Династия Одуванчика. Книга 1. Милость королей

Кен Лю

Династия Одуванчика. Кн. 1: Милость королей

Моей бабушке, познакомившей меня с великими героями династии Хань. Я всегда буду помнить вечера, которые мы проводили вместе, слушая рассказчиков-пиньшу по радио.

И Лизе, увидевшей Дара прежде меня

© В. А. Гольдич, перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука®

Правила произношения

Многие имена на дара взяты из классического ано. В данной книге при транслитерации двойные гласные не сдваиваются, а каждый произносится раздельно: например, в слове «Réfiroa» четыре слога – ре-фи-ро-а; в «Na-aroénna» пять слогов – на-а-ро-эн-на. Звук «и» всегда произносится коротко; «о» – как «о»; «ü» с точками наверху звучит как форма умляута в немецком языке или в китайском пиньинь.

Другие имена имеют разное происхождение и не содержат звуков классического ано: например, «кса» в «Ксана» или «ха» в «Хаан», но и в этих случаях каждый гласный звук произносится раздельно. Таким образом, в слове «Хаан» тоже два слога.

Список главных персонажей

Хризантемы и одуванчики

Куни Гару – юноша, предпочитающий игры учебе, предводитель уличной шайки и многое другое.

Мата Цзинду – юноша, благородный во всех отношениях, последний представитель клана Цзинду.

Спутники Куни

Джиа Матиза – дочь фермера, травница, жена Куни.

Кого Йелу – чиновник в правительстве города Дзуди, друг Куни в высшем свете.

Луан Цзиа – отпрыск благородной семьи из Хаана; искатель приключений, живший некоторое время среди народа тан-адю.

Гин Мадзоти – сирота, выросшая на улицах Димуши, охотница за удачей во время восстания.

Рин Кода – друг детства Куни.

Мюн Сакри – мясник, один из самых свирепых воинов Куни.

Тан Каруконо – старый конюх в Дзуди.

Госпожа Рисана – фокусница, искусная музыкантша.

Дафиро Миро (Даф) – один из первых встал под знамена Хуно Кримы, брат Рато Миро.

Сото – домоправительница Джиа.

Свита Маты

Фин Цзинду – дядя Маты, наставник и приемный отец.

Торулу Перинг – старый ученый советник Маты.

Тэка Кимо – еще один повстанец из Туноа.

Госпожа Мира – вышивальщица и певица из Туноа, единственная женщина, способная понять Мату.

Рато Миро (Рат) – один из первых встал под знамена Хуно Кримы, брат Дафиро Миро.

Империя Ксана

Мапидэрэ – первый император Семи Островов Дара (став королем Ксаны, получил имя Реон).

Эриши – второй император Семи Островов Дара.

Горан Пира – кастелян Ксаны, друг детства короля Реона.

Люго Крупо – регент Ксаны, великий ученый и каллиграф.

Танно Намен – легендарный и почитаемый полководец Ксаны.

Киндо Марана – главный сборщик налогов империи.

Правители Шести королевств Тиро

Принцесса Кикоми и король Понадому (Аму) – сокровище Арулуги и ее двоюродный дед.

Король Туфи (Кокру) – в прошлом пастух; призывает всех королей Тиро к объединению.

Король Шилуэ (Фаса) – честолюбивый, но склонный к осторожности; вторгся в Риму.

Король Дало (Ган) – управляет самой богатой частью Шести королевств.

Король Косуги (Хаан) – старый, потерявший вкус к авантюрам.

Король Джидзу (Рима) – юный принц, выросший в семье рыбака.

Повстанцы

Хуно Крима – лидер первых мятежников, выступивших против Ксаны.

Дзапа Шигин — спутник Хуно, лидер первых мятежников, выступивших против Ксаны.

Боги Дара

Киджи – покровитель Ксаны, повелитель воздуха, бог ветра, полетов и птиц, любит путешествовать в белом плаще; его пави – сокол минген.

Тутутика – покровительница Аму, самая юная из богов, богиня земледелия, красоты и пресной воды; ее пави – золотой карп.

Кана и Рапа – сестры-близнецы, покровители Кокру; Кана – богиня огня и смерти; Рапа – богиня льда и сна; их пави – вороны-близнецы: черный и белый.

Руфидзо – покровитель Фасы, бог врачевания; его пави – голубь.

Тацзу – покровитель Гана, непредсказуемый, любитель хаоса и риска; бог морских течений, цунами и затонувших сокровищ; его пави – акула.

Луто – покровитель Хаана, бог рыбаков, предсказаний будущего, математики и науки; его пави – морская черепаха.

Фитовэо – покровитель Римы, бог войны, охоты и кузнечного дела; его пави – волк.

Все под Небесами

Глава 1

Убийца

Дзуди, седьмой месяц четырнадцатого года правления Единых Сияющих Небес

Белая птица, лишь изредка взмахивая крыльями, парила в чистом небе на западе.

Возможно, она покинула в поисках добычи свое гнездо, находившееся в нескольких милях отсюда, на одном из высочайших пиков гор Эр-Ме. Но день для охоты был не самым лучшим – во владения хищника на залитых солнцем равнинах Порин вторглись люди.

Тысячи зрителей стояли по обе стороны широкой дороги, выходящей из Дзуди, не обращая на птицу никакого внимания. Они пришли, чтобы увидеть императорскую процессию.

По толпе пронесся дружный вздох восхищения, когда флот гигантских воздушных кораблей императора начал грациозно перестраиваться. Все смотрели в почтительном молчании на проезжавшие мимо тяжелые боевые колесницы и мощные катапульты для метания камней, на которых висели толстые связки бычьих сухожилий. Зрители прославляли предвидение императора и щедрость его инженеров, орошавших толпу душистой водой из ледяных повозок, прохладной и освежающей в пропитанном пылью и жарким солнцем Северном Кокру.

Они хлопали в ладоши, приветствуя лучших танцоров из Шести покоренных королевств Тиро: пятьсот девушек из Фасы, обольстительно кружившихся в танце покрывал, – зрелище, прежде доступное только королевскому двору в Боаме; четыреста фехтовальщиков из Кокру, выписывавшие клинками мерцавшие холодным светом хризантемы, демонстрируя зрителям мастерство и удивительное изящество; дюжины элегантных и величественных слонов с дикого и малонаселенного острова Экофи, украшенных цветами Семи королевств, – самый крупный самец нес на спине белый флаг Ксаны, как и следовало ожидать, остальных украшали цвета покоренных земель.

Слоны были запряжены в движущуюся платформу, на которой стояли двести лучших певцов островов Дара – хор, само существование которого было невозможно до покорения Ксаны. Они пели новую песню, сочиненную великим ученым Люго Крупо в честь императорского тура по островам:

– На севере плодородная Фаса, зеленая, как глазамилосердного Руфидзо,Пастбища под ласковыми дождями, скалистые туманные утесы…

Рядом с движущейся платформой шли солдаты, которые бросали в толпу безделушки: декоративные узлы в стиле Ксаны, сделанные из кусочков разноцветной бечевки, знак Семи королевств. Узлы символизировали процветание и удачу, и зрители изо всех сил старались заполучить чудесное напоминание о замечательном дне.

– На юге замки Кокру, поля сорго и риса, светлые и темные:Красные – в честь боевой славы; белые – как гордая Рапа;черные – как скорбная Кана.

Зрители закричали с особенным восторгом, услышав строки, посвященные их родине.

– На западе прекрасное Аму, сокровищница Тутутики,Сияющее изящество филигранных городов, окруженных двумяголубыми озерами.На востоке блистающий Ган, где цветут под покровом Тацзуторговля и игры,Богатый, как дары моря, образованный, как ученыев серых туниках.

За певцами снова шли солдаты, которые несли великолепные знамена, украшенные изображениями чудес Семи королевств: лунное сияние покрытых снегом отрогов горы Киджи; косяки рыбы, искрящиеся в озере Тутутика на восходе; всплывающие на поверхность крубены и киты, виды побережья Волчьей Лапы; радостные толпы на широких улицах Пана, столицы; серьезные ученые мужи, обсуждающие политику с мудрым, всезнающим императором…

– На северо-западе возвышенные хаанцы, философский форум, Способный увидеть пути богов на желтых ракушках Луто. В середине окруженная лесами Рима, где солнечный свет Пронизывает древние кроны и на землю падают тени, Острые, словно черный клинок Фитовэо.

И между каждым куплетом толпа пела вместе с певцами:

– Мы склоняем головы, склоняем головы, склоняем головы Перед великой Ксаной, повелительницей воздуха. Зачем противиться, зачем сопротивляться властителю Киджи, Зачем соперничать, если мы не можем одержать победу?

Если рабские слова кого-то и беспокоили в толпе Кокру, многие из которой сражались с захватчиками из Ксаны менее дюжины лет назад, их ропот заглушило мощное пение остальных. Гипнотическое монотонное плетение звуков обладало собственной силой, словно повторение слов придавало им убедительность и делало истинными.

Но толпа еще не получила полного удовлетворения от зрелища, на которое собралась. Люди не видели главного участника шествия: императора.

Белая птица была уже заметно ближе. Ее крылья казались широкими и длинными, точно лопасти ветряных мельниц Дзуди, что помогали поднимать воду из глубоких колодцев и качать в дома богатых горожан, – слишком большими, чтобы принадлежать обычному орлу или стервятнику. Зрители начали поглядывать вверх и спрашивать себя: быть может, это гигантский сокол-минген, который пролетел более тысячи миль от своего дома на далеком острове Руи и которого специально выпустили здесь императорские дрессировщики, чтобы произвести впечатление на толпу?

Однако императорский шпион, прятавшийся среди зрителей, посмотрел на птицу, нахмурил брови, потом повернулся и начал пробиваться сквозь толпу к временной трибуне, где собрались местные чиновники.

Предвкушение потрясающего зрелища только усилилось, когда мимо прошли императорские стражники, маршировавшие, точно колонны механических людей: глаза устремлены в одну точку, руки и ноги двигаются в едином ритме, словно это марионетки, которыми управляет одна пара рук. Их дисциплина и порядок резко контрастировали с непринужденными танцорами, прошедшими ранее.

После короткой паузы зрители одобрительно взревели, совершенно позабыв, что именно эта армия уничтожила солдат Кокру и опозорила его прежнюю аристократию. Толпа хотела увидеть зрелище, ей нравились блистающие доспехи и военное великолепие.

Птица приближалась.

– Уже близко! Уже близко!

Два четырнадцатилетних мальчика проталкивались сквозь плотную толпу, точно пара жеребцов по полю сахарного тростника.

Первым шел Куни Гару, с прямыми длинными черными волосами, завязанными в узел в стиле учеников частных академий, коренастый – не толстый, но мускулистый, с сильными руками и бедрами. Его глаза, удлиненные и узкие, как у большинства жителей Кокру, светились умом и лукавством. Он даже не пытался вести себя вежливо, расталкивая локтями мужчин и женщин, чтобы поскорее пробраться вперед, и ему вслед неслись стоны и проклятия.

За ним следовал Рин Кода, долговязый и нервный, как чайка, летящая с попутным ветром за кормой корабля, и бормотал извинения разъяренным мужчинам и женщинам, которым приходилось расступаться перед его другом.

– Куни, мне кажется, будет нормально, если мы останемся позади толпы, – сказал Рин. – Я правда думаю, что это не самая хорошая идея.

– А ты не думай, – ответил Куни. – Твоя главная проблема в том, что ты слишком много думаешь. Просто делай.

– Наставник Лоинг говорил иначе: боги хотят, чтобы мы сначала думали и только потом действовали.

Рин поморщился и уклонился в сторону, когда один из мужчин выругался и попытался его ударить.

– Никто не знает, чего хотят боги. – Куни двигался вперед, не оглядываясь. – Даже наставник Лоинг.

Наконец они выбрались из плотной толпы и оказались рядом с дорогой, возле проведенных мелом белых линий, за которые зрителям запрещалось заступать.

– Вот это называется зрелище, – заявил Куни, глубоко вдохнув и оглянувшись по сторонам, а потом, когда мимо них прошли последние полуобнаженные танцовщицы из Фасы, одобрительно присвистнул: – Прямо-таки хочется стать императором.

– Замолчи! Неужели в тюрьму хочешь?

Рин нервно огляделся, не обратил ли кто-нибудь на них внимание: Куни частенько говорил ужасные вещи, которые можно было легко принять за измену.

– Ну разве не лучше находиться здесь, чем сидеть в классе, вырезать из воска логограммы и учить наизусть «Трактат о нравственности» Кона Фиджи? – сказал Куни и положил руку на плечи Рина. – Ну признайся: ты рад, что пошел со мной?

Наставник Лоинг заявил, что не станет закрывать школу ради процессии, потому что император не хотел, чтобы дети прервали занятия, но Рин подозревал, что Лоинг принял такое решение из-за того, что ему не нравился император. Впрочем, нельзя сказать, что в основной своей массе жители Дзуди императора любили.

– Наставник Лоинг совершенно точно не одобрил бы это, – сказал Рин, хотя и сам не мог оторвать взгляда от танцовщиц в вуалях.

Куни рассмеялся: