Помоги проекту - поделись книгой:
— Я — дитя Шестидесятых.
— Имеется в виду дата рождения.
— Психологически — Шестидесятые.
— Род занятий?
— Культурный революционер.
— Каков был ваш образ мыслей в тот период?
— Не знаю, что вы понимаете под мыслями. Это что-то вроде мечты?
— Можно и так сказать.
— Тогда даже не знаю, что и думать. Меня еще никогда не судили за мечту.
Наконец, грозный процесс закончился символическим приговором. Но главная казнь еще предстояла: осужденных следовало постричь. Нельзя без слез читать описание экзекуции, сделанное Эбби много лет спустя. Визжащего («Палачи продадут наши волосы за стенами темницы!») Эбби в наручниках волокли к месту стрижки. Эбби сопротивлялся изо всех сил и позже клялся, что у парикмахера — тоже заключенного — слезы текли ручьем.
После Чикаго и последовавшего процесса среди йиппи наступили разброд и усталость. Красснер решил целиком заняться своим журналом «Реалист». Неуемный Сандерс сказал: «Мне уже тридцать, из них девять лет на баррикадах — теперь очередь других». Джерри погрузился в личные неурядицы: подружка Нэнси бросила беспутного балабола ради целеустремленного студенческого активиста из Кента. Позже он написал довольно горькую книгу под названием «Взрослея в 37», в которой с жестокой иронией описал похождения юности.
Один Эбби был неуемен. Делать, собственно, было уже нечего — времена стремительно менялись. Зато пришла слава. На несколько лет Эбби стал символом молодой Америки. Журнал «Мадемуазель» назвал его на 4-м месте среди мужских секс-символов Америки. Сразу несколько радиостанций объявили его «человеком года». А Национальная ассоциация парикмахеров объявила награду любому, кто подстрижет Эбби (члены ассоциации в те годы, видимо терпели большие убытки, и пример Эбби должен был вернуть утраченную юную клиентуру).
Слава — это деньги. Но Эбби на деньги плевал и от всех коммерческих предложений отказывался. Изготовитель «йо-йо» предложил Эбби 1% доходов за право использовать его имя — тот отказался. Фирма игрушек предложила контракт на выпуск комплекта: кукла-Хоффман в наборе с куклой-полицейским — Эбби опять отказался. Издательство предложило опубликовать его переписку — отказ. Кто-то хотел отпечатать постеры с Эбби — отказ. Документалисты Ликок и Пинбэйкер, авторы фильма о Бобе Дилане «Не оглядывайся назад», предложили 50 тысяч и 35% доходов от проката за право просто снимать его в течение трех недель — Эбби опять отказывается: «I'm not for sale!» Через 15 лет он и сам недоумевал, почему: «Видно, такое уж это было время, когда быть богатым было зазорно. Народным героем тех лет стал наследник миллионов Майкл Броди, на телеэкране в шоу Эда Салливана публично отказавшийся от наследства».
"Я стал чем-то вроде товарной марки, — вспоминает Эбби. — Если кто-то совершал необычный поступок, все говорили: «Это в духе Эбби Хоффмана».
Даже само имя Эбби стало помогать американским новобранцам косить от Вьетнама: перед отправкой солдаты должны были заполнить страховой полис, по которому родным и близким в случае гибели причиталось 10 тысяч долларов. Смышленые бойцы в графе «Имя получателя» завещали деньги Эбби Хоффману. Само собой, следовала проверка на благонадежность и отсрочка с отправкой на войну.
К этому времени Эбби был уже матерым сочинителем, причем писал он, как Мидас: все его писания тут же становились бестселлерами и выдерживали по десятку изданий и более, экранизировались, порождали подражания и критические исследования: «Fuck the System» (1968) (в советской американистике название находчиво перевели как «К черту Систему»), «Revolution for the Hell of It» (1968), «Woodstock Nation» (1969), а несколько позже — «Soon to be a Major Motion Picture» (1980). Теперь же Эбби взялся писать серьезный, почти академический труд в духе старой немецкой науки — с дотошным исследованием предмета, энциклопедической систематизацией и классификацией, всесторонним знакомством с делом и практическими экспериментами.
Эбби сознательно пародировал популярные в Америке пособия и наставления типа «Как преуспеть в том-то и том-то». Одно время эти скудоумные книжонки — от Карнеги до Хаббарда — заполонили наши лотки — будто можно и вправду научиться по методическим пособиям, как добиться любви и симпатии. Жанр, собственно, открыл не Эбби — его знакомец Аллен Вуд в феврале 68-го уже тиснул в журнале «Рэм-партс» наставление для Системы «How the Pentagon Learned to Stop Worrying and Love Peace Marches». Темой же книги Хоффмана стало выживание в мире корысти и чистогана.
Красть и обманывать ближних грешно и подло. Когда же беззащитный индивидуум один на один с безличными институтами, то кто у кого ворует — это еще вопрос. Во всяком случае, симпатии людей совестливых на стороне слабого. Вот и решил Эбби Хоффман написать учебник: как выжить в борьбе с Истеблишментом. Название придумывать не пришлось: на обложке «Нации Вудстока» стояло: сопри эту книгу!
В Америке горы жратвы только и ждут, чтобы нуждающийся слямзил немного. Жратва настырно лезет в глаза, подбивая утащить кусочек: она боится протухнуть, как люди боятся смерти. И Эбби приходит ей на помощь: книга дает десятки способов вынести продукты из универсама, не заплатив либо заплатив лишь частично.
Людям нравится рассказывать, как они дурачат Истеблишмент — целый год Эбби ездил по стране и опрашивал людей, ввиду своего образа жизни в этом поднаторевших: хиппи, бродяг, бомжей, неунывающих проныр и идеалистов-перекати-поле, потомственных бездельников и артистическую богему. Получилась энциклопедия выживания, всеобъемлющий справочник озорного жульничества, настольная книга самоотверженного плутовства. Причем мошенничества бескорыстного, потому что главное удовольствие здесь состоит не в обретении материальных благ или экономии денег, а в остроумном надувательстве. При этом Эбби Хоффман считал Нацию Вудстока в состоянии партизанской войны с Нацией Свиней, а потому уплата налогов или оплата телефонного разговора для него штука аморальная, а проезд зайцем или бесплатный обед в ресторане есть удачная операция Великой Герильи, на которой лежит героический отблеск образа Эрнесто Че Гевары. Одновременно Эбби предостерегал от поступков, несущих неприятности простым работникам, продавцам или официантам. И уж совсем возмутительным и низким считал Эбби надувательство ближних, таких же, как ты сам.
О чем бы Эбби ни писал в этой книге, пишет он об одном: как славно, чтобы люди жили в мире нарождающейся на наших глазах — а именно так казалось в ту эпоху — великой утопии, где не будет насилия, лжи и корысти, а люди будут жить большой семьей. Ведь надо только понять, что стоит отвергнуть лицемерную мораль, навязанную корыстными мироедами, объединиться — и из коммун и общин возникнет мир свободных и открытых друг другу людей.
Культурная революция, начавшаяся так шумно, победила тихо и незаметно. В моде теперь были сумрачные романтические герои подполья, мятежники, террористы и городские партизаны. Полиция больше не придиралась к длинным волосам, рок стал национальным фольклором, а бунтующее студенчество выдвигало чисто политические, конкретные и ясные требования. В 1969-1970 гг. в университетах прошло почти 10 тысяч акций протеста, сотни раз в кампусы вводилась полиция или национальная гвардия. На этом фоне «театральную герилью» Хоффмана уже никто не замечал, да и она никого не шокировала. Весной 1970 г. 500 йиппи штурмом взяли Диснейленд, куда не пускали длинноволосых, и водрузили над Страной чудес флаг Вьетконга. Но 4 мая национальная гвардия расстреляла демонстрацию студентов в Кентском университете, 4 демонстранта погибли — и все забыли о веселой буффонаде йиппи. Забастовали все университеты страны, 5 миллионов студентов. Героями дня стали «Уэзермены».
Эбби отправился в странствия. В Германии он навестил лидера майской Сорбонны Даниеля Кон-Бендита, а затем его занесло в Белфаст, где он крепко подружился с ребятами из Ирландской республиканской армии и даже в форме ИРА участвовал в стычке с британской армией. В конце концов Скотланд-Ярд выслал Хоффмана из страны, а Госдепартамент США потребовал от блудного сына в 24 часа вернуться домой под угрозой отмены условно-досрочного освобождения.
Но и дома Эбби продолжал куролесить. В мае 1971 г. May Day Tribe организует антивоенную демонстрацию в Вашингтоне. Со сломанным носом и поврежденной рукой Эбби попадает в участок, где уже сидит другая беспокойная знаменитость — доктор Спок, с которым Эбби подружился до конца жизни. Подружился Эбби и с другой знаменитостью — Джоном Ленноном. Из-за приятельских отношений с Хоффманом у Леннона были неприятности: правительство США упомянуло это как порочащие связи претендента на вид на жительство.
А вскоре у Эбби и Аниты рождается сын. Ребенка назвали америкой (с маленькой буквы). Чуть раньше у Грейс и Пола из «Джефферсон Эйрплейн» родилась дочь по имени China, и Хоффманы надеялись, что в будущем Китай и америка поженятся — чем не символ?
Но остепениться и начать жизнь отца семейства Эбби суждено не было. 28 августа 1973 г. он арестован по обвинению в продаже кокаина переодетому полицейскому агенту. Вряд ли Эбби врал, отрицая обвинение как сфабрикованное: трудно поверить, что автор бестселлеров, получавший гонорары в десятки тысяч и равнодушно передававший их в фонды альтернативных изданий и подпольных организаций, не устоял перед соблазном заработать десяток-другой долларов. С учетом дурной репутации и предыдущих судимостей Эбби как рецидивисту грозит от 25 лет до пожизненного заключения. Отпущенный под залог Хоффман решил не рисковать и в апреле 74-го скрылся — почти на 7 лет. Он подстригся, перекрасил волосы, сделал пластическую операцию и до начала 80-х жил под фальшивыми документами и чужим именем как Барри Фрид. Впрочем, и под чужим именем он тут же стал довольно известен, на этот раз как активист экологического движения. В 1980 г. Эбби сдался властям, но отсидеть ему пришлось менее года — пока Америка не простила своего непутевого сына.
Выйдя из подполья, Хоффман до самой смерти оставался беспокойным бузотером, но это уже другая, скорее печальная история — история о стареющем бунтаре, когда-то учившем не верить никому старше тридцати, а особенно родителям, история о мудром шуте, становящемся смешным и нелепым — помимо своей воли. Поколение Хоффмана полагало, что с него начнется новый мир, что ничего нового после него добавить уже невозможно, — и ошибалось. Я не знаю, что дальше делать с Эбби, поэтому тут самое время остановиться и написать: КОНЕЦ… Видимо, не знал и Эбби: 12 апреля 1989 г. в минуту тяжелой депрессии веселый жизнелюб Эбботт Хоффман добровольно ушел из жизни, которую ему оказалось не по силам превратить в озорной праздник любви и братства всех живущих. Случилось это в пенсильванском городке Нью-Хоуп — Новая Надежда.
Посвящается Джерри Лефкурту, адвокату и братишке
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Нет, видно, неспроста предисловие это я пишу не где-нибудь, а в тюряге — этой аспирантуре по выживанию. Здесь вы научитесь, как использовать зубную пасту вместо клея, как из ложки выточить нож, как наладить хитроумную сеть для обмена информацией. Здесь же вы встанете на единственно верный путь исправления — научитесь ненавидеть угнетение как таковое.
«Сопри эту книгу!» — своего рода инструкция по выживанию в тюрьме, каковой по сути и является Амеррейх. Она наставляет, как из этой тюрьмы сбежать. Она показывает, как и куда заложить динамит, чтобы рвануть стены. В первой части, озаглавленной «Выживай!», намечена программа действий для нашей новой Нации[16]. Названия глав излагают по пунктам, каким должно быть свободное общество[17]. Это человеческое сообщество, с помощью науки и техники производящее все необходимые вещи и услуги для всех и каждого, — приходи и бери, что кому надо. Эта книга призывает Робин Гудов из чащоб Санта-Барбары воровать у грабителей-баронов, укрывшихся в замках капитала. Подразумевается, что читатель уже достаточно «идеологически подкован» и понимает: единственный вид грабежа, который следует квалифицировать как «преступление» — это корпоративный феодализм, ибо совершается оно против всего народа в целом.
А уж являются ли описанные в книге уловки и ухищрения законными или незаконными — это нам без разницы. Закон говорит языком паханов господствующего строя. Наша же мораль гласит: не укради у ближнего своего. Красть у братьев и сестер — гнусно. Но не красть у учреждений, на коих зиждется Империя Свинства — столь же безнравственно[18].
Крепи согласие среди нашей Нации, сей разброд в рядах их людишек — такова главная идея раздела «Выживай!».
Мы не можем выжить, не научившись сражаться, — вот урок, данный во второй части книги. Раздел «Сражайся!» отделяет настоящих революционеров от простых правонарушителей. Цель этого раздела — уже не просто научить, как наебать Систему, но как ее разрушить. И для этого надо со всей тщательностью подобрать оружие. Самодельное оружие предназначено для использования в специфических условиях электронных джунглей. Обозреватель из солидных изданий найдет здесь множество примеров нашего «экстремизма». И вновь язык закона нас обманывает. Убийца в мундире почитается героем, убийца в штатском — преступником. Недобросовестная лживая реклама получает призы на конкурсах, а проказников-аферистов сажают. Завышенные цены приносят барыши, а магазинным воришкам дают сроки. Политики плетут заговоры, подстрекая полицию на бесчинства, а жертв отдают под суд. Студенческие демонстрации расстреливают, и им же потом выносят обвинение за организацию беспорядков. Современная, вооруженная по последнему слову техники армия отправляется за 9 тысяч миль, чтобы истреблять маленький народ с просветленным видением мира, и этот же народ обвиняют в агрессии. Домовладельцам в трущобах плевать, что крысы обгладывают детей, зато они сетуют на разгул уличной преступности. Все поставлено с ног на голову. Если мы усвоим язык и понятия свиней, то нас так и будут вечно иметь. Поясню, что имею в виду. Национальное строительство Амеррейха основывалось на геноциде. Такова уж наша история. Годами мы смотрели фильм за фильмом, превозносившие благодеяния белого человека. Образец благородства Джимми Стюарт[19], берет под ручку Кочиса[20] и излагает ему, как, мол, славно будут жить в мире индейцы с белыми, если только придерживаться осмотрительности, обходительности и ответственности — три "О", которым империалисты всегда обучали «туземцев». «Вы найдете тучные пастбища там, по ту сторону горы, — глаголет лукавый пиарщик. — Так собирай свой народ и ступайте себе с миром». Хорошенько же кинули Кочиса, а заодно и мальчишек с галерки кинотеатров! Да это индейцам надо было мочить Джимми Стюарта во всех фильмах, а мы при этом должны были бы улюлюкать от восторга. Пока мы не поймем природу санкционированного государством насилия и того, как при этом извращаются ценности и моральные установки, дабы обеспечить владычество немногих, — так нам и гнить в казематах невежества. Если до вас дойдет, что в советы попечителей университетов следовало бы входить скорее налетчикам, чем банкирам, — значит, вы начали понемногу въезжать, что да как. А уж когда уразумеете, что Математический научно-исследовательский центр вооруженных сил и Американский Банк — это смердящие насилием клоаки, заражающие зловонной ненавистью юные умы и натравливающие нас друг на друга, — вот тогда вы станете мыслить революционно.
Вчитывайтесь во второй раздел с умом, будьте мудры, как змея. Врубайтесь в дух борьбы. Не поведитесь на самопожертвование. Революция — это не ради самоубийства, это ради жизни. Перстами своими убедись в божественности своего тела и ты увидишь: оно сотворено для радостей жизни. Тело твое — лишь частичка во всечеловеческом сплетении. Стань всечеловеком и научись почитать любую жизнь. Объяви войну машинам, и особенно стерильным машинам на службе у корпораций смерти и присматривающим за ними роботам. Долг революционера — творить любовь, а значит, надо быть живым и свободным. И тут уж не закосишь: травку ли ты куришь и портрет Че повесил или молочко пьешь и марки собираешь — насчет крутизны одинаково. Революция в сознании — полный облом без перераспределения власти. Нам начхать на молодую поросль Амеррейха[21], если только это не травка на ее могилке.
Книга в ее нынешнем виде была завершена в конце лета 1970 г. Три месяца рукопись ходила по всем крупным издательствам. Мы получили 30 отказов, прежде чем решили издать ее сами — вернее, это было решено за нас. Пожалуй, ни одна современная книга не представляла собой такой проблемы: и хочется, и колется… Все предрекали ей коммерческий успех. Но и у алчности есть пределы: Налоговое управление и ФБР выступили по поводу книги с куда как внятным комментарием — и вот вам: вместо тридцати «да» мы имеем тридцать «нет» после «мы тут хорошенько поразмыслили». Либералы, те самые, что якобы вели борьбу против цензуры, тут же заговорили о том, что эта книга нанесет «непоправимый вред свободе слова». В итоге, когда мы уже несли корректурные оттиски в типографию, распространителем книги согласился выступить «Гроув»[22]. Самостоятельно вести все дела с начала до конца, включая распространение — это выглядит привлекательно, но такие попытки изначально обречены. Мы уже как-то раз пробовали — да и облажались. Если кому-то все еще нужны 4 тысячи не разошедшихся экземпляров календаря йиппи на 1969 год, может их забрать. Даже если распространитель на вашей стороне, когда книга выходит из типографии, битва за ее успех только начинается. Говорят, что «свобода печатного слова принадлежит тому, кто ею, печатью, обладает»[23]. Так оно и было, но сейчас скоростной набор, офсетная печать и уйма прочих усовершенствований изрядно поубавили стоимость типографских работ. Возможность тиснуть свой опус получил буквально каждый. Даже в самом репрессивном обществе, какое только можно себе вообразить, у вас есть лазейка в виде разного рода частных издательств. То, что Амеррейх их позволяет, вовсе не делает его демократией, каковой задумывал страну Джефферсон. Репрессивная толерантность — реально существующее явление. Раз уж речь зашла о свободной прессе, то надо говорить о доступности каналов ее распространения, чтобы можно было охватить все население или хотя бы ту его часть, которая способна участвовать в подобном диалоге. Свобода печатного слова принадлежит тому, кто владеет сетью распространения. Вероятно, так было всегда, но в массовом обществе, где почти каждый с рождения, как вилка в розетку, включен в разнообразные общенациональные коммуникационные системы, все, как никогда прежде, упирается в возможность влиять на мощные информационные потоки. Утверждать, что свободная печать — это когда вы имеете возможность напечатать свою книгу, — значит совершенно не понимать природу массового общества. Это все равно, что полагать, будто любой лоточник может на равных тягаться с сетью супермаркетов «Сэйфуэй»[24], или что каждый ребенок, когда вырастет, может стать президентом. Законодательные собрания штатов, библиотекари, члены РТА[25] и агенты ФБР, активные прихожане и обеспокоенные родители: целый легион поборников приличий и порядка ополчился на нас. Донести до вас эту книгу — самое трудное, с чем мы столкнулись. Так что в ближайшие несколько месяцев мы не соскучимся.
Мы постараемся обновлять, исправлять и дополнять новые издания книги. Если у вас есть замечания, предложения, отзывы о книге, судебные иски к автору или анонимные угрозы замочить его, пожалуйста, присылайте их по адресу: Дорогому Эбби, P.O. Box 213, Cooper Station, New York, NY 10003. Если вы живете где-нибудь далеко, то в вашей местности многие из полезных советов могут оказаться бесполезными. Некоторые советы устареют к тому времени, когда вы прочтете их и попытаетесь ими воспользоваться. Изменятся многие адреса и телефонные номера. Но если вы воспримете эту книгу как руководство к действию, если читатель сам станет исследователем-экспериментатором-новатором — вот тогда наша цель достигнута: твори, выдумывай, пробуй!
Ждите выхода в свет специального приложения, озаглавленного «Взломай Белый дом»[26] с приложением схемы подземных коммуникаций и подвалов, инструкциями по выводу из строя средств связи и подробнейшим планом знаменитого кабинета, где, по словам Триши Никсон[27], «папочка любит посидеть у камина, включив на полную кондиционер, послушать записи Мантовани[28], созерцая через окно памятник Вашингтону[29] и погрузившись в раздумья о нелегких судьбах народов всего мира».
ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К ИЗДАНИЮ 1989 ГОДА
Красть нехорошо: грешно. Но это у ближнего. Когда же от межличностных отношений мы поднимаемся на уровень противостояния индивида и транснациональных корпораций, федерального бюрократического аппарата, современных плантаторов из агробизнеса или коммунальных служб, то кто у кого ворует — это еще вопрос, а ответ зависит от ваших нравственных понятий и ценностей. То, что для одного назовут преступлением, для другого считается барышом. Капитализм есть не что иное, как свобода воровать; правительство же всего лишь регулирует процесс: кто, у кого и сколько. Я давненько мечтал составить справочник правонарушителя, чтобы привлечь общественное внимание к этому аспекту мелких хищений, а заодно и уравновесить шансы в сей неравной борьбе. Кроме того, меня подмывало прощупать, до каких же пределов простирается свобода слова.
Джесон Эпстайн был в издательстве «Рэндом Хаус»[30] моим наставником. Умница, он пустил в народ, если даже не сам изобрел, формат «качественного» издания в мягкой обложке. Что касается всей этой книгоиздательской катавасии, то Джесон знает в этом деле все, что нужно и можно знать. Он постоянно пребывал в Чикаго, где писал книгу о процессе[31]. «О чем она?» — не раз спрашивал я его. — «Да так, какая разница, о чем», — отвечал он, сетуя, что западная цивилизация быстро идет к концу: ее засасывает в топких рисовых полях Вьетнама. Он понимал, что на книжном рынке не осталось интереса к глубокой прочувствованной мысли. Читатели подсели на «экшн». Это он с женой Барбарой предложил, чтобы «Нью-Йорк букс ревю» поместило на обложке рецепт «коктейля Молотова». Литературную элиту Восточного побережья охватило отчаяние, и Джесон его олицетворял — вечно углубленный в себя человек, живая иллюстрация того, что во многой мудрости много печали. Один из тех, кто научился быть выше собственных принципов.
«Ну, что новенького собираешься написать?» — спросил он меня, вытянув шею из галстука-бабочки. «Джесон, я собираюсь написать книгу, которую никто никогда не опубликует», — сказал я ему. Он так и расхохотался: «Эбби, ты можешь помочиться на лист бумаги, и всегда найдется издатель, который его вылижет языком». Джесон и «Рэндом Хаус» сами предложили мне заглавие: «Сопри эту книгу!». Когда-то я уже помещал эти три слова на заднюю обложку «Нации Вудстока», и когда первая сотня тысяч экземпляров поступила в продажу, книготорговцы просто взбесились. «Подбивай их обворовывать банки, телефонные компании, кого угодно, но только не меня», — завопили они хором. При допечатке тиража «Рэндом Хаус» убрал дразнящий призыв. Это шло вразрез с контрактом, и я выразил свое недовольство в недвусмысленных выражениях. Слова вернули на обложку — и снова развонялись книготорговцы. Тираж допечатывался не то девять, не то десять раз, на одних дополнительных тиражах призыв стоял, на других нет — в зависимости от того, какая из сторон вопила громче. Эта стычка возбудила во мне вкус к доброй сваре. Никому не позволю подвергать заглавие цензуре! Итак, новая книга начиналась с названия и с вызова. Мы подписали контракт. Впереди у меня был год, посвященный писательству и научным исследованиям.
Я ездил по городам и весям: опрашивал бывалых и тертых людей, бродяг в бегах, наркодилеров, уклоняющихся от призыва «косилыциков», частных детективов, членов сельских коммун, дембелей, «деятелей» всех мастей и магазинных воришек. Каждый раз, встречая людей, живущих на задворках общества, я расспрашивал их о рецептах доброго мошенничества и махинациях ради выживания. Люди обожают рассказывать, как они облапошивают истеблишмент.
Некоторые исследования отличал оригинальный подход. Однажды мы славно погудели с группой независимых телевизионщиков из Нью-Йорка «Video Freex»[32]. Когда мы хорошенько приторчали, я спросил их, позволяют ли технические возможности врезаться в программу телевещания. Любопытство разгоралось со скоростью электронного луча в кинескопе. Было приобретено оборудование, проведены пробные прогоны, и однажды вечером, когда Дэвид Бринкли[33] приступал к разбору новостей, на экранах перед телезрителями района Сохо в центральной части Манхэттена появилась занимающаяся любовью парочка. Эврика! Сработало! Струхнув, видеочудики смотали оборудование и были таковы. Я умолял их продолжить — ведь на наших глазах зашатался колосс на глиняных ногах! Но напрасно: оборудование и лицензия были им дороже жемчуга и злата. Технология действа, однако, описана на страницах «Сопри эту книгу!». Позже эти ребята ухитрились подключиться к кабелю, идущему от «Мэдисон Сквер Гарден»[34] в студию во время трансляции «матча века» между Али и Фрэзером[35]. Задумка была показать матч, перекрыв телевещание, но они опять убоялись последствий и ограничились показом боя в местном баре.
Материалами для главы о подполье меня снабжали люди, скрывающиеся от неправосудия и находящиеся в бегах. Однако же большинство других разделов посвящено вполне легальным ухищрениям: как управлять фермой без особых затрат, как выпустить газету, организовать демонстрацию, оказать первую помощь, ездить автостопом, обставить жилье мебелью. Многие уловки я придумал сам, но большинство представляет собой исправленный, дополненный и систематизированный обзор уличной науки выживания. Забавно было смотреть на аккуратный каталог афер и мошенничеств, обычно передающихся из уст в уста. Частично книга была лукавой пародией на одержимость Америки всякого рода пособиями типа «Как преуспеть в…» Добиваясь простоты и ясности, я переписал ее несколько раз заново. Мне очень хотелось, чтобы книга понравилась молодым. Нечто для тех, кто вообще-то книг не читает. Наконец я завершил свой труд. Ничего подобного прежде не писали. Моим редактором в «Рэндом Хаус» был Крис Серф. Он протолкнул книгу на самые верхи издательского дома, но дом ответил «NYET»[36]… «Рэндом Хаус» примет книгу, только если я внесу ряд изменений. Помню сцену в офисе Джесона Эпстайна. «Но, Джесон, вы же подвергаете мою книгу цензуре!» — сетовал я. Джесон побагровел и надулся, как рыба-шар: «Рэндом Хаус» книги цензуре не подвергает! — Пока мы оба угодливо подбирали удобное слово, с которым можно смириться, в комнате повисла тишина. — «Рэндом Хаус» книги редактирует. Да, вот: мы ре-дак-ти-ру-ем!"
Еще тридцать издательских домов отвергли книгу один за одним. Нет, что вы, предложения поступали: то уберите, это подправьте, а главное — заглавьице-то измените, а? Одно издательство даже посулило 40 тысяч долларов авансом, как только необходимые поправки будут внесены. Отказываться было безумием — пришлось сойти с ума. Издательства побаивались, что телефонная компания или правительство могут приостановить распространение книги, возбудив судебное дело (на практике ни один иск не был доведен до конца). Но при этом все нутром чуяли, что книга принесет прибыль.
Тут на сцене появляется почтеннейший Томас Кинг Форкэйд собственной персоной. Я обратился к нему в декабре 1970 г., как раз перед тем, как присел на пару неделек в чикагскую тюрьму. Форкэйд предложил помочь и с изданием, и с распространением. У него уже был начальный опыт создателя подпольной службы новостей. Две недели за решеткой я посвятил написанию предисловия. Когда я вышел на свободу, Форкэйд огласил приговор: вне официально существующих каналов система дистрибуции работать не сможет, и финансировать подобную авантюру из собственного кармана он не в состоянии. За две недели, затраченные на редакторскую правку, он потребовал 8 тысяч долларов. «!@%@/!»[37], — таков был мой ответ. «В суд подам!» — отверг он компромиссное предложение взять полторы тысячи. Ну и мотайте, мистер Форкэйд. Главное — вовремя свалить. Следующий выход — на арене «Гроув Пресс»! Если я могу сам наскрести деньги на типографию и принести им 100 тысяч уже отпечатанных экземпляров, да сверх того еще и взять на себя все возможные судебные иски — так и быть, они согласны выступить распространителями. За 15 тысяч долларов, занятые у друзей, я основал издательский дом «Пиратские издания». Макет, верстка, дизайн, новые долги, сдача в набор, брошюровка — все прошло гладко. Составлены и разосланы рекламные объявления. Скорей, скорей, скорей! И вот, наконец, 100 тысяч экземпляров упакованы по картонным коробкам с наклейкой «СОПРИ ЭТУ КНИГУ!» и разъехались по стране.[38]Как глава рекламного отдела я разослал часть тиража обозревателям новинок книжного рынка — фиг мне в ответ, а не рецензии. Как глава отдела по связям с общественностью я раздал две тысячи экземпляров по отделениям и ячейкам Движения[39]. В каждую подпольную газету было послано подписанное письмо, дававшее разрешение на перепечатку хоть всей книги целиком и продажу ее у себя в городе, чтобы пополнить свой бюджет. Права на переиздание в Великобритании были безвозмездно переданы ирландской организации по защите гражданских прав. «Э-э-э, не пойдет», — сказал Скотланд-Ярд — и запретил книгу в Англии. В Испании вышло пиратское издание, в Канаде — бесплатная франкоязычная перепечатка. Японцы купили права всего за сотню долларов и продали около 50 тысяч книг.
Что же до США, то половина книготорговцев отказывалась брать книгу на распространение. Картонки с тиражом пересылались то туда, то обратно. Много упаковок при этом так и пропало. В монреальскую компанию «Бенжамен Ньюс» заявилась с обыском Королевская полиция Канады с ордером на арест издания. 4 тысячи экземпляров книги были конфискованы. Это первый в истории Канады случай, когда ввоз книг из-за рубежа был запрещен по каким-либо иным причинам, нежели порнографическое содержание. Последние, видать, любила полистать на халяву Королевская конная полиция. В книжных лавках университетских кампусов — шаром покати: Йельский, Мичиганский, Калифорнийский, да что там — даже моя альма-матер Брендейс — все отказались брать книгу на продажу. Кооперативная лавка в Гарварде — и та отказалась. За это их едко высмеяла «Harvard Crimson»[40]. Co временем книжные лавки согласились принимать книгу к распространению, но только при условии, что она будет храниться в кабинете заведующего и продаваться только по требованию. Книгу повсеместно запретили в библиотеках. В Колдуотере, шт. Мичиган, некто Ричард Розичен выставил ее на библиотечном стеллаже. В результате его уволили. В Рочестере, шт. Нью-Йорк, библиотечная битва затянулась на многие месяцы. Прошли собрания с участием семи сотен ожесточенно спорящих читателей. Свободомыслие победило. Книга осталась на полке. Такие же сражения прошли в Индиане, Коннектикуте и Айове. В Лэнсинге, шт. Мичиган, полиция повязала двух парнишек, вышибивших дверь в пустующем здании. При них нашли экземпляр «Сопри эту книгу!», и полиция попыталась предъявить мне обвинение в подстрекательстве. На Гренаде, маленьком карибском острове, премьер-министр арестовал лидера оппозиции Мориса Бишопа[41] по обвинению в незаконном владении оружием. Вломившаяся в дом Бишопа полиция нашла там экземпляр книги. Правительство начало расследование: это-де доказывает, что некие силы за рубежом замешаны в заговоре с целью покушения на премьера. И чем же все закончилось? — Бишоп сам стал премьером! Йиппи!
В Оклахоме некий ревнитель благочестия организовал против меня коллективный судебный иск на 4 миллиона долларов за «растление юношества». Директор внутренней службы безопасности корпорации AT amp;T[42] попытался организовать признания «телефонных мошенников», что они, мол, действовали под впечатлением от книги и по ее наущению. Лично меня он обвинил в том, что сумма неоплаченных разговоров по фальшивым телефонным картам возросла на 10 миллионов долларов! «Нэйшнл ревю» Уильяма Бакли[43], Джарвис Тайнер, глава молодежного отделения Коммунистической партии США и некий Фрэнк Д. Рэджи-стер, исполнительный директор Национальной ассоциации розничной торговли бакалейными товарами — все в один голос обвинили меня в том, что я-де способствовал росту инфляции, поскольку мелкие кражи из магазинов вызвали рост цен. Каков, однако, консенсус!
Министерство внутренних дел провело пресс-конференцию, на которой осудило книгу и заявило, что оно, вопреки утверждению автора, давно перестало предоставлять желающим бизона для ухода и присмотра[44]. Дело в том, что им пришло более 3 тысяч заявок с просьбой выдать бесплатного бизона.
Компания «R.T. French Co» объявила, что больше не дает в бесплатный прокат фильм о длиннохвостых попугаях. Им пришлось взять на полную ставку специального секретаря, чтобы отвечать на письма желающих посмотреть «про жизнь попугайчиков».
В опубликованный в книге номер домашнего телефона Генри Киссинджера вкралась опечатка. У какого-то бедняги всю ночь трезвонил телефон: проказники развлекались, изображая фанатичных сторонников политического курса госсекретаря. Бедняга подал на меня в суд. Мы уладили дело полюбовно. Мистер Бедняга стал богаче на две штуки баксов.
Пошли письма с таким началом: «Я последовал Вашему совету, и меня замели. Пожалуйста, вышлите денег, чтобы выйти под залог».
Член законодательной собрания от Бруклина Роберт Келли внес законопроект, квалифицирующий публикацию «Сопри эту книгу!» и подобных ей рецептов мошенничества как особо тяжкое преступление, предусматривающее применение высшей меры. Законопроект на диво единодушно прошел через Законодательное собрание штата Нью-Йорк. 27 штатов приняли законы, воспрещающие обнародование информации о способах надувательства телефонных компаний. Доказывая, что сюжет фильма «Президентский аналитик»[45] вовсе не вымышлен, телефонная корпорация AT amp;T выделила миллион долларов на их лоббирование на стадии законопроектов. Насколько мне известно, до суда так ни разу и не дошло. Корпорации засыпали Федеральную комиссию связи и Федеральную торговую комиссию петициями о запрете книги, но без ответа. Начальник охранной службы E.J. Korvettes[46] поведал «London Times»[47], что все поступающие на работу сотрудники универмагов в обязательном порядке должны изучить раздел книги, посвященный кражам из магазинов. AT amp;T заявила газете «Нью-Йорк тайме», что «коллектив квалифицированных юристов изыскивает способы добиться запрета книги».
Не считая маленькой радиостанции в Бостоне, все отказались давать в эфир записанный мною рекламный радиоролик. Многие, включая WCBS[48] и WNEW[49] в Нью-Йорке, спрятались за мнимые инструкции Федеральной комиссии связи (FCC). FCC выступила с заявлением, что радиостанции неверно истолковали ее указания, но они по-прежнему отказывались ставить в рекламные блоки наш ролик. За одним-единственным исключением «San Francisco Chronicle» наши рекламные объявления не разместила ни единая ежедневная газета. В газете «Нью-Йорк тайме» отдел по контролю над соответствием размещаемых рекламных материалов Закону о печати написал мне, что они не могут пропустить рекламу книги, пропагандирующей преступную деятельность. Причем это уведомление я получил как раз на той неделе, когда все полосы «Нью-Йорк тайме» были заполнены перепечаткой «Архивов Пентагона»![50] «Нью-Йорк пост» тоже завернула объявления — и это при том, что в течение восьми недель книга находилась в их текущем списке бестселлеров в номинации изданий в мягкой обложке!
По оценке «Гроув Пресс», половина всего тиража разошлась в Нью-Йорке. В Питтсбурге ни один магазин не согласился выставить книгу для продажи. В Филадельфии торговать книгой взялась только одна лавка — но при этом накинула доллар сверх обозначенной на обложке цены. Когда я в сопровождении журналистов отправился в поездку по стране, ни в Бостоне, ни в бухте Сан-Франциско мы не нашли в продаже ни одной книги. Вице-президент «Даблдей»[51] сказал: «Мы не можем подбивать людей на воровство. Мы возражаем только против заглавия. Вот если бы книга называлась „Как прожить, ни за что не платя», мы бы ее взяли на реализацию». Даже «Гроув Пресс» сообщил, что половина принадлежащих издательству книжных лавок отказалась брать книгу. По их словам, с таким бойкотом не сталкивалась ни одна книга со времен «Тропика Рака».
Наступил Великий перелом. Дотсон Рейдер напечатал в «Нью-Йорк тайме» хвалебную рецензию, обрушившись на собственную газету за отвергнутые рекламные объявления. Я вырезал эту рецензию, приложил чек и переслал в «Нью-Йорк тайме» в качестве новой рекламной публикации. Так они отказались напечатать собственную заметку! Рецензия, однако, пристыдила некоторых книготорговцев, другие (дались под натиском покупателей. Люди стали по-настоящему бойкотировать магазины, не выставлявшие книгу в продажу. Как глава еще одного отдела — на сей раз отдела по развитию бизнеса — я мотался туда-сюда по стране, появляясь на ток-шоу и раздавая интервью. Частенько я приводил журналистов в книжные магазины и завязывал диалог с их неуступчивыми владельцами. В Бостоне репортер «Глоб»[52] Брюс Маккэйб обалдел, когда я выбежал из книжного магазина, обхватив двумя руками невероятных размеров альбом по искусству, который я стащил в знак протеста против отказа выставить на продажу мою книжечку. Судья Лебовиц пытался снять с эфира в Нью-Йорке дневное телешоу, поскольку я был среди гостей и представлял собой опасность для общества. Ничего у него не получилось. В Балтиморе я записал шоу с участием двух магазинных воришек, но руководство оказалось выдать программу в эфир, да еще пригрозило уволить участвовавших в записи сотрудников.
Опыт с «Сопри эту книгу!» дал мне глубокие познания о природе СМИ. Я нанял пресс-службу, отслеживавшую и собиравшую материалы рекламной кампании. Передергивания и подтасовки ошеломляли. В Бостоне, например, меня спросили, что я буду делать, если кто-нибудь что-то у меня украдет. Я ответил: «Ну, разумеется, мне не к лицу звонить местному участковому, не так ли?» Это я и прочел в «Бостон Глоб». А вот как передало эту фразу информационное агентство «Ассошиэйтед Пресс»: «Разумеется, я позвоню участковому». Эта версия имела успех, и сотни газет живописали событие под заголовком «Эбби вызвал бы полицию».
Доставало и другое. Мне категорически отказывали продавать в кредит на общих основаниях. В провинциальных супермаркетах ко мне приставляли специального служащего, который присматривал за мною, пока я ходил по рядам. Служащие аэропорта уводили меня для личного досмотра в маленькую кабинку. Я имел глупость написать, что знаю два вернейших и безотказных способа бесплатно пользоваться авиалиниями, но не могу их раскрывать. Мне пришло две сотни писем, начинавшихся: «Вы можете полностью доверять мне, я никому не открою секрета». Зато я получил тысяч пятнадцать писем, авторы которых писали мне, что «Сопри эту книгу!» — их любимое произведение, или спрашивали, где ее можно достать.
Затем потянулась нескончаемая тяжба с «Гроув Пресс» по поводу условий контракта на распространение книги. Все это настолько меня допекло, что я отменил заказы на дальнейшую допечатку и закрыл свою издательскую лавочку. В это время книга расходилась по 8 тысяч экземпляров в неделю. Через год ее можно было купить из-под полы за 10 баксов — это пять номиналов. Сегодня, как мне говорили, цена может доходить до сотни. Понятия не имею, сколько всего было отпечатано. Я видел пиратское издание в голубой обложке, к которому не имели отношения ни я, ни «Гроув пресс». Как автор и издатель я получил за все про все примерно двадцать семь тысяч долларов — просто крохи. Подлинная же рукопись «Сопри эту книгу!» осела в библиотеке Колумбийского университета, еще когда на мне висел условный срок за участие в проходивших именно здесь студенческих выступлениях 1968 г.
Свобода слова — это кричать «Театр!» на пожаре.
СООБЩНИКИ И ПОСОБНИКИ
Тим Лири[54], Том, Джеронимо[55], Pearl Paperhanger[56], Сонни, Пэт Соломон, Аллан Кацман[57], Джэкоб Кон, Нгуен Ван Чой[58], Сьюзан, Марти, Энди, Эми, Маршалл Блум[59], Вива, Бэн, Оун, Робин Палмер[60], Мама и Папа, Дженни Фонда[61], Джерри, Дэнис, LNS[62], Бернадин Дорн[63], стена на Гарвард-сквер[64], Нэнси[65], безымянная стюардесса, Чудесная Ширли[66], Роз, Гамбо, Дженис, Джими, Дилан[67], Фронт Освобождения[68], Дженни, god Slick[69], Джон, Дэйвид, Рыжий, Барни, Ричард, Дэнни, Рон Кобб[70], весь Вьетконг поголовно[71], Сэм Шепард[72], Ma Bell[73], Эрик, Дэйвид, Джо, Ким Агню[74], «The Partridge Family»[75], Кэрол, Аллен Гинсберг[76], Women's Lib[77], Джулиус Лестер[78], Ленни Брюс[79], Кидала, Билли, Пол[80], Уилли, Коллин, Сид, Джонни Яблочное Зернышко[81], The Rat[82], Крэйг[83], Че[84], Уилли Саттон[85], Ванда, EVO[86], Джефф[87], Бешеный Конь[88], Хью[89], Кейси, Бобби[90], Алиса, Мао[91], Рип, Эд[92], Боб, Фронт Освобождения Геев[93], WPAX[94], Фрэнк Дадок, Мэнну, Манго[95], Лотти, Розмари, Маршалл, Джуди, Дженнифер, Мистер Мартин, Кейт, мадам Бин[96], Майк, Элеонор, доктор Спок[97], Афени[98], Кэндис, «Туиамарос»[99], трайб из Беркли[100], Гилберт Шелтон[101], Стэнли Кубрик[102], Сэм, Анна, Скип Уильямсон[103], UPS[104], Энди Стэпп[105], йиппи, Ричард Бротиген[106], Джано, Карлос Маригелла[107], «Уэзермены»[108], Джулиус Дженнигс Хоффман[109], тюрьма «Сен-Квентин», собратья-сидельцы по тюремному блоку А-1 в тюрьме округа Кук, Гудини[110], Роза Люксембург, 25 из Кента[111], Чикагские 15[112], Нью-Йоркские 21[113], Детройтская тройка[114], Индианаполисские 500[115], Джек, Джоан, Малькольм Икс[116], Владимир Маяковский, Дотсон[117], Роберт Крамб[118], Дэниел Клайн[119], Джастин, 10 (отныне уже 16) наиболее опасных преступников, разыскиваемых ФБР, Юнис, Дана, Джим Моррисон[120], Брайан, Джон[121], Гас[122], Рут, Нэнси Унгер[123], Пан[124], Джомо[125], Питер, Марк Радд[126], Билли Канстлер[127], Джини, Кен, Община адвокатов[128], Пола, Робби, Терри, Дайана, Анджела, Тэд[129], Фил, группа «Jefferson Airplane», Лен, Tricky Prickers[130], братья Берриганы[131], Стью[132], Рэйян, J.B.[133], Джонатан Джексон[134], братья Армстронг[135], Гомер, Шэрон, Фред Хэмптон[136], Жан-Жак Лебель[137], Абрахам Гарольд Маслоу, Ханойская Роза[138], Сильвия, Феллини[139], Амару[140], Энн Фетамин[141], Арто[142], Берт[143], Мерилл, Линн[144] и последний — но только не по размаху делишек — Спиро (как там бишь его фамилия?), чей пример меня и надоумил все это замутить[145].
Часть 1. ВЫЖИВАЙ!
СВОБОДА ПИТАНИЯ
РЕСТОРАНЫ
В странах типа Амеррейха жратвы кругом — чертова прорва: только и ждет, чтобы нуждающийся чуток слямзил. Хотите жить на широкую ногу, не заморачиваясь с готовкой и мытьем посуды, так вот вам тогда — пожалуйста — рестораны для легкой поживы. Если мыслить широко и верно подбирать форму одежды, то и успеха в своем предприятии вы добьетесь куда легче. В вашем гардеробе всегда должен висеть наготове костюмчик или другой цивильный прикид, чтобы выходить на дело в приличном виде. Очень даже годится спецодежда — типа рясы или сутаны. Перетрясите соседние магазины рабочей одежды и подберите разнообразный камуфляж, чтобы свободно проходить, а главное — выходить из разного рода заведений[146]. Каждая организация Движения должна иметь свою маскарадно-бутафорскую службу.
В любом большом городе есть бары, специализирующиеся на обслуживании мажорского[147] сброда, делающего карьеру в Большом Бизнесе. При таких барах обычно есть буфеты с бесплатной закуской: это приманка, чтобы притупить бдительность при заказе выпивки. Стяните со столика недопитый бокал — это будет декорация, чтобы отвадить настырных официантов. Прохаживайтесь, пробуя разложенные закуски, пока не насытитесь. Как правило, таких баров в округе бывает пять-шесть, так что, обойдя их, вы обеспечите себе классный тур по шведским столам. Накрывают обычно в пять вечера.
Если вы действительно голодны, можно пойти в закусочную самообслуживания и доесть за кем-нибудь, кто много оставил на тарелке. Такие закусочные — отличное место, чтобы набрать домой горчицы, кетчупа, соли, сахара, туалетной бумаги, вилок-ложек и чашек. Принесите с собой пустой школьный портфель и, улучив момент, набейте его доверху. Если ваш желудок в состоянии это переварить, с помощью специально подобранной металлической шайбы можно получить порцию в кафе-автомате[148]. Шикарные объедки можно оприходовать и в самых фешенебельных ресторанах. Усевшись за еще не убранный стол, наворачивайте поскорее, пока официант не подал меню. Извинившись, скажите, что вам надо встретить кого-то у входа-и можете сваливать.
Есть еще на свете заведения, где, заплатив определенную сумму, можно есть без ограничений. Самые клёвые — в Лас-Вегасе. Пришейте пластиковый пакет к майке или к поясу. Наденьте поверх просторную куртку, чтобы набитый мешок не оттопыривался. Проще и лучше всего прикарманить или, я бы сказал, упакетить жареного цыпленка. Но самый класс — это, выпив кофе, залить последующие чашки добавки во вшитый в карман брюк пластиковый пакетик и так уйти.
В точки, где торгуют на вынос, вы можете прийти с претензией, что, мол, вас или вашего брата обсчитали: вы заказывали пятнадцать гамбургеров или порций жареной курицы, а вам одну порцию недодали. Пока что не доводилось слышать, чтобы прибегающим к этой тактике отказывали. Но если хотите провернуть и впрямь стоящее дельце по части доставки на дом готовых блюд, типа «Большого фургонного ограбления», надо вести себя нахально и самоуверенно: по телефону-автомату сделайте в большом ресторане заказ на дом на адрес ближайшего многоквартирного дома. Повесив трубку, оставайтесь в будке и немного подождите: иногда они перезванивают, чтобы подтвердить заказ[149]. Как только разносчик зайдет в подъезд с заказом, быстренько хватайте оставшиеся в фургоне его машины наборы и — ноги.
В фешенебельном ресторане закажите блюдо побольше и, съев чуть больше половины, незаметно достаньте из кармана дохлого таракана или стеклышко и ловко подбросьте в тарелку. Вне себя от негодования, устройте сцену подбежавшему официанту: «Возмутительно! В жизни меня так не оскорбляли! Я же мог отравиться!» Голосите громче, отшвырнув салфетку на пол. Теперь на выбор: можно отказаться платить и гордо удалиться, а можно дать официанту уговорить вас отведать их фирменное блюдо за счет заведения, дабы забыть об ужасной неприятности.
Целый ряд приемов разработан и для таких ресторанов, где расплачиваются у выхода перед тем, как уйти. Плотненько пообедав, получите чек и — прямиком в туалет. Выйдя, пройдите к стойке или в другой зал, где закажите кофе с пирожком. Теперь у вас на руках два чека. Остается только оплатить на выходе второй чек — тот, что на меньшую сумму.
Похожая тактика применяется и в парных выступлениях. Присядьте к стойке рядом с другом. Друг должен заказать полный обед из трех блюд, а вы — чашечку кофе. Делайте вид, что вы незнакомы. Уходя, он прихватывает ваш чек, а свой, за первое-второе-третье, оставляет на стойке. Когда он расплатился на кассе и ушел, вы берете чек на большую сумму, разглядываете его и разыгрываете недоумение: не то официант чеки перепутал, не то кто-то ошибся и взял не свой… Дело кончается тем, что вы оплачиваете только свой кофе. Чтобы оба товарища могли подкрепиться, встретившись снаружи, посетите другое заведение, где и поменяйтесь ролями.
Прибегая к этим приемам, следует оставлять щедрые чаевые официанту или официантке, особенно когда вы пускаете в ход комбинацию с тараканом в тарелке. Старайтесь не подставлять ни в чем не повинных тружеников общепита, а уж кинуть обслугу с чаевыми — так и вовсе непорядочно.
В больших городах можно использовать фантастически эффективный способ не просто бесплатно поесть, но поесть изысканно, самые что ни на есть деликатесы. В газетном киоске присмотрите путеводитель по ресторанам или журнал с рубрикой типа «Ресторанный рейтинг». Свистните парочку и выпишите из выходных данных (это на оборотной стороне обложки) нужные имя-фамилию. Впрочем, можете их и сами придумать. Теперь за 5 баксов отпечатайте визитные карточки с названием журнала и именем нового «помощника редактора». Позвоните, а то и так завалитесь в фешенебельный ресторан, покажите метрдотелю журнал и дайте свою новую визитку. Как бы вы ни отнекивались, они вас уговорят провести дегустацию за счет заведения.
А что за замечательные случаи полакомиться от пуза — свадьбы, бармицвы[150], банкеты в честь юбиляров и тому подобные торжественные обеды с большим числом участников! В разделе светской хроники вы легко найдете список свадеб и адреса. Если в городе проживает многочисленная еврейская община, подпишитесь на местную еврейскую газету. В этих газетах целые полосы занимает перечисление семейных празднеств, на которых на стол выставляются тонны провизии. Нарисуйтесь на заднем дворе синагоги через пару часов после начала мероприятия с рассказом о том, как сильно вы таки хотели бы отнести своим глубоко набожным домочадцам «чуточку настоящей кошерной еды». Но тут строго: если хотите, чтобы попотчевали, надо замаскироваться под ортодокса. Очень хороши и уместны в этой ситуации замечания типа: «Я двоюродный брат Марвина — та вы же ж его знаете», «Нет, вы тока посмотрите: Дорочка сегодня выглядит, я вам скажу — это что-то!» Полезно запомнить имя невесты. Напротив, реплики вроде: «Тю, та ото на Бетти и не скажешь, шо беременная», — не приветствуются. Работать на пару — мужчина и женщина — лучше, чем в одиночку: пока один затаривается, другой заговаривает гостям зубы.
Если вы гурман и понимаете толк в дорогих, но бесплатных яствах, а сами при этом оказались в портовом городе, пробегите расписание пассажирских лайнеров на последних страницах газеты. Здесь вы найдете время отправления морских круизов. Большинство плаваний (по крайней мере, круизы точно) начинаются с фантастической попойки на борту отчаливающего судна. Такова уж морская традиция. За несколько часов до отплытия проберитесь на корабль — и ни в чем себе не отказывайте… Шампань, икра, омары, лангусты и все в таком духе — подходи и накладывай, сколько влезет, так же свободно, как вольная океанская волна. Если вы назюзюкались до такой степени, что не смогли вовремя сойти на берег, может, оно и к лучшему: по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там… По странам, как говорится, и континентам. Конечно, как только лайнер пересечет океан и зайдет в первый же порт, вас тут же отправят назад, но не переживайте: зато вы побывали в бесплатном морском круизе. Надо иметь наготове правдоподобную историю, как и зачем вы оказались на борту, иначе остаток жизни вы можете провести гребцом на галерах.
Другая возможность бесплатно поесть — прогуляться в торговый порт и закорешиться с матросами. Они часто приглашают пообедать к себе на судно. Особенно рады завести местных приятелей иностранные моряки — ну что ж, лучше узнаете кухню народов мира.
БЕСПЛАТНЫЕ ПАЙКИ
В Амеррейхе существует национальная программа льготных талонов на питание для малообеспеченных. На беду, ее контролируют местные власти штатов. Из чисто махрового расизма во многих штатах доступ к талончикам крайне затруднен, а то и вообще само их существование замалчивается. Они куда удобнее, чем продовольственная помощь нуждающимся в рамках программы «борьбы с бедностью». Ведь на талончики вы можете купить любые продукты, какие захотите, это вам не продуктовый набор «На тебе, боже…» и не бурда в благотворительной столовке. Единственный недостаток — на них нельзя взять курево и выпивку. Вы можете претендовать на талончики, если ваш месячный доход не превышает 165 долларов[151], причем правило простое: чем меньше вы заработали — тем больше талончиков получите. Весь геморрой с получением и вся канцелярия — только когда в первый раз. Зато потом — только руки подставляй. Надо прийти в ваше местное бюро по распределению продовольственной помощи (узнать, где оно находится, можно, позвонив в городское отделение Министерства социального обеспечения). Запишитесь на прием к ответственному работнику по вашему району. Вам велят принести кучу бумажек, но единственное, что по-настоящему нужно, — это корешки квитанций по квартплате за последние месяцы. Кипа всяких справок, корешков и квитанций должна быть всегда под рукой среди прочей бутафории. Если указанная в квитанции квартплата подозрительно высока, скажите, что снимаете одну квартиру на несколько человек, а питаетесь раздельно. На самом деле, их интересует всего лишь, есть ли у вас хотя бы плита для приготовления продуктов. Если вас вписали на получение талончиков, значит, отныне вы можете брать их регулярно. В некоторых штатах за ними даже ходить не надо: высылают на дом по почте. В самых продвинутых штатах на человека выдают продуктовые талончики на сумму до 100 долларов.
Большую порцию очень питательной пищи можно получить всего за три цента в благотворительной некоммерческой организации под названием Многоцелевой Фонд Питания для Миллионов, адрес которой: 1800 Olympic Ave., Santa Monica, California. Пишите им, и они сообщат вам подробности.
СУПЕРМАРКЕТЫ
Всерьез рассказывать о еде в Амеррейхе — значит вести речь о супермаркетах. Это целые улицы из залитых неоновым светом исполинских стеллажей, заставленных едой в броской расфасовке, чтобы легче было впарить ее покупателям. В этих проходах и закоулках можно повстречать йиппи, набивающих карманы отборными деликатесами. Мы так всегда и делаем, причем с того самого дня, как они — супермаркеты — только появились, и нас ни разу не заподозрили. Мы не одиноки, так что раз уж тащат все, кому не лень, а супермаркеты при этом все равно получают огромные доходы, то прикиньте-ка сами, какая сверхприбыль изначально была заложена в цену товаров. Супермаркеты, как и другие коммерческие структуры, проводят эти потери по графе «сокращение запасов в результате естественных причин», или же «усушка-утруска». Получается, что мы, мелкие воришки, помогаем Большому Бизнесу оставаться в форме, избавляясь от лишнего веса. Так что давайте рассматривать наши усилия как профилактику ожирения для нашей экономики — и вперед с легким сердцем.
Женщинам не следует ходить за покупками без вместительной дамской сумочки. В проходах между забитыми товарами полками, особенно теми, что плотно уставлены коробками, из тележки в сумочку можно переложить столько всякого добра! Если на вас длинное пальто, то для большей продуктивности с изнанки надо подшить мешочек, куда и складывают понравившиеся товары. Не волнуйтесь насчет специальных зеркал — персонал никогда в них не смотрит. Учитесь быть разборчивым покупателем и не спешите набить карманы всяким копеечным дерьмом: ведь вы и те, кого вы любите, достойны самого лучшего.
Маленькие бутылочки или баночки и огромные емкости и канистры часто имеют одну и ту же стандартную крышку. Если цена проставлена на крышке, вам остается только поменять эти крышки: больший объем за меньшие деньги! Удалите из большой упаковки маргарин, а освободившееся место забейте брусками сливочного масла. Маленькие узкие предметы можно затолкать внутрь рулонов туалетной бумаги. В больших супермаркетах продают пластинки[152]. Отберите парочку дисков на свой вкус и суньте в плоскую коробку с замороженной пиццей. В отделе «Овощи-фрукты» нефасованный товар отбирается для взвешивания в пластиковые пакеты. Незаметно суньте мясную вырезку или отбивную на дно большого бумажного пакета, а сверху присыпьте картофелем. Пускай мужичок в белом халате взвесит его, запечатает и проставит цену. Теперь вы можете специальным фломастером написать собственную цену или же прилепить сверху припасенный самоклеющийся ценник.
В супермаркеты лучше ходить вдвоем. Напарник будет присматривать за обстановкой, а также прикрывать вас собой от не в меру любопытного персонала, несознательных покупателей и прочего отребья, не гнушающегося настучать на ближнего. Заранее разработайте систему условных знаков. Можно использовать отвлекающие маневры: якобы нечаянно смахнуть с полки разложенные товары, затеять драку с менеджером, разбить витрину. Даже если это и не поможет, вы получите море удовольствия. Разве вам никогда втайне не хотелось при виде тщательно выложенной трехметровой пирамиды из всякой дребедени расхерачить все это благолепие?
Можно зайти в универсам, набрать чего-нибудь и умять, прямо прогуливаясь по торговому залу. Подцепите пятерней немного черешни и тоже съешьте. Припасите заранее в кармане ложку — пригодится для йогурта (устоять — невозможно!). Откройте банку с маринованными огурчиками или оливками. С прилавка, где выложены холодные закуски, наберите нарезок — сырокопченой осетринки или просто сыра — и тайком слопайте, а потом избавьтесь от упаковки. Полная «покупок» тележка нужна для отвода глаз. Когда дело сделано, можете просто бросить ее посреди зала и спокойно уйти.
Идя на дело, заранее изучите поляну. Узнайте, когда меньше всего посетителей, где самые удобные для окучивания стеллажи, как организованы наблюдение и охрана магазина. Кто однажды открыл для себя восхитительный мир хищений из супермаркетов, навсегда останется им очарован. Вы будете приятно удивлены, но даже вкус добытых украдкой привычных продуктов изменится к лучшему — почувствуйте разницу!
Крупномасштабное хищение лучше всего совершать с помощью персонала. Нам известно два весьма эффективных способа. Женщина может устроиться кассиром и выбивать мелкие чеки, в то время как ее братишки и сестренки проносят домой мимо кассы тонны провизии.
Мужчинам больше подходит другой вариант. Надо устроиться грузчиком в подсобку. Сообщники, одетые в спецовки, подгоняют машину к ее дверям и с вашей помощью загружают несколько ящиков.
Поделиться книгой: