Академия 6 (СИ)

Академия — 6

Глава 1

Оглядывая тусклые стены узкого коридора вокруг себя, я пытался понять, как именно оказался в таком положении. Проклятый дракон играет в игры разума, а у меня нет времени на это дерьмо, нужно спасать возлюбленных.

Остановился на перекрестке и очень осторожно, почти не дыша, огляделся. Во многих книгах описывалось, что драконы могли следить за пространством вокруг своего логова, и мне не хотелось, чтобы Маледикт подумала обо мне, как о неблагодарном. Это не так, но я был расстроен.

Почему она настаивает на том, что нельзя использовать магию? Это не имеет никакого смысла. Или снова очередная проверка? Мне ничего не известно о гоблинах. Полагаю, они не выскочат из своей пещеры верхом на собаках и не попытаются меня поджечь, как в компьютерной игре? Уф. Как же теперь найти этих чёртовых тварей?

Я повернулся на месте, чтобы ещё раз осмотреть систему пещер, в которой стоял. Маледикт с помощью своей магии перенесла меня куда-то вглубь горы, а потом сказала, что всё пойму сам, когда увижу гоблинов. Поднял руку и прижал бронированные пальцы в перчатке к центру своей маски. Мгновение концентрации — и магия сделала меня невидимым.

Маледикт ничего не говорила о том, можно или нельзя использовать своё снаряжение. Слева от меня послышался слабый шум. Повернувшись в ту сторону, увидел на полу туннеля несколько сломанных костей и клочья меха. — Наверное, крысы шумят. Отлично! Значит, двигаться нужно именно туда.

По мере продвижения мусора на земле становилось всё больше, а земляной пол уходил под уклоном всё глубже под землю. Туннель был слишком узким для Луга или Грузика. Фиби и Ангелина остались с Маледикт, а Дерп не годился для борьбы с гоблинами. Я размял руки и подумал о том, чтобы вызвать оружие из своей новой перчатки, но потом решил подождать. Предупреждение дракона о том, что это требует большого расхода энергии, заставляло задуматься. По мере продвижения вперёд неясные звуки, которые послышались раньше, становились всё громче. Через несколько минут я остановился, когда начал различать отдельные слова. К сожалению, язык мне был незнаком — какая-то тарабарщина… Как же я соскучился по кино! Должна же быть какая-то магия, способная высасывать воспоминания из моей головы и позволять смотреть любимые фильмы снова? Интересно, какое количество фильмов знаю наизусть? Может, я мог бы сколотить состояние, став отцом новых развлечений? Чёрт! Что за глупые мысли лезут в голову! Сосредоточься, Иван, сосредоточься!

Я выглянул из-за угла и вытаращил глаза. Всё пространство передо мной светилась маной. В маске мне доводилось наблюдать, как энергия перетекает из одной области в другую, но это было просто детскими игрушками по сравнению с тем, что увидел сейчас. Пещера выглядела так, словно была плотно заполнена радужным туманом, который, закручиваясь в спирали, постоянно перемещался с места на место. Да ни черта ж не видно! Сунул руку в сумку, чтобы достать очки, но тут же остановился. Если я могу включать и выключать невидимость, может быть… Подняв руку, прижал пальцы к маске, а затем приказал мане исчезнуть.

— О чёрт, получилось! — от неожиданности произнёс эти слова вслух и чуть не подпрыгнул — эхо повторило их громким рокотом.

Без активного мана-зрения стало видно, что стены просто усеяны кристаллами маны. Некоторые из них были больше моего роста. Голубое сияние заливало всю пещеру тусклым светом, высвечивая орду гоблинов, которые повернулись ко мне лицом. Некоторые из них выронили изо рта куски какой-то коричневой гадости, поднимаясь на ноги. Другие вытаскивали из набедренных повязок остро заточенные обломки костей. И тут всё племя с воплями ринулось в мою сторону, размахивая ими, как ножами.

Я попытался отступить за угол в надежде получить секунду на подготовку, но они настигли меня слишком быстро. Полдюжины тел врезались в меня, под их напором я отступил на шаг, и тут понял, насколько малы гоблины — самый высокий доходил мне до пояса. Крича и толкаясь, существа пытались повалить меня на пол, в то время, как какой-то лысый ублюдок пробовал на вкус мой плащ, явно решив перекусить им. Я крутанулся на месте, и это простое движение отбросило к стене двоих. Секунду спустя один из них попытался пырнуть меня треснувшей рёберной костью.

— Не выйдет, маленький засранец, — пробормотал я, поймал гоблина за руку и швырнул его в стену, где тот, к моему шоку, ударившись о камень, расплющился всмятку, словно жук о лобовое стекло автомобиля. — Ух ты, насколько же они слабы?

К сожалению, моё удивление сработало против меня: остальные гоблины выскочили из-за угла и навалились сверху. В отчаянной попытке освободить пространство призвал свою трость и провёл ею вокруг. Серебряный жезл разрезал тела с тошнотворным хрустом. Другой рукой я срывал вцепившихся в меня тварей со спины и туловища так быстро, как только мог. Я чувствовал себя немного виноватым — это всё равно что бороться с толпой сумасшедших малышей. Сукин сын! Костяной шип вонзился мне в бедро и пробил штанину. Я разразился потоком проклятий, и когда гадёныш вырвал шип, занося руку для нового удара, пнул тварь с такой силой, что тот разбился о кристалл маны, окрасив стену в красный цвет.

По отдельности эти существа не представляли угрозы, но по мере того как их становилось всё больше и больше, меня начало одолевать беспокойство. Мой плащ, казалось, не пострадал от их когтей и костяных ножей, но остальная одежда была изодрана в клочья. Я снова взмахнул тростью, каждый бросок и каждый удар убивал гоблина, но они продолжали наступать! Потянувшись внутрь, схватил свою физическую ману. К чёрту шутки! С меня хватит! С импульсом энергии моё тело начало меняться: чешуя покрыла кожу с ног до головы, когти заострились. Я взмахнул хвостом и встал на четвереньки, превратившись в дракона. Одна нога была покрыта серебристой чешуей, и когти звенели, сгребая камни. Зарычав, я закружился, стряхивая с себя насевших тварей, и они словно взрывались, врезаясь в стены туннеля.

Голова поднялась на мускулистой шее вверх, и я открыл рот, грозно рявкнув. В ноздри тут же ударил удушливая вонь. Боже правый, а моя маска, должно быть, ещё хоть сколько-то блокирует запах… О, о, это ужасно! Это ужасно! Неудивительно, что Маледикт не захотела сюда спускаться. Это место может очистить только огонь. Вонь была настолько прогорклой, что заслезились глаза, и я споткнулся — головокружение мешало твёрдо стоять на ногах. Гоблины расценили это как признак слабости и с победными воплями снова набросились на меня. Один из них, спрыгнув с высокого камня, попытался проткнуть мне глаз, и это привело меня в бешенство.

Повернув голову, позволил твари обрушиться на рога. Взмах шеи отбросил его на пару других, и они рухнули в кучу. Я рванулся вперёд, топча их передними ногами. Хвост беспрерывно мотался из стороны в сторону, не давая тварям атаковать заднюю часть. Резко развернув крылья, расплющил троих о стены. Кружась и прыгая среди копошащейся толпы, я каждым движением убивал по меньшей мере нескольких.

Постепенно я пробивался вглубь пещеры, проходя среди множества кристаллов маны. Тепло запертой энергии приятно ощущалось на чешуе, и я слегка расслабился, когда понял, что кристаллы не обжигают. То, что моё тело не разбивало кристаллы, когда случайно задевал их, тоже было неожиданностью, но приятной. Если один их них взорвётся, то сдетонируют и остальные, и тогда мне явно не поздоровится. Поэтому я сделал себе пометку не использовать огненное дыхание, пока нахожусь здесь. Эта решимость почти исчезла, когда один гоблинов каким-то образом исхитрился подползти под меня и попытался буквально проткнуть мою задницу заострённой бедренной костью. Я дико заорал и растоптал тварь в паштет, не в силах унять свой гнев и остановиться. А когда поднял голову и посмотрел на остальных, то увидел, что они в страхе отступают. — Вернитесь сюда, маленькие засранцы!

С рёвом рванул вслед за ними, преследуя мерзких тварей по туннелю, по которому они мчались. — Попробуйте проткнуть теперь мой живот, а⁈ Я мотнул головой в сторону, размазывая трёх отставших гоблинов по стене. — Вам всем не жить, мать вашу! Я взвился вверх, а затем опустился, чтобы раздавить передними лапами ещё одну пару. Гоблины взвыли, пытаясь вырваться, но мне было всё равно. Захлёбываясь от адреналина, пронёсся сквозь плотную толпу тварей, как танк… и издал вопль, когда земля исчезла под ногами. Каменный коридор закрутился перед глазами, крылья распахнулись и взмахнули, пытаясь удержать меня от падения. Пришлось перевернуться в воздухе, чтобы сориентироваться, и мой хвост сильно ударился о стену расщелины. Почему под землей образовался этот чёртов каньон?

Пространство было тесным, что ещё больше усложняло задачу удержаться в воздухе. У меня было мало места для манёвров, а драконье тело не предназначено для парения. С большим трудом мне удалось замедлить падение, но по-настоящему спасло то, что смог вцепиться когтями в каменную стену. Когти чередили по камню, высекая искры и прочерчивая борозды в скале, пока скорость не уменьшилась настолько, что я смог остановиться. Где-то наверху надо мной кричали гоблины, и я без колебаний начал карабкаться в ту сторону. — Если бы твари были умнее, можно было бы подумать сказал, что они сделали это специально, — пробормотал про себя, с трудом затаскивая своё массивное тело на отвесную стену.

Едва приподнял голову над краем, чтобы заглянуть в туннель, как один из гоблинов попытался ударить меня в лицо. Я откинул шею назад, чтобы избежать удара, а затем ударил монстра головой. Рог пронзил грудь твари, а когда я тряхнул головой, то обнаружил, что гоблин крепко застрял. Его кровь стекала по бокам головы и заливала один глаз. Проклятые гоблины! Второй глаз заслезился, и из-за проблем со зрением я не сразу смог разглядеть толпу мерзких тварей, подползающих с грубыми копьями. — Нет! Открыв пасть, выпустил пламя на свободу. Багровый огонь, стекавший по туннелю, имел чёрную сердцевину, которая неестественно мерцала. Камни трескались и трещали от жара. Я продолжал выдыхать пламя, перебираясь через уступ и спускаясь обратно на пол коридора. Когда наконец остановился, от гоблинов с копьями не осталось и следа, только стеклянная гладкость полурасплавленного камня. — Хорошо, что кристаллы маны здесь не встречаются, — подумал, топая по светящейся земле. Туннель изгибался в сторону от разрушенной стены, и я наконец расслабился, когда обрыв исчез из поля зрения.

То, что по мере продвижения снова слышал крики этих настырных существ, раздражало меня до глубины души. Неизвестно, сколько там этих тварей и сколько времени понадобится, чтобы убить их всех. Ярость душила меня и когти впивались в пол, когда бежал по коридору, на бегу соскребая с рога труп. Я когда наконец удалось стереть кровь с века и очистить заплывший кровью глаз, вздохнул с облегчением.

Восстановленное зрение тут же принесло свои плоды — я не угодил в яму-ловушку за углом. С шумом остановился и посмотрел вниз, на шестиметровый обрыв. На его дне беспорядочно торчали шипы из сломанных костей, а когда осмотрел стены пещеры, то увидел узкие дорожки по бокам ловушки. Наверное, для полутораметрового гоблина это будет довольно болезненное падение.

Я без особого труда перепрыгнул ловушку и сделал три шага вперёд, поздравляя себя, а затем остановился, услышав отчётливый щелчок. Земля снова ушла у меня из-под ног, когда открылась вторая ловушка. СУКИНЫ ДЕТИ! Я кувыркнулся вниз по жёлобу, земля наклонилась под крутым углом. Яма оказалась настолько тесной, что не было возможности раскрыть крылья, и хотя изо всех сил цеплялся когтями за стену, мне удалось затормозить только перед самым падением на землю. Вставая на ноги, раздробил ещё несколько костяных заточек, но поскольку они не пробивали чешую, не обратил на них внимания.

Теперь я был просто в бешенстве.

Багровый свет озарил пещеру вокруг — мои глаза начали светиться, стиснутые зубы заскрипели, а когда увидел, что на меня смотрит орда гоблинов, то и вовсе потерял дар речи. Зарычав, изрыгнул огненный шар красно-чёрного цвета, превративший тварей в орущие мечущиеся факелы. Большинство из них не успели даже сдвинуться с места, но те, что стояли с краю, бились и отскакивали от стен пещеры, пытаясь погасить охватившее их пламя. Я сделал вдох и выпустил второе инферно. Огненная волна охватила всё вокруг, и гоблины вспыхивали, как спички, жар убивал их мгновенно. Я перелез через их обугленные трупы, и несколько мёртвых тел рассыпались в белый пепел, когда задел их.

Сузив глаза, увидел, что сразу за ямой, прямо передо мной оказалась деревня гоблинов. Грубые лачуги были сделаны из костей и шкур. Вонь вокруг стояла просто неимоверная: несло тухлым мясом, экскрементами вперемешку с какой-то кислятиной. Не раздумывая ни секунды, поджёг всё это. Пещера наполнилась дымом, и я стал пробираться среди пламени, круша когтями любой признак движения, не дожидаясь, пока выяснится, гоблин это или просто клочок кожи. Едкий дым заполнил пещеру — низко нависший потолок не давал ему выхода наружу.

Я чихнул, и только когда начал откровенно задыхаться и кашлять понял, что у меня проблема. Развернувшись, как можно быстрее двинулся обратно в яму-ловушку. Из-за дыма было трудно ориентироваться, но мне удалось, ведя когтями по стене, найти отверстие, через которое провалился. Удушливый дым преследовал по пятам, пока карабкался по стене пещеры, я хрипел и судорожно кашлял, пытаясь отдышаться и с облегчением обнаружил, что крышка ямы не захлопнулась, и ничто не мешает мне выбраться из неё. Дым поднимался к потолку, и я плюхнулся животом на пол. Задыхаясь от нехватки воздуха, пробормотал:

- Мог бы справиться с этим и получше…

Глава 2

Фиолетовое пламя охватило меня и телепортировало обратно в тронный зал Маледикт. Женщина сидела на аметистовом кресле, подперев подбородок рукой, и смотрела так, словно оценивала, с какой стороны лучше начать меня есть.

— Ты красивый дракон. Немного маловат, но время это исправит. Серебряная лапа смотрится хорошо, я и не думала, что чешуя может так блестеть, — с этими словами она встала и подошла. Я глубоко вдохнул, кашлянул, чтобы окончательно прочистить лёгкие от дыма, и поднялся на ноги. Дракон бесцеремонно схватила за один из моих рогов и без труда наклонила мою голову вниз, осматривая её: — Прекрасное строение кости, красивые рога. Наши дети будут великолепны.

Такое обращение покоробило. Подняв голову и выдернув из её цепкой руки свой рог, произнёс как можно спокойнее: — Пожалуйста, соблюдай границы если можно, — а затем, поведя плечами, постарался принять свою прежнюю форму и вдруг почувствовал себя странно. Моё тело самопроизвольно изменилось несколько раз, прежде чем, оглянувшись, заметил, что крылья и хвост полностью исчезли.

— Что за чёрт⁈ Я уже успел привыкнуть и даже в какой-то мере даже сродниться с ними!

Свободной рукой снял маску и сунул её в сумку, достал очки, нацепил их на переносицу и посмотрел на дракона, думая, что всё это её проделки.

Маледикт звонко рассмеялась и взяла меня под руку: — Удивлён? Постепенно со временем ты научишься управлять своим драконьим обликом, что позволит тебе быть похожим на дракона настолько, насколько ты захочешь. Некоторые вещи очень трудно удалить, например, рога и глаза, но крылья, хвост, когти… Их полное исчезновение требует немалой концентрации. Как прошло истребление?

— Чёртовы гоблины! Больше всего раздражала постоянная вонь. Хотя, кажется, я облажался, когда поджёг их деревню. Дым был самой опасной частью всего этого опыта, — признался я. Она всё ещё не отпускала мою руку, и я рискнул притянуть её поближе. Маледикт удивлённо моргнула и открыла рот, чтобы что-то спросить, но в этот момент я не удержался и поцеловал её.

Это был не страстный, а нежный, лёгкий поцелуй. Когда отстранился, женщина в замешательстве посмотрела на меня, по её лицу разлился румянец.

— А ты милая, когда краснеешь, — шепнул я, всё ещё не отпуская её руку. К моему удовольствию, розовый цвет стал ещё ярче и распространился на уши, шею и даже на верхнюю часть груди. Маледикт опустила глаза.

— Ты ведь не привыкла к тому, чтобы кто-то ухаживал за тобой, верно?

Она покачала головой и, не глядя на меня, произнесла: — Нет. Мне тысячи лет, меня боятся во многих измерениях. Я не та, за кем ухаживают: сама выбираю себе товарищей, решаю, когда мне кто-то нужен… И не помню, когда в последний раз кто-то просто… целовал меня.

Кивнул и обнял её за плечи: — Я понимаю, что ты хочешь детей, но если собираюсь связать свою душу с кем-то через секс… Не нужно меня воспринимать в качестве племенного жеребца. Думаешь, мы сможем подойти к этому на равных? Потому что, честно говоря, ты иногда пугаешь меня до смерти, а я не заинтересован в смерти от разрыва сердца.

Она посмотрела в замешательстве, но затем, осознав мои слова, рассмеялась и расправила плечи: Учитывая, что ты и дракосапиенс, и Повелитель Демонов, думаю, я могу позволить тебе ухаживать за мной как за равной. Однако не испытывай судьбу, иначе тебе не жить.

— Справедливо.

У меня вдруг дико зачесалась спина, и прежде чем я успел что-либо сообразить, крылья и хвост вновь оказались на своём прежнем месте. Маледикт фыркнула и вздохнула, увидев моё выражение лица: — Не расстраивайся. На то, чтобы научиться менять тело, могут уйти десятилетия. Итак, ты выполнил моё поручение и получил мой подарок. Остается вопрос помощи, о которой ты просил. Может, посмотрим, как обстоят дела с твоими возлюбленными и что можно сделать?

— Да, пожалуйста, давай. А почему ты использовала слово дракосапиенс, а не гомодракон? — спросил я, но лично мне больше нравилось первое: дракосапиенс звучит круче. Маледикт приподняла серебристую бровь, а затем вскинула руку, словно отмахиваясь от чего-то.

— «Homo draconic» — это человеческий термин для обозначения вида. Зачем давать им право как-то называть нас? Дракосапиенс — гораздо лучше звучит, ты не находишь? Но хватит об этом. У нас есть проблема, которую мы должны решить.

Выражение лица Маледикт вновь стало серьёзным, и она уселась на свой трон. Я не знал, куда встать, пока женщина не указала на место слева от своего кресла. Как только оказался в стороне, дракон выдохнула тонкую струю фиолетового пламени, образовавшую в воздухе перед ней круг. Затем он смялся и растаял, как целлофан в огне, явив застывшую Академию. Маледикт слегка наклонилась вперёд, чтобы получше разглядеть изображение. Оно было настолько чётким, что казалось, будто можно пройти сквозь него и оказаться в школе в одно мгновение. Если учесть, что дракон может сжигать барьер между измерениями и создавать порталы, может, и мне удастся перейти туда? Едва устоял перед искушением — я ведь не настолько глуп, чтобы шагнуть в драконий огонь… Но это было нелегко.

— Магия экспериментальная, сложная и энергетически напряжённая. Плетения запутанные, а некоторые из них чуждые… Думаю, в этом заклинании могут быть энергии Ужаса. Директор вмешивается в запретные магии, которые могут уничтожить всё это измерение, — прошептала Маледикт. Растерянность и гнев в её голосе удивили меня. Из ноздрей дракона повалил дым, а аметистовый трон нагрелся, как сковородка. На всякий случай я сделал шаг в сторону.

— Что мы можем с этим сделать? — осторожно спросил, сохраняя уважительный тон и не желая вызвать очередную вспышку гнева. Реакция Маледикт на Алису за пределами горы напомнила, что при всём интеллекте она всё ещё остаётся наполовину драконом, а наполовину женщиной. Она мельком взглянула на меня, а затем вернула своё внимание к смотровому кругу.

— Я могу разрушить магию. Любой достаточно сильный удар нужным заклинанием может разрушить его, если только будет направлен точно на само плетение. Возможно, ты и сам сможешь его разрушить, если будешь достаточно зол. Проблема в энергии Ужаса. Возможно, что разрушение этого заклинания приведёт к образованию дыры прямо в пустоте. Очень, очень большой дыры. Однако… — пауза была долгой, но мне удалось не поддаться искушению задать вопрос, и чтобы сдержаться начал молча считать в уме. Я уже едва не потерял терпение, когда она продолжила говорить: — Вытащить твоих любовниц из-за барьера возможно, риск дестабилизации размерных стен всё равно остаётся… Но он меньше.

— Пожалуйста, мне нужно, чтобы они были в безопасности. Меня просто убивает, что не могу сделать это сам.

Маледикт оценивающе посмотрела на меня, но во взгляде не чувствовалось осуждения. Через несколько мгновений она кивнула. Моё сердце подпрыгнуло от облегчения. Я протянул руку и положил её на руку женщины, слегка сжав.

— Пока не стоит слишком радоваться, нужно посмотреть, получится ли. Теоретически я уверена, что смогу вытащить их оттуда, но в жизни нет никаких гарантий. При таком переносе случается всякое, и мы можем получить в результате три раздавленных всмятку тела, — сказала она. Я не успел ничего сказать, как дракон тут же приступила к обряду.

В этот раз Маледикт встала на ноги и подняла обе руки над головой. Фиолетовое пламя вспыхнуло с грохотом, от которого содрогнулась комната. Языки огня образовали архаичные символы. Сигилы проплывали перед лицом женщины, словно она рисовала на стекле. Один за другим они сливались, образовывая восьмиконечную звезду. Линии серого дыма проходили между знаками, очерчивая их форму. Не было ни кольца, ни сдерживающего барьера, Маледикт просто заставила всю комнату действовать как ритуальный круг. Звезда начала вращаться против часовой стрелки, и дракон зашипела. Мне потребовалась почти минута, чтобы понять, что этот сиплый звук был чем-то вроде заклинания. Звуки чужого языка заставляли отдельные руны менять цвет, а некоторые, казалось, вращались на месте, фрагментируясь и принимая новые формы.

Во время паузы дракон вдохнула в заклинание пламя. Магические символы впитывали огонь и раздувались, пока не начали вращаться вокруг вертикальной оси, и тогда заклинание обрело третье измерение. Восьмиконечная звезда превратилась в шар, вращающийся против часовой стрелки. Из-за этого за символами было трудно уследить, тем более что они продолжали менять цвет и форму. В центре магического шара зажглась огненная сердцевина, и от её жара, казалось, сейчас расплавятся стены. Пот струйками стекал по моей спине и лбу, я вжался в стену и был вынужден прикрывать глаза рукой, покрытой серебряной бронёй, а Маледикт всё усложняла заклинание.

На земле под нами появился блестящий золотой треугольник, окружённый тройным кольцом, и распространился на стены пещеры. На девяти каменных арках, поддерживающих крышу, засветились голубые руны. Из рун потянулись вихри энергии и зацепились за острия вращающейся звезды. Я застыл в благоговейном ужасе, пытаясь постичь сложность заклинания, которое творила Маледикт. В этих символах, должно быть, три, а то и четыре разных магических языка, а архитектура такая сложная… Как она умудряется отслеживать все движущиеся части? Из всех демонстраций силы, которые мне приходилось видеть с тех пор, как появился в Тариле, эта наглядно показала, что я ещё только ученик, не более того. Давление в комнате поднялось настолько, что стало трудно дышать, и что-то блестящее коснулось моего лица.

Неужели это пыль мана-кристалла? Оглядевшись, увидел несколько мест, где вверх прорастали первые волокна кристаллической структуры. Кристаллы маны уплотнились и начали приобретать более насыщенный цвет. Они росли прямо на моих глазах! Всё помещение неистово затряслось, пламенное ядро магии посылало сгустки энергии, которые меняли цвет при ударе о стены. Воздух раскололся, и грохот потряс комнату, повалив меня на пол. Я не смог удержаться от кашля, когда зародившиеся кристаллы маны испарились и наполнили воздух искрящимся туманом.

Когда поднялся на ноги, то увидел, что в центре комнаты стоят Антонина, Юлия и Лилия. Женщины были в тех же позах, в которых застыли в школе, а через мгновение рухнули на пол. Звон косы Лилии, ударившейся о землю, вывел меня из паралича. Я бросился вперёд, но меня остановила ладонь Маледикт: — Ещё нельзя. Заклинание должно стабилизироваться, если ты прикоснешься к ним, они либо вернутся в обратно, либо ещё хуже…

Сглотнув, заставил себя стоять на месте. Учитывая её предыдущие комментарии, не хотелось знать, что может быть хуже. — Сколько времени это займёт? — спросил с нетерпением и, посмотрев на дракона, увидел неимоверную усталость в чертах её лица. Маледикт тяжело опустилась на свой трон, подняла руки, откинув волосы с лица, и с долгим вздохом почти улеглась на нём.

— Я не совсем уверена. Комната удерживает магические частоты, но сущность пустоты в заклинании борется с законами Тарила. Это объясняет, как директор смог повлиять на время, но не то, как оно могло взаимодействовать с самой силой. Пока окружающая мана не будет очищена от нестабильностей, мы не сможем к ним прикоснуться.

Я схватился за рога, испытывая искушение сорвать их с головы от досады, но вместо этого закрыл глаза и начал отрабатывать дыхательные паттерны для своих медитаций. Потребовалось время, неизвестно, сколько именно, но мне удалось успокоить себя до такой степени, что смог смотреть на лежащих на полу без движения женщин, не бросаясь к ним.

Маледикт наблюдала за мной: — Ты растёшь. Самоконтроль важен как для драконов, так и для Повелителей Демонов. Хочешь, я отправлю тебя к ним? В её вопросе чувствовалось сострадание, и оно немного утешало.

— Нет. Подожду здесь, если ты не против, хотя стул не помешал бы, — сказал я. Зто была горькая шутка, но она улыбнулась, а затем сделала неуловимый жест рукой, и камень поднялся, образовав скамью. Благодарно кивнув, перешагнул через неё, перекинул хвост и сел. Крылья сложились на спине, и на мгновение я пожалел, что не могу обхватить ими своё тело, как плащом. — Уф, у меня мозги набекрень, думаю о всякой ерунде.

Взявшись за чешуйчатую перчатку, стянул её с руки и сунул в сумку. Однако когда попытался снять серебряную перчатку, то обнаружил, что она крепко застряла. Нахмурившись, снова потянул за неё, а когда, потеряв терпение, дёрнул в третий раз, по руке пронеслась вспышка боли. — Ой!

Маледикт удивлённо уставилась на меня, потом покачала головой: — Ты часто пытаешься оторвать себе руку?

— Что?

— Она не снимается, как не снимались и браслеты. Это твоя рука. Я думала, ты это понимаешь. Связи, которые ты наложил на себя, когда создавал браслеты, всё ещё там, просто перенесены в перчатку. Даже если ты её снимешь, под ней не будет ни плоти, ни мышц. Может быть, несколько раздробленных костей… Это твоя собственная рука, и теперь она останется такой навсегда.

Мой мозг заклинило, когда перевёл взгляд на серебряную пластину, покрывавшую руку до локтя. Пошевелил пальцами, затем каждым постучал по ладони. Я ощущал каждое прикосновение так, будто не серебро покрывало мою руку, а обычная человеческая кожа, и тогда до меня дошло, о чём говорила Маледикт.

— У меня теперь чёртова металлическая рука⁈ Ты что, издеваешься? Не хочу быть героем аниме!

Глава 3

Антонина застонала и приоткрыла глаза. Меня словно ударило током, все мысли вылетели из головы и я рванулся было по направлению к ней, но тут же замер и посмотрел на Маледикт. Дракон кивнула. Я подбежал к эльфийке, опустился на колени и, осторожно просунув руку под её шею, приподнял: — Ты в порядке?

Глаза Антонины распахнулись окончательно, и она в замешательстве уставилась на меня. Из приоткрытых губ снова вырвался стон, а ещё через мгновение она начала судорожно кашлять. Я подхватил её, придержал за плечи, помогая сесть мне на колени, и прижал к груди, пока её тело сотрясалось в безудержных спазмах, а когда эльфийка наконец успокоилась, нежно поцеловал в лоб.

— Где я? — хрипло спросила она, приложила пальцы к вискам и потёрла их. В голосе слышался испуг, она прижималась ко мне, недоумённо озираясь по сторонам.

— Пурпурные пики, логово Маледикт, — тихо сказал я — по виду Антонины можно было предположить, что у неё безумно болит голова. Она всё ещё вздрагивала в панике оглядывалась по сторонам, но немного успокоилась, увидев Лилию, лежащую на полу рядом с нами. Замешательство тёмной эльфийки, казалось, только усилилось, когда заметила Маледикт, сидящую на своём троне.

Дракон, поняв, что за ней наблюдают, подняла руку и пошевелила пальцами: — Привет!

Я крепче обнял Антонину и прижал к себе, почувствовав, что она не в силах отойти от шока, но эльфийка снова кашлянула, а затем постаралась выпрямиться и что-то сказать.

Но тут глаза Лилии распахнулись, и она издала ужасный вопль. Уши кошки прижались к голове, хвост напрягся, а каждый волосок на теле встал дыбом. Её лицо перекосило от боли, и этого крика Антонина вздрогнула и ещё больше побледнела. Я протянул руку, чтобы погладить Лилию по голове и успокоить, но она внезапно дёрнулась и укусила меня. Острые клыки не смогли пробить серебристую перчатку, но боль от укуса всё равно пронзила мою ладонь.

— Ой! Чёрт! Лилия, это ведь я!

Женщина ошалело заморгала, приходя в себя, клыки разжались, освобождая руку, и Лилия прижалась ко мне, опустившись на колени рядом. — О, о, Иван, мне так жаль, так жаль! Не знаю, что на меня нашло! Пожалуйста, прости меня, — сказала она. Нервы обеих женщин не выдержали, и они зарыдали, выливая в слезах всю свою боль, напряжение и пережитый страх.

— Побочные эффекты от того, что их вытащили из нестабильного заклинания и перенесли через весь Тарил неизвестны, очевидно, что у обеих есть травмы. Боюсь, от меня мало пользы в лекарском искусстве, возможно, когда твоя вторая спутница очнётся, она сможет им помочь. К счастью, кажется, у них нет никаких серьёзных повреждений, — дракон старалась говорить потише, и я это оценил. Гримасы боли на лицах Антонины и Лилии говорили об их состоянии выразительнее любых слов.

— У меня есть несколько целебных зелий, как думаешь, они могут помочь? — предложил я. Лилия скривилась и тоже потёрла пальцами висок. Антонина перестала плакать и теперь тихо всхлипывала, уткнувшись головой мне в грудь.

— Нет, — покачала головой Лилия, — если к нам применили неизвестную магию, сначала нужно попытаться выяснить, что могло произойти, прежде чем вводить в наши тела ещё больше магии. Что случилось? Последнее, что помню, это как мы сражались с этой сукой Элин во дворе Академии…

Моя рука нашла руку Антонины, и я прижал ладонь к её животу. Когда Лилия заговорила о побочных эффектах, меня пронзила волна ужаса. Да, беспокойство за возлюбленных не покидало меня, но при мысли о том, что что-то могло повредить моему ещё не родившемуся ребёнку, тело сковал ледяной ужас, и я не сразу ответил на вопрос Лилии. Антонина прижалась к моей руке, и наши пальцы сплелись. Её тело всё ещё вздрагивало в моих объятиях.

Розовое щупальце скользнуло по руке, а затем обвилось вокруг запястья Антонины и прикоснулось к её животу. По нам обоим прошло лёгкое покалывание. — С ребёнком всё в порядке, — сказала Юлия. Её голос звучал так, будто медик только что выкурила дюжину пачек сигарет, а затем сразу же приложилась к бутылке виски. — Примесь пустоты нарушила нашу ману, тем самым вызвав боль. Если Антонина и Лилия воспользуются связью с тобой, Иван, и переработают свою ману, то смогут использовать твою энергию для устранения затянувшейся нестабильности.

Юлия медленно поднялась на ноги. Её щупальца обвились вокруг Лилии, и на сравнении стало заметно, что она выглядит измождённой гораздо больше, чем остальные. Видимо, дело в том, что она существует более чем в одном измерении одновременно, и вот что с ней сделало заточение в стазисе только в одном из них. Она поймала мой взгляд и слабо улыбнулась. — Ты в порядке? — спросил я.

— Зная, что в Академии что-то происходит, я была очень осторожна, но всё равно попала в ловушку Директора. Заклинание стазиса было… сложным. То, что часть меня полностью оказалась заблокирована и заморожена во времени, было очень болезненно физически, но невозможно описать, каково это, когда часть сознания словно выключили. Однако, несмотря на всё это, реальный вред для организма от этой магии был невелик.

Слова Юлии заставили Антонину вновь поднять голову. Её плечи распрямились, и она прочистила горло: — Мы оказались в ловушке времени? Она перевела взгляд с Маледикт на меня, и я кивнул.

— Вскоре после того, как вы отправили Грига и остальных из школы, Директор наложил заклинание, которое заперло всю Академию и близлежащую территорию в шаре замороженного времени. Насколько мы можем судить, оно распространялось от башни, где находился Директор, так что люди оказались в ловушке в разные моменты. Юлия вернулась в школу и была поймана, когда пыталась войти внутрь. С этого момента уже прошло несколько месяцев. Мы испробовали все возможные заклинания, чтобы вытащить тебя, и когда у нас ничего не получилось, мы отправились сюда, чтобы попросить Маледикт о помощи. Она освободила всех вас.

Дамы посмотрели на дракона, а она пренебрежительно махнула рукой: — Ничего особенного, просто услуга для моей дочери. Маледикт выглядела такой же усталой, как и остальные. Она бодрилась и старательно скрывала это, но я уже долгое время находился рядом с Фиби, а у Маледикт в уголках глаз и губ появились такие же морщинки, что и у Фиби, когда ей нужно было хорошенько отдохнуть, а лучше вздремнуть. Должно быть, дракону стоило немалых усилий освободить женщин из плена, но она слишком горда, чтобы позволить себе проявить слабость, и я решил сделать вид, что не заметил её немного потрёпанного вида.

— Спасибо, — просто сказала Лилия. Затем девушка-кошка протянула руку и обняла Юлию, в результате чего та оказалась плотно прижата к моей спине. Юлия обхватила меня за плечи, а её ладонь легла на руку Антонины, а я в ответ обвил хвостом её талию. Если бы они не прижали мои крылья, я с наслаждением обхватил бы ими всех.

— Да, спасибо тебе, — отозвалась Антонина. Казалось, тёмная эльфийка наконец-то оправилась от шока: к лицу вернулись краски, и она выглядела заметно лучше. Заверения Юлии в том, что заточение в стазисе не сильно повлияло на здоровье, пошли ей и мне на пользу, заметно успокоив, и я скорее почувствовал, чем увидел, как Юлия благодарно кивнула дракону головой.

Трудно было прочесть выражение лица Маледикт, когда она встала и хлопнула в ладоши: — Как бы ни была прекрасна эта домашняя сцена, вам всем не помешает отдохнуть. Отправляйтесь в свои комнаты! Она взмахнула руками, вокруг вспыхнуло фиолетовое пламя, и внезапно мы оказались на полу другой комнаты. Я не успел моргнуть, как Анна и Алиса навалились на нас с визгом восторга. В груди у меня что-то ёкнуло от радости, что наконец все пятеро моих любимых женщин теперь со мной. Закрыв глаза, выдохнул — напряжение быстро уходило из тела. Что бы ни случилось, теперь, когда мы снова все вместе, уверен, что всё будет хорошо.

Через мгновение открыл глаза, чтобы осмотреться. Комната была облицована серым, отшлифованным до стеклянной гладкости камнем, испещрённым лавандовыми хрустальными прожилками. В одном углу стояла огромная кровать. Матрас покоился на раме из бледно-жёлтого дерева, на четырех толстых столбах висел балдахин из белой полупрозрачной ткани. В нескольких местах вдоль стен в полу виднелись ямы, каждая из которых была заполнена грунтом, а котором росли небольшие деревья. Я никогда не видел такие удивительные розовые плоды, имеющие форму сердца, но в комнате стоял чудесный освежающий и приятный запах — странная смесь клубники и лимона.

Кровать была единственным предметом мебели, который мне пока удалось рассмотреть. Женщины окружили и так прижали меня, что сдвинуться с места не было никакой возможности. Прошло ещё несколько минут, прежде чем я предложил: — Дамы, как бы мне ни нравилось, что мы снова вместе, может быть, стоит подняться с пола?

Это предложение было встречено единодушным смехом, и одна за другой женщины встали. Анна и Алиса помогли остальным подняться и сесть на кровать. Я со стоном встал на ноги — мои конечности так затекли, что пришлось расправить крылья, чтобы удержать равновесие. Хвост обвил одну из стоек кровати, и это позволило мне устоять на зудящих ногах. Переминаясь с ноги на ногу, чтобы быстрее разогнать кровь по венам, мне удалось получше рассмотреть комнату.

У дальней стены стоял широкий письменный стол с высокими шкафами по обе его стороны. Учитывая, что оба гардероба были значительно выше меня ростом, можно предположить, что там вполне мог уместиться небольшой турецкий рынок. Ангелина устроила себе уютное гнездо из подушек на одном из углов стола, Фиби спала с ней рядом. Я очень удивился, что никто из них не проснулся, чтобы присоединиться к групповым объятиям, но всё объяснило огромное мусорное ведро у подножия стола: оно было битком набито обёртками от кексов, огрызками фруктов и множеством костей от индюшачьих ножек. Сколько же они съели⁈

Когда я перевёл удивлённый взгляд с ведра на Анну, эльфийка покраснела: — Маледикт очень гостеприимная хозяйка, — кашлянув, сказала она и указала на шкаф слева. — Если положить руку на его ручку и подумать, что бы ты хотел съесть, то всё тут же получишь. Просто открываешь дверцу, когда раздаётся звоночек — и вот оно, готовое блюдо.

У меня от напоминания о еде заурчало в животе, но сначала я должен был позаботиться о своих любовницах. Повернувшись лицом к кровати, опустился перед дамами на одно колено: — Вы все в порядке? Несмотря на то что Юлия сказала, что с ними всё будет в хорошо, не мог отделаться от беспокойства. Потребуется масса времени, чтобы исчезли месяцы тревоги, но счастливые улыбки на измученных женских лицах немного успокоили моё ноющее сердце и позволили с облегчением выдохнуть.

— Думаю, нам многое ещё предстоит прояснить, но со мной всё в порядке, — ответила Антонина. — Последнее, что помню — это как почти выполнила проклятие, чтобы стереть Элин Рейд с лица Тарила, а потом оказалась здесь. Это очень дезориентирует. Головная боль постепенно проходит, как и говорила Юлия. Она наклонилась вперёд и поцеловала меня.