил Андрей, — но это не тот Джордж, которого я знал.

Какое-то движение в комнате заставило их замолчать. В дверях стоял Джордж. Он прошелся мягкими бесшумными шагами и сел напротив Нибона. Какая знакомая, привычная поза! Ноги крестом, руки на коленях. Андрей с жадностью всматривался в его лицо. Нибон со свирепым сопением тянул воздух сквозь раздувшиеся ноздри.

— Джо, нам нужно объясниться, — сказал Андрей.

Джордж молча рассматривал их, потом страдальчески свел брови на лбу.

— Да, я знаю, я должен многое вам объяснить, но не могу этого сделать до конца. Поэтому прежде всего я хочу, чтобы вы не задавали мне лишних вопросов. Все, что смогу, я скажу. Но не больше. Вы видите перед собой не того Джорджа, которого ты знал, Андрей. Я — Джордж и не Джордж. Я сохраняю его телесную видимость, но несу в себе более высокое качественное состояние материи. Джордж — ниже, я — идеальнее его, и поэтому намного выше. Соотношение между мной и Джорджем — это соотношение между мозгом человека и обезьяны.

— Что ты этим хочешь сказать?

Андрей вскочил со своего места.

Молниеносное движение, и Джордж выскользнул из спальни. Когда Андрей влетел в столовую, она была пуста.

— Наверное, он действительно намного выше прежнего Джорджа, — сказал Нибон, входя следом, — он способен исчезнуть из комнаты, где заперты окна и двери.

— Это наваждение какое-то, — возбужденно говорил Андрей, — ну, я понимаю, чудовища на чужих планетах, но это ведь свой, земной человек.

— Пожалуй, он уже не земной, а небесный. В нем так мало материального…

— То есть как?

— Мне просто кажется, что человек из мяса и костей не может двигаться так быстро.

— Ты думаешь…

— Ничего, пока ровно ничего. Мне только кажется, что ты напрасно его спугнул.

Андрей курил сигарету за сигаретой. Он нервничал и был очень раздражен.

— Все дело в башне, — сказал он. — Ты знаешь, что я сделаю? Я пойду туда, выбью дверь, возьму Джорджа за глотку, и заставлю его рассказать все, как есть.

— Если его вообще можно взять рукой за глотку, — в раздумье ответил Нибон, — в чем я сомневаюсь. И еще — тон Джорджа не внушает мне особенного доверия. Неизвестно, какая опасность ожидает нас при следующей встрече с Джорджем. Нужно быть осмотрительными.

— Нет, пойдем сейчас. Откладывать нельзя. Я думаю, что здесь, на этой планете, произошло какое-то несчастье… Нужно разобраться. Здесь что-то не то. Надо действовать.

Когда они вышли из домика, было темно. Сгустившиеся черные тени скользили по горизонту. Башня Корина с освещенными изнутри окнами казалась зловеще таинственной. Тяжелое предчувствие сдавило Андрею горло. Медленными шагами приблизились они к башне. К удивлению космонавтов, двери ее оказались открытыми. Нибон смело вдвинулся в яркую полосу света и прошел в здание. Андрей последовал за ним. В коридоре горели яркие лампы, лифт был пуст.