Иванов-сан

Спасибо «эффективным менеджерам», кто у нас на участке уже десять лет занимался трудовым каннибализмом: выпиливал кадры, у которых ценник за час работы никак не желал уменьшаться. Поэтому по итогам этих десяти лет я умудрился не только старшим по «копать-колотить» отпахать. Попутно еще софт изучал, с инженерами насчет барахливших датчиков собачился, цепочку поставок от дырки до бочки в деталях разбирал и настраивал. И теперь мог разложить перед собой штук шесть папок и видел, как именно одна тонна нефти выжималась из скважины, чтобы в итоге плюхнуться в накопители Тобольского завода. Или еще какого НПЗ, щедро рассыпанных вдоль ТрансСиба.

Итоговый процесс превращения маслянистой жидкости в керосин-бензин или разнообразные пластики — тут плаваю, согласен. На эту тему лучше нашего бульдога в юбке спрашивать. Она на это жизнь положила. Я ближе к природе, так сказать. Зато свою поляну знаю от и до. Главное — чтобы голова от цифр не лопнула.

На следующий день ближе к обеду отловил любителя бумажных журавликов.

— Каргасов-сан, можно попросить вас об одолжении?

— Разумеется!

Зря обрадовался. Думал, я ему какую-нибудь подработку суну. А то он от скуки уже даже не зевает — просто спит. Подложит под рожу толстенный справочник и давит массу. Внаглую. Понятно теперь, почему его в другой угол в отделе законопатили. Чтобы не смущал людей, кому в самом деле приходится как-то крутиться за зарплату.

— Не могли бы вы меня выдергивать с собой, когда в столовую пойдете? Насыпали разного, не всегда за часами смотрю.

— Конечно, Иванов-сан!.. Если надо, я попрошу босса, он может меня передать вам в помощь.

Хорошая идея. Главное, этот трудовой порыв в правильное русло перенаправить.

— Буду признателен. Только вряд ли вам понадобятся в будущем знания про обводненность скважины и как ее высчитывать на разных добывающих кустах… А вот навести порядок в шаблонах для оформления отчетов — это просто непаханная целина. Ваши предшественники для одной и той же формы слепили штук сорок разных образцов. Если бы вы их привели к общему знаменателю и разложили по разным папкам на компьютере с пометками — почему именно эту шапку нужно использовать в этом месяце… Весь отдел сказал бы вам тогда огромное спасибо.

К пятнице эту тему прочухал и Касатонов. Зам теперь бегал между столами и в обычной визгливой манере от каждого требовал использовать «правильные шаблоны», которые благодаря его умелому руководству наконец-то рассортированы и разложены как положено. Народ вставал, с поклоном благодарил, после чего лепил очередного уродца. Зато все при деле. Я в том числе…

* * *

В субботу рано утром прибежал знакомиться с Рыжухиным. Фактурный дядька оказался. Ему бы еще татухи на пальцы добавить — и получится персонаж с богатым жизненным прошлым. Но это — если надо с кем-то из «контингента» побазарить. В остальном — вежливый, спокойный, умеющий слушать. Глаза внимательные. Двигается плавно, лишний раз руками в спарринге не машет. Ткнет пальцем — и клиент отползает, хватая ртом воздух.

Скорее всего — со мной бы и разговаривать особо не стали. Потому что Станислав Георгиевич в самом деле встроен в систему и время делит между двумя работами. На одной он от лица правоохранителей натаскивает всяких зубров из корпоративной охраны. Как помогать освобождать заложников. Как заранее фильтровать потенциально опасных посетителей. Как не подставляться, если начался серьезный замес. На второй работе вкалывает тренером в «Динамо». Скорее всего — для души, чтобы молодым и бодрым помочь заработать золотые медали и не сдохнуть в процессе «Citius, altius, fortius». Олимпиада и разные другие спортивные достижения — дело не только политически важное. Это еще огромный сопутствующий рынок тренажеров, продуктов питания и всякого разного. И люди в теме на этом очень хорошо зарабатывают. Не забывая кормить тренеров и прочий обслуживающий персонал.

— Иванов, ты мне объясни, что именно ты хочешь? Для юниорской сборной ты не подходишь по возрасту. Для любительского спорта тоже. Максимум, куда тебя можно пристроить, так это сумки за спортсменами таскать на выездах. Но у меня на это уже все вакансии заняты.

— Я на новом месте работы пытаюсь в чинах расти. И тем, кто давно все позиции под себя расписал, такое желание не нравится. Боюсь, побьют меня, когда буду с работы возвращаться. Поэтому ищу человека, кто бы пару-другую приемов подсказал и научил, как их правильно в случае стресса выполнить.

— Думаешь, пара хитрых штучек тебя спасет?

— Готов процитировать бодрого китайца. Который говорил, что знающий десять тысяч ударов — идиот. Не надо связываться с другим человеком. Кто один удар десять тысяч раз отработал и не забывает повторять это каждое утро.

Потыкав мое брюхо железным пальцем, тренер поморщился:

— С дальним родственничком моим откуда знаком?

— С Толей? Мы с ним два обязательных контракта в песках оттарабанили.

— Спецназ?

— Чего⁈.. Не, я знаю, что он любит байки травить, но это явно лишнее… Колонны сопровождали. В точке «А» грузили ящики с едой и боеприпасами. В точке «Б» это все на склады кантовали. И так четыре года… Спецназ, хе… К нашему счастью, стреляли из «калаша» пару раз. Для обозначения «подавить противника». Куда-то в пустыню. Откуда местные идиоты по нам из базуки шмаляли.

— Похоже на правду… — Решив, что вреда от меня особого не будет, Рыжухин подвел итог беседе. — Значит, утром в половине шестого жду тебя здесь. Мы каждый день с ребятами занимаемся. Час отпахал — и свободен. Сто рублей будешь в ту банку складывать. Мы из этих денег печенье молодым закупаем. Надоест — скажешь.

— Форма?

— Кроссы и спортивка любая. Ничему особому я тебя учить не стану. Просто физо подтянем и покажу, как правильно удрать в случае проблем.

Отлично. Значит, спать надо чуть меньше. Бегом на тренировку — это минут пятнадцать, заодно и согреюсь. Затем обратно, ополоснуться, заглотить завтрак и на работу. К семи утра вряд ли в офисе буду появляться, но до восьми успеваю.

Похоже, жизнь потихоньку налаживается.

Глава 5

Любое отличное дело угробят исполнители. Самое паршивое, что одному не получится решить серьезную проблему. Всегда нужен кто-то на второстепенных ролях. Перевозить грузы. Давать взятки. Ломать чужие пальцы. И всегда люди, тщательно отобранные на эти позиции, косячат. Больше, меньше или вообще фатально. Но — всегда. Даже под присмотром.

Стоя у огромного окна на девяносто третьем этаже, второй директор московского филиала дзайбацу «Идемицу Косан» мрачно разглядывал черное грозовое небо над россыпью огней. Проклятый город. Проклятая страна. Проклятая проблема, не имеющая решения.

Когда ему, Мори Джомей, предложили заработать несколько миллиардов йен, все выглядело просто. Заглянуть на склады фирмы, выполнявшей подряды для местного министерства обороны. Проверить бумаги, отобрать перспективные наработки, получить вознаграждение. Просто сделать официальную работу, чуть-чуть соптимизировав процесс. Вывезти самое интересное в Подмосковье, там самое ценное перепродать другим заказчикам, остатки отдать руководству в Японии. Все равно дурацкие поделки дикарей никому особо не интересны. Что они могут предложить? Полированную палку отгонять волков в степи, когда штаны снял и устроился погадить?..

В итоге — нанятые люди не просто раздербанили часть имущества, так еще не придумали ничего умнее, как устроить пожар. Чтобы вызванная сигнализацией полиция не нашла следов. Идиоты… Разумеется, их уже похоронили. Не полиция, что вы. Для таких работ используют совсем других специалистов. Кто формально числится в службе охраны корпорации, но кого нет ни в одной базе. Призраки. Без имен и фотографий.

Вот только как теперь объяснять старому пердуну, что все его попытки найти элексир молодости — туфта? После того, как перекупили лабораторию, документы десять раз оценили на предмет действительно интересных технологий. То, что хоть как-то можно использовать — давно уже в работе. А этот пресловутый проект '«Хиганбана» — химера.

Русские намешали грибной мицелий, модифицированные гены озерной гидры и стволовые клетки на ранних стадиях дифференциации. Этот коктейль тестировали на заключенных, получивших высшую меру за особо тяжкие преступления. В итоге — за пару месяцев зараза прорастает в организме, формируя еще одну систему рядом с лимфатической. И пожирает носителя, не сумев остановиться. Больше десяти лет испытаний, огромный бюджет и ноль в итоге. Потому что остановить спонтанное развитие симбиота не удалось. Никак. Все попытки использовать «стоп-маркеры» заканчивались одинаково. Взрывной некроз, гибель подопытного. И это — прорыв в будущее?

Да, старик Хасэгава рехнулся. Когда каждое утро упрашиваешь смерть подарить тебе еще один день — хватаешься за любую дичь. Но у второго директора теперь проблема. Потому что материалы изысканий сгорели во время пожара. И нет никаких возможностей продублировать уничтоженное. Патовая ситуация. Нет успешных результатов — перевод домой зарубят на корню. И сфабриковать вряд ли получится, часть информации осела в штаб-квартире, а у него нет доступа к этим кусочкам. Поэтому любой новодел сразу выявят.

Не оборачиваясь, Мори Джомей приказал:

— Группу но-мону подключить к проекту «Ковчег». Предоставить препараты для медикаментозного допроса. Цель: изъять посредников, кто курировал со стороны местных зачистку военной лаборатории. Получить список всех контактов, которые так или иначе участвовали в этом процессе. Мне нужны все детали о продажных чиновниках: с именами и должностями. Руководство хочет убедиться, что конкуренты не смогут подкопаться под наши новые проекты, основанные на местных технологиях.

Секретарь молча поклонился и бесшумно вышел. Человек-функция. То, чего напрочь лишены аборигены. В кого не ткни пальцем — каждый мнит себя незаменимым. На самом деле — копошится где-то там, у подножия небоскребов. И до него нет никакого дела настоящим небожителям.

Единственная проблема, которая в самом деле беспокоит Мори-сан — где взять нормальных исполнителей? Похожих на его секретаря? Не тащить же сюда всех японцев, у них и дома забот хватает.

* * *

Первое июля. Понедельник. И я, такой весь из себя бодрый. Спрашивается, какого демона? Без понятия. Вчера весь день провел на Таганке. Скучно дома было сидеть. Вот и остался после утренней тренировки. Потом на обед с пацанами сходил. Затем до вечера вместо «груши» работал. Изображал из себя предмет, который надо ронять на маты в различных ситуациях. А что — я под метр девяносто и сто кило веса. Меня отлично можно бросать через бедро, крутить на «вертушке» или просто лупить в «лапы», которые держу перед собой.

Дома после душа полюбовался синяками по всему телу и решил, что это мелочи жизни. Офисной униформой прикрою. Зато поужинал с удовольствием и спал без сновидений. Отрубился, чтобы в пять утра подскочить, рожу ополоснуть и сайгаком обратно на Таганку. Сто рублей у меня пока на утренние развлечения есть. Хотя уже надо думать, где бы шабашку наскрести. Непонятно только, что с этим графиком работы «с восьми до девяти» делать. В ночные выходить? А спать когда?

Но сегодня я решил изобразить трудовое рвение и отсемафорить, что не просто так штаны протираю. Потому что от меня хотят получить отчет, вот его и клепаю. Благо, основной вал бумаг я худо-бедно просмотрел, успев по старой проблеме часть хвостов заметить. Скорее всего, это наши аудиторы уже выловили, но я скрупулезно в кучку собрал, по графам разложил и даже комментарий сунул. Типа — расход добычи и количество потраченных муфт для колонн. Время работы встроенных в скважину насосов и количество списанных фильтров. Процент серы, обводненность и статистика замены расходников для данного типа нефти. Одним словом — задокументировал найденное ранее. Больше пока ничего не нарыл.

Три копии. Одну в плотный конверт, запечатал, сверху голограмму «внутренняя почта». Подписал «отдел аудита, Васильева-сан». Суну в ящик с исходящими, который у нас специальный человек каждый час таскает в сортировочную. Там прорезь узкая — если что-то внутрь провалилось, то с концами. Только специально назначенные болванчики смогут достать и переправить дальше по адресатам.

Второй экземпляр — в архив. С номером, штампиком «принято» и разными загогулинами. Иероглифы хитрые — без специального допуска теперь этот документ просто так не выдрать. Даже мне, его создателю, не разрешат грязным пальцем колупать. Исключительно для упавшей сверху ревизионной комиссии. Тому же Касатонову не позволят нос сунуть.

И третий — это боссу. Вручу после планерки. Как положено. Могу похвастать, что не зря хлеб ем. И это — только на «твердом носителе». В электронном виде уже отправил. За десять минут до начала ежедневной раздачи люлей и других радостей жизни.

Коллектив в отделе ранжирован четко по тарифной сетке и должностным обязанностям. Стажеры и младшие специалисты — в одиннадцать утра сидят на попе ровно и дышат через раз. Не доросли еще для того, чтобы глаза руководству лично мозолить.

Старшие специалисты отвечают за свой кусок работы и присматривают за соседними кубиками, где маринуются «личинки офисных работников». Обычно грызут загривки у трех-четырех помощников. Из старших на планерку выдергивают одного-двух по наиболее проблемным направлениям. Это когда надо крайнего организовать. В остальном — выстраиваются на балкончике с папками в руках, ожидают. Вдруг потребуется справка или еще какая бумажка. Тогда позовут из себе подобных, дадут возможность получить личную «минуту славы».

И над этими статистами уже парят ведущие специалисты, каждый из которых отвечает за один проект. По которому оценивают работу всего отдела, начисляют зарплату и пилят бюджет, спущенный сверху. Обычно — человек десять, двенадцать. Редко, когда больше. Управляемость падает, если народу напихать с избытком. Проще породить два отдела. Потому что два отдела вместо одного — это два босса, номенклатурный рост и прочие бенефиты. Понимать надо.

В кабинете руководства сегодня одиннадцать коллег по работе и я, в качестве «привлеченного специалиста». Все четко — оказываю помощь аудиторам, копаю гору дерьма в индивидуальном порядке. Поэтому пристроился в самом конце очереди, папочку с отчетом держу в левой руке, как и остальные.

После того, как началась вся эта беготня, Лебедев планерки проводит в «жестком режиме». Это никто не садится, докладывают стоя и огребают сразу за себя и всех подчиненных разом. Единственный, кто рядом жопу на стуле греет — это зам. Касатонов бровки важно морщит и всяческие демонстрирует собственную значимость. Кстати, костюмчик он сменил. Похоже, докатилось сверху, что молодежный стиль для серьезной дзайбацу — дурной тон. Гробовщиков изображать не нужно, это за безопасниками зарезервировано. Но что-то темное, классическое — в обязательном порядке.

Сначала отоварили рекламщиков. Придрались к отсутствию оптимизма в новых слоганах. Приказали переделать.

Затем прилетело учетчикам. Не успели выдрать «первичку» с филиалов. Надо было еще с четверга прыгать на чужих костях, названивать и всячески тиранить. Потому что выгрузка в полночь, пока сверку закончишь — уже вторник. А цифры нужны прямо сейчас.

Потом босс вцепился в аналитиков. Обычно эти бравые ребята всегда могут отбрехаться, но в этот раз шерстили всех и каждого:

— Миджулина-сан, почему у вас прогноз на пятьдесят тысяч тонн не бьется?

— Прошу прощения, Лебедев-сан. Авария на магистральном, третий участок. Вынуждены были в хранилища добычу перенаправить.

— И вы об этом докладываете только сейчас?

Мне тетку чуть жалко. За трубопроводы вообще другой отдел отвечает, мы больше вокруг контрактов по продаже и планам брутто-нетто. Но если сверху приказали драть, то прилетит всем и каждому.

Еще меня забавляет, что при всех попытках копировать японский стиль управления, наши привычки никуда не делись. Попробуй наори на подчиненных на островах — народ побежит кишки ножиком ковырять. Публично обвинить работника в том, что плохо вкалывает — это потеря лица. Другое дело, когда «весь отдел не справился». Тогда все, в едином порыве, вечерами и на выходных… У нас же — присобачили эти дурацкие «сан», но глотку драть не перестали. Разве что междометия из трех букв стараются не пихать после каждого слова. Это — на буровых. Здесь — обязаны с дерьмом мешать вежливо. Кстати, Лебедев еще не сильно отжигает. Вот когда на его место сядет наш злобный хомячок, тогда точно матом будет крыть всех и каждого.

— Иванов-сан, что у вас?

Вот и до последнего в списке добрались.

— Сверку за два года закончил, отчет готов.

— А почему только за два? У нас выборка за пять хранится, — высунулся Касатонов. Дурак ты, батенька. Кто же без спросу в тему пытается лапы запустить, если эту тему на самом верху на контроле держат.

— Госпожа старший инспектор отдела аудита четко сформулировала диапазон дат. По другим отчетам работают ее подчиненные.

Сдулся хомяк. Для него любой работник отдела аудита — это уже проблема. А старший инспектор людей с сороковых этажей на завтрак жрет. Нижних вообще за разумных не считает.

Босс покосился на идиота и начал сворачиваться.

— Так. На сегодня вы все знаете, где недоработали. Поэтому — без отдельных ценных указаний и чтобы не пришлось подгонять. Отчеты — мне сюда. Иванов-сан, ваш отдельно. Я перепроверю, что вы там накопали. И под гриф.

Само собой. Аудит — штука такая. Надо знать, за что тебя на ковер вызовут.

Кстати, о прогулках в сопровождении мальчиков с отсутствием интеллекта. Вернувшись на рабочее место обнаружил напоминалку. Совещание в двенадцать часов у Васильевой-сан. Заберут меня опять от лифтов, потому что допуск наверх никто и не думает оформлять. Должны же безопасники фитнесом заниматься, ходить туда-сюда. А если каждому разрешить с четвертого этажа кататься на сотый — будет бардак. И полное пренебрежение кастовыми правилами, которые в России насаждают уже лет восемьдесят. Насаждают-насаждают, да никак ничего толкового вырастить не могут. Не обучаемые мы. Даже в рабстве не вкалываем. Дикари-с, да.

* * *

Сегодня «Баба-Яга» в светло-синем офисном прикиде. Белоснежный воротник-жабо, пуговицы блестящие на жакете. Модная — сил нет. Меня разглядывает с ярко выраженным скепсисом. Но жестом разрешила сесть напротив и дала отмашку помощнице. Та босса глазами пожирает, стажера напоминает. Может — в самом деле, меня в качестве тренировки позвали? Надо же и аудиту кадры натаскивать.

— Иванов-сан предоставил отчет, который полностью подтверждает вскрытые нарушения у смежников. Хочу отметить, Васильева-сан, что его подход с анализом расходных материалов на буровых вполне перспективен и может быть рекомендован как дополнительный инструмент для будущих проверок.

— Слышал, умник? Твой опыт в отвинчивании гаек можно хоть как-то использовать.

Мда. Не просто слышал, я еще на ус намотал. Человек, который может в присутствии подчиненных столь явно пренебрегать официальными расшаркиваниями… О, это уже не просто мастодонт офисных сражений. На счету Эсмеральды Степановны явно ободранные шкуры не одного начальника департамента, а то и кого-то из замов с узким разрезом глаз. Линкор с серьезным калибром в нашей луже, никак не иначе.

— Мне приятно услышать, что смог предоставить значимый результат.

— Смог-смог, с чем и поздравляю… Значит, за прошлый месяц тебе выписали две премии. Первую в расшифровке к зарплатной ведомости найдешь. Вторая, по внутренним правилам, выдается лично. Вот здесь распишись, что получил.

Кэш? Однако. Хотя, если я вроде засланного казачка изображаю и помогаю аудиту своих же хоронить в массовом порядке, то тридцать сребренников выдадут без чужих глаз. Чтобы лишний раз не возбуждать нездоровую зависть.

На листочке фамилия и дата. Сумма не проставлена. «Получил и ознакомлен». Ладно, потом пересчитаю. Расписался, сунул конверт во карман пиджака. Старуха усмехнулась и отпустила с миром:

— Сегодня подбирай все хвосты, сдавай бумаги и прочее. С завтрашнего утра будешь пыхтеть по своим задачам. Пока мне ты не интересен. Надо будет, снова выдернем.

Попрощался, вымелся в коридор. Безопасник проводил до лифта, затем высадил на моем этаже. И с ним тоже попрощался. Потом срулил в туалет. Устроился в кабинке, достал конверт. Пересчитал купюры, открыл телефон, куда эсэмэска из банка пришла. Сравнил разницу. Задумался.

Значит, официально мне подкинули восемьсот рублей. Разово. Чтобы подпрыгивал от счастья. Итого за июнь: шестьдесят две тысячи триста рубликов. Ни в чем себе не отказывай, парень.

Аудит налом выдал пятнадцать тысяч. Если я правильно понимаю — это крошки из тех самых обнаруженных миллионов. Зато хватит на усиленное питание и оплату тренировок по утрам.

Но в голове крутится совсем другая мысль. А именно: где бы еще какой скелет раскопать, чтобы эти конверты вручали первого числа каждого месяца?

* * *

Над городом пронесло грозу и Хасэгава Сабуро недовольно поправил плед, прикрывавший ноги. Погода. Тебе уже не двадцать, ты разменял восемьдесят. И суставы ноют на дождь, жару, надвигающийся шторм или ясную погоду. Любой циклон или антициклон приносит на хвосте раздражение на боль и немощность. Это тащит за собой потерю концентрации и проблемы с управлением огромной компанией. Что совершенно недопустимо, если надеешься удержаться в совете директоров и оставить семье надежный отлаженный бизнес.

Закрыв тяжелую кожанную папку, старик посмотрел на племянницу и спросил, чтобы начать неприятную беседу:

— Норико-сан, у тебя до сих пор открытая виза в Россию?

— Да, дядя. Прошлой осенью летала на неделю в Новосибирск, награждала победителей математической олимпиады. Трех человек мы в итоге взяли в один из филиалов в Сибири.

— Хорошо. Тогда ты сможешь заглянуть в Москву.

— Когда вылетать?

В отличие от младшего брата, Хасэгава Сабуро семьей так и не обзавелся. Работал, рост в должностях, выгрызал место под солнцем. И в итоге оказалось, что вроде бы как родня есть, а вот собственного сына или дочери нет. Хотя, у брата с детьми тоже не все лучезарно. Норико — старшая. Санжиро — младший, всего три года. Пока еще в голове что-нибудь появится… Зато племянница радует каждый день. Умная, хваткая, самурай в юбке. Двадцать пять лет — и уже за плечами досрочно законченный университет Киото, стажировка в дзайбацу «Идемицу Косан» и сертификаты управленца международного бизнеса. Вот и сейчас — нацелена на результат, а не пытается прикрыться домашними делами.

— Решай сама. Я дам тебе доступ к материалам, ознакомишься здесь. Как решишь, что этого достаточно, возьмем билет на сверхзвук.

— Задачи?

— Для того, чтобы тебя правильно сориентировать, придется сделать исторический экскурс. Как ты помнишь, после Второй Европейской в сорок седьмом году микадо и генеральный штаб поддержали вооруженный переворот у русских. Генералов и руководство сместили молодые и жадные до хорошей жизни. Мы не стали вводить прямое управление, но поддерживали сначала ресурсами, затем согласованной внешней политикой. Как результат — Федерация сейчас является вторым торговым партнером после Китая… Правда, я бы узкоглазых обезьян назвал колонией, но формально у нас партнерские отношения… Так вот — не все в заснеженных пустошах любят сложившуюся ситуацию. Есть много людей, кто пытается перетащить одеяло на себя. Если получилось один раз — почему нельзя еще? Тем более, что эти интересы активно подогревают Новые Атланты. Мы для них — кость в горле… Это в университете преподавали?

— Да, дядя, — девушка знала, что может беседовать с наставником максимально неформально и очень это ценила. Похоже, со временем именно ей будут переданы наиболее интересные связи и активы в корпорации. Что касается судьбы, подарившей женское тело — с этим придется смириться. Вон, в Тошибе генеральный менеджер — тоже дама. И глотки подчиненным рвет в борьбе за это место — только кровавые ошметки в разные стороны. — Я брала углубленные курсы по новейшей истории. Для международных контрактов очень важно понимать, как работает чужой бизнес и кто может представлять собой ближайшую и отдаленную угрозу.