Помоги проекту - поделись книгой:
Предлагает спускаться вниз. Впрочем, и сам Крутяков сознаёт: да, конечно, надо бросать работу.
— Хорошо, — сказал Михаил, — спускайся. Я следом. Сказал, что будет спускаться, однако чуть задержался. Не успел он полностью укрепить новый лист. Охватило его беспокойство. Неладное может случиться. Не удержится, сорвётся вдруг тяжёлый лист под напором ветра. Много беды наделает. Схватил Крутиков клёпальный молоток. Ставит новые заклёпки, торопится. Про себя приговаривает:
— Ещё одну, ещё одну, ещё одну…
Справился Михаил Крутяков с работой. Доволен. Радостно улыбнулся.
В эту минуту с новой силой ударил ветер. Качнулась люлька в одну сторону, в другую. Ещё раз качнулась. Казалось, на секунду замерла, остановилась. И вдруг. Оборвалась, не удержалась на тросе люлька, рухнула камнем вниз.
Потом, когда стали трос проверять, оказалось, что он надпилен. Далеко ещё не всё было спокойно в те годы в нашей стране. Находились порой люди, которые выступали против Советской власти, которые старались мешать всему новому в нашей жизни. Вот и здесь на Магнитке нашёлся враг. Чёрное дело сделал.
Оборвалась жизнь комсомольца Михаила Крутякова. Горевали в те дни на Магнитке. Дали молодые строители клятву в память о своём погибшем товарище точно в срок завершить сооружение комсомольской домны. Сдержали комсомольцы своё комсомольское слово.
Много лет прошло с той поры. Но и в наши дни не стареет, трудится «Комсомолка». Поднялась до самого неба домна. Огромный памятник Крутикову.
Коварные трубы
Субботники. Первый субботник в стране состоялся ещё в 1919 году. Рабочие станции Сортировочная Московско-Казанской железной дороги его организовали.
Проводились субботники и на Магнитке. Торжественными были такие дни. Школьники тоже принимали участие в магнитогорских субботниках.
Был на Магнитке свой самодеятельный оркестр: три трубы и барабан с тарелками. Во время субботников музыканты тоже выходили вместе со всеми на улицу. Только не рыли они на субботниках, как другие, землю, не разгружали поезда с магнитогорскими грузами, не переносили грузы к строительным площадкам. Играли музыканты различные марши. Когда звучит музыка, веселее и легче другим работать.
Стояла зима 1931 года. На один из выходных дней был опять назначен субботник. И надо же. Именно в этот день температура снова упала до 40 градусов.
Вышли строители на субботник. Тут же со всеми и музыканты.
Рыли в тот день котлован для одной из магнитогорских домен. Бьют люди ломами в землю. Земля как гранит, как камень.
В магнитогорском оркестре был новенький — трубач Павел Неделин. Первую зиму он здесь на Магнитке. Впервые играет в такой мороз.
Старается Павел Неделин. Набирает в грудь побольше воздуха. Раздуваются щёки, словно воздушный шар.
Левее Неделина старший оркестра, правее такой же трубач, как и он. Чуть впереди перед ними лихой барабанщик. Бьёт он ударником по барабану, словно куёт железо. К барабану приклеены медные тарелки. Гремят тарелки, как сто громов.
Старается Павел Неделин. Прильнул губами к медному мундштуку трубы. Дует в мундштук трубы. Льются в морозном воздухе мощные звуки марша.
Хорошо, что оркестр играет. Дружно на котловане идёт работа.
Играет, играет Неделин, Вдруг — как-то неудобно верхней губе стало. Что такое? Чувствует трубач, что верхняя губа у него к мундштуку прилипла. Старается Неделин освободить губу. Потихонечку отдирает. Не отдирается. Примёрзла на сильном морозе губа к трубе, словно кто-то схватил клещами.
Надо играть, а тут вот с губой история. Дунул Неделин в мундштук трубы. Помешала примёрзшая губа. Сфальшивил. Глянул с тревогой на старшего. Не знает ведь старший, в чём дело. «Какой неспособный у нас новичок», — скажет.
И верно — глянул на Неделина старший, с укоризной повёл глазами.
Продолжает Неделин борьбу с мундштуком. Только ухудшил дело. Помимо верхней губы прилипла к металлу теперь и нижняя.
Дует в трубу, бедняга. Не звуки марша, а дикий вой из трубы идёт.
Смутился совсем Неделин. Не решается глаза на других поднять. Вдруг слышит — взял неверную ноту второй трубач. Ошибся второй трубач, и тут же следом ошибся, сфальшивил и сам старший.
Поднял глаза Неделин. Всё ясно. И товарищи по оркестру с губами мучаются. И у них губы примёрзли к коварным трубам.
Пришлось прекратить игру. Однако не сдались в тот день музыканты. Отогреваясь в тепле, вновь и вновь выходили они на улицу. Лютовал, лютовал, лютовал мороз. Вновь и вновь прикипали к металлу губы. И всё же не осилил мороз музыкантов.
Дружно на стройке идёт работа. Лишь голоса несутся:
— Поспешай! Поспешай!
— Не зевай! Не зевай!
Оркестр на месте. Играет марши.
Сто советов
За хорошую работу на Магнитострое арматурщики Князев и Шелест были премированы путёвками в Крым, на курорт.
Начались сборы и хлопоты.
Наставляют друзей приятели:
— Ласточкино гнездо посмотрите! (Есть в Крыму такое чудесное место. Скала. На скале — дворец. Повис он прямо над самым морем.)
— Русалку! (И это одна из достопримечательностей Крыма. Поднялся из моря камень. Взобралась на камень бронзовая русалка.)
— В Гурзуф поезжайте, в Гурзуф! Там Пушкин бывал!
— В Алупку!
— В Алушту!
— В Бахчисарай!
Записали друзья и про Ласточкино гнездо, и про Русалку, и про Гурзуф, и про Алупку, Алушту, Бахчисарай.
Советуют Князеву и Шелесту знатоки, что взять:
— Панаму.
— Пижаму.
— Полотенце махровое.
— Для купания плавки-трусы на верёвочках.
Носились друзья по Магнитогорску, старались достать панамы, пижамы, полотенца махровые, трусы на верёвочках. Город у них не морской, не курортный. Достали только одни панамы. Да и эти с большим трудом.
Советуют Князеву и Шелесту, как загорать:
— Не сразу на солнце лезьте, а постепенно.
— Не валяйтесь, словно мешки, на пляже.
— С бока на бок почаще переворачивайтесь.
Запоминают Князев и Шелест, как вести им себя на пляже.
Много разных советов летит к друзьям. Сто советов.
Голова от советов кругом.
Написали друзья домой, родителям. Мол, за хорошую работу их в Крым посылают, мол, едут они на курорт.
Вот и билеты уже заказаны.
И вдруг. Работали Князев и Шелест на коксострое, на монтаже коксовых батарей. В доменных печах металл из руды выплавляют с помощью каменного угля. Однако прежде каменный уголь надо превратить в кокс. Это и делают коксовые батареи, иными словами, специальные печи. На строительстве таких печей-батарей и работали Князев и Шелест.
Приближается день их отъезда. А тут как раз началась «бетонная спартакиада». Вместе с другими и арматурщики включились в социалистическое соревнование. Стали бригады бороться и здесь за мировой рекорд. Прославленные бригады работали на коксострое — бригада Петра Ульфвского, бригада Василия Поуха, бригады Лебедева, Лаврова, Новикова. Членами одной из этих бригад и были Князев и Шелест.
Неудобно стало Князеву и Шелесту. Бригады борются за мировой рекорд, а они в это время уезжают в Крым, на курорт, под южное солнце.
Посовещались друзья. Заявили другим:
— Остаёмся. Не едем.
— Как не едете?! Билеты уже в кармане.
— Не едем, — повторили Князев и Шелест.
— Так ведь — Крым!
— Подождёт, не исчезнет Крым. Не улетит на воздушном шаре.
Так и не уехали друзья. Вместе со всеми за новый рекорд боролись.
Осталась о Крыме память: панамы, билеты да сто советов.
Грабарка, Катерина и Магнит
Грабарка — это телега. Особая. Удобная для перевозки земли. Устроена она так, что при разгрузке её было легко опрокидывать. Незаменимыми на земляных работах были в те годы грабарки. Даже специальная профессия существовала — грабари.
Вот и Исай Каширин тоже был грабарем. Тоже имел телегу-грабарку. Лошадь имел. Звали её Катя, Катерина. На редкость смышлёной была Катерина.
Не ржёт по глупости.
Не лезет куда не надо.
Сама знает, когда надо подать вперёд или чуть назад грабарку.
Знает, где надо остановиться, чтобы пропустить на узкой строительной дороге встречного.
Появился Исай Каширин впервые со своей Катериной на Магнитке летом 1929 года, ещё в самом, самом начале строительства Магнитогорского комбината. Только стали на Магнитке возводить первые бараки-домики, только подвели железную дорогу от станции Карталы. Заложили первый завод Магнитки — кирпичный. Здесь на расчистке участка под кирпичный завод и работал Исай Каширин со своей Катериной.
Как правило, грабари приезжали работать на Магнитку лишь на летний сезон. Так и Исай Каширин. Отработал он здесь всё лето до осени, а затем появился вновь лишь весной следующего 1930 года.
Тут и случилась у Катерины радость — родился у лошади жеребёнок. Встал на хрупкие ножки. Глянул на белый свет, на людей. Заржал. Был он первенцем на Магнитке.
— Появился. Здравствуй! — сказали люди.
Сообща думали об имени. Назвали его Магнит.
Семенил он за грабаркой, за Катериной. Когда заканчивалась работа и грабари располагались в степи на ночлег, резвился в поле между телегами.
Смотрит Исай Каширин на Магнита:
— Через два года будет новый работник. Будет!
Быстро промчалось лето 1930 года. На Магнитке было закончено строительство кирпичного завода. Началось возведение плотины через реку Урал. Развернулись земляные работы на площадке Центральной электростанции. Состоялась закладка первой доменной печи. Поползли вверх стены первого капитального дома.
Наступила опять осень. Покинули Исай Каширин, Катерина и Магнит Магнитку. Появились здесь вновь лишь будущей весной. Подрос заметно за это время Магнит. Смотрит на Магнита Исай Каширин:
— Ещё год, сам здесь работать будешь.
Поделиться книгой: