Наномашина. Том 1

Поскольку утро только наступило, впереди был весь день. Ёун, который переживал, что загрузка займет гораздо больше времени, кивнул головой, дав разрешение.

[Изменения мышц и сосудов спровоцируют сильную боль, поэтому я ненадолго погружу тебя в сон].

– Будет больно?

[Да, сильно больно. Зафиксировано два миллиона триста пятьдесят тысяч случаев потери сознания от боли при изменении мышечных тканей].

– Давай попробуем без сна, – упрямо ответил Ёун после недолгих сомнений.

Нано озвучила предупреждение, поэтому была готова приступать к задаче без опасений и сожалений, которых она и не могла испытывать.

[Ты хочешь принять изменения, оставаясь в сознании?]

– Если не смогу терпеть, сможешь погрузить меня в сон? – колеблясь, пытался подготовить отступные пути Ёун. Вскоре он понял, насколько дальновидным был этот вопрос.

[Да. Приступаю к изменениям].

Парень почувствовал легкий зуд, когда шестьдесят четыре миллиарда восемьсот сорок миллионов наночастиц начали двигаться к мышцам.

– Тут не о чем было переживать…

Не успел Ёун договорить, как начались изменения в теле.

– А-а-а! – раздался душераздирающий крик. Донельзя напряженные мышцы стали выкручиваться, и невыносимая боль накрыла юношу. В текущих обстоятельствах кричать было нельзя, но и сдержаться было невозможно. Парень орал и метался по кровати как сумасшедший. Тогда Нано сказала:

[Запускаю режим сна].

Ёун тут же захрапел, пуская слюни.

Часть 2

Закончив с утренней тренировкой, мастер Чан направился в кухню и принялся готовить завтрак из продуктов, которые он заранее припас. А ведь когда-то этот мужчина не мог даже рис сварить. Но после того, как пять лет назад мама Ёуна умерла от отравленной пищи, Чан начал готовить каждый день. Он освоил все необходимые навыки довольно быстро и сейчас не уступал лучшим поварам в округе.

Обычно охранник готовил простой завтрак, но сейчас на столе были разложены свежая свиная вырезка и куриные яйца. Уже в полдень Ёун отправится в Академию, поэтому сегодня Чан особенно старался. Он позаботился о том, чтобы подопечный напоследок насладился любимой едой в спокойной домашней обстановке.

«Надеюсь, что с ним будет все в порядке и я когда-нибудь еще приготовлю ему вкусный завтрак». Внимательно осматривая аккуратно нарезанные алые куски мяса, Чан вдруг услышал негромкий, но отчетливый вскрик. Спальня Ёуна была рядом с кухней, поэтому даже тихие звуки оттуда были слышны. Встревоженный охранник отбросил нож и побежал в комнату принца. Распахнув дверь, мастер вбежал в комнату и увидел Ёуна, который без сознания с пеной у рта лежал на кровати, свесив ноги.

– Принц! – вскрикнув, пораженный Чан приблизился к парню и осмотрел его. Несмотря на пену, идущую изо рта, пульс был в полном порядке. Все это очень напоминало состояние, в котором пребывал юноша, когда охранник нашел его два дня назад.

«Не похоже, что он чем-то болен… Тогда что не так?» Недоумевающим взглядом Чан осмотрел комнату и заметил следы от ног, пробитые в полу. Охранник переложил парня на кровати так, чтобы он лежал удобно, и осторожно осмотрел деревянные доски.

«Не может быть…» Теряясь в догадках, Чан, следуя за цепочкой следов, повторил движения, которые должны были их оставить. Его глаза удивленно округлились. Отметины на полу явно остались после выполнения его собственных приемов с клинками. Оставить следы на деревянных досках не так-то просто, но если выполнять боевые стойки в полную силу, то можно пробить пол.

«Неужели принц самостоятельно изучал владение кинжалами…» Внезапное предположение поразило Чана. Подопечный не мог подсмотреть технику и изучить ее тайно в одиночку. Судя по широте размаха движений, которые угадывались по следам, оставивший их двигался точно так же, как Чан. А мастер потратил двадцать лет на тренировки. Чтобы сравняться с ним в этом искусстве, необходимо по меньшей мере несколько лет базовой подготовки, а потом еще годами оттачивать навыки.

«Даже если принц и наблюдал за мной, то у него было всего два года». За исключением ночи и утренних тренировок, Чан всегда был рядом с парнем. Получается, что Ёун мог подсматривать за мастером только по утрам. От этих размышлений по спине охранника пробежал холодок.

«Неужели он смог достичь моего уровня, всего лишь понаблюдав пару лет за тренировками, когда у меня на это ушло двадцать лет усердной работы…» Внезапно Чан почувствовал себя изнеможденным, в глазах предательски защипало. Для него Ёун всегда был тем, кого нужно было оберегать; сыном той, которая была очень дорога. А сейчас, обнаружив у парня невероятный скрытый потенциал, Чан испытывал противоречивые чувства.

Мастер еще раз осторожно протянул руку к принцу и проверил пульс.

«Ци почти нет. Видимо, он выучил только движения тела». Это можно считать хорошей новостью. Если бы стало известно, что Ёун умеет управлять внутренней энергией, это еще больше распалило бы ненависть злобных жен Патриарха. Чан лишь сожалел о том, что если бы он знал о талантах парня, сам бы показал ему основы боя.

«А я и не замечал, насколько он, оказывается, смышленый…» Задержав грустный взгляд на Ёуне, мастер развернулся и тихо вышел из комнаты.

Так прошло два часа.

[Изменение состояния мышц и связок завершено. Снимаю режим сна].

В мозг парня поступил электрический импульс, и тот очнулся. Последним, что он помнил, была жуткая боль во всем теле, поэтому Ёун захрипел, как только открыл глаза. Он тяжело дышал, на лбу блестел пот. Принцу ни в коем случае не хотелось снова это испытать. Ведь и обычные ноющие ощущения в мышцах после напряжения сложно терпеть, а боль от переделки самой структуры тканей настолько сильна, что просто не сойти с ума, пережив такое, – уже достижение.

– Ох… Я больше никогда не буду на такое соглашаться.

[Я тебя предупреждала, хозяин].

– Да, ты предупреждала.

Конечно, Ёун сам сделал выбор, проигнорировав слова Нано. Кое-как успокоив дыхание, парень встал с кровати, прошел на середину комнаты и встал в начальную стойку из техники владения кинжалами.

– Теперь же не будет ничего болеть, если я повторю движения Чана?

[Симуляция привела мышцы и связки в состояние, которое достигается двадцатью годами практики].

– Отлично!

После ответа Нано Ёун, не меняя позы, взял в руки кинжалы. Сила, с которой принц вращал руками, разительно отличалась от первой попытки. Каждым жестом он словно разрезал ветер, движения стали четкими и перетекали одно в другое без заминки. Парень сделал шаг из атакующей связки, и деревянные доски под ним громко затрещали. Движения стали гораздо мощнее, ведь новичок и тренированный боец выполняют приемы по-разному. Пораженный собственной силой, парень прекратил упражнения. Подвинув ногу, он увидел новый след на полу.

– Вот беда… – Ёун переживал, что будет, если мастер Чан заметит это. – Я не умею контролировать энергию, но уже могу оставить след на доске…

Парень очень удивился, однако на самом деле до мастерства ему было далеко. Высокий уровень в боевых искусствах достигается многократными тренировками, которые дают хорошую физическую форму. Она позволяет выполнять боевые приемы. Когда к ним добавляются дыхательные техники, с помощью которых в движения вкладывают ци, то воин обретает настоящую силу. Ёун заполучил натренированные мышцы и мог идеально скопировать движения из техники боя на кинжалах, но это все.

Не зная, что охранник уже видел след на полу, парень перепугался, когда в дверь постучали.

– Принц, я принес завтрак.

Это был мастер Чан. В панике Ёун попытался ногами стереть отпечаток, что оказалось невозможным. Тут дверь открылась, и охранник вошел в комнату.

– Принц?

– Ох, сегодня я особенно голодный!

Парень нервно подвинул стол от окна на середину комнаты. Чан хитро спросил:

– Разве вы не едите всегда возле окна?

– Я теперь долго не смогу поесть дома, поэтому сейчас хочу сесть прямо посередине моей комнаты.

Поведение парня было крайне подозрительным, но мастер молча поставил поднос с завтраком на стол. Решив, что на этот раз ему повезло, Ёун облегченно выдохнул и сел. Он радостно вскрикнул, увидев на столе любимые блюда: жареную свинину, пак-чой в соевом соусе и яичницу. Конечно, это не шло в сравнение с роскошными яствами, которыми питались наследники из шести кланов, но для юноши сегодняшний завтрак был настоящим пиром. Однако радость тут же сменилась грустью. Чан приготовил то, что нравится принцу, так как он сегодня уйдет в Академию, откуда может уже не вернуться. Паренек взял в руки палочки, но в уголках глаз проступили слезы, в горле запершило.

[Сильный эмоциональный всплеск стал причиной восходящего движения желудочного сока по пищеводу. Запускаю выделение слюны из желез. Пожалуйста, смешай пищу со слюной и проглоти, чтобы нормализовать движение желудочного сока].

– Прекрати нести чушь и помолчи!

[Перехожу во временный беззвучный режим].

Голос Нано стих, и Ёун проглотил первый кусок. Чан старался над его последним завтраком, поэтому нельзя оставить ни крошки. Когда на столе остались только пустые тарелки, молчавший все это время мастер заговорил:

– Когда вы… Когда вы изучили мою технику владения кинжалами? – Чан не смог сказать в сторону своего подопечного слово «украл», хотя согласно этике так и было.

– О чем это ты? – переспросил парень. Он так погрузился в переживания, что не сумел сдержать удивления от внезапного вопроса. Чан отодвинул стол и указал на след в полу. Охранник не мог утверждать, что это сделал принц, но отпечаток точно стал отчетливее. «Да, глаза мне не соврали», – мастер убедился, что такой след мог оставить только тот, кто овладел его стилем боя.

Пусть Ёуна не учили сражаться, но все же он вырос среди людей Школы Демона и знал основные запреты. Тот, кто крадет чужую технику, обречен на всеобщее презрение.

– Я… Это…

То, что юноша овладел техникой при помощи наномашины, никак не оправдывало его. Он отводил глаза, не в силах столкнуться с разочарованным взглядом мастера. Чан подошел к притихшему Ёуну, присел напротив, взглянул ему в прямо в глаза и мягко сказал:

– Молодец.

– Что?..

– Что поделать, раз уж вы выучились технике тайно. Я же служу вам. Если бы не клятва перед супругами Патриарха, то давно бы сам научил вас всему.

– Мастер Чан…

Парень ожидал услышать гневную тираду, а мастер его ласково похвалил. От услышанного наворачивались слезы. Охранник, который всегда опекал Ёуна, был для него большим отцом, чем родной.

Чан вытащил из-за пазухи небольшой листок бумаги, весь исписанный убористым почерком.

– Что это?

– Способ контроля ци в моей технике владения кинжалами.

– А зачем это мне?

– Я хотел бы рассказать вам об основах контроля за энергией, но в Академии объяснят гораздо лучше. Пока выучите мои приемы на будущее.

От такой заботы по правой щеке Ёуна потекла слеза. Когда мама умирала, он поклялся больше никогда не плакать и жил, стиснув зубы и не проронив слезинки. Однако в душе он оставался тонко чувствующим пареньком.

Видимо, пожалев юношу, Чан молча убрал со стола, взял поднос и пошел к двери. В проеме он замер и сказал:

– Сегодня еще можно поплакать. Но дальше вы должны быть сильным.

– Спасибо…

Ёун уже давно хотел поблагодарить Чана: еще со вчерашнего вечера, хотя вернее будет сказать, что и еще раньше.

Парень вытер слезы, успокоился, и больше его не тревожили сомнения и страх. Да, мамы больше нет, но всегда есть место, куда можно вернуться.

Время приближалось к полудню. Внутри крепости Школы Демона стало очень людно и шумно. Скоро должна начаться церемония открытия нового курса Академии. Абсолютно все дети из кланов Школы Демона в возрасте от четырнадцати до девятнадцати лет сегодня окажутся в ее стенах.

Часть 3

Демонический Путь включал в себя шесть основных кланов, стражей, а также сотни мелких кланов. Академия была создана для того, чтобы обучать молодое поколение Школы. Новый набор происходил раз в десять лет.

Так как в этот раз присутствовали дети Патриарха, этот курс прозвали Битвой за престол. Представители мелких кланов видели в этом возможность сблизиться с одним из наследников, заработав преимущества для своей семьи.

У входа в Академию собрались мальчики и девочки из множества боевых кланов Школы Демона. Их количество достигало почти тысячи. Однако тренировочное поле, расположенное сразу за воротами, было настолько огромным, что вмещало столько людей, и место еще оставалось.

Лица молодежи, заполонившей поле, были напряжены. Все предвкушали момент, когда перед ними предстанет главный человек в Школе – Патриарх. Представители обычных кланов имели шанс увидеть его только во время особых событий или турниров, поэтому волнение было совершенно естественным.

Вдруг над гудящей толпой раздался громкий звук.

– Смотри! Левый страж пришел!

– Раз он здесь, значит, скоро и Патриарх появится.

– Я впервые в жизни увижу его!

На трибуну позади поля с левой стороны взошел мужчина средних лет с длинными огненными волосами. Он оглядел толпу молодых людей и усмехнулся, подумав: «Дурни. Курс в этом году совсем плох. До них даже не дошло, что Академия может положить конец их жизням».

Этого красноволосого мужчину звали Ли Хвамён. Он был левым стражем по прозвищу Огненный Король и одним из ближайших людей Патриарха. У главы Школы было три охранника: главный, правый и левый стражи. Они подчинялись только приказам лидера Демонического Пути. Главный страж всегда находился при Патриархе, а остальные могли исполнять его поручения как внутри территории Школы, так и за ее пределами. Это были одни из самых влиятельных фигур в Демоническом Пути: у них даже было право в особых случаях претендовать на престол.

«Хм, это же наследники, которые поступают в Академию в этом году?» – с любопытством посмотрел Хвамён на молодых людей в первом ряду. При входе на тренировочное поле всем будущим ученикам раздавали круглые нашивки с номерами, которые они прицепляли к одежде. Большинству достался номер согласно порядку очереди, но случай наследников был особый.

«А эти ребятки выглядят многообещающе».

Новобранцы стояли ровными шеренгами, и только шестеро молодых людей впереди стояли так, как им хотелось. По горделивому виду каждого можно было подумать, будто бы они лидеры всей огромной толпы.

Номерки учеников были нарисованы черной тушью на белой ткани, но у наследников на груди были черные круги с красными цифрами. Номера им достались по старшинству. Под первым номером шел Чхон Муён из клана Тьмы. Вторым номером был Чхон Кёнун, представитель Мечей. Третий номер – Чхон Мугым, клан Скрытого Удара. Четвертым принцем был Чхон Чжонсом, выходец из семьи Ядов. Пятым шел наследник Клинков – Чхон Ючхан. И, наконец, шестой была Чхон Вонрё из клана Звука. На нашивках были только цифры, но левый страж знал детей Патриарха поименно.

В прошлом наборе были две девушки-наследницы: из клана Ядов и клана Клинка. На этот раз была только одна принцесса – представительница клана Звука. За все время Школы Демона в борьбе за престол девушка выиграла лишь однажды, поэтому на Вонрё никто не возлагал особых надежд.

«Все, кто должен был прийти, на месте. Этого вроде бы не видно», – подумал Ли Хвамён и еще раз внимательно оглядел первый ряд, не обнаружив среди них того, кого искал. Хотя среди новобранцев должен был быть еще один паренек, который имел особое значение для лидера Школы Демона.

«Вот он где!» – левый страж наконец-то высмотрел юношу. Если бы не черная метка на одежде, Хвамён не смог бы его разглядеть.

Возле самых ворот, в последнем ряду посередине, в одиночестве и с безучастным выражением лица стоял Чхон Ёун.

«Наследник, не принадлежащий ни к одному основному клану».

Несмотря на то что формально парень входил в список претендентов на престол, в первый ряд он пройти не смог и остался позади толпы будущих учеников. Он, как изгой, одиноко стоял в самом конце, явно смущаясь.

«А он привлекает к себе внимание любопытным способом», – отметил левый страж, но на этом интерес к Ёуну иссяк. Огненный Король слышал, что парень совсем не обучен сражаться, словно какой-нибудь простолюдин, поэтому, если верить слухам, он вылетит из Академии еще на церемонии начала обучения.

«Как их много…» – поразился юноша, оглядев тысячную толпу взволнованной молодежи. С заднего ряда особенно ощущалось, как много ребят собралось в стенах Академии. Он пришел не позже всех, но, когда оказалось, что для него почему-то не подготовили номерок, пришлось отстоять очередь. По этой причине юноша вышел на поле самым последним. Несмотря на то что ему выдали черную нашивку, он уже не мог пройти в первый ряд. Это явно дело рук какого-то из наследников, но Ёуну было все равно.