Исход неясен III

— Да, — кивнула целительница.

— А конкретнее?

— Адара очнулась…

— А не должна была? — уточнила Анна.

— Целебную кому обычно отменяет лекарь, — объяснила Малин. — Сама она спадает лишь в очень редких случаях. Но у Адары это получилось.

— Дальше!

— Очнулась, вспомнила… Мы же ей решили в память, пока она в коме, не лезть…

— Истерика? — поняла Анна.

— Тяжелый кризис, — покачала головой молодая целительница. — Но… Но она, в конце концов, взяла себя в руки. Без Успокаивающего! Сама!

— Она такая, — кивнула Анна, хорошо знавшая характер Адары Блэк. Железная женщина, несмотря на видимую хрупкость. — Что теперь?

— Теперь… — Малин замолчала на мгновение, явно пытаясь сформулировать ответ на вопрос Анны. — Спросила о тебе, о том, кто еще знает, о физических последствиях, согласилась принять успокоительное и наотрез отказалась принимать зелье Забвения и, тем более, стирать себе память Обливиэйтом[20]. Сказала, что «обязана помнить».

— Тяжелый случай, — согласилась Анна. — Но это ее право, Малин. Если считает, что должна помнить, значит так тому и быть. Она взрослая девочка, старший аврор, между прочим, и знает, на что подписывается. И кстати, когда она сможет вернуться в строй?

— Если не боишься, что поедет крышей, то хоть сейчас, — пожала плечами Малин. — Физически она практически здорова. Раны-то с целительской точки зрения были ерундовые, так что вполне.

— Значит, доводи до кондиции и выпускай. Скажи только, чтобы в Аврорат пока не совалась, там все непросто. Пусть пока располагается в гостевой на третьем этаже, но сначала… У нее есть доступ в арсенал, вот пусть и пойдет туда для начала. Ей надо вооружиться… И, чуть не забыла, что у нее с одеждой?

— Одежда есть, — успокоила ее Малин. — Берси принес все необходимое из ее квартиры. Тут другое…

— Что именно?

— Алиса…

— Что с Алисой? — не поняла Анна, но тут же вспомнила странный разговор с Фрэнком, и у нее снова возникло нехорошее предчувствие. — Она была там с тобой?

— Да, — кивнула Малин. — Мы просто болтали, когда сработали чары. Пошли вместе посмотреть, а там, оказывается, Адара очнулась. Я же не знала…

Что ж, такое, кажется, случалось в прошлом и не раз. Анна этим вопросом специально не интересовалась, поскольку ни разу не колдомедик. Но как-то где-то что-то такое слышала или читала. На фоне стресса у некоторых волшебников спадали чары Забвения. Случалось это, правда, только тогда, когда волшебник сталкивался с ситуацией, подобной той, что была стерта из его памяти.

— Алиса вспомнила? — спросила вслух, чтобы подтвердить или опровергнуть свою догадку.

— Вспомнила. — На Малин было больно смотреть. Она была подлинным целителем, а значит всегда принимала на себя боль пациента. Физическую боль или душевную — без разницы.

— Подробности! — потребовала Анна.

— Я занималась Адарой, — нехотя, объяснила Малин. — Говорила с ней, успокаивала, предлагала ей разные решения… Адара психанула… Я не в осуждение, если что. Начала рассказывать о том, что с ней произошло, и как ты ее вытащила. Кричала, плакала, материлась… В общем, я на Алису не смотрела, а она все это тоже слышала… Потом вдруг завыла в голос… Как если бы ее пытали прямо сейчас… Начала умолять кого-то не делать этого с ней… Тут я уже среагировала. Что конкретно с ней происходит, я не знала, но это было похоже на паническую атаку, совмещенную с ночным кошмаром. Похоже на проклятие Cyclicus horror[21]… Я и действовала, как принято в этом случае. Оглушила Конфундусом, обездвижила и влила в нее лошадиную дозу успокающего вместе с релаксантом общего действия. Позвала твоих домовиков и попросила, чтобы отнесли ее в их с Фрэнком комнату. А потом снова занялась Адарой. Алиса должна была оставаться без сознания еще, как минимум, два часа, и я собиралась заняться ею позже. Прости, Анна, но я совсем забыла про Фрэнка, а когда вспомнила, было уже поздно. Домовичка сказала ему, что у Алисы случился приступ. Он, разумеется, сразу же побежал к жене. И… Фрэнк, ты же знаешь, бывший аврор, а значит, владеет диагностическими чарами. Он проверил Алису, и тоже подумал о проклятии, заставляющем вспомнить пережитые ужасы. Решил посмотреть, что там и как… Я же не знала, что он легилимент[22]!

— Ты не знала, а он посмотрел, — кивнула Анна. — У него тоже был приступ?

— Нет, — покачала головой Малин. — Он как раз сам справился. Сильной воли мужчина. Они с Адарой в этом смысле чем-то даже похожи. Выпил порцию Успокоительного, запил стаканом огневиски, и все. Сначала сидел с женой, а потом, когда понял, что она еще долго проспит, пошел проверять караулы. Его очередь.

«Не было печали, так черти накачали!»

У Анны не было ни времени, ни сил заниматься еще и несчастной Алисой Лонгботтом. Они ведь с профессором Бернштайном не зря тогда решили стереть этот эпизод из памяти Алисы и Фрэнка. И что теперь? Фрэнк пока держится, но насколько его хватит, один бог знает. И это в условиях войны, когда каждый боец на счету, тем более такой опытный аврор, как Фрэнк Лонгботтом. Да и с Адарой теперь надо держать ухом востро. Иди знай, когда, где и при каких обстоятельствах рванет ее посттравматический синдром.

— Спасибо, Малин, — сказала она вслух. — Фрэнка оставь мне, а вот Алисой и Адарой заниматься придется все-таки тебе. Не завидую, но больше некому.

— Я и не отказываюсь, — удивленно взглянула на нее Малин. — Это мой долг. Я же целитель! Просто… Это ведь мой просчет. Неправильно рассчитала время сна у одной, взяла с собой другую туда, куда ее не следовало пускать, а потом оставила дело на самотек, забыв о Фрэнке. В общем, меа кульпа[23], и пожалуйста, не злись!

— Угомонись, Малин! — остановила ее Анна. — Здесь нет твоей вины. Ты устала, а уставшие люди ошибаются чаще. Ну и чертово стечение обстоятельств, куда же без него. Ты ведь про Алису не знала и не могла знать…

* * *

Поесть по-человечески у нее так и не получилось. Поспать тоже. Так что пришлось ограничиться парой быстрых перекусов, контрастным душем и порцией стимулятора из корней ибоги[24], мандрагоры ми женьшеня! Но так она, вроде бы, оставалась в тонусе и могла работать, а работы у нее было, как в первый день творения, с той, впрочем, разницей, что она-то не бог.

Положение в стране оставалось по большей части непроясненным, но, в целом, скорее скверным, чем наоборот. Пожиратели продолжали атаковать, Аврорат и ДМП вяло отвечали, — у них после битвы за Министерство и массового дезертирства, — едва хватало сил, чтобы «держать голову над водой», не то, чтобы нападать самим. Орден Феникса никак себя пока не проявил, хотя на общем собрании Дамблдор и Элфиас Дож обещали, что орден «себя еще покажет». Но то ли некому было себя проявлять, то ли не хватало решительности, — а может быть, и просто выжидали, — но по факту их, словно бы, не существовало вовсе. Дрались только отряды, сформированные Анной, Блэками и Малфоями, да еще Союз Маглорожденных, — оба его крыла, — сражался то в обороне, то в нападении, но, главное, не отсиживался в кустах. Анна поддерживала с ними связь и, по возможности, кооперировалась. Пару раз это даже дало свой эффект: операции оказались вполне удачными.

И все-таки основные усилия, — то есть, прежде всего, время, — пришлось потратить на всякую ерунду и, в особенности, на переписку с Визенгамотом, ДМП и Дамблдором, пытавшимся совать свой нос в любое дело, включая сюда дела, в которых ему даже теоретически нечего было делать. Весьма настырный и невероятно упорный активист общего блага.

Впрочем, случались и прекрасные моменты. Так ближе к вечеру через знакомых ее знакомых до Анны добрались наконец Билл и Чарли Уизли. Встретила она их настороженно, но парни оказались куда лучше своих родителей. От имени обоих говорил старший, который, как выяснилось, уже два года носил фамилию Прюэт. Он объяснил Анне, что они с Чарли давно покинули родительский дом и с недавних пор перешли из Рода Уизли в Род своего деда по материнской линии — старого лорда Прюэта. Что же касается всей той истории, что была связана с их братьями-близнецами, то они, разумеется, жалеют свою родню и помогают им чем могут, но поведение братьев и матери не оправдывают, и на этом хотели бы закрыть тему. Пришли же они к Анне, потому что хотели воевать против Волан-де-Морта, но не хотели иметь дела с орденом Феникса, в который, вроде бы, входили их мать и отец.

Поговорив с парнями, Анна в очередной раз убедилась, какими разными могут быть представители одной и той же семьи.

— Что ж, — сказала она, выслушав Билла и выяснив, что оба брата неплохо владеют приемами боевой магии, — я готова включить вас в один из своих отрядов, но, учитывая обстоятельства, буду признательна, если вы принесете мне малую присягу.

— Без обид, — добавила, увидев выражение их лиц. — Я вас практически не знаю, а Малая Присяга — это не вассалитет, а союзные обязательства на время войны. По-моему, вполне логично и не слишком обременительно.

Прюэты, разумеется, поколебались немного, но все-таки здравый смысл пересилил юношескую фанаберию, и, в конце концов, оба принесли клятву верности.

— Спасибо за доверие, господа! — поклонилась им Анна и, отправив парней отдыхать в выделенную им комнату, пошла к Адаре.

Ей предстоял трудный разговор, и Анна заранее готовилась держать нервы в узде. В ее планы входило все-таки уговорить девушку «забыть все, как страшный сон». На самом деле, у волшебников имелось несколько способов «вычеркнуть событие или эпизод из памяти, как никогда не случившееся», и Обливиэйт являлся всего лишь одним из таких средств. Самым доступным в большинстве случаев, но в то же время и самым грубым. В этом смысле, зелья Забвения, — а их за прошедшие века придумали едва ли не полторы дюжины, — были куда более мягким способом стереть или скрыть неприятные или неприемлемые воспоминания. Некоторые из этих зелий в сочетании с ментальной магией позволяли и вовсе творить чудеса. Избирательное, узко локализованное забвение — это уже был высший класс менталистики. Но татуировки были еще круче. Делать их умели немногие, и обычно это свое умение маги-менталисты не афишировали, потому что правильно выполненный татуаж позволял не только что-то забыть, но и «вспомнить» даже то, чего на самом деле никогда не случилось. Список доступного у мастеров-тату был более, чем впечатляющий, но конкретно в Англии, кроме Анны и еще одной старушки-целительницы, делать это, как кажется, не умел больше никто. По большому счету, татуаж являлся сугубо восточным искусством, хорошо развитым в Юго-Восточной Азии и в Китае. Европейцы же успели забыть, что когда-то и они умели делать магические татуировки. В этом деле хороши были в свое время кельты и древние германцы. Впрочем, все это в легендарном прошлом, а сейчас на Севере Европы, — в той же Швеции или Норвегии, — таких мастеров осталось раз, два и обчелся.

Именно о татуировке Анна и думала, идя к Адаре, но, увы, не срослось. Сколько ни уговаривала она девушку, та на ее предложения не соглашалась. Твердила, «хочу помнить», «обязана помнить», и все на этом. Поэтому довольно скоро разговор перешел с прошлого на будущее, и Анна узнала о планах своей подруги. Блэк предполагала уйти из Аврората и заняться делами Семьи и Рода, о чем ее до сих пор безуспешно просили и Вальбурга, и Белла. Раньше она, что не удивительно, от этого оказывалась, однако теперь, когда Вальбурги не стало, Адара решила, что просто обязана помочь своей тетушке Беллатрикс, которой в одиночку со всеми делами будет просто не справиться, ведь от Сириуса толку в этом деле, как с козла молока. Одно название, что лорд, но рулили финансами Рода и его предприятиями именно женщины. Они же выстраивали внешнюю и внутреннюю политику семьи.

— Но это потом, — подвела Адара итог в конце разговора. — А сейчас, принимайте командир под свои знамена еще одного бойца. Я с тобой вместе, Анника, если не возражаешь, повоюю.

— Уверена, что сможешь? — спросила тогда Анна, имея в виду не только то, что пережила Адара, но и то, что из комы она вышла самопроизвольно, то есть раньше срока, и случилось это всего-то десять часов назад.

— Можешь быть уверена, не подведу!

Ответ однозначный, и, зная Адару так, как она ее знала, Анна не сомневалась, что это не эмоции, а холодный расчет. Раз чувствует, что справится, значит так и будет.

— Я в тебе и не сомневалась, — сказала она вслух, — просто считала, что рановато тебе «выписываться». Но раз готова, будешь в активном резерве. А по поводу тату предлагаю не отметать идею прямо с порога, а все тщательно обдумать.

— Заметано! — кивнула Адара, и на этом их разговор завершился за отсутствием иных тем.

Однако пойти отдохнуть Анне так и не удалось. Сначала с ней связалась Изабо и задала вопрос о возможности контролировать поле предсказаний. А затем прислал сову Сириус, ему нужна была Малин, и означать это могло лишь то, что с ранами Тонкс или самого лорда Блэка, — а может быть, и обоих, — им своими силами не справиться. Однако перебросить человека с одного конца города на другой — не пользуясь при этом каминной сетью, — задача не из простых. И это, не говоря уже о том, что дом на Гримо 12 надо еще найти, и сделать это из тех, кто под рукой, могут только двое: она и Адара. Однако тащить Адару туда, где ее пытали пожиратели, Анна не могла из чисто этических соображений. Так в девятом часу вечера она вместе с Малин и оказалась в крошечном скверике посередине площади Гримо.

Аппарация прошла штатно, и брошенная наобум поисковая сеть Fidget[25] вернулась пустой. Похоже отсюда ушли уже все: и свои, и чужие, и о том, что произошло здесь двумя днями раньше, можно было судить лишь по следам пожара в доме, что как раз напротив Блэк-хауса. И, тем не менее, следуя незабвенному принципу Аластора Грюма, — «постоянная бдительность», — Анна проверилась еще раз, побросав туда-сюда с полдюжину заклинаний Поиска и Обнаружения. Но все, слава богу, было тихо, и, взяв Малин на буксир, она стремительно пересекла открытое пространство площади, чтобы еще через сколько-то секунд оказаться на ступенях дома номер 12. Малин здесь уже бывала раньше, но, разумеется, не одна, и самостоятельно найти резиденцию Блэков никак не смогла бы. Но, поднявшись по закругленным ступеням к окованной зачарованной сталью двери, дом все-таки увидела, — сначала, как водится, одну лишь дверь, а затем уже и сам особняк, — и узнала.

— Все-таки красиво строили при Тюдорах[26], - вздохнула она вслух. — Атмосферно.

— Волшебники, — уточнила Анна. — Маглы в ту эпоху были куда как проще.

Она постучала в дверь бронзовым молоточком, но та открылась даже раньше, чем угас звук.

— Быстрее! — поторопил их кто-то из явно неестественной тьмы, скрывавшей лежащую за дверью прихожую.

— Вперед! — подтолкнула Анна свою целительницу и сразу же за ней шагнула в сплотившийся перед ними почти вещественный мрак. А тот, следует заметить, являлся весьма хитрым колдовством, потому что в обычном мраке Анна видела достаточно хорошо, а в этом едва улавливала намек на движение. Звук эта тьма тоже гасила, так что в резерве оставалось одно лишь ведьминское шестое чувство, но и оно было явно покоцано. Сбоило и никак не давало «приглядеться».

«Хорошее колдовство! — признала она. — Качественное!»

— Будем играть в прятки? — спросила вслух, когда за ними наконец захлопнулась дверь.

— Извините, леди Энгельёэн! — Мрак вдруг истаял, как туман под солнцем, только быстрее, и оказалось, что прихожую «держат» два незнакомых Анне паренька.

Оба совсем «зеленые», но явно уже не школьники. Скорее всего, выпускники, но заканчивали они, похоже, не Хогвартс и не Шармбатон. Этих Анна худо-бедно различать уже научилась. Но и не Дурмстранг, пожалуй, хотя на лицо, — извольте видеть, — настоящее темное колдовство. Эффектное и эффективное, похожее на древнее Покрывало Нюкты[27], от которого оно все-таки отличалось. Однако важнее другое, знакомая или нет волшба эта наверняка относилась к высшей магии, да и, вообще, парни показались ей уверенными в себе, грамотными боевиками.

— Извинения приняты, — кивнула Анна. — Вы кто?

— Дмитрий! — едва не щелкнул каблуками один из парней, светло-русый и голубоглазый, высокий и кряжистый.

— Алексей! — представился второй. Этот был пониже ростом и тоньше в кости, брюнет с очень темными глазами.

— Колдотворец? — спросила тогда Анна, кое-что слышавшая краем уха об этом русском аналоге Хогвартса.

— Академия Гарды[28] в Хольмгарде[29], - коротко, по-военному ответил ей Андрей.

Что ж, северорусских волхвов и ведьмаков недооценивать никому не стоило, хотя в современной изнеженной Европе про них порою просто забывали или путали с чисто русскими или скандинавскими волшебниками. И, к слову сказать, зря. Весьма своеобычные и очень непростые колдуны. По европейским меркам боевые маги, но в силу своей относительной немногочисленности и благоприобретённой скрытности практически неизвестные нигде, кроме Гиперборейских Земель и Сибири, где был велик спрос на бойцов такого уровня. Вот только где их откопали Блэки?

— Приятно познакомиться, господа! — улыбнулась она парням. — Но, ради всех святых, удовлетворите мое любопытство. Каким ветром вас занесло в наши туманные края?

— Нас еще бабушка Вальбурга высвистала, но мы не успели… — поник головой Алексей.

— Бабушка? — удивилась Анна.

— Троюродная или вроде того, — пожал массивными плечами Дмитрий.

— Хочешь сказать, что вы Блэки? — нахмурилась она в ответ на это странное заявление.

— Черняки, — поправил ее Алексей. — Мы-то Черняки, но прадед был Блэком. Наш прадед, я имею в виду. Он приходился вашему Арктурусу Блэку III[30] двоюродным братом.

— Обалдеть! — только и смогла ответить на это Анна.

Это же надо, у Блэков, оказывается, есть родственники в России!

— Много вас? — спросила не столько из надобности, сколько из интереса. — Я имею в виду, у вас большая семья?

— Не, — покачал головой Алексей, по-английски говоривший, к слову сказать, лучше многих лондонцев, как магов, так и маглов. — Мало нас осталось. Три войны, две революции, сами должны понимать. Всего на круг, человек тридцать. Ну это, если считать только Черняков. С породненными семьями, наверное, вдвое больше будет.

«То есть, шестьдесят душ — это мало!» — восхитилась Анна, знавшая, что Блэков сейчас в живых осталось всего семь. С Тонксами и Малфоями — тринадцать, и это все. Вот, разве что, Сириус детишками обзаведется…

«Дети! — сообразила вдруг. — Дети у Сириуса уже есть. Мои двое. Значит, общим числом пятнадцать…»

— Ладно! — махнула рукой. — Потом, если будет время, поговорим. А сейчас ведите нас, что ли, к раненым. Будем смотреть!

Впрочем, это «будем смотреть» в результате вылилось в ночь, проведенную в Блэк-хаусе. Сириус храбрился, конечно, и даже в Хогвартской сходке поучаствовал, как если бы был «почти здоров». Но на самом деле, чувствовал он себя скверно, и неспроста. Семь темномагических прилетов — это не шутка, тем более что лечить его было некому. Беатрис Эллсопп девушка хорошая, красивая и умная, но она начинающий артефактор, а не колдомедик. У них в Шармбатоне, вообще, не было курса колдомедицины чрезвычайных ситуаций, даже факультативного. Вместо военно-полевой они изучали косметическую колдомедицину, и этим все сказано. В общем, ее хватило лишь на то, чтобы оказать первую помощь, но Тонкс, как действующий аврор, была в этом деле на порядок лучше. Однако Дора, в свою очередь, тоже не целитель, а ей, между прочим, и самой досталось будь здоров. Но, разумеется, оба хорохорились и под лозунгом «сейчас не время» надеялись, что как-нибудь пронесет. Однако не пронесло, и как следствие, два тяжелораненых в доме при полном отсутствии возможности им помочь. Ни в Мунго же их тащить по улицам магловского Лондона. Так что, Анна и Малин прибыли вовремя, и, если Анна ничем, кроме сочувствия, помочь страдальцам не могла, то ее целительнице пришлось работать всю ночь. Ну а пока доктор Левенстад исполняла свой профессиональный долг, леди Энгельёэн пристроилась на диванчике поближе к разожженному камину, укрылась теплым пледом, да и отрубилась на следующие пять часов, благо никому она этой ночью не понадобилась, и никто, соответственно, не мешал ей спать.

[1] Инвектива — слово латинского происхождения, переносное значение «нападки, брань» имеется уже в латинском языке, и наиболее точный перевод на русский язык с сохранением значений — это «наезд» (в смысле вербальной агрессии).

[2] Пан-агги — вариант традиционной английской запеканки из мяса и корнеплодов («Панакелти) — состоит из слоев бекона, солонины и лука, покрытых резанным картофелем или пюре (на побережье Хамбера).

[3] Горизонт событий — граница в астрофизике, за которой события не могут повлиять на наблюдателя. У волшебников означает запрет на предсказание — «возможные или вероятные события скрыты за горизонтом будущего, становясь таким образом непредсказуемыми».

[4] Таннин — морское чудовище в западно-семитской мифологии и еврейских религиозных текстах, часто служащее символом богоборческого Хаоса и Зла.

[5] Особая воздушная служба (англ. Special Air Service), сокращённо SAS, также расшифровывается как Специальная авиадесантная или авиационная служба (САС) — специальное подразделение вооружённых сил Великобритании, являющееся образцом для подразделений специального назначения во многих других странах по всему миру.

[6] VJD — Vindices (Judicii Diem) — Мстители (Судный День).

[7] Герильясы — от герильерос — партизан, участник герильи.

[8] В данном случае термин используется в значении «заместитель министра».

[9] Филиппика — в переносном смысле гневная, обличительная речь. Термин принадлежит афинскому оратору Демосфену, который произносил подобные речи против македонского царя Филиппа II в IV веке до н. э… Филиппиками в подражание Демосфену Цицерон называл свои речи, направленные против Марка Антония (в 44–43 годах до н. э.).

[10] Анна трактует термин несколько расширительно, включая в число нонкомбатантов детей и женщин — членов семей пожирателей. В международном праве некомбатантами признаются лица, не входящие в состав вооружённых сил воюющих государств, а также хотя и входящие в состав действующей армии (в качестве обслуживающего персонала), но не принимающие непосредственного участия в сражении с оружием в руках.

[11] «Бытие определяет сознание», — фраза принадлежит хорошо известному немецкому философу Карлу Марксу, перефразировавшему слова своего учителя Гегеля, считавшего, что «бытие определяется сознанием». Последний считал: человек строит свою жизнь на основе своих убеждений, принципов, морали.

[12] А ля гер ком а ля гер — à la guerre comme à la guerre (фр.) — На войне как на войне.

[13] Моргана Пендрагон (Кэти МакГрат) — подопечная короля, его внебрачная дочь (а значит, статус де-факто: принцесса) и воспитанница, обладающая магическими способностями. Провидица, очень сильная колдунья, одна из жриц Старой Религии, верховная жрица Триединой богини.

[14] Щит Аякса с семью слоями бычьей кожи — в VII песне «Илиады» Гомера.

[15] Для простоты здесь используются титулования, характерные для императорской России. Ваше сиятельство — обращение к князьям и графам.

[16] Около I века иудеи усвоили римско-греческий обычай, разделявший 12 часов ночи на четыре стражи, начиная с 18 часов вечера. В Евангелиях говорится о четырёх ночных стражах. Первая стража начинается, таким образом, в шесть часов вечера.

[17] Лапидарно — предельно кратко, сжато, ясно.

[18] «Офицер и джентльмен» (англ. An Officer and a Gentleman) — художественный мелодраматический фильм режиссёра Тэйлора Хэкфорда, премьера которого состоялась в июле 1982 года. Главные роли исполняют Ричард Гир и Дебра Уингер.

[19] Куверт — термин, обозначающий полный набор предметов для одной персоны на накрытом столе, в другом источнике указано что куверт, франц., обеденный прибор на накрытом столе.

[20] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Обливиэйт (другие переводы: «забудь», «заклятие забвения» или просто «забвение») (англ. Obliviate) — заклинание изменения памяти. Может стереть недавно полученную информацию.