Наследник огня и пепла. Том VI. Сердце бога

Наследник огня и пепла. Том VI. Сердце бога

Глава 1

Торжественный прием

Могучий бас Сперата за тонкими стенками моей палатки из дорогого сукна повторял одно и тоже на разный лад. Голос у Сперата как через колонку на концерте, заглушал даже слабое треньканье лютни.

— Последнее время сеньор Итвис бывает очень вспыльчив. Если что по делу ещё можно, но с прошениями я бы повременил.

— Я Глас Регента! — надменно произнесли в ответ. И что-то там о том, что не следует ему препятствовать и мутные угрозы…

Я тяжело вздохнул, даже глаза закатил. Как же не вовремя. Немой паренек, сидящий с деталями доспеха прекратил по ним шоркать и хихикнул.

— Ладно, Волок, помоги мне одеться и пойдешь со мной, — сказал я ему.

У него была причина веселиться. Еще пару дней назад я ждал этого визитера наивная дурочка принца. Но с тех пор многое изменилось.

Сперат почти не врал посланцу Регента, ещё пару дней назад я был очень злой. И никого не хотел видеть, хотя поток посетителей ко мне только нарастал. Тех, кто внимал голосу Сперата, он отправлял к одному из трех моих помощников. Остальных скручивали и отправляли прочь от моей палатки силой.

Я выбрал себе трёх помощников из тех рыцарей, которые оставались рядом со мной до конца во время засады у моста. Все трое были из Долины Караэна, но из отдаленных мест. Самые настоящие выходцы из глубинки. Вроде бы, без сильных семейных кланов за спиной. Я приказал им выслушивать каждого, и потом мне пересказывать просьбы. Все трое оказались старательными, но мне особенно хорошо справлялся один, по имени Август. Его имя означало месяц сбора урожая винограда. От него же я узнал, что его семья скорее виноделы, чем военные. Но он был младшим из четырех сыновей и ему не досталось даже местечка в Караэне, чтобы сбывать продукцию стоя за прилавком торговой лавки, не говоря уже о доле от наследства. Август был самой настоящей рванью — примкнул к моему отряду всего с одним слугой, оба на тощих клячах. Из доспехов — старинный шлем с плоским верхом и открытым лицом и кожаная бронь обшитая кусками кольчуги. Правда, после встречи слюдьми Аста он оброс кирасой, нормальным закрытым шлемом и латными руками, разжился новым конем, а все старье сбагрил своим слугам. Которых стало двое. Это все говорило в его пользу — Август был расторопным хомяком. Полагаю, он и немного денег поднял. При этом при общении Август относился ко мне спокойно, не пресмыкался, сгибаясь в поклоне едва завидев вдалеке и семеня поближе, в надежде поцеловать руку или край плаща — среди моего отряда таких было мало, все же в Долине Караэна так было не принято. Но среди таэнцев так себя вел едва ли не каждый второй.

Не был он и вызывающе дерзок — и таких было много среди таэнцев. Хотя и среди караэнцев попадались.

Август был типичным караэнцем — не очень умным, зато энергичным и предприимчивым. Получив задание отсеивать просителей путем внимательного их выслушивания, первое что он сделал — пригрел рядом с собой писаря. И появлялся на докладах в сопровождении него — сам Август даже не пытался запомнить имена и детали историй просителей. И писать он не умел. Поэтому доклад, сверяясь с записями, делал за него писарь. Кстати, Таэнец. Я лишь уточнял некоторые детали у Августа. Остальные двое, назначенные на ту же работу, посмотрев на Августа, тоже озаботились записями. Хорошие исполнители, но без инициативы.

Большая часть просителей из прущего ко мне потока были, скорее всего, мошенниками. Их истории, в той или иной форме, я уже слышал во время своего пребывания у семьи Дар. Древние шахты полные золота и серебра, карты с хранилищами древних сокровищ, ритуалы Древней Империи дающие долголетие — но для всего этого требовался небольшой первоначальный взнос. Забавно, но если я в свое время на это едва не купился, то тот же Август не только не впечатлился этими историями, но и сумел раскусить всех, кто к нему с ними приходил буквально несколькими дополнительными вопросами.

Делец, не воин. Советовать его Вокуле я не буду — Август продаст и меня, и все остальное, едва ему предложат выгодную сделку. Но сейчас мне нужен был администратор на которого можно было бы сгрузить все заботы. Разумеется, я не верил Августу, поэтому сначала поставив его главным над лагерем, потом добавил сумятицы назначив еще одного караэнца по имени Динадад, из тех кто примелькался, на должность «смотрителя шлюх». Это, кстати, официальное звание. Динадад был молчаливым и очень скрытным молодым человеком, которого я так и не смог разговорить. Он рассказал только о том, что их семье принадлежит несколько городков за Рекой. Это не очень то и сильно локализовало местность, разве что предполагало, что у него есть связи в городе Варра. Единственное, что прямо сказал Динадад, так это то, что его ветвь семьи младшая и он не может рассчитывать на наследство.

При этом Динадад, помимо странного имени, выделялся весьма неплохими, хоть и не броскими, доспехами и двумя конными латниками в своем копье, и двумя арбалетчиками. И это кроме трех пажей. Короче, подозрительный тип.

Третьему, по имени Антон Барб, досталось должность смотрителя за яслями — по сути, он отвечал за снабжение для коней. Предполагалось, что еду и воду люди достанут для себя сами, но за состоянием лошадей правильному полководцу надлежало следить. У Барбов был интересный герб — золотые пчелы на синем фоне. И щит с этим гербом был у него и четырех его «друзей» — у них вообще не было слуг, все они были легкими всадниками в коротких кольчугах, шлемах и с метательными копьями. Это заставило меня заподозрить в Антоне не вполне аристократа — но он, единственный из всех троих, мог создать из льда снаряд с острым шипом, который на довольно большом расстоянии бил не хуже чем кинжал с узким лезвием. Напоминала эта магия ледяной арбалетный болт, но Антон упорно называл его «Ледяной пчелой». Я не спорил — наверняка семейный прием, зачем человека дразнить.

Как оказалось, Барбы были выходцами из Таэна и у Антона была минимум пара дальних родственников в Вечном Городе. Именно это и решило вопрос с его назначением. Честно говоря, я был практически уверен, что мелькавшие рядом со мной щиты с пчелами принадлежали его спутникам. Да и «Ледяных пчел» я не видел, хотя Ланс как-то раззадорил его пострелять по стене и Антон выпустил подряд четыре штуки. Подозреваю, Барб отстал еще во время первой атаки и потом держался подальше от боя. Отстреливаясь от тех, кто пытался к нему приблизиться.

Занимаясь всей этой властной возней, я чувствовал себя солнцем. Однажды французский король назвал себя Королем Солнце — но вот только теперь я разглядел за этой напыщенной метафорой скрытый в тени смысл. Я был как центр масс. И совершенно случайные, летящие по траекториям своих жизней люди, попадали в поле моего притяжения и начинали вращаться вокруг меня. Набирая массу и обрастая собственными спутниками. А мне приходилось мириться с этим мусором на орбите, подсвечивая их светом своей славы.

Поскольку мне не нравился никто из этих троих, я постарался максимально размыть границы их полномочий и столкнуть лбами, не давая в руки слишком много власти ни одному из них.

Поэтому, в нагрузку, каждый из троих еще и решал вопросы с приблудившимися к моему отряду маркитантками, бродячими торговцами, ремесленниками особенного рода — кожевенники чья мастерская помещалась в двух мешках подвешенных через плечо и у которых даже не было собственной кожаной обуви, кузнецах с крохотными горнами, которые однако могли сносно выправить погнутый шлем, плотников, готовых выстругать новое древко из материала заказчика и издалека немного похожие на индейцев из-за пришитых к шапкам охапок перьев для оперения стрел, которые они собирали на продажу прямо по дороге.

Все эти люди появились уже тут в Таэне, потому что раньше им догнать наш конный отряд не удавалось. А вот на стоящий на месте военный лагерь они налетали как мухи… на мёд.

Дело в том, что мы стояли в Таэне лагерем уже третью неделю.

Я уже начал привыкать к тому что любой план абсолютно всегда срывается. Даже привыкаю воспринимать свои планы как некую условность, помогающую определиться с направлением движения в моменте.

Звучит уверенно и спокойно, но на деле это сильно выбивало из колеи. Если применить к моей жизни до попадания в этот мир, то можно сказать так — запланировал я сходить в магазин, за хлебушком. Оделся, пошел. Забыл телефон, чтобы оплатить покупки. Вернулся, взял, пошел. Обнаружил, что не надел штаны. Нашел штаны по дороге, надел, пошел. Нарвался на агрессивных придурков, подрался. Попал в полицию. Выпустили, стою у дома, рваный, в синяках. О, я ж в магазин хотел сходить. Иду, покупаю хлебушек, возвращаюсь домой.

Технически, план выполнен — хлебушек куплен. Несмотря на все изменения в ситуации и ошибки подготовки я придерживался конечной цели и пришел к успеху. И только дома я сяду на пол у входа и подумаю «Сходил, блин, за хлебушком».

Будучи в процессе стремительно сменяющих друг друга событий, я барахтался и сражался за свою жизнь. Времени порефлексировать не было. А вот относительно спокойный последний год сделал меня уязвимым к непредвиденным обстоятельством. Я их начал побаиваться. А естественная реакция на страх — агрессия.

План был прост — я приезжаю в Таэн, на меня надевают шапку Хранителя, я перетираю с Регентом по поводу союза, заодно выбиваю из него доступ к архивам для Университета Караэна вообще и для Бруно Джакобиана в частности. Потом, мы со Сператом, идем к этому Абеляру, хватаем его за яйца — хоть Гвена и написала, что этот тип любит деньги, я принципиально не брал с собой большой суммы. Поэтому рассчитывал на скидку. Узнаем детали обряда, если получиться немедленно призываем Гвену и возвращаемся назад. Дел дня на три.

И вместо этого я попал как муха на липкую бумагу. С одной стороны, меня окружали приторной заботой — ко мне чуть ли не очередь выстроилась из местных уважаемых людей. Однако, это редко были они сами, в основном это были их представители. И они приходили попросту потрындеть — вернее, составить впечатление обо мне и доложить своим сеньорам. Регент ежедневно слал «щедрые угощения со своего стола», которые хоть и напоминали меню дорогого ресторана, но их явно не хватало на весь отряд. И обещал «Уже завтра устроить торжественный въезд в город и чествования героя битвы с Врагом!». Кормил меня завтраками сразу в буквальном и переносном смысле.

Таэнцы и Ревнители еще до того как на нас упала тень от развалин Таэна разъехались по своим имениям и крепостям. Нас, караэнцев попросили поставить лагерь внутри окруженного развалинами пустыря. В город караэнцев не пускали с оружием, а меня без сопровождения — я для пробы проехался по Таэну и обнаружил, что к моему отряду человек в двадцать, прибилось не меньше ста конных таэнцев и столько же пеших. Все они были с оружием, хотя далеко не все были в броне. Вели себя эти вооруженные люди приветливо, с радостью рассказывая о достопримечательностях, но в то же время действовали как конвой, мастерски ограничивая маневр и не давая мне от них оторваться.

До Таэна со мной дошли чуть больше сорока всадников из Караэна. Сейчас вокруг моего лагеря уже образовался городок из пары десятков возов и полусотни палаток, в которых обреталось не меньше трех сотен мутных личностей. Все кузнецы, плотники и маркитантки, навскидку, составляли меньше трети от этого сборища. Остальные были явно бомжами, планирующими помародерить двигаясь вместе с армией. Это говорило сразу о двух вещах — в Таэне было неспокойно и тут привыкли к междоусобицам, поэтому наемные отряды были делом привычным. И, что хуже, меня большинство местных воспринимали просто как очередного командира наемного отряда.

Если первое время я просто недоумевал, то потом начал все сильнее злиться. Кончилось тем, что боясь сорваться как тогда, на мосту, я почти перестал выходить из палатки. Только по утрам, на тренировку. И перестал принимать посетителей. Из Таэна. Мне по прежнему приходилось решать споры между караэнцами — дня не проходило, чтобы кто-то у кого-то не спер копье. Жаловаться бежали все ко мне, довольно легко обвиняя всех вокруг. Приходилось разбираться, поскольку контингент был, прямо скажем, мелкоуголовный. Я быстро рос в глазах подчиненных, разруливая всё по местным понятиям — в основном, благодаря советам Ланса. Пока обходилось почти без драк.

Гонцов в Таэн, к Регенту, я не слал. Держал лицо. Сидеть на месте было трудно, но неожиданно я нашел себе занятие. У меня нашлось время для немого пацана, которого я подобрал после драки у моста через Башенную речку. Он очень жестко дал понять, что не хочет покидать меня и отправляться в Цитадель Ревнителей. Что же, со временем я выясню про его семью, но и прямо сейчас мне бы пригодился паж. Благо, у нас как раз была одна свободная лошадь. Пацану на вид было лет двенадцать, но местные эксперты уверенно давали ему четырнадцать. Всего на пару лет младше меня, а смотрится совсем мелким сопляком. Вот что значит разница в питании. Я начал его помаленьку обучать владению оружием, благо у меня было время, да и он многое уже знал. Видимо готовился к поступлению в орден Ревнителей. Он очень старался, но ему не хватало физической подготовки. Чувствовалось, что его с семи лет не заставляли, как Магна, по сотне раз деревянным мечом по мешку с землей бить. И это под зорким взглядом наставника, да еще каждый месяц увеличивая норму. Сейчас я мог выдать тысячу ударов минут за пятнадцать, каждый с полной отдачей. Забавно, но просто по умолчанию предполагая такое для своего ученика, я не мог понять, почему у него не получаются простые вещи. Когда сделал поправку на то, что его не с пеленок к убийствам готовили, дело пошло лучше. Но не долго. Скоро я понял — ему не хватает упорства. Нет, он очень старался, но у него не было привычки, как у профессионального спортсмена, бить тысячу раз в одну точку. В Магне это воспитывали с детства, как и во многих других аристократах. От того они, наверное, слегка деревянные А вот пацан от такой нудятины маялся. Живой ум мешал ему тщательно и сосредоточившись повторять движение и доводить его до совершенства. Он или отвлекался, или начинал выдумывать свое. Я не обращал на это внимание, пока он не порезался, размахивая боевым кинжалом. И где он только его достал?

Тогда я вспомнил все фильмы про боевые искусства, потом подумал, и принес в палатку трофейные доспехи, снятые с отца Аста. Еще во время путешествия кирасу, и латные руки подогнали умельцы из отряда. Сейчас доделывали ноги.

— Смотри, видишь синюю эмаль? — сказал я своему неожиданному ученику. Паренек кивнул. — Возьмешь вот это, посыпаешь песком, трешь. У тебя скоро отнимутся руки, но ты должен продолжить сразу, как они снова начнут шевелиться. Когда очистишь весь доспех, тебе или пора будет жениться и значит к мечу ты не годен, или у тебя появиться в руках сила. Тереть нужно вот так. Как только ты закончишь, ты достаточно окрепнешь и я продолжу тебя учить владению оружием. Сейчас ты слишком слаб.

Паренек вскинулся, но промолчал. Потому что немой. Ха-ха. Я выдержал его взгляд, и с тех пор в моей палатке постоянно раздавалось тихое «шир-шир». Получалось очень неплохо, на самом деле — как только паренек выкладывался на полную, а работа была трудоемкая и выматывала быстро, я подходил к нему, давал магический «заряд бодрости» и немного лечения, потом придумывал для него новый издевательский способ как теперь тереть доспехи, стараясь чтобы у него гармонично развивались мышцы, и отходил. Но не спускал глаз. Как только «шир-шир» затихал, я тут же неодобрительно на него смотрел. Это заставляло его выкладываться полностью. Все же, от ученика зависит не всё.

Ланс называл его «Шаркуном» и вообще подначивал, намекая что он занимается каким-то онанизмом. Мы со Сператом, почти не сговариваясь, назвали парня Волоком. Иногда пацан водя по стали издавал очень похожее шуршание то, какое мы слышали в Кровавом Волоке. Сначала нас это веселило, потом привыкли.

За столом пацан не мог донести еду до рта, ему приходилось помогать. В общем мучался бедняга сильно — но оно того стоило. С одной стороны, мне было чем убить время. С другой, за неделю пацан заметно окреп и расширился в плечах. А его лицо, когда через неделю он принес и бросил к моим ногам блестящие, будто полированные доспехи, надо было видеть. Столько гордости. И тогда я вытащил из жадносумки латные ноги, покрытые синей эмалью. Они были готовы и уже опробованы мной пару дней назад, но я ждал именно этого момента. То, как бедняга изменился в лице, как рукой сняло мое плохое настроение. Я два дня ходил и посмеивался. А паренек кидал на меня полные ненависти взгляды. И шаркал ноги.

Конечно, таким же здоровым, как Сперат моя магия его не сделает, но зато он по моей просьбе отжался сто двадцать шесть раз.

Кроме этого я, наконец, сподобился написать в Караэн письма. Довольно много Вокуле, поэтому пришлось и жене выдать не меньший объем. От нашего отряда периодически кто-то уезжал в Долину. Правда, были и те, кто приезжал присоединиться к нам. Кроме того Таэн был оживленным городом на перекрестке дорог. Торговли здесь было намного меньше, чем в Караэне. Зато сюда шли паломники со всего человеческого мира. Мне было интересно останавливаться и разговаривать с ними, выясняя детали их быта и просто мнение о мире.

Как только я нашел, чем себя занять, моя ироничная судьба немедленно решила, что пора меня бросить в поток событий.

Глава 2

Тихий омут

Есть красивая аллегория на события, которые не зависят от человека, но которые становятся причиной его бед и даже гибели. И это про камень, который столкнули со склона горы. И вот, значит, этот валун, стронутый с места злокозненной волей, катится и увлекает за собой другие камни. А уже скоро огромная лавина камней несется вниз, увлекая за собой и попавших в неё людишек.

Непреодолимая стихийная сила, идеальный образ. Насчет первого можно согласится — и простого крестьянина и владетельного сеньора может подхватить непреодолимая сила обстоятельств и переломать или унести прочь. А вот насчет первого камня я бы поспорил. Будничный трагизм состоит в том, что этого «первого камня», с которого всё началось — нет. Ещё в своем мире я осознал, что живу в чудовищном по размерам, геологического масштаба, водовороте, монструозной каменной мельнице, непрерывно перемалывающей целые государства, не то что жизни отдельных людей. Только некоторым везет настолько, что они рождаются и умирают на относительно спокойных участках, не затронутых бесконечно равнодушным хаосом исторического процесса.

Те, у кого есть глаза, уши, ручки и ножки, а главное ум, чтобы это все применить, могут вовремя заметить опасность и попытаться от неё сбежать. Моими руками и некоторыми другими частями тела были люди моей свиты. Не всеми частями тела — некоторые функциональные обязанности я надеялся оставить за собой. В общем, эти проекции меня в конце концов начали приносить пользу.

Три дня назад Ланс проиграл восемнадцать моих сольдо. На первый взгляд, пользы тут не много. И всё же, я Ланса за это даже похвалил. Я против азартных игр, хотя Сперат явно на них подсел и даже успел обучить меня в игре в кости.

Просто для всего есть время и место. Ланс проиграл их ночью, и не в лагере. А в руинах за ним. Причём, проиграл не кому-то, а тому кому нужно. Так я потерял около дуката — зарплата за год для подмастерья в Караэне. А Ланс обзавелся друзьями среди людей Таэна, присматривающих за нашем лагерем.

Теперь его стали выпускать в город по вечерам. Разумеется, никто не шарится по Таэну по ночам в одиночку. Поэтому, на правах хорошего знакомого и под обещания сыграть однажды ещё, Ланс провел с собой в город Сперата и пару человек из моей свиты. Я порывался пойти с ними, но Сперат довольно разумно сказал, что если с ними что-то случится, то я смогу их выручить. А если наоборот, то они меня нет.

На удивление трудно оставаться и ждать, когда твои друзья вышли ночью в город.

Конечно, шли они строго по делу — в ближайший борделей. Что тоже не добавляло мне спокойствия — маркитантками я брезговал, а жену я не видел уже больше месяца. Очень мне было интересно, как устроены тут бордели, которыми, как оказалось, изобилует Таэн. В Караэне, насколько я знал, такого не было — были «веселенькие вдовушки» на разный лад.

Бордели в Таэне были скорее культурными центрами, чем злачными местами — люди ходили туда обсудить важные вещи вроде политики и экономики. Крепкое вино, проститутки и еда, были скорее необходимыми условиями для обстоятельного разговора. Попав в бордель мои посланцы облегчили мой кошелек еще на восемь сольдо. Они уверяли, что такова плата за вход с четырех человек. Я подозревал, что они купили входной билет со «всё включено». Во мне крепла решимость однажды посетить тот бордель. Чтобы все проверить лично.

Если отвлечься от их довольных рож и моей зависти, вернулись они от борделя под утро не только счастливыми, но и с ценными сведениями. Сперат легко нашел общий язык с музыкантами, а Ланс ловко прикинулся деревенщиной с юга для посетителей. Так я и выяснил, что происходит.

Всё оказалось очень просто. Или наоборот, сложно. Смотря с какой стороны посмотреть.

На торжественном служении в Великом Храме Императора, примерно за пару дней до моего прибытия, Регент готовился объявить о прибытии героя войны с нежитью. То есть меня. В Древней Империи была традиция Триумфа — торжественной встречи полководца после победы. И Регент активно готовился к реконструкции этой старой, доброй традиции. Не он первый, не он последний — но вдруг что-то пошло не так.

О моем прибытии уже знали все заинтересованные стороны — гонцы с вестью о том, что наш отряд приближается, прибыли ко всем. А Регент уже не раз и не два высказывался на публике обо мне в том ключе, что вот он истинный последователь Императора, служащий Хранимому Трону не словом, а делом. Может, даже не пару раз — Регент начал настоящую пиар кампанию в мою пользу, боясь что моё появление не вызовет должной заинтересованности у ключевых игроков Регентства.

Каждый пьяный посетитель борделя в Таэне знал — Регент желает войны с Золотой Империей. Но для войны нужны люди и деньги. Много денег. А любые инвестиции куда легче получить, если у предполагаемого руководителя проекта уже есть карьерные достижения.

Как оказалось, Регент ошибся с тем, что моей персоной недостаточно интересуются. Ошибся он и в том, что именно может заинтересовать влиятельные силы Регентства.

Для Регента всё началось с того, что ещё до окончания службы и прежде чем Регент объявил о предстоящем празднике, в Храме кто-то толкнул плечом одного из друзей семьи Пиллар. Пиллары были, как рассказали и Лансу и Сперату, конкурентами семьи Ин да Орс. А Йип III, который был сейчас Регентом, происходил из семьи Ин да Орс.

Несмотря на всю торжественность момента и набожность присутствующих, этот незначительный инцидент перерос в безобразную драку. И ладно бы дело кончилось просто дракой — очень быстро дело дошло до оружия. Появились раненые и кого-то даже убили. Как сказали Сперату, убили бедолагу слугу, который зажигал в Храме свечи. Как сказали Лансу, зарезали паломника, прибывшего из Тира. В Таэне не любили тирийцев.

Гвардейцы Престола были вынуждены увести Регента, а потом выгнать всех присутствующих из Храма. Но на этом дело не закончилось — беспорядки перекинулись на улицы Таэна. По городу рыскали банды горящие праведной местью и мстили. Мстили в основном тем, кто не мог дать сдачи. Столкновений между сторонниками Пилларов и Ин да Орс не было — но все уважаемые люди сидели в своих укрепленных поместьях и ждали, чем кончится дело. Верховный Легат Престола Пустого и Хранимого, кстати, был из Пилларов — и он наводить порядок в городе не торопился.

При этом, таэнцы относились к происходящему с юмором — даже бордели по прежнему оставались открыты, хотя теперь для похода в них люди собирались группами и брали с собой оружие.

И Ланс, и Сперат дружно подтвердили — таэнцы не сомневаются, что происходящее в Вечном Городе, вежливый намек Регенту на… На что-то… Скорее даже не намек, а напоминание. О том, что ему следует увязывать свои планы с местной знатью. И сейчас между Регентом и баронами Культа идет яростный спор о… О чем-то.

— Многие думают, что Регент хотел сделать вас легатом, сеньор Магн, — сказал Ланс. — Это единственное объяснение происходящему.

— А им не пришло в голову, что я могу и отказаться? — искренне удивился я. — Зачем мне такая радость⁈

— Магн, ты не с той стороны смотришь, — сказал Сперат. Сейчас нас в палатке было трое, не считая Волока. Поэтому Сперат мог позволить себе дружеский тон. Ланс даже наедине продолжал мне сеньоркать и я пока не торопился давать ему привилегию говорить со мной на ты. Похоже, у меня уже в крови было поддерживать соперничество между подчиненными. Сперат продолжил. — Представь, что в Караэн приезжает кто-то, вроде… Ну того же Эксера Дара, которого ты посвятил в рыцари. Ты же не спрашивал его, когда посвящал, хочет ли он? Очевидно хочет. Также ты бы не особо озадачился, если бы вдруг решил сделать его народным капитаном… Хотя…

— Я бы спросил. Но я уловил твою мысль. Регенту в голову не пришло, что я откажусь от такой великой чести. Буду прыгать от радости. Вот только это задевает интересы других Великих Семей Таэна. И они устроили беспорядки, — подвел итоги я.

Сперат кивнул. Ланс задумчиво почесал редкую бородку, которую он старательно выращивал. Сперат уже во всю брился, и охладел к своему волшебному поясу. Надо будет забрать пояс у Сперата и подарить Лансу, он явно оценит. И будет у меня переходящий знак расположения. Ланс подлил вина мне и себе, проигнорировав кубок Сперата и сказал:

— Меня больше интересует, почему мы узнали об этом так. И только сейчас.

Действительно. Я лично беседовал со многими таэнцами и не один даже не намекнул, что в городе неспокойно. Не думаю, что дело только в сословных различиях и местные не знали, что происходит. Кто-то, возможно, думал что я и сам знаю. А кто-то просто не торопился выкладывать все о своем городе чужаку. То есть, я для таэнцев чужак. Что логично — Регенство весьма условное образование. Караэн не подчиняется Таэну и фактически, и юридически. На юге есть большой город с распространенным и в моем мире названием Новый Город, который признает главенство Регента в вопросах почитания богов лишь формально. С остальными крупными городами ситуация переменная — где-то влияние Регента сильнее, а где-то не больше чем в Караэне. И конечно же, все Великие Семьи каждого города очень нервно относятся к попыткам Таэна навязать им хоть какие-то правила. Даже внутри Таэна, как теперь становится понятно, нет никакого единства.

В этом мире, похоже, единственное образование которое можно без больших оговорок назвать государством — Золотая Империя. Это было бы проблеском надежды для человеческой цивилизации, если бы не тот факт, что это государство кровососущих мертвецов.

Сперат налил себе вина, тяжело вздохнул и сказал:

— Надо сниматься с лагеря и уходить обратно в Караэн. Пока нас не попросили. Лучше в следующий раз прийти в Таэн в толпе паломников.

— Что по поводу Абеляра? — напомнил я.

— Абеляров тут полно. Надо понять, где именно живет тот, который нужен нам, — сказал Сперат. И достал письмо Гвены. — В письме написано, что он живет в архиве Культа на холме. Холмом тут называют только одно место, там где раньше было сердце Империи. Сейчас там почти сплошь развалины, но стоит замок Сердца Императора и рядом еще несколько зданий, в которых живут писцы…

— Что-то вроде вашей ратуши, — подсказал Ланс. — Там даже собирается Городской Совет Таэна. Не один из тех, с кем я беседовал, не смог сказать что этот совет делает, хотя уверенно назвал с десяток имен тех, кто не в нём состоит.

Я задумчиво кивнул. Да, архив скорее всего там, и он единственный, поэтому Гвена не дала никаких уточнений. Как тяжело без онлайн карт, однако.

— Не думаю, что кто-то из Таэна нападёт на лагерь, — сказал Ланс. — Если бы хотели, сделали бы это раньше.

— Не нравится мне сидеть и надеяться на их благоразумие, — пробурчал Сперат.

— Нам надо хотя бы с Абеляром встретится, — сказал я для Ланса, глядя при этом на Сперата. Сперат понимающе кивнул. Но я все же пояснил свои мотивы для Ланса. — Надо выбить для Бруно возможность там как следует полазить. Это может оказаться прибыльно.

— Попробую договориться на завтрашний день, — вмешался Ланс. — Думаю, это встанет не меньше, чем в двадцать сольдо.

— Ты опять хочешь проиграть деньги сеньора Магна? — возмутился Сперат, но полез в кошелек. Деньги на мелкие расходы были у него.

— Нет, проиграть бы пришлось больше. Думаю просто дать им на лапу, — покачал головой Ланс. — Они слишком тупые, в прошлый раз я чуть не выиграл.

План изменился — теперь, он, в основном сводился к тому, чтобы унести ноги. Но очень уж не хотелось проделать такой путь совсем зря. Поэтому я решил задержаться еще не надолго. На один, может два, дня. И послать Сперата с Лансом на поиски Абеляра. А потом поговорить с ним лично.

Этот план прожил часов восемь, до ежевечернего доклада моих троих администраторов.

Все прошло буднично. Последний из троих, Антон Барб, скороговоркой заканчивал свой доклад:

— Также пришли тридцать людей, назвавшихся простыми земледельцами. Все с оружием. От них говорили трое, все уважаемые люди в Таэне. Один из них мой внучатый племянник. Они жаловались, что ночью кто-то разорил сеновал неподалеку, и вывез всё сено и утверждали, что это сделали наши благородные войны. Я объяснил им, что даже если это так, то им следует направиться к Регенту и если их слова подтвердятся, то наместник Императора тут же выплатит им компенсацию, ведь он обещал нам всякое вспомогательство на его земле. А если наши люди взяли сено, следовательно оно им было нужно. Выслушав мои доводы, эти люди удалились…

— Ага, только еще полчаса орал,и что зарежут нас всех, пришлось мне поднимать людей и идти к тебе на помощь! — хохотнул Август. — Только когда они увидели меня на коне, они заткнулись и ушли. Трусливая таэнская шваль! То что они обосрали тебя используя свой рот, не значит, что это можно терпеть, Барб. Надо было…

Не думаю, что он хотел уязвить Антона, скорее похвастался своей предприимчивостью. Но Антон уязвился. Он побледнел, сжал кулаки, а потом зашипел, перебив Августа:

— И это говорит тот, кого макнул мордой в грязь какой-то шлюховод в рваных штанах!

Это было оскорбление и Антон даже на упреждение потянул кинжал из ножен. Однако Август не был аристократом в полном смысле, он не стал оскорбляться и кидаться на обидчика. Он даже не понял, что его оскорбили. Секунду удивленно смотрел на Антона а потом расхохотался. И, повернувшись ко мне, объяснил:

— Дня три назад, приходит ко мне какой-то хмырь. На вид бродяга, весь в рванье, но рожа как у сынка мельника, отожранная. И говорит, представляете сеньор Магн, прямо вот мне в лицо, что у него есть шлюха, специально для вас! Ну, я изумился, конечно, его наглости. Говорю ему, как вы велели, иди мол, отсюда, добрый человек. Даже не стал в морду бить. Сразу. А он всё не унимался. Девка, кричит, затейница. Что-то про то, что у неё меч костяной и сеньор Магн таких любит. Я не выдержал, встал с бочонка, хотел, все же, ему в жирную его рожу врезать. А он, представляете, гад такой, подсечкой меня на землю уронил и тикать!

— Не догнал? — спокойно уточнил я. Но троица уже хорошо меня изучили и тут же почуяли неладное. Все резко выпрямились, посуровели лицами.

— В толпе затерялся, — сказал Август без улыбки.

— Кто отвечает за охрану лагеря? Почему у вас по лагерю толпа шатается? где была охрана⁈ — начал закипать я. — Кто был дежурным по страже⁈

Я встал с походного стульчика. Все трое молчали. А потом, как по команде, сделали виноватые лица и опустили глаза. Здоровенные, морды наглые, на поясах оружие. Жестокие и опасные убийцы. А стоят, как напроказничавшие дети. Ждут, когда я пар выпущу. И при этом виновного не сдают. Я набрал в грудь воздуха — и ведь верная тактика. Сейчас проорусь и успокоюсь. И выгоню их до завтра.

— Как ты сказал, шлюха с костяным мечом? — вдруг спросил из-за моей спины Сперат.

Я замер с открытым ртом. Закрыл рот. И выжидающе уставился на Августа. Август со всей дури заехал локтем в бок своему писцу-таэнцу. Тот охнул, слегка согнулся от боли, но быстро-быстро зашелестел пергаментом, ища нужный свиток.

— Проситель сей представился Рудо. Сказал, что может помочь найти деву для утех по имени Гвена, коя сеньору Магна знакома… Далее не записано, поскольку признан проситель сей недостойным пергамента…

— Что-то еще этот Рудо сказал? — снова спросил я. Опять спокойным тоном. Троица моих администраторов побледнели. И только писец, не чуя сгущающихся туч гнева сеньора над головой, подслеповато проверил записи. Немного подумал. И ответил:

— Ежели тах подумать, много чохо наговорил, но вот в слово повторить не сумею, — забавно, что говорил писец по-простонародному, с сильным местным акцентом. А на бумаге писал высокопарно и очень чисто. — Вспомнил. Сказал ждать будет у южного выхода из лагеря. Вас ждать, сеньор Магн.

Август с сомнением на лице разглядывал потолок, вспоминая эти слова. Толку от него мало.