Помоги проекту - поделись книгой:
Ираида Васильевна:
– Дом стоит на вневедомственной охране.
Семен Львович:
– Это упрощает дело, можно будет просто переоформить договор. А вот и нотариус!
Входят две немолодые женщины в сопровождении Андрея, высокого сутулого молодого человека в очках. Ираида Васильевна разглядывает женщин с тревогой, вопросительно оглядывается на семена Львовича. Тот успокоительно кивает, мол, сейчас разберемся. Андрей здоровается с Эвелиной, на них очки одинаковой формы. Молодые люди непроизвольно фыркают от смеха.
Семен Львович:
– Отлично, все в сборе. Предлагаю сразу приступить к официальной части. Полагаю, что это формальности, но как без них.
Проходит к столу, отодвигает стул, предлагая сесть нотариусу. Все тоже рассаживаются вокруг стола.
Нотариус :
– В моем распоряжении имеются следующие документы. Приказ Министерства культуры о принятии наследства народной артистки Борисовой Елены Всеволодовны в соответствии с неоднократно высказываемой устно волей покойной и заявление о принятии наследства дочерью Борисовой Елены Всеволодовны – Кириной Нины Петровны. Поскольку воля покойной о передаче имущества Министерству культуры не была зафиксирована письменно, приоритет имеет право дочери как наследницы первой очереди.
Все изумлены.
Ираида Васильевна (потрясенно):
– Но у Елены Всеволодовны не было детей!
Нина Петровна:
– Откуда вам это известно, вы, что, свечку держали?
Семен Львович (укоризненно Нине Петровне):
– Ну, почему всегда нужно доводить до скандала!
Ираида Васильевна в смятении смотрит на Аркадия Трофимовича.
Аркадий Трофимович ( решительно, слегка откашлявшись):
– Вы не разъясните, на каком основании вы признали данную особу дочерью Елены Всеволодовны?
Нотариус:
– Пожалуйста. Вот копия свидетельства о рождении Кириной Нины Петровны и копия письма из родильного дома города Камышина, где указано, что 5 августа 1957 года Борисова Елена Всеволодовна 1930 года рождения родила девочку, от которой письменно отказалась по семейным обстоятельствам. Отца назвать Борисова отказалась. При удочерении девочке дали имя Кирина Нина Петровна. Вот ее паспорт. Даты рождения совпадают во всех документах. Этих документов вполне достаточно для оформления вступления Кириной в права на наследуемое имущество.
Ираида Васильевна ( в смятении):
– Я познакомилась с Леночкой позже, но я хорошо ее знала, она никогда бы не отказалась от своей дочери. Тут какая-то ошибка!
Нина Петровна:
– Что вы заладили ошибка – ошибка. Это вам документы, тут никаких ошибок нет, и не может быть.
Ираида Васильевна (Аркадию Трофимовичу):
– Это правда?
Аркадий Трофимович:
– Да. При лишении родителей родительских прав имущественные права ребенка сохраняются, в том числе право на наследство.
Ираида Васильевна (Нине Петровне):
– Но вы же не откажитесь передать дом и земельный участок музею? У Леночки была превосходная квартира, вам будет вполне достаточно.
Нина Петровна:
– Ну, что мне достаточно, что нет, это не вам решать. Мамаша бросила меня в роддоме, чего ради я должна церемониться с ее музеем. Здесь участок полтора гектара, можно разделить на два, нет, даже на три или четыре. На деньги от продажи участков можно навести здесь порядок, вырубить эти дурацкие сосны, сделать бассейн, теннисный корт, построить новый дом, не то, что ваше старье с ветхим хламом.
Андрей (кричит):
– Вы этого не сделаете!
Нина Петровна:
– А кто мне помешает? Ты, парень, фильтруй базар.
Андрей:
– Если вы это сделаете, я вас убью!
Нина Петровна:
–Ха-ха! Мальчик, ну, какое тебе дело до старушечьего хлама. Тебе-то тут точно ничего не обломится.
Аркадий ( обращаясь больше к Ираиде Васильевна и Эвелине):
– Моя мама рано умерла и меня вырастила бабушка. Жизнь у нее была тяжелая, но она всегда была счастливой женщиной, потому, что больше всего на свете любит балет и была страстной поклонницей Елены Всеволодовны. Она не пропускала спектаклей с ее участием, по возможности ездила за ней на гастроли, собирала все буклеты, афишки, вырезки из газет и журналом. Да у нее дома целый музей! Когда она узнала, что я познакомился с Еленой Всеволодовной, и она хочет передать свой загородный дом музею, она просила меня помогать ей, чем смогу. Самой ей уже тяжело, она не выходит из дома.
Нина Петровна (Андрею):
– Распустил сопли, смотреть противно. Ах, бабулечка! Ах, балет! Ах, ах, ах. Скажи спасибо, что я не хочу связываться с полицией, а то привлекла бы тебя за угрозу убийства. Свидетелей здесь достаточно.
Аркадий Трофимович:
– Что ж, если вы не хотите связываться с полицией, то у меня есть весьма выгодное для вас предложение. Вы рвете на мелкие части письмо из камышинского роддома и свидетельство о рождении, с копиями которых ознакомил нас нотариус, а я избавляю вас от общения с полицейскими.
Нина Петровна:
– Больше ничего не хотите?
Аркадий Трофимович:
– Хочу. Хочу, чтобы, уходя отсюда, вы прихватили милейшего Семена Львовича. Не могу знать, кем он вам приходится, но подозреваю, что это ваш многострадальный супруг. Ему я предлагаю написать заявление об увольнении по собственному желанию.
Нина Петровна:
– Вы что, обалдели?
Аркадий Трофимович:
– Отнюдь. От кого еще вы могли узнать размеры участка Елены Всеволодовны, о планах по организации музея и о возможности разделения участка. Познакомившись с вашей своеобразной манерой разговаривать, можно не удивляться, как это раздражает вашего супруга. "Ну, почему ВСЕГДА нужно доводить до скандала!" – сказал он вам, по сценарию незнакомой женщине. Он прекрасно знал, что вы всегда так разговариваете.
Нина Петровна:
– И это все? Не густо. У вас небогатое воображение.
Аркадий Трофимович:
– Давайте попробуем немного добавить воображения. Семен Львович приезжает на дачу Елены Всеволодовны, незамеченный подходит к дому – это не трудно, дом утопает в зелени. Дверь кладовой открыта, как и сегодня. Он часто бывал здесь раньше и прекрасно знает уклад дома. В кладовой он срезает леску от удочки, которая стоит в углу с незапамятных времен, оставленная кем-то из рыбаков и никому не нужная. Нож для этого в кладовой имеется. Семен Львович натягивает леску на гвоздики над верхней ступенькой. А может быть, он просто положил удочку так, чтобы грузило зацепилось за один гвоздь, а другой стороной удочка прижимала леску, и срезал леску уже потом, когда его затея удалась. Живет он неподалеку, поэтому мог спокойно уехать домой. Возможно, он даже позвонил из дома, и ему никто не ответил. Тогда он едет на дачу еще раз. Увидев, что его затея удалась, он срезает леску и ставит удочку на место. Ему повезло, Елену Всеволодовну еще не обнаружили, и он мог спокойно уехать.
Семен Львович:
– Все это чудовищный бред и клевета. Вы еще за это ответите. У вас нет ни одного факта!
Аркадий Трофимович:
– А вот тут вы ошибаетесь. Один факт у меня есть. И он решающий. Вам, как директору театрального музея стыдно было допустить такой промах.
Семен Львович:
– О чем вы говорите?
Аркадий Трофимович (подходя к фотографии со сценой из балета Дон-Кихот):
– Обратите внимание на эту фотографию. Елена Борисова исполняет одну из сложнейших балетных партий – 32 фуэте с высоко поднятой ногой на открытии международного фестиваля молодежи и студентов летом 1957 года. В конце июля, если не ошибаюсь. За неделю до рождения Кириной Нины Петровны. Тогда, когда, по вашему мнению, она должна была находиться на девятом месяце беременности.
Немая сцена. Нина Петровна, Семен Львович и нотариус, пятясь покидают сцену.
ДЕЙСТВИЕ 3
Около злополучного крыльца стоят, прощаясь Ираида Васильевна, Аркадий Трофимович, Андрей и Эвелина.
Андрей (Эвелине):
– Я могу вас подвести. Поедете?
Эвелина:
– Только если мы перейдем на "ты".
Андрей смеется и, обнимая Эвелину за плечи, ведет ее к мотоциклу.
Ираида Васильевна:
– Обещанный дождь так и не пошел.
Андрей (оборачиваясь, будто вспомнил важное):
– Спасибо вам, Аркадий Трофимович. Не представляю, чтобы мы без вас делали. А все оказалось так очевидно, даже стыдно, что сами не заметили.
Аркадий Трофимович:
– Из-за мотоцикла я сначала чуть не заподозрил вас, Андрей. Он дает маневренность, не лишнюю в таком деле, как убийство. Прикинул вас на роль сына дражайшей мадам Кириной, никак не сходилось. Версия про мужа была тоже пальцем в небо, но оказалась прямым попаданием. Хорошей вам дороги.
Андрей и Эвелина уезжают.
Ираида Васильевна:
– Аркаша, ты был великолепен! Жаль только, что убийца и мошенник не понесет никакого наказания. Ты ведь сказал, что не станешь обращаться в полицию.
Аркадий Трофимович (поднимая бровь): – Но это не значит, что я не могу рассказать эту историю своим друзьям. А мой лучший друг – городской прокурор. Предоставим это решать ему.
Поделиться книгой: