Загадка обыденной жизни

— Как я поняла, да. Лейтенант вроде как.

— Ясно. Скажу в сенате. Давно пора уже передохнуть, эти заседания даже меня уже утомили. Предложу взять перерыв на неделю и обдумать всю ту информацию, что уже имеется.

— Я же говорила, что мало что могу рассказать. Дядя Гонс, ну мне же четырнадцать лет! Все эти законы настолько далеки были от моих интересов…

— Не стоит себя недооценивать. Как оказалось, ты много чего слышала тут и там. От отца, его сослуживцев, там услышанное, тут прочитанное. По итогу есть много материала, с которым уже можно работать. Вот недельку подумаем и можно начинать готовить проекты законов. Потом уже выйдем в Сенат с готовыми хотя бы основными.

Наташа задумалась.

— Знаете… никогда не смотрела на работу отца с такой стороны… Наверное, я все-таки жертва детективов, где умный и хитрый сыщик разоблачает преступников и выводит их на чистую воду. А вот все эти скучные отчеты, законодательные акты, которым надо следовать, доказательства, которые должны быть добыты исключительно по закону, как-то ускользают от внимания.

— Исключительно по закону, — хмыкнул Арет. — Как ты там говоришь? Кто будет сторожить сторожей?

— Ну да… Я видела всякие эти проверки от прокуратуры по ведущимся делам… точнее не видела, конечно, просто в те дни отец меня на работу не брал, а сам становился очень занятым и озабоченным.

В этот момент карета въехала во двор Сенатского комплекса. Как узнала Наташа, здание Сената — это не совсем то, что торчит на центральной площади города Моригат. Это, так сказать, парадное здание. Зал заседаний, зал приема важных гостей, послов. В нем же проводят всякие разные торжественные мероприятия, в том числе и балы. Но вот само правительство, которое и управляет всем в республике — это отдельные здания, расположенные чуть в стороне. Там даже не одно здание, а целый комплекс, который, как и центральное здание, назывался зданием Сената. Такой вот парадокс, который Наташа никак не могла понять. В свое время даже уточнила:

— Здание? Не комплекс?

— Нет. Все административные здания республики называют зданием Сената. Точнее те здания, где работают сенаторы.

— Не совсем поняла, как у вас все работает… А в правительстве ведь разные направления есть? Ну там флот, пехота… что еще? Торговля.

— Советы при Сенате. Верховного председателя советов назначает Сенат, а тот уже назначает председателей нижестоящих советов, которые у него в прямом подчинении, но в каждом совете обязательно присутствует сенатор, который назначается куратором данного направления, ну или нескольких, значит ведет несколько советов. Сейчас вот идет создание совета следственной службы. Как ты понимаешь, я назначен председателем.

— А я консультант, — важно кивнула девочка. — А кто главнее, консультант или председатель?

— Я главнее, — усмехнулся Гонс Арет. — Но ты числишься как мой заместитель по консультационной части.

— Звучит важно, — подумав, согласилась Наташа.

Когда карета остановилась, Наташа позволила Гонсу Арету помочь ей спуститься. Нет, если бы она была одном из тех платьев, в которых щеголяют местные модницы, то такая помощь имела бы смысл, но сейчас… Сам Гонс Арет утверждал, что дело не в наряде девушки, а в воспитании мужчины. Выставлять своего названного дядю невежей в глазах окружающих Наташа не хотела, потому перестала выскакивать первой из кареты.

— Ты бы еще мне помощь предложила для выхода, чтоб уж наверняка меня все обсмеяли, — только и сказал Арет, когда в первый раз такое случилось. Во дворе перед домом никого не было, но девочка поняла причину недовольства.

Потом, конечно, еще состоялся разговор… Сначала с Гонсом Аретом, потом Альда по мозгам проехалась на тему воспитания и подобающего поведения юной леди. Со скрипом и тайным недовольством, но Наташа постепенно все-таки начинала изучать нормы поведения, принятые в этом мире, и даже следовать им. Единственное, чего пока не удалось добиться от нее — надеть вместо брюк платье. Но тут уже и Альда, и Элиза Клонье признавали, что по характеру деятельности Наташи вопрос удобства превалировал над всем остальным. Госпожа Клонье прекрасно помнила, как в свое время девочка ей ответила: «В платье я бы не убежала». Помнила, потому никогда не настаивала всерьез. Будь Наташа не Призванной…

— Если уж следовать правилам, — вмешался Дарк Вром, выбираясь из кареты, — то первым должен выходить я как охранник.

Гонс Арет явно смутился.

— Да, не подумал. Меня никогда не охраняли.

— Я и сам не говорил. Госпоже Наташе все-таки действительно полезно перенимать местные правила. Это пока нужнее.

— Да ладно вам, — буркнула девочка. — Поняла я все! Согласна! Можете передать маме, что я согласна на учителя этикета и всяких ваших правил! Уговорили! Целую воинскую операцию развели тут, чтобы убедить меня!

— А как иначе, если ты иначе убеждаться не хочешь? — Гонс покачал головой. — Наташа, я все понимаю, непривычная обстановка, шок для тебя с этим переходом, но пора жить дальше. И качество твоей жизни будет уже от тебя зависеть. В первое время все готовы были терпеть твои выходки, понимая и твое состояние и что у тебя дома другие правила. Но если ты не примешь местные… Как ты будешь общаться в обществе?

— Сказала же, что поняла, — вздохнула девочка. — Даже эти ваши платья готова надевать, но только по торжественным случаям. Дарк, ну подтверди!

— Просто не надо путать рабочий наряд и обычный.

— И ты, Брут⁈

— Это кто?

— Гад один.

— Так, потом гадов обсуждать будете, — вмешался Гонс Арет, заметив вышедшего из здания служащего. — Идемте, похоже только нас ждут.

Уже привычным маршрутом втроем они проследовали за служащим в зал, в котором уже собрались члены комиссии, которые будут потом выдвигать все предложения перед сенатом. Во главе стола привычно расположился Мат Свер Мэкалль и что-то усердно черкал в толстой тетради. На звук открывшейся двери поднял голову, кивнул и снова вернулся к записям.

Дарк оглядел зал, печально, но тихо вздохнул и прошел к специально для него установленному креслу в углу чуть в стороне от двери. Наташа усмотрела свободный стул недалеко от председателя и прошла туда, сев по правую руку от Мата Свера, с другой стороны пристроился Гонс Арет.

Мат снова оторвался от записей и огляделся. Всего здесь собралось, кроме их троих во главе стола, восемь человек, которые сидели с двух сторон достаточно длинного и широкого стола и активно что-то обсуждали между собой. Но стоило председателю сената слегка постучать небольшим деревянным молоточком по подставке, как вмиг воцарилась тишина и все выжидательно повернулись к Мату Сверу.

— Как я вижу, — заговорил он, — Картен опять отсутствует…

— Все еще не до конца выздоровел, господин председатель, — чуть приподнялся со стула один из сенаторов.

— Мог бы назначить кого вместо себя от своей фракции, но его воля… — Тут Гонс чуть наклонился к Мату Сверу и что-то тихонько заговорил ему. Тот в ответ слегка нахмурился, покосился на Наташу, но кивнул. Выпрямился. — Поступило предложение сегодня подвести итог предыдущих обсуждений, а потом взять недельный перерыв и обдумать уже услышанное. — Мат на несколько секунд задумался. — По большому счету я согласен. В последний раз мы уже пошли по второму кругу.

Наташа поймала на себе общие неодобрительные взгляды и поежилась. Однако быстро собралась.

— Я с самого начала говорила, что некомпетентна в этом вопросе и по большому счету выдавала свои наблюдения и выводы и сразу говорила, что не всегда они будут соответствовать тому, что есть на самом деле.

— То-то и оно, — буркнул кто-то с места.

— Предлагаю взять любую девушку Моригата четырнадцати лет и поспрашивать её по законам, регулирующим деятельность банковской сферы республики. Все это возможно изучить, только работая непосредственно в этой области. Я в следственных органах не работала!

— Госпожа Наташа права, — примирительно вмешался Мат Свер. — Более того, мы получили намного больше, чем рассчитывали изначально, если помните. Сейчас же недовольны… Нехорошо, господа. Глупо предъявлять претензии юной девушке, что ее не интересовали юридические нормы ее мира. Возражения? В таком случае я начну, потом общие итоги, и через неделю собираемся…

Присутствующие заметно расслабились, кто-то стал пролистывать свои записи, освежая память. Мат Свер придвинул к себе тетрадь.

— Итак… Как я понимаю, главное, с чем все согласны, любые службы, имеющие право вести следствие, нельзя оставлять без надзора. — Председатель Сената покосился на Наташу. — Как метко выразилась наша гостья: кто будет сторожить сторожей. В ее мире эту проблему решили разделением полномочий. Итак, сами следственные службы, которые ведут расследования преступлений и ищут преступников. Собирают доказательства, ловят, оформляют. После этого передают материалы в прокуратуру — надзорный орган, который следит за соблюдением законов. Прокуратура проверяет материалы на соответствие законам…

— А если они не соответствуют? — поднял руку один из сенаторов.

— Если прокуратура замечает, что какое-либо доказательство было добыто с нарушением закона, то она вправе исключить его из дела, — заговорила Наташа. — Только тут дело в том, что именно прокуратура и выходит с этим делом в суд и выступает в качестве обвинителя…

— То есть они заинтересованы, чтобы доказательства не исключали?

— В принципе да, вот только если они заметят это, то и адвокат — сторона защиты — тоже может заметить. И тогда уже эти доказательства исключат по его запросу. У судьи не будет другого выхода при открытом судебном заседании. Протоколы же положено публиковать в печати, и с ними могут ознакомиться все. Потому прокуратура как раз заинтересована чтобы к доказательствам не было никаких претензий. В ином случае ведь не следователю нагорит… Ему, конечно, тоже, но потом, от прокурора, но в первую очередь достанется обвинителю. Ну, это в идеале…

Мат Свер криво усмехнулся.

— Ну да… идеал он такой. Наташа, а какие вообще решения по делу может принять прокуратура?

— Ну… — Девочка задумалась. — Опять-таки не сочтите меня знатоком, но… Если они видят, что с собранными доказательствами идти в суд смысла нет, они могут отправить дело на доследование, но если понимают, что бессмысленно, то могут закрыть за недостаточностью улик…

— То есть в суд дело не идет?

Наташа пожала плечами.

— Ну да. Хотя отец частенько ругается на такое. Говорит, что лучше дело всегда в суд передавать. Конечно, прокурору не хочется на суде выглядеть плохо с откровенно слабыми доказательствами, но лучше уж так оправдать. Ведь по факту что такое недостаточность улик? Преступника нашли, но не смогли доказать его вину. И живет потом такой человек в подвешенном состоянии. Вроде бы и не посадили, но и обвинение не сняли. А так суд. И тут уже не прекращение дела, а оправдание. То есть человек в преступлении не виноват. С другой стороны, если уж раз оправдали, то по закону человека нельзя повторно будет привлечь к ответственности по этому делу, даже если найдут позже железные улики. А вот в первом случае легко. Кстати, такое положение, если я правильно помню, есть только у нас в стране, за рубежом любое дело должно быть обязательно передано в суд.

— Подумаем, — что-то черкнул у себя Мат Свер. — Вопрос нужно будет обсудить. То есть прокуратура — главный орган, получается?

— Надзорный. Он вообще следит за соблюдением законов всех органов власти, не только следствия. И вправе проверять все решения органов власти на соответствие текущему законодательству.

— Где ж у нас такая служба раньше была? — буркнул кто-то с места.

Наташа узнала его, Ариэт Торон, слегка полноватый сенатор от какой-то фракции прогрессистов, как он представился при знакомстве. Наташа запомнила не всех, некоторые все время больше молчали, чем что-то спрашивали. А вот этот человек постоянно вставлял какие-то замечания, порой не всегда к месту.

— У нас были советы для анализа действий… — начал было возражать еще один сенатор.

— Как временные органы в особо вопиющих случаях, — отмахнулся Ариэт.

— Господа! — постучал молотком Мат Свер. — Давайте закончим подведение итогов и соберем всю информацию вместе для дальнейшего анализа. Тогда и будем обсуждать что нам нужно, а что нет. Значит, надзор — прокуратура. Следствие… Ну это как раз наша следственная служба. Дальше… Адвокаты. То есть каждому преступнику предоставляется адвокат? Даже бедному?

— Во-первых, это практика для выпускников юридических вузов, все начинают как бесплатные защитники, назначенные судом. Понятно, что богатый наймет своего, более опытного, но это уже за свой счет. Во-вторых, каждый адвокат обязан взять определенное количество таких бесплатных дел… Не помню, за какой срок. Ну и, в-третьих, даже именитые адвокаты могут подключиться к делу, если оно какое-нибудь резонансное… Ну, в смысле нашумевшее…

— Мы поняли, — кивнул Мат Свер. — Значит адвокаты… Ну и суд. То есть судьи, которые выносят решение…

— Приговор. Если присяжные приговорят. Они решают, виновен или нет. А судья уже по соответствующей статье выносит приговор.

— Вот тут мне непонятно. По сути, все решают двенадцать случайных человек?

— А разве у вас не так? Я помню мы обсуждали суд у вас…

— Однозначно нет, — качнул головой Мат Свер. — Я понял, о чем вы, но вы немного неправильно поняли суть суда нобилей. Туда ни в коем случае не попадут случайные люди. Там не двенадцать присяжных, а двенадцать судей, которые обсуждают дело и выносят приговор. Осуждение по двум третям голосов. Если идет суд уровня ниже, то простое большинство. И только на суде обычных людей в качестве судьи могут выступить случайные люди, но и тогда половина из них должна иметь диплом.

— О… я действительно не знала… Точнее не вникала в суть вашей судебной системы. Мне так Гонс Арет рассказывал, — девочка покосилась на смущенного дядю.

— Я тогда сам представлял все это постольку, поскольку, — смущенно хмыкнул тот. — Не приходилось сталкиваться.

— Ясно… То есть судьи как присяжные… Хм… Не знаю, что сказать. Не могу оценить преимущество это или недостаток.

— Случайные люди разве могут оценить вину? — поинтересовался один из сенаторов.

— Они оценивают не вину, — качнула головой Наташа. — Для этого судья есть. Они оценивают улики, собранные следствием и представленные обвинителем. Убеждают они их или нет. Считается, что доказательства должны убедить любого человека, если они верны. Ну или не убедить. Но мой папа, например, недоволен такой системой. Говорит, что случайные люди не могут оценить верность той или иной улики. Они вынуждены соглашаться с теми профессионалами, которых приглашают свидетелями, но тут уже зависит от защиты и обвинения. Как те подадут. В общем, папа называет это все цирком.

— Но ведь это все равно есть и действует?

— Наверное, лучше систему не придумали, — не очень уверенно возразила Наташа. — Вашу я не могу оценить, тут ведь пока не столкнешься сам выводы не сделаешь. У нас же работает и вроде как уже больше сотни лет. Но и ваша вроде как не младше. Не знаю. Но могу кое-что рассказать о том, как функционирует наша система на примере. Папа буквально обожал одну историю из судебной практики. Настолько, что постоянно ее рассказывал, стоило зайти разговору о суде присяжных. Ей сто лет уже, но… В общем, он настолько часто ее рассказывал, что я даже запомнила. Тогда защиту представлял знаменитый в свое время адвокат.

Поймав общие заинтересованные взгляды, Наташа вздохнула и принялась рассказывать, хотя раньше не собиралась.

— В общем, в качестве пояснения: Россия — это название моей родины. В общем это… э-э-э… Давненько уже не вспоминала… Ага. Старушка одна украла жестяной чайник. Что там он, мелочь стоит. Но факт кражи налицо и старушку арестовали и судят. Защищать ее и взялся тот самый знаменитый адвокат… Помните, я говорила о том, что имя себе делают?

— На резонансных делах, — сделал упор на втором слове Мат Свер.

— Любое пустяковое дело можно превратить в резонансное, если выиграть там, где выиграть невозможно. Ну, может, он просто пожалел старушку. В общем, в суде он перед присяжными произнес речь, я ее наизусть из-за отца запомнила, он часто отрывки из нее цитировал. В общем, сказал он примерно следующее: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнюю историю. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Наполеон с армией из двунадесяти языков обрушился на неё и взял Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно!»

Некоторые из сенаторов откровенно рассмеялись. Даже Мат Свер отвернулся, скрывая смешок.

— Не все понятно, — со смехом пояснил он, — но суть уловил. И как?

— Старушку оправдали, — пожала плечами Наташа. — Ну, папа там еще несколько слов добавлял всегда, но можно я не буду их цитировать? Благовоспитанной леди таких слов знать не положено. Ну и добавлял, что это всё цирк и какой клоун больше насмешит публику, тот и победит. — Наташа задумалась, после честно призналась. — Ну папа тут предвзят, так что я бы не стала принимать его слова за истину. И потом… Должно же в суде быть что-то человеческое? Ну кому была бы польза от того, что старушку посадили бы из-за этого несчастного чайника? Для нее сам этот суд был вполне себе достаточным наказанием. Но это уже лично мой взгляд.

— То есть с папой ты не согласна? — с интересом спросил Мат Свер.

— Не согласна, — кивнула Наташа.

— Ладно, повеселились и будет. Мы поняли какую мысль ты хотела донести. Пока же давайте продолжим…

В общем, дальше было уже не очень интересно. Сенатская комиссия уже серьезно стала углубляться в обсуждение тех законов, которые необходимо было принять вот прям сейчас, чтобы запустить реформу. В том числе и по полномочиям. Кто и чего имеет право делать. В свое время на этом вопросе Наташу буквально выпотрошили на предмет что могут и не могут сотрудники следствия. Тут, Наташа, конечно, многое могла рассказать, но они хотели знать все… Нервов тогда это девочке стоило…

Вот и сейчас приходилось слушать скучнейшие пояснения по будущим законам, отвечать, когда спрашивают, что-то там пояснять и разъяснять…

— Наверное, основное выяснили, — подвел итог заседанию Мат Свер, вчитываясь в строки в своей тетради. — Предлагаю протоколы наших заседаний всем внимательно прочитать и жду от каждой фракции предложений. Пока вчерне, в общих чертах, по полномочиям и новым службам… ну пусть пока будет прокуратура и адвокатура, — Мат Свер с явным трудом проговорил слова на чужом языке. — Потом решим, как их назвать. Нужно будет и определиться с полномочиями суда в связи с новыми методами ведения дел. Господин Арет, от вас предложение по структуре вашего совета следственной службе, вы уже давно обещали.

Гонс Арет в ответ многозначительно покосился на Наташу, которая самому Гонсу уже давно обещала вчерне набросать структуру МВД России, которую она клятвенно пообещала сделать еще две недели назад.

— Почти закончила, — прошептала Наташа. — Много пришлось вспоминать. Завтра отдам.

— Через неделю будет, — кивнул Гонс Арет председателю сената.

Тот кивком показал, что услышал, и что-то черканул в своей тетради:

— В таком случае заседание объявляю оконченным. Все свободны.

Из здания Наташа вышла, похожая на протертый лимон: мятая и кислая.

— Хочу вернуться в те старые невинные времена, когда я представляла себе работу детектива как интересный способ по уликам восстановить картину преступления и указать на убийцу… Верните мое невинное детство⁈

— Я тоже в детстве считал мир местом простым, интересным и чистым. Потому и магом стал. Оказалось, что время на всякие отчеты тратится больше, чем на само исследование. Полагаю, твой отец тоже большую часть времени отчеты писал.

Наташа наградила Гонса мрачным взглядом.

— Я знаю реальность, но надеялась, что ты меня хотя бы поддержишь. А ты злой и нехороший человек.

— Я таким становлюсь, когда мне обещают предоставить черновик структуры вашего ЭмВэДэ, — четко выговорил Арет, — а сами тянут до последнего.

— Не поверишь, дядя, но мой интерес к структуре МВД России тоже находился где-то рядом с интересом к миграции кольчатых червей в период дождей.