Помоги проекту - поделись книгой:
Но, подождите, это еще не всё! Мой «Баязет», который я чуть не потеряла несколькими днями тому назад, теперь снова, практически потерян, как я думаю, уже навсегда, ведь он на своем одном двигателе критически отстал и остался в двадцати миллионах километров от ближайшей к нему походной колонны. Пока, судя по сигналам крейсер еще жив, но уже окружен кораблями противника и осталось ему явно недолго!
И вот таких историй я за почти шесть стандартных часов нашего с вами непрерывного отступления могу рассказать вам с дюжину… Наши дивизии растянуты в длинные колонны, которые колоннами-то назвать язык не поворачивается, просто идут один вымпел следом за другим на максимальной скорости, а так кому повезет, тот оторвется…
И вы, государь, нам сейчас приказываете — сбросить с хвоста «Следопытов» и «Золотых грифонов» будто это какие-то малые группы легких кораблей поддержки! Нет, в двух этих дивизиях кораблей практически столько же, сколько в нашей многострадальной объединенной эскадре… И скорость и них с учетом того, что мы тянем на буксире почти полтора десятка наших вымпелов, выше и характеристики получше будут. А вы говорите, третий пункт…
— Итак, третий пункт, — упрямо повторил Константин Александрович, демонстративно проигнорировав эмоциональную речь вице-адмирала Хромцовой, и показывая ей тем самым, кто здесь главный. — Очень важный лично для меня, господа… Дело в том… командующий Дессе в курсе, что мы отправили на Херсонес-9, когда находились там, группу из двух наших кораблей для того, чтобы эвакуировать с поверхности планеты мою дочь — великую княжну Таисию Константиновну, — император многозначительно посмотрел на каждого из своих адмиралов. — Это задание было дано контр-адмиралу Василькову…
— Государь в вашем ближнем кругу есть люди, способные гораздо лучше и быстрей выполнить столь важную миссию, — Александр Михайлович Красовский при упоминании моего имени аж подскочил на месте, уязвленный тем, что его снова обошли. — Жизнь Таисии Константиновны важна не только Василькову, она значима для всех нас…
— Спасибо, Александр Михайлович, я это понимаю, — кивнул государь-император, — но успокойтесь, с капитаном-командором Романовой все в порядке, и как мне сообщили, Василькову удалось забрать ее с Херсонеса…
— Слава Богу! — воскликнул Красовский.
— Но, вот с отступлением из сектора у них возникли проблемы, — между тем продолжал император, на лице которого была видна крайняя озабоченность и тревога за свою дочь. — Дело в том, что крейсер «Одинокий» и линкор «Афина», которые мы послали на выручку, слишком задержались на орбите планеты… Почему-то, вместо того, чтобы эвакуировать княжну, которая к этому моменту уже находилась на борту одного из них, данные корабли решили ввязаться в ближний бой с американцами, решив поиграть в героев и прикрыть собой одну из наших отступающих колонн…
— Неужели наши корабли уничтожены или захвачены⁈ — Александр Михайлович уже вовсю вошел в роль чуть ли не ближайшего к царской фамилии родственника, так он распереживался. Тут надо отдать должное, что Красовский действий беспокоился о судьбе Таси, хотя делал это из своих корыстных и личных интересов. — Что стало с Таисией Константиновной⁈
— Я же говорю, с ней все в порядке, — вздохнул император, — по крайней мере, пока… В общем, «Одинокому» и «Афине» удалось-таки отбиться от вражеских кораблей и выйти на оперативных простор. Однако данные корабли сильно отстали от нас и затерялись где-то на полпути… На радарах дальнего обнаружения мы их сейчас не наблюдаем… По последнему сообщению от капитана «Афины» известно, что за ними гонятся восемь крейсеров и линкоров «янки»…
К чему я это все говорю. Признаюсь, да вы это и так прекрасно видите, я сильно беспокоюсь за свою дочь… И боюсь, что несмотря на отличные боевые характеристики, и «Одинокого», и тем более гвардейского линкора «Афина», Василькову не удастся оторваться от погони, слишком уж по данным, которые мне передал кавторанг Жила, корабли преследователей превосходят наши числом и мощью батарей…
Поэтому, нам нужно как можно скорей сформировать отдельную группу численностью хотя бы в полубригаду, отправив ее назад на выручку княжне и Василькову. Это должны быть, конечно же, скоростные корабли, чтобы по широкой дуге, сначала снять у себя с хвоста возможных преследователей из тех, кого мы сейчас видим на радарах, а затем, способные быстро подойти в координаты, где по нашим предположениям в данный момент находятся «Одинокий» и «Афина»…
Итак, кто из вас, готов за это взяться? — император испытывающе посмотрел на экран, прекрасно понимая, что сложившаяся конфигурация построения нашей разношерстной отступающей и ведущей непрерывные арьергардные бои эскадры мало кому из дивизионных адмиралов позволяет это сделать. Но по другому Константин Александрович тоже не мог, оставить дочь на растерзание Коннору Дэвису для него было абсолютно неприемлемым. Императора первый-то раз чуть удар не хватил, когда ему сообщили, что Таисия отказалась садиться в эсминец, прибывший за ней на Херсонес еще в первую фазу сражения за планету, когда Коннор Дэвис только появился у ее орбиты. Теперь же не использовать вторую попытку вытащить княжну из западни, для императора было абсолютно неприемлемо, и он готов был сделать все возможное и невозможное для того, чтобы его любимая дочь снова оказалась рядом…
— Что ж, господа, я жду вашего ответа, — Константин Александрович вглядывался в лица своих адмиралов, но к своему изумлению и ужасу не находил в них поддержки. Все они отводили или опускали глаза, переглядывались друг с другом и молчали. И не удивительно, ведь сейчас ни у одного из них просто не имелось ни единой возможности развернуть корабли своих дивизий и пробиться к двум неведомо где затерявшимся в космическом пространстве кораблям. Тут бы самому ноги унести, когда тебе в спину дышат плазмой орудий десятки вражеских кораблей, а не какие-то там «Одинокий» и «Афиной» выручать. Нет, конечно, попытаться было можно, но риски казались настолько высокими, что ты скорее потеряешь всю свою дивизию до единого вымпела, чем выполнишь просьбу императора!
— Почему вы молчите? — замер Константин Александрович, сначала растерянно, а затем, и с нескрываемым гневом обводя взглядом своих флотоводцев.
Каждый из них избегал встречаться глазами с императором, будто это могло спасти от немилости. В воздухе повисло напряженное молчание, прерываемое лишь монотонной работой дежурных офицеров на мостиках.
— Итак, господа, я повторяю, — процедил император, чеканя каждое слово, словно удары хлыста. — Кому хватит духу вывести свои корабли на спасение моей дочери?
Первым не выдержал командующий Дессе, который как старший по должности должен был первым взять на себя удар.
— Ваше величество, при всем моем уважении, затея со спасательной экспедицией сейчас просто немыслима, — сказал он. — Американцы наступают нам на пятки. Если мы попытаемся это сделать, послав корабли на выручку «Одинокому» и «Афине», то рискуем потерять всю спасательную группу кораблей. Мы обязаны любой ценой сберечь то, что еще осталось от флота!
— То есть вы предлагаете попросту бросить мою дочь, плюс два лучших дредноута⁈ — рявкнул Константин, сдержав рвущиеся с языка ругательства. — Может и мне развернуть «Москву» и сразу сдаться на милость «янки», а Павел Петрович⁈
— Нет, Ваше величество, ни в коем случае, — твердо возразил Дессе, хотя и его голос чуть дрогнул. — К судьбе княжны и экипажам кораблей без сомнения мы все не равнодушны. Но сейчас любая помощь им может обернуться непоправимой катастрофой для всех нас! «Одинокий» и тем более «Афина» отличные дредноуты — самые лучшие на флоте, захватить их или уничтожить это надо еще постараться… Ну, а главное, там Васильков… и он точно справиться с любой, даже самой сложной ситуацией… Посылать же в ловушку целую дивизию, рассчитывая удивить американцев количеством вымпелов — это плохая идея, только еще больше увеличим наши и без того существенные потери…
Константин стиснул подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Неужели его девочке суждено стать невинной жертвой, принесенной на алтарь войны⁈ На миг в голове императора возникла безумная мысль — а может, самому возглавить спасательный рейд. Но разум уже подсказывал, что этот опрометчивый порыв действительно станет концом и его и всех его планов…
Адмиралы же, еще недавно горячо поддерживавшие любую идею государя, вдруг дружно потупили свои взоры, как нашкодившие дети. Константин Александрович с раздражением посмотрел на экран. Ну, и где ваша отвага. Хромцова, Козицын, Гуль, Трубецкой? Государь-император поочередно обводил взглядом членов совета в попытке увидеть в глазах хоть одного из них желание помочь. Нет, ничего такого даже близко не было. Даже брат, великий князь Михаил, сделал вид, что крайне заинтересовался показаниями приборов на пульте, хотя речь шла о его родной племяннице…
Ну и, в этот миг отчаяния неожиданно раздался спокойный голос… Кого бы вы думали? Конечно же, вице-адмирала Красовского:
— Ваше величество, прошу соизволения! Моя 10-ая «линейная» дивизия готова немедленно выдвинуться на помощь «Одинокому» и «Афине». Мы вступим в бой с любыми силами противника, который встанет у нас на маршруте, и любой ценой вызволим княжну из западни!
Пораженный Константин несколько мгновений просто смотрел на вице-адмирала, не веря своим ушам. Неужели хоть кто-то из его флотоводцев готов рискнуть всем ради его дочери⁈ Не зря он выделил Красовского и дал ему чин…
— Александр Михайлович, вы понимаете, на что идете и что это возможно билет в один конец? — осторожно переспросил император. — Вы готовы поставить на карту свою дивизию… и даже жизнь?
— Да, ваше величество! — горячо подтвердил Красовский. — Когда другие отворачиваются, только верные слуги императора способны свершить невозможное! Лишь дайте приказ и я ринусь спасать Таисию Константиновну хоть из пасти Люцифера!
Волна облегчения и благодарности заполнила сердце Константина Александровича. Он улыбнулся и откинулся на спинку кресла.
— Сколько у вас кораблей на ходу, способных вести боевые действия?
— Семь, ваше величество, — ответил Александр Михайлович.
— Обещаете, что вернете мне дочь?
— Через десять стандартных часов Таисия Константиновна будет находится на вашем флагмане, государь…
— Вот это я понимаю ответ, — воодушевленно воскликнул император, кивая на Красовского. — В добрый путь, Александр Михайлович…
«Ну, вот и настал мой звездный час! — возликовал про себя наш ушлый новоиспеченный вице-адмирал, скользя взглядом по экрану и встречаясь глазами со всеми остальными адмиралами. — Вы бы видели сейчас ваши лица? — мысленно усмехался он. — Теперь-то до Константина дойдет, кто ему верен по-настоящему! И это точно не вы, господа… Вот мое начало пути до поста командующего флотом… Главное сейчас вытащить эту заносчивую девчонку из заварушки, в которую Таисия Константиновна сама себя окунула. Ну, и конечно, доставив целой и невредимой княжну к ее отцу, я обесценю всю потуги Василькова снова выпендриться перед начальством…»
Глава 3
На мостике тяжелого крейсера «Баязет» из состава 5-ой «ударной» дивизии Северного космофлота царила гробовая тишина, пронизанная лишь зловещим гулом работающей аппаратуры. Капитан второго ранга Анатоль Брагин мертвенно-бледный как восковая фигура застыл перед тактическим экраном, где три алые отметки неумолимо сжимали кольцо вокруг его, как он уже понимал, обреченного на гибель корабля.
Два крейсера и один фрегат противника, пользуясь двукратным превосходством в скорости и умелым маневрированием, постепенно оттесняли «Баязет» все дальше от основных сил русского космофлота. Измочаленный в жестоких боях, потерявший три из четырех маршевых двигателей, крейсер капитана Брагина был все равно, что беспомощный кролик перед сворой голодных волков.
Неожиданно динамики на пульте управления нашего корабля ожили, и оттуда донесся насмешливый голос синхронизированный переводчиком:
— «Баязет», говорит капитан тяжелого крейсера «Феникс» — Джеймс О’Брайен. Сопротивление бесполезно «раски», вы окружены и обречены. Даю вам пять минут на размышление. Сдавайтесь на милость победителя, то есть меня, или будете уничтожены…
Анатоль судорожно сглотнул. Дрожащей рукой он смахнул со лба холодную испарину. В висках пульсировала одна-единственная мысль: «Вот теперь это конец, и я покойник!»
Ведь, наглый американец был сейчас абсолютно прав. У «Баязета» не осталось ни шанса вырваться из этой западни. Даже на полной мощности единственного исправного двигателя наши не могли тягаться в скорости с быстроходными кораблями «янки». А о том, чтобы принять артиллерийский или тем более таранный бой и речи быть не могло, по крайней мере, в голове Анатоля такие варианты точно не рассматривались…
— Господин капитан второго ранга, ваши приказания? — дрогнувшим голосом спросил Брагина, один из операторов, вопросительно взглянув на своего замеревшего в кресле командира.
«Приказания⁈ Какие к черту могут быть в этой ситуации приказания⁈ — истерически взвыл внутренний голос Анатоля. — Молить о пощаде, да поскорее сдаваться в плен, пока эти чертовы звездные техасские ковбои не расщепили нас на атомы!»
Но вслух кавторанг этого, конечно же, не произнес. Нельзя показывать подчиненным свой страх. Брагин понимал, сейчас от него как никогда требуется сохранять хладнокровие и уверенность. Пусть даже и притворные.
— Боевая тревога! — на автомате скомандовал Анатоль, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо, но это у него получалось крайне плохо. — Провести экстренную диагностику защитных щитов и вооружения. Держать наготове резервные батареи. Быть готовыми к активному маневрированию!
Какому маневрированию на одном двигателе⁈ Между тем, вой сирен заполнил отсеки «Баязета».
Чего греха таить, мысли о капитуляции назойливо лезли в голову нашего «храброго» кавторанга. Зачем понапрасну губить весь экипаж в этой безнадежной и уже понятно, с каким исходом схватке? Героическая смерть это конечно звучит красиво, только, кому она будет нужна и кто это оценит?
В следующую секунду в иллюминаторной панораме полыхнула ослепительная вспышка, и крейсер сотрясся от чудовищного удара. Анатоля швырнуло на пульт, едва не размозжив голову. Корабль сильно затрясло…
— Обнуление кормового защитного энергополя, господин капитан! — надрывался голос главного техника в динамике внутренней связи. — Разгерметизация третьего отсека! Щиты вышли из строя, пытаемся восстановить…
Брагин, кое-как приподнявшись, с ужасом смотрел на экран. Американские корабли шли на сближение, непрерывно поливая «Баязет» потоками плазмы. Очередной залп вырвал целый кусок обшивки с кормовой надстройки, новой кинетической волной пройдя сквозь весь корпус «Баязета».
— Надо что-то срочно делать, капитан, — к Брагину повернулся его новый старпом — молодой капитан-лейтенант с кудрявой шевелюрой. — Либо сейчас же разворачиваемся, чтобы не потерять последнюю силовую установку, либо…
— Либо, что⁈ — второй раз за эти несколько беспокойны дней страх сковал сердце кавторанга ледяными тисками. — Договаривайте…
Именно сейчас с содроганием Анатоль вспомнил события недельной давности, что едва не стоили ему не только должности, но и самой жизни. Как наяву перед глазами вставал тот злополучный день, когда польская эскадра внезапно вторглась в «Тавриду» через межзвездный переход из «Бессарабии». «Баязет» тогда стоял на страже портала, соединяющего две соседние системы. Когда на сенсорах из «врат» появились вражеские легкие крейсера адмирала Вишневского, без колебаний ринувшиеся в атаку, кавторанг первый раз ощутил этот всеподавляющий страх.
Вступать в заранее проигрышный бой с превосходящими силами врага, казалось Анатолю верхом безумия. И наш «отчаянный» кавторанг принял единственное, как ему казалось, разумное решение — а именно, дал команду ложиться на обратный курс до Херсонеса, прочь от гиблого места. Воспользовавшись трусливым бегством «Баязета», польские крейсера беспрепятственно ворвались в «Тавриду», сея хаос и добивая наши беззащитные корабли у портала. Ну а после, на борту «Баязета» в связи с этими событиями вспыхнул нешуточный мятеж.
Анатоль невольно поежился, вспомнив перекошенное яростью лицо своего старпома Штольца, ворвавшегося на мостик с пистолетом наизготовку. За спиной старпома грозной тенью маячили другие офицеры корабля, также с оружием в руках. Бунт вспыхнул мгновенно, будто искра в пороховой бочке. Казалось, кровавой драмы не миновать.
Но тут вмешался неизвестно откуда появившийся этот контр-адмирал Васильков, который, спасибо ему большое, не дал мятежникам растерзать на кусочки несчастного Анатоля, и жестко пресек попытку переворота, хотя и сам при этом пострадал, получив четыре пули в грудь от слетевшего с катушек Штольца…
Однако радость кавторанга Брагина длилась недолго. Его отконвоировали на «Одинокий», а затем, благополучно доставили на допрос к военному прокурору. Обвинения сыпались одно страшнее другого: трусость, невыполнение приказа, и даже пособничество врагу. Спасение пришло откуда не ждали. На закрытом совещании в его защиту неожиданно выступила вице-адмирал Хромцова — суровая, никогда не любившая Брагина, но, тем не менее, в данном случае вставшая за него горой.
— Довольно искать стрелочников, господа! — непреклонным тоном отчеканила Агриппина Ивановна, прожигая взглядом ненавистных ей военных прокуроров. — Или вы сами встанете на мостик вместо него⁈ Сейчас моей дивизии позарез нужны командиры… Кого я поставлю во главе «Баязета», кроме этого балбеса? Ответьте мне! Может мятежную команду и пилотов! Мне крейсер нужен в строю, а не в тылу…
Следователи скрипнули зубами, но возражать не посмели и по крайней мере на время боевых действий отложили рассмотрение данного эпизода. Так Анатоль вновь оказался на капитанском мостике «Баязета». Часть мятежной команды крейсера расформировали и раскидали по другим вымпелам, дабы исключить новую попытку бунта и расправы над его капитаном…
…И вот теперь злой рок словно в насмешку вновь поставил Брагина перед лицом смертельной угрозы.
«За что мне все эти несчастья? — с тоской размышлял он, бегая маленькими глазками по экрану. — Словно сам дьявол преследует меня, ставя раз за разом в унизительное положение труса и неудачника! Эх, не таким представлял я карьеру в императорском космофлоте. Мечтал о подвигах, наградах, а вышло… Тьфу! Ну почему именно мне так не везет? Будто проклятье на мне какое…»
Кавторанг Брагин нервно барабанил пальцами по подлокотнику, не отрывая взгляда от тактической карты, горевшей перед ним. Американские крейсеры и фрегат, пользуясь превосходством в скорости и маневренности, охватывали русский корабль с трех сторон. Анатоль стиснул зубы, чувствуя, как холодные струйки пота стекают по его спине.
— Командир, «янки» выходят на ударную позицию! — доложил Брагину, новый старпом. — Ждем ваших указаний…
— Разворачиваемся… Орудия к бою! — хрипло выкрикнул кавторанг. — Приготовиться к залпу по ближайшему крейсеру противника!
— Есть, командир! — продублировал старпом. — Разворачиваемся на цель!
Включив маневровые двигатели, «Баязет» начал неуклюжий поворот в сторону ближайшего корабля «янки». Тот, похоже, не ожидал такого развития событий от израненного русского крейсера, но, тем не менее, продолжил свое движение навстречу русскому кораблю. Плазменные заряды вырвались из жерл палубных орудий нашего крейсера, на миг соединив два противоборствующих корабля пылающим мостом. Заряды понеслись к цели, грозя испепелить на своем пути, но тут же растворились в невидимых глазу мощных энергощитах американского корабля.
А в следующий миг ответный залп «янки» обрушился уже на «Баязет» всей своей чудовищной силой…
— Мощности «фронтального» поля осталось всего восемьдесят два процента! — выкрикнул оператор защитных систем. — И это за один только залп!
Брагин в отчаянии прикусил губу. Если так пойдет и дальше, то спустя минуту-другую от его корабля останется лишь горстка оплавленных обломков. Между тем два других вымпела «янки», тяжелый крейсер и фрегат, до этого не принимавшие участия в дуэли, ринулись в атаку, охватывая «Баязет» с двух сторон и выжигая его щиты перекрестным огнем.
— Энергополе с правого борта дышит на ладан, мощности осталось не более чем на двадцать процентов, — сообщил оператор. — Левое, полностью обнулено!
Анатоль почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. С каждым залпом противника его корабль стремительно терял запас прочности. Без энергетической защиты они были все равно что голые в крапиве! Словно мстя за дерзкую попытку сопротивления, американцы с утроенной яростью принялись утюжить «Баязет» убийственным огнем своих палубных батарей. Теперь уже все вражеские вымпелы без исключения расстреливали свою жертву с трех направлений.
— Командир, у нас больше нет защитных экранов! — обреченно выдохнул старший помощник. — Следующий залп будет уже по броне! Надо прорываться!
— Куда прорываться? — заорал на него, Анатоль Брагин. — Мы в кольце и на одном двигателе! Думайте, что говорите, лейтенант…
Кавторанг застонал сквозь зубы и чуть не заплакал от безысходности. Нет, это уже не бой, а избиение младенцев. Канониры «янки» прекрасно понимали, что могут спокойно расстреливать практически беззащитный крейсер, методично превращая его в решето. «Баязет», лишенный энергетических полей, содрогался всем корпусом под градом безжалостных плазменных ударов. Казалось, еще чуть-чуть и многострадальный крейсер просто развалится на части, не выдержав чудовищного избиения.
— Обшивка на левом борту расплавлена! — надрывался динамик общекорабельной связи. — Пожар в кормовых отсеках!
Анатоль уже не старался сохранять невозмутимый вид и с перекошенным от страха лицом, вертел глазами, то на старпома, то на своих операторов, не зная что делать и у кого искать помощи. В этот миг динамик ожил, и из него раздался до омерзения знакомый голос:
— Русский крейсер, говорит коммандер «Феникса» — Джеймс О’Брайен — дивизия «Золотые грифоны». Повторяю, у вас нет шансов выжить. Деактивируйте орудия и готовьтесь к сдаче в плен… Даю одну минуту на размышление…
Тут наш Анатоль, конечно же, дрогнул, долго ждать не пришлось.
— Дайте американцам ответ! — выкрикнул Брагин. — Передайте капитану О’Брайену что мы согласны на переговоры. Только пусть прекратят огонь!
Офицеры на мостике ошарашено уставились на командира, на их лицах отразилось откровенное недоумение пополам с гневом.
— Вы что задумали, командир? — недоверчиво переспросил старпом. — Неужто и впрямь сдадимся, капитан?
— Спокойно! — рявкнул Анатоль, напуская на себя грозный вид, и смерив подчиненного суровым взглядом. — Без паники, просто потянем время. Глядишь, технические команды хоть частично восстановят энергозащиту…
Офицер промолчал, но видно было, что затея командира пришлась ему не по нутру, но перечить не стал, доверившись опыту Брагина.
— Крейсер «Феникс» прекратите огонь, мы готовы к переговорам…
— Русские, говорит О’Брайен. Очень хорошо, что одумались. Огонь прекращаем… Но учтите — при малейшем подвохе спалим вас дотла. А теперь слушайте условия. Первое — немедленно деактивируйте палубные орудия и сбросьте последние мощности полей. Второе — приготовьтесь принять к себе на борт призовую команду. Любое сопротивление — и вы покойники. Надеюсь, вы это уже уяснили…
Анатоль почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Коварный коммандер «янки» и не думал с ним церемониться и терять время в ненужных разговорах. Ни о каком перемирии речи не шло. По сути, американец требовал немедленной и безоговорочной сдачи в плен. Брагин заметался взглядом по мостику, ища поддержки у своих офицеров. Но встретил лишь мрачные, отчужденные лица.
«Все, труба! — в голове Анатоля роились панические мысли. — Приплыли, мать вашу. Вот и довоевался. Или сдаваться, или в расход… А в расход я не хочу… Что ж, придется сдаться, иначе эти техасские ковбои попросту размажут нас по космосу. И поделом не хрен было мне геройствовать… Хотя, я ведь на за себя радею, я команду спасаю…»
— Коммандер О’Брайен, говорит капитан второго ранга Брагин, — начал было Анатоль, — мы готовы капи…
Он уже было открыл рот, чтобы отдать команду деактивировать системы, как вдруг оператор на мостике «Баязета» восторженно воскликнул:
— Господин, капитан, наблюдаю на экране русские боевые корабли! Идут аккурат к нам! Сейчас пробью идентификаторы… Все верно… Перед нами тяжелый крейсер «Одинокий» из состава 27-ой «линейной» и линкор «Афина» из «Семеновской» гвардейской дивизии! Движутся со стороны центральной планеты, находятся точно позади кораблей «янки» всего в двух миллионах километров… Не знаю, как им удалось так незаметно подойти к противнику, но факт остается фактом, два наших корабля прямо за кормой у «Феникса»!
По рубке «Баязета» пронесся радостный гул. Измученные, осунувшиеся лица наших офицеров озарились безумной надеждой. Даже у самого Анатоля отлегло от сердца. На тактической карте в командном отсеке отчетливо отливали изумрудной зеленью два новых русских вымпела, будто бронированные ангелы, внезапно сошедшие с небес, а вернее вынырнувшие из туманности, чтобы спасти грешного Брагина и наказать всех его обидчиков.
Поделиться книгой: