Тур в никуда

Регенерация, повышение упругости, сокращение морщин – да, звучит неплохо. Только вот один момент смущает.

Помнится, когда я с отрядом «Сигма» находилась как раз в одной из африканских пустынь, то я слышала от местного населения, что этот суккулент они используют для проведения каких-то там своих ритуалов, потому что он не слабо одурманивает. Стало быть, растение является наркотиком. И как же в таком случае в Штатах на его основе производят косметический крем?

Я читала приглашение, а сама думала, что, может быть, неспроста Елизавета стала такой покладистой. Возможно, она так поступила только лишь для отвода глаз.

Ладно, время покажет.

– Женя, то есть Евгения, ты, то есть вы… – Новохатская, кажется, совсем запуталась.

– Можно на «ты» и просто Женя, – помогла я ей.

– Я хотела сказать, что презентация совсем скоро, я начну собираться уже сейчас. А ты? – спросила Новохатская.

– Я тоже сейчас буду приводить себя в порядок, – ответила я.

Еще в Москве перед отлетом в Штаты я посетила бутик Dolce and Gabbana на Третьяковском проспекте, предусмотрительно подумав, что мне необходимо приобрести соответствующую экипировку для того, чтобы сопровождать дочь олигарха на светских тусовках.

В бутике я пробыла довольно долго, поскольку никак не могла решить, что же именно мне приобрести. Передо мной было море изысканных нарядов, преимущественно длиной в пол, украшенных традиционными для этого модного дома пестрыми принтами, вышивкой, кружевом и пайетками.

Я перебирала платье за платьем и все никак не могла сделать окончательный выбор. Меня несколько смущали яркий принт, который присутствовал почти во всех моделях прославленных итальянских модельеров, и длина.

При моей профессии телохранителя длинные платья были бы, мягко говоря, нецелесообразны.

Наконец мое внимание привлекло одно из платьев – драпированный «футляр»-миди с V-образным вырезом из черного шелка с кружевами.

Примерив его, я поняла, что это то, что надо. Все-таки недаром я потратила больше двух часов и предельно напрягла девушку-консультанта по продажам.

Платье очень эффектно смотрелось на мне, как будто было создано эксклюзивно для меня. К нему я подобрала туфли-лодочки из лакированной кожи с леопардовой подошвой. Свой наряд я дополнила комплектом украшений из полудрагоценных камней от Dolphin Ore.

Надев платье, я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим внешним видом.

Елизавета для выхода в свет выбрала длинное ультрамариновое платье от Givenchy с затейливой вышивкой, мохнатой бахромой и изысканными вставками из прозрачной ткани. Разумеется, Новохатская не могла обойтись без «лучших друзей девушки» – бриллиантов.

Презентация чудодейственного косметического средства проходила в холле отеля «Корал Бич». Еще находясь в номере отеля, я посмотрела в окно и увидела, что почти вся улица была заполнена сверкающими лимузинами. А гостиничный холл рассекали гостиничные секьюрити. Они бросали внимательные взгляды на находящихся в холле и переговаривались между собой по рации.

По случаю презентации пол в холле был устлан ковровой дорожкой, но не красного цвета, как на Каннском кинофестивале, а бледно-розового. В самом ее начале, как в почетном карауле, стояли два молодых человека в безукоризненных черных костюмах.

Сначала я приняла их за манекены: настолько застывшими были их позы, да и взгляд тоже. Но потом я заметила, что парни самые что ни на есть настоящие. Сначала один из них пошевелил кистью правой руки, потом второй едва заметно стал переминаться с ноги на ногу.

Посередине холла стоял стол, покрытый кружевной скатертью, на котором стояли многочисленные баночки с новым косметическим чудо-средством.

Мне понравился их дизайн: броский, привлекающий внимание и в то же время изысканно-утонченный. Особенный шарм им придавали серебристый цвет и округлые формы. Что ж, именно в такой упаковке и должна находиться новинка косметического рынка.

Рядом с баночками стопкой лежали буклеты с описанием ингредиентов крема «Коллс», а также прозрачные папки цвета морской волны для представителей средств массовой информации.

Я видела, как журналистки в сопровождении фотографов и операторов, взяв свои папки и на ходу читая их содержимое, смешивались с толпой гостей.

Мы с Елизаветой какое-то время постояли около презентационного стола. Новохатская все время оглядывалась по сторонам, словно хотела кого-то высмотреть.

– О! Лиз!

С этим возгласом к нам подошел молодой мужчина слегка за тридцать. Он был невысокого роста и с уже наметившимся животиком. Но темные волнистые волосы, зачесанные назад и открывавшие высокий лоб, придавали привлекательность облику мужчины. А излишнюю полноту скрывал удачный покрой костюма.

– Альберт! – обрадовалась Елизавета.

– Приятно видеть тебя на нашей презентации, – сказал мужчина.

– Познакомьтесь, Евгения, это Альберт Адамс, – представила мне мужчину Елизавета, – Альберт является распорядителем светских вечеринок, подобно той, что происходит сейчас. Ведь так, Альберт?

– Совершенно верно, дорогая, – подтвердил тот с ослепительной улыбкой.

– А это, – Елизавета сделала кивок в мою сторону, – моя подруга Евгения, или Дженни.

– О! – снова воскликнул распорядитель. – Очень рад! Надеюсь, у нас вам понравится, мисс Дженни. Как вы долетели, Лиз? Благополучно? А какая сейчас погода в Москве?

Альберт тараторил без умолку, практически без передышки, задавая все новые и новые вопросы. Казалось, что ответы на свои вопросы его совершенно не интересуют.

– Кстати, Альберт, а где Роберт? – спросила Елизавета. – Что-то его не видно.

– Безусловно, он здесь, – уверенно ответил Альберт. – А где же еще находиться создателю чудодейственного, просто божественного крема «Коллс»? Как только я увижу Роберта, я сразу же дам тебе знать, дорогая. А как тебе понравился номер в отеле? Сорри, мне нужно бежать.

И Альберт действительно почти побежал, несмотря на свою комплекцию. А я подумала: как же ему удается вести бессмысленную болтовню? Надо же, он даже не соизволит сделать паузу, чтобы хотя бы создать видимость того, что его мало-мальски интересуют ответы собеседника. Просто удивительно!

– Женя, пойдем на веранду, – предложила Елизавета, когда Альберт уже скрылся из виду, – здесь просто тоска зеленая.

Я посмотрела на нее. Кажется, Новохатская зарыла топор войны. Вот уже и в свои подруги меня произвела, правда, перед малоизвестным мне распорядителем, но все же.

Мы прошли на открытую веранду, ступеньки которой вели в большой сад. В его центре находился большой бассейн. Сейчас, когда наступало время сумерек, он был подсвечен, и вода, подсвеченная изнутри, представляла собой невероятно красивое, почти фантастическое зрелище. Кроме того, везде были расставлены светильники наподобие старинных канделябров, а рядом с ними – маленькие диваны, кресла и оттоманки. Вскоре зажглись фонари, и от обилия многочисленных источников света создалось впечатление, что ночь и не думает вступать в свои права.

Здесь собрался, как я поняла, весь высший свет городка, все сливки общества. Пару раз к нам подходил Альберт и спрашивал, как нам понравились блюда, которые приготовил знаменитый повар Андре Голье специально для презентации.

Честно говоря, никаких гастрономических изысков я не заметила.

Однако Альберт, по своему обыкновению, не дождавшись ответа, уже переводил разговор на другую тему.

Елизавета с легкой улыбкой внимала болтливому распорядителю.

– Я стараюсь пропускать всю его словесную шелуху мимо, – объяснила она мне, когда Альберт наконец-то отстал от нас со своими вопросами.

– Что же, в этом есть резон, – согласилась я с ней. – Если дать возможность приставучим особам выразить себя, то появится шанс, что чем быстрее у них иссякнет красноречие, тем быстрее они оставят в покое своего собеседника.

– Какая-то странная вечеринка, – заметила Елизавета. – Я вот кожей чувствую какую-то напряженность и взвинченность. С чего бы это?

Что касается меня, то я ничего такого не чувствовала, хотя в моей практике такого рода сейшен был далеко не первым.

Я принялась рассматривать одну небольшую группу гостей. Дамы были в длинных вечерних платьях. На одной из них было черное полупрозрачное платье со шлейфом, с глубоким вырезом в зоне декольте и не менее глубоким разрезом. Рядом с ней стояла молодая женщина в платье с юбкой из легкой ткани и лифом, расшитым серебром.

Надо сказать, что их туалеты смотрелись довольно смело и эротично. Скорее всего, это были актрисы, возможно, из Голливуда. А может быть, и топ-модели. На такую мысль меня навела их довольно стандартная внешность: длинные ноги, точеная фигура, роскошная копна волос.

Дамы находились в окружении нескольких мужчин. С первого взгляда было довольно трудно определить, к какому классу они относятся. С одной стороны, внешность у них была довольно привлекательная: высокие, атлетически сложенные, с мужественными лицами. Однако в их жестах и манере держаться сквозила определенная неуверенность. Может быть, их наняли в качестве эскорта?

– Знаешь, Женя, – вдруг подала голос Елизавета, – если честно, то мне совсем не нравятся такие сборища.

– Вот как? – удивилась я.

– Да, представь себе. Я предпочитаю вести содержательные разговоры, а на сборищах, подобных этому, приходится обмениваться ничего не значащими, пустыми фразами, да к тому же еще и неискренними. Эти вечеринки как нельзя лучше подходят для тех, кто любит переходить от одной группы гостей к другой, вот как Альберт. Знаешь, иной раз мне кажется, что меня вот-вот заденут какой-нибудь колкостью. Или наоборот: вдруг я кого-то ненароком обидела или хуже того – оскорбила.

«Странно, – подумала я, – с самооценкой у нее вроде бы все в порядке, а вот поди же ты – такие комплексы. Наверное, ее действительно обижали на таких тусовках. Кроме того, у женщин всегда существует элементарная неуверенность по поводу своей внешности: какая у меня фигура, нет ли лишних граммов на талии, и вообще, как я сегодня выгляжу? Вряд ли найдется хотя бы одна женщина или девушка, которой было бы безразлично, как она выглядит в глазах окружающих. Особенно если она очень восприимчива к сигналам, которые волей или неволей подают окружающие ее люди. Возможно, Елизавете трудно оставаться беспристрастной в таких случаях».

– И я решила, что все: хватит, – продолжала между тем Новохатская, – к тому же мой психоаналитик рекомендовал мне просто держаться в общепринятых рамках общения, ну, и наблюдать за окружающими, ни в коем случае не сравнивая себя ни с кем.

– Очень хорошая рекомендация, – заметила я, – сравнивать себя нужно только с самой собой же. Вот тогда точно сохраняется и душевное равновесие, и высокая самооценка.

Сказав это, я вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Он длился всего несколько секунд.

Я интуитивно взглянула в ту сторону и увидела мужчину лет тридцати пяти или чуть больше. Он был высокий, широкоплечий, с густыми каштановыми волосами и благородными чертами лица. Я бы сказала, породистого лица. Да, в нем явно ощущалась порода.

Странно, но вокруг него не наблюдалось никаких гостей. Он стоял, слегка расставив ноги и сложив на груди мускулистые руки. Казалось, что он специально искал уединения.

Уловив мой взгляд, направленный в его сторону, он слегка отвернулся, но уже спустя секунду снова посмотрел на меня.

Наши взгляды встретились. Нас с ним разделяло довольно приличное расстояние, но мне и без слов был ясен его красноречивый, очень заинтересованный взгляд, точнее сказать, его древний как мир смысл.

Нельзя сказать, что я очень смутилась. В моей практике были и гораздо более пикантные моменты. Но все они, как правило, сопровождались хотя бы самым примитивным флиртом, ничего не обозначающим разговором, одним словом, непременным заигрыванием. А здесь – только один взгляд, не позволяющий усомниться в истинности намерений его хозяина.

– Вы как будто бы скучаете? Неужели вам у нас не понравилось? – Альберт снова возник перед нами с Елизаветой, как черт из табакерки. – Лиз, совсем недавно мне попадался Роберт, но он снова куда-то исчез, но я помню о твоей просьбе и в следующий раз, когда встречу его, обязательно направлю его к тебе.

С этими словами Альберт снова исчез, как будто его и не было только что.

– О чем это я его просила, не помню, – удивленно сказала Елизавета.

– Да вот об этом Роберте, – напомнила я ей. – Ты спросила, где он, а Альберт ответил, что как только он его увидит, то даст тебе знать.

По лицу Новохатской пробежала легкая тень.

– Я вовсе не жажду его увидеть, – тихо сказала она, – спросила о нем ради приличия. Все-таки в прошлом году, когда я здесь отдыхала, мы были довольно… близки. А познакомились мы в казино в Лас-Вегасе, – добавила она.

В это время неуемный Альберт собрал неподалеку от нас желающих высказаться о новом косметическом средстве.

Послышались восторженные фразы типа: «О-о, он делает меня чуть-чуть счастливее, наполняет приятной энергией, настраивает на позитив».

Одна довольно возрастная дама произнесла целую хвалебную речь чудодейственному средству:

– Текстура у этого крема легкая и очень нежная. И в то же время средство обладает замечательными питательными и увлажняющими свойствами. Впитывается очень быстро, не оставляет блеска.

– Да-да, дорогая, вы совершенно правы, – подхватила ее соседка, – у крема приятный ненавязчивый запах, который не портит аромат туалетной воды по утрам.

– Единодушна с вами, – послышался еще один женский голос, – крем поистине волшебный.

Я повернула голову и увидела даму в красном платье, расшитом золотым цветочным орнаментом.

– Моя кожа вся сияет, – продолжала она. – И знаете, что еще? Помимо своих косметических свойств, он еще и великолепный энерготоник! Да-да! Он наполняет всю меня невероятной энергией, я просто готова летать!

Наконец дифирамбы иссякли.

– Женя, – обратилась ко мне Елизавета, но тут к нам подошла пожилая дама.

На ней было черное шелковое платье с пышной юбкой, а волосы спрятаны под серебристого цвета тюрбан.

– Милочка, – сказала она, только непонятно кому: мне или Новохатской, – вас не затруднит принести мне стакан воды?

– Конечно, миссис Хендлин, – отозвалась Елизавета.

Уходя, она шепнула мне на ухо:

– Сейчас она начнет рассказывать о вилле баронессы Ротшильд на Лазурном Берегу. Это ее излюбленная тема.

– Ах, как время бежит, – начала миссис Хендлин, – казалось, совсем еще недавно… А вы знаете про виллу баронессы Ротшильд на Лазурном Берегу? – спросила она меня.

– Да, конечно, миссис Хендлин, – ответила я. – Беатриса Эфрусси де Ротшильд известна тем, что построила виллу на Лазурном Берегу Франции, а потом собрала в ней совершенно неповторимую коллекцию картин, скульптур, мебели и фарфора пятнадцатого-семнадцатого веков, – ответила я, как по билету на экзамене по истории мировой культуры.

– Да, это так, все верно. Но мало кто знает, что за ни много ни мало шесть лет, пока шло строительство особняка, очень требовательная Беатриса сменила двадцать архитекторов! Вы только представьте себе: целых двадцать! – воскликнула дама, то ли в восхищении, то ли в укоризне, я не уловила.

Дама продолжала рассказывать о коллекции различных произведений искусств и упомянула о старинных дверях из китайского императорского дворца.

– Вы можете себе это представить?! – патетически воскликнула она.

«Ну, если представить себе такое, то почему бы и нет? – подумала я. – Наверное, во дворце императора шел ремонт, и старые двери просто выбросили за ненадобностью. А неугомонная Беатрис их подобрала и привезла на свою виллу. Это как вариант».

Дама еще много чего говорила про виллу баронессы Ротшильд.

Я слушала ее вполуха и кивала, благо она не задавала вопросов, на которые надо было отвечать.

«Она как будто лекцию читает, – подумала я. – Наверное, она преподает или преподавала историю архитектуры или искусства».

В это время Новохатская вернулась со стаканом воды и подала его даме.

– Благодарю, дорогая, – сказала она и, сделав глоток, видимо, собралась продолжить свою лекцию, но тут раздался радостный вскрик:

– Лиз! Я нашел его! – Альберт вклинился между нами и дамой. – Вот твой Роберт!

Я едва сдержала удивленный возглас, сделав вид, что закашлялась: рядом с Альбертом стоял мужчина, который совсем недавно посылал мне недвусмысленный призыв своим взглядом.

Он склонился в учтивом поклоне.

– Это Роберт Болтон, – представил мужчину Альберт, – а это…

– А это Джейн, моя подруга, – опередив Альберта, выпалила Елизавета.