КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ. ТОМ II

Немедля: человек-акула нанес удар. Его рог скользящим движением распорол бедро Кулла и — неслыханная; удача! — глубоко» завяз в тяжелом поясе Кулла. Пока тварь пыталась выпутаться, Куля изо всех сил сдавил руку чудовища и почувствовал, как слизистая плоть и кости хрустнули под его пальцами, сплюснувшись, словно гнилой плод.

Пасть человека-акулы беззвучно разинулась в муке, и он вновь нанес удар, совсем обезумев. Кулл уклонился и, потеряв равновесие, противники рухнули на дно, в самую гущу светящихся мхов. Кулл высвободил наконец-то руку с мечом из слабеющей хватки врага и ударом снизу вверх распорол чудовищу брюхо.

Вся эта схватка продолжалась очень недолго, но Куя-лу, пока он всплывал наверх, казалось, что прошли часы. В голове у него звенело и ребра были стиснуты чудовищной тяжестью. Он смутно различал, что дно озера резко поднимается совсем рядом с ним, и понял, что это береговой склон островка, но тут вода вскипела вокруг, и он ощутил, что с головы до пят его стиснули какие-то гигантские кольца, против которых были бессильны даже его стальные мускулы. Сознание померкло. Он почувствовал, как его тащат куда-то со страшной скоростью, в ушах раздался звон далеких колоколов, и вдруг ш снова был поднят над водой, и его истерзанные легкие пили воздух огромными глотками. Нечто тащило его сквозь полный мрак, и не успел он сделать нескольких глубоких вдохов, как его вновь утянуло иод воду.

Вновь вокруг засиял свет, и он увидел огненный мох, пульсирующий далеко внизу. Его сжимала своими кольцами огромная змея, обвившаяся несколькими изгибами своего чудовищного тела вокруг него, словно ужасным канатом, и уносившая его один лишь Валка знает куда.

Кулл не пытался сопротивляться, сберегая свои силы. Если змея не продержит его иод водой так долго, что он захлебнется, у него, несомненно, появится возможность сразиться с нею в ее логове или в том месте, куда она его тащила. В любом случае Куля был стиснут так, что не мог даже пошевелить рукой.

Змея, стремительно несущаяся сквозь голубую бездну, была самой огромной из всех, виданных когда-либо Куллом, — добрых две сотни футов нефритовых и золотых чешуй, слагавшихся в причудливые красочные узоры. Ее глаза, когда она поворачивала к Куллу голову, были подобны ледяному огню, если такое можно себе представить. Даже в этих условиях душа Кулла была поражена странным зрелищем: огромное золотисто-зеленое чудовище, стремительно проносящееся сквозь пылающий топаз озерных глубин и головокружительную пляску цветных теней.

Сияющее, как драгоценность, дно вновь стало повышаться. Возможно, это был островок, а возможно — берег озера. И тут перед ними внезапно открылась огромная пещера. Змея устремилась туда, заросли огненного мха кончились, и Кулл обнаружил, что несется, частично выступая из воды, сквозь непроницаемую тьму. Это продолжалось, казалось, бесконечно. Затем чудовище вновь нырнуло.

Вновь они увидели свет, но такой свет, какого доселе Куллу встречать еще не приходилось. Бледное сияние тускло мерцало над темным и тихим ликом вод. И Кулл понял, что он очутился в Зачарованной Стране, под дном Запретного Озера, ибо это было неземное сияние. То был черный свет, черней любой тьмы, и все же он озарял эти странные воды, так что царю удавалось поймать тусклые блики на них и различить свое темное отражение. Кольца змеи внезапно разжались, и его бросило вперед, к огромной массе, выступившей из мрака перед ним.

Кулл плыл вперед изо всех сил, и вскоре уже смог различить, что впереди высится огромный город. Расположенный на гигантских уступах склона из черного камня, он возносился все выше и выше, пока шпили его мрачных строений не терялись в сумраке за пределами досягаемости странного света. Громадные, массивные кубические постройки из мощных глыб напоминающей базальт породы встали перед ним, когда он вылез из неподвижной воды и взошел по высеченным в камне ступеням, напоминавшим ступени причала. А меж зданий возвышались колоссальные обелиски. ;

Ни один проблеск живого земного света не смягчал ужасающей мрачности этой нечеловеческой твердыни, но от ее стен и башен исходил поток черного свечения, пульсировавшего над сумрачными водами.

Кулл увидел, что перед ним, там, где здания расступались, образуя обширную площадь, собралась огромная толпа каких-то существ. Он прищурил глаза, пытаясь приспособиться к странному освещению. Существа придвинулись ближе, и шепот пробежал между ними, словно шелест трав под порывом ночного ветра. Они были легкими и призрачными, сияющими среди мрака города, и глаза их горели злобным огнем.

Царь увидел, что один из них выступил вперед. Он очень напоминал человека, и черты его бородатого лица говорили о высоком происхождении и благородстве, но густые брови были мрачно нахмурены.

— Ты явился сюда как достойный вестник всего твоего народа! — сказал вдруг человек озера. — Покрытым кровью и с обагренным мечом!

Кулл сердито усмехнулся.

— Валка и Хотат! — сказал он. — Большая часть этой крови — моя собственная, и пустили мне ее гнусные твари вашего проклятого озера!

— Смерть и разрушение идут по пятам за твоим народом, — заявил мрачно человек озера. — Нам ли не знать этого? О, мы царили над Озером Голубых Вод еще задолго до того, как человечество узнало о богах.

— Никто вам не досаждает... — начал было Кулл.

— Они страшатся. Некогда люди земли попытались вторгнуться в наше темное царство. И мы убили их, и так началась война между сынами человека и народом озера. Мы ополчились на них и сеяли ужас в сердцах человечков земли, ибо знали, что они несут нам смерть и жаждут только убийства. И мы плели чары и сплетали заклинания, смутившие их разум и потрясшие их души, так что они запросили мира. Так было. И люди земли наложили запрет на это озеро, дабы ни один человек не мог прийти сюда, кроме царя Валузии. То было тысячелетия назад. Й с тех пор ни один человек ни разу не вступал в Зачарованную Землю и не покидал ее, разве что холодным трупом, всплывающим в тихих водах Верхнего озера. Царь Валузии, или кто бы ты ни был, ты обречен!

-Я не искал вашего проклятого царства! — возмущенно огрызнулся Кулл. — Я ищу Брула, Убивающего Копьем, которого вы утащили сюда вниз.

— Ты лжешь, — ответил человек озера. — Ни один человек не осмеливался нарушить покой озера уже более столетия. Тьг пришел в поисках сокровищ, а может, насиловать и убивать, как все ваше кровожадное отродье. Ты умрешь!

И кругом себя Кулл услышал шепот волшебных чар. Они наполняли воздух и обретали вещественность, проплывая в мерцающем свете, словно летучие паутины, оплетали его зыбкими щупальцами. Но Кулл разразился проклятиями, разметав их голыми руками. Ибо против суровой примитивной логики дикаря эта древняя вырождающаяся магия была бессильна.

— Тьг молод и силен, — сказал царь озера. — Гниль цивилизации еще не проникла в твою душу, и наши чары не могут повредить тебе, ибо ты не понимаешь, их. Значит, мы должны попробовать иной способ.

Тут обитатели озера вытащили кинжалы и двинулись на Кулла. Тогда царь расхохотался и уперся спи-ной в колонну, сжимая рукоять меча так, что мышцы на его правой руке выступили под кожей огромными узлами.

— Вот это игра, в которую я умею играть, призраки! — усмехнулся он.

Они замерли.

— Не пытайся избежать собственной судьбы, — сказал царь озера. — Ибо мы бессмертны и нас нельзя убить оружием смертных.

— А вот теперь ты лжешь! — ответил Кулл с хитростью варвара. — Ведь по твоим же собственным словам ты страшишься смерти, которой вам грозили люди. Ты можешь жить вечно, но сталь может убить тебя. Подумайте сами. Вы нежны и слабы и не умеете обращаться с оружием. Кинжалы вы держите неумело, они непривычны вашим рукам. А я был рожден для того, чтобы убивать. Вы покончите со мной, конечно, ибо вас тысячи, а я всего один. Но ваши чары бессильны, и многие из вас расстанутся с жизнью раньше, чем я погибну. Я буду убивать вас дюжинами, Так подумайте, люди озера, стоит ли платить за мою жизнь такую цену?

Ибо Кулл знал, что те, кто убивает сталью, могут быть убиты той же сталью, и потому не страшился, Он высился; над ними воплощением рока, страшный; и окровавленный,

— Сообразите сами, — повторил он, — что лучше? Или вы приведете ко мне Брула и отпустите нас, или мой труп ляжет на чудовищную груду изрубленных мертвецов, когда стихнет битва. К тому же среди моих наемников есть пикты и лемурийцы, которые последуют в поисках меня даже в Запретное Озеро и зальют Зачарованную Страну вашей кровью, если я погибну здесь. Ибо у них их собственные табу и они не почитают запретов цивилизованных народов. Им наплевать на то, что может случиться с Валузией. Они будут думать только обо мне, таком же варваре, как и они сами.

— Старый мир катится к гибели и забвению, — мрачно сказал царь озера. — И мы, обладавшие когда-то беспредельной властью, должны выслушивать в наших собственных владениях дерзости дикаря! Клянись, что ты больше никогда не ступишь вновь в Запретное Озеро и что ты никогда не позволишь другим нарушить этот запрет. Тогда ты уйдешь свободным.

— Сперва приведите ко мне Убивающего Копьем.

— Такого человека никогда не встречали на этом озере.

— Но кошка Саремис сказала мне...

— Саремис? О, мы знаем ее уже давно, когда она нырнула в зеленые воды и несколько столетий обитала при дворах Зачарованной Страны. Она обладает мудростью столетий, но я не знал, что она говорит языком земных людей. И все же, повторяю тебе, такого человека здесь нет, и я клянусь...

— Не клянись богами или дьяволами, — прервал его Кулл. — Дай мне твое честное слово как настоящий человек.

— Я даю его тебе, — сказал царь озера, и Кулл поверил ему, ибо было в этом владыке нечто такое, что заставляло Кулла чувствовать себя маленькой щепкой в безбрежном океане.

— Даю тебе мое слово, — ответил Кулл. — Я еще ни разу его не нарушал — ни один человек отныне не преступит запрета и не будет досаждать вам.

— Я верю тебе, ибо ты не похож ни на одного из людей земли, которых я знал. Ты настоящий царь и, что важнее, настоящий человек.

Кулл поблагодарил его и, засунув в ножны свой меч, повернулся к ступеням.

— А знаешь ли ты, как выбраться во внешний мир, царь Валузии?

— Что до этого, — ответил Кулл, — то если я буду плыть достаточно долго, уж как-нибудь да выберусь. Я знаю, что та змея протащила меня по меньшей мере сквозь один остров, а возможно, и больше, и что мы плыли по пещере довольно долго.

— Ты храбр, — сказал царь озера, — но так ты можешь проплавать во тьме до самой смерти.

Он воздел свои руки, и появившийся откуда-то бегемот подплыл к ступеням.

— Не слишком-то красивый скакун, — заметил царь озера, — но зато он отнесет тебя невредимым до самого берега Верхнего озера.

— Минутку, — сказал Кулл. — Где я сейчас? Под островом или под сушей? Или эта земля и вправду лежит под дном озера?

— Ты в самом центре Вселенной, как и был всю свою жизнь. Время, место и пространство — все это лишь иллюзии. Они не существуют нигде, кроме разума самого человека, который вынужден ставить себе ограничения и преграды ради того, чтобы хоть что-нибудь понять. Существует лишь глубинная реальность, и все сущее — это лишь ее внешние проявления, так же как Верхнее озеро питается водами этого, истинного. Теперь иди, царь, ибо ты настоящий мужчина, даже если ты — первый вал надвигающегося потопа дикости, который хлынет на мир перед его концом.

Кулл слушал его с почтением, мало понимая что-либо из речей, но догадываясь, что в них содержится великая мудрость. Он пожал озерному царю руку, содрогнувшись слегка от прикосновения нечеловеческой плоти, затем окинул последний раз взглядом молчаливые громады черных зданий, перешептывающиеся, похожие на мотыльков фигуры у их подножия и сверкающую агатовую поверхность сумрачных вод, по которой, словно пауки по паутине, пробегали волны черного света. Повернувшись, он спустился по ступеням к краю воды и спрыгнул на спину бегемота.

Затем прошли века черных пещер, бурлящей воды и вздохов гигантских невидимых чудищ. Иногда бегемот пес царя над поверхностью воды, а иногда под ней, и наконец они увидели свечение огненного мха и всплыли сквозь голубизну пронизанной светом воды. Кулл ступил на землю.

Жеребец Кулла терпеливо стоял там, где царь оставил его. Луна едва начала подниматься над озером, что вызвало изумленное восклицание Кулла.

— Клянусь Валкой! Похоже, что я спешился здесь не больше часа назад! А я-то думал, что с тех пор прошло много часов, а возможно, и дней.

Он вскочил в седло и поскакал в столицу Валузии, раздумывая о том, что в словах царя озера о иллюзии времени и впрямь кроется истина.

Кулл устал, был сердитым и чувствовал себя сбитым с толку. Воды озера смыли с него кровь, но тряская скачка заставила рану на бедре вновь открыться, и кровь потекла снова. Более того, нога онемела, и это раздражало его, но основное, что занимало его мысли, было то, что Саремис солгала ему, то ли заблуждаясь, то ли с каким-то злостным умыслом, и чуть не отправила его на смерть. Но ради чего?

Кулл ругнулся, вообразив, что скажет ему Ту. Конечно, даже говорящая кошка может нечаянно ошибиться, но отныне Кулл решил для себя, что впредь никогда не будет следовать ее советам.

Кулл промчался по залитым серебристым лунным светом молчаливым улицам древнего города, и стражи у ворот разинули рты при его появлении, но мудро удержались от расспросов.

Когда он появился во дворце, там царило смятение. Поругиваясь, он пробрался в Зал Совета, а оттуда в покои кошки Саремис. Кошка была там, невозмутимо свернувшись на своей подушке. А вокруг, стремясь перекричать друг друга, толпились советники. Раба Кутулоса нигде не было видно.

Кулла встретил настоящий взрыв восклицаний и вопросов, но он направился прямо к подушке Саремис и уставился на кошку.

— Саремис! — сказал царь. — Ты солгала мне.

Кошка холодно посмотрела на него, зевнула и ничего не ответила. Кулл пришел в замешательство, а Ту схватил его за руку.

— Кулл, во имя Валки, где ты был? Откуда эта кровь?

Кулл раздраженно отмахнулся.

— Оставим это, — рявкнул он. — Эта кошка отправила меня к черту в зубы. Где Брул?

— Кулл!

Царь мгновенно обернулся и увидел, что Брул входит в дверь, весь в дорожной пыли. Черты бронзового лица пикта были бесстрастны, но в его темных глазах светилась радость.

— Во имя семи дьяволов! — выругался воин, пытаясь скрыть свои чувства. — Мои всадники прочесали все холмы и леса в поисках тебя. Где тебя носило?

— Обыскивал дно Запретного Озера, разыскивая твою никчемную душу, — ответил Кулл, испытывая мрачную радость при виде волнения пикта.

— Запретное Озеро! — вскричал Брул с непосредственностью дикаря. — Ты что, спятил? Что бы я там стал делать? Вчера я отправился с Ка-ну к границе Зарфааны, а когда вернулись, то первое, что услышали, — это вопли Ту, приказывающего отправить всю армию, чтобы разыскать тебя. Мои люди поскакали во всех направлениях, кроме дороги на Запретное Озеро. Ехать туда нам и в голову не пришло.

— Саремис солгала мне... — начал Кулл.

Но его голос утонул в шуме возбужденных голосов советников, требовавших в основном, чтобы царь никогда больше столь бесцеремонно не исчезал, бросая царство на произвол судьбы.

— Тише! — проревел Кулл, воздевая руки. В его глазах загорелся опасный огонек. — Валка и Хотат! Что я вам — младенец, чтобы меня пороли за шалости? Ту, что здесь произошло?

В наступившей вслед за вспышкой царского гнева тишине Ту начал:

— Господин мой, нас с самого начала водили за нос. С этой кошкой, как я и утверждал, сплошной обман и опасное мошенничество.

— Что?

— Господин мой, разве ты никогда не слыхал о людях, которые могут говорить так, что кажется, будто говорит совсем другой человек или что звучат невидимые голоса?

Кулл покраснел.

— Во имя Валки, да! И я сущий дурак, что позабыл об этом! Старый колдун из Лемурии обладал этим даром. Но кто же говорил за...

— Кутулос! — воскликнул Ту. — И я оказался таким же дураком, позабыв о Кутулосе. Пусть он и раб, но притом величайший ученый и мудрейший человек во всех Семи Империях. Раб этой злодейки Делькарды, которая — слава богам! — корчится сейчас на дыбе.

Кулл резко чертыхнулся.

— Да, — сказал Ту мрачно. — Когда я узнал, что ты ускакал, причем никто не знал куда, я заподозрил измену. Тогда я присел и крепко задумался. И тогда я припомнил Кутулоса и его искусство чревовещания, а также то, что эта фальшивая кошка всегда рассказывала тебе лишь о мелочах, но никогда не изрекала великих пророчеств, придумывая путаные отговорки, чтобы отказаться от них. И тогда я понял, что Делькарда послала тебе эту кошку и Кутулоса, дабы одурачить тебя и завоевать твое доверие, а потом обречь тебя на смерть. Посему я послал за Делькардой и приказал подвергнуть ее пытке, чтобы она во всем созналась. У нее были коварные планы. Как же, Саремис обязательно должна была быть сопровождаема своим рабом, дабы он находился при ней день и ночь. Как же иначе, раз ему приходилось быть ее устами и морочить тебе голову.

— А где же Кутулос? — спросил Кулл.

— Он исчез, когда я явился в покои Саремис и...

— Эгей, Кулл! — донесся от дверей жизнерадостный голос, и в них появился некто, похожий на бородатого эльфа, сопровождаемый тонкой испуганной девушкой.

— Ка-ну, Делькарда! Так значит, они еще не замучили тебя!

— О господин мой! — воскликнула она, бросаясь к нему и, упав на колени пред ним, обвила руками его ноги. — О Кулл, они обвинили меня в ужасных вещах!

Я и вправду виновата в том, что я обманула тебя, господин мой, но я не хотела ничего плохого! Я хотела только выйти замуж за Кульра Тума!

Кулл поднял ее на ноги, сердитый, но охваченный жалостью к ней, ибо видел ее явный ужас и раскаяние.

— Кулл, — воскликнул Ка-ну, — это весьма неплохо, что я вернулся именно сейчас, а не то ты со своим Ту поставили бы все царство вверх тормашками!

Ту беззвучно огрызнулся, ибо вечно ревновал к посланнику пиктов, который был также ближайшим советником Кулла.

— Я возвращаюсь и что же вижу? Весь дворец вверх дном, люди бегают, вопят и толкаются, создавая видимость бурной деятельности. Я отправил Брула и его всадников поискать тебя, а сам отправился в камеру пыток — куда же мне еще было идти, раз уж Ту здесь раскомандовался...

Советника передернуло.

— Да, в камеру пыток, — продолжал Ка-ну невозмутимо. — Там я обнаружил, что куча дураков собирается пытать маленькую Делькарду, рыдавшую и выкладывавшую все, что она знала. Только вот они почему-то ей не верили. А ведь она всего лишь шаловливый ребенок, Кулл, несмотря на всю свою красоту и все такое прочее. Так что я притащил ее сюда.

Послушай, Кулл, Делькарда говорила правду, утверждая, что Саремис — ее гостья и что эта кошка невероятно стара. Это правда, что она кошка Древних, и что она умней других кошек, и что она приходит и уходит, когда ей это угодно. И все же она всего лишь кошка. У Делькарды были друзья во дворце, сообщавшие ей о Таких мелочах, как письмо, спрятанное тобой в ножнах клинка, или об излишке в казне. Придворный, принесший весть об этом, был одним из ее друзей, и обнаружил излишек, сообщив ей об этом до того, как это стало известно царскому казначею. Ее «шпионы» были самыми верными твоими сторонниками. Их сообщения не приносили тебе вреда и помогали той, которую все они любили, ибо знали, что она не замышляет дурного. Она думала, что Кутулос, говоря устами Саремис, завоюет твое доверие мелкими пророчествами и тем, о чем мог знать любой, например предостережением против Тулсы Дуума. А потом постоянно убеждая тебя разрешить Делькарде выйти за Кульра Тума, добиться осуществления ее единственного заветного желания.

— А потом Кутулос обернулся предателем, — сказал Ту.

В этот миг у дверей покоев раздался шум и вошли стражники, таща за собой высокого тощего человека со связанными за спиной руками и скрытым вуалью лицом.

— Кутулос!

— Да, Кутулос, — сказал Ка-ну несколько растерянно. — Несомненно, Кутулос, со своей вуалью, прикрывающей лицо, чтобы скрыть движение губ и работу шейных мышц, когда он говорил за Саремис.

Кулл разглядывал безмолвную фигуру, стоявшую перед ним, подобно статуе. Все умолкли, как если бы по комнате пронесся порыв холодного ветра. В воздухе повисла напряженность. Делькарда глядела на своего бывшего раба расширившимися от страха глазами, пока стражники сумбурно докладывали, как этот раб был схвачен при попытке покинуть дворец по малопосещае-мому коридору.

Вновь наступило напряженное молчание. Кулл шагнул вперед и протянул руку, чтобы сорвать вуаль с лица пленника. Царь чувствовал, что сквозь тонкую ткань два горящих глаза пытаются проникнуть в его душу. Никто не заметил, что Ка-ну стиснул кулаки и сам весь напрягся, словно готовясь к жестокой схватке.

Кулл уже почти прикоснулся к вуали, когда внезапный звук нарушил молчание. Похоже было, что кто-то бьется об пол лбом. Шум, казалось, доносился из стены, и Кулл, перелетев комнату одним прыжком, навалился на панель, из-за которой слышался этот шум. Скрытая дверь распахнулась внутрь, открывая перспективу пыльного коридора, на полу которого лежал человек с заткнутым ртом, связанный по рукам и ногам.

Они вытащили его оттуда и, освободив несчастного, помогли ему подняться на ноги.

Кутулос! — вскричала Делькарда.