Помоги проекту - поделись книгой:
Лабелин (второй по населению город мира — 325 тыс.), Дойл, Уиндли, Солтаун
Очень развито сельское хозяйство (злаковые и овощные культуры, скотоводство). Другой значительный источник дохода — торговля. Южный Путь держит практически монопольный контроль над торговыми путями от Шиммери и Короны к Нортвуду и Ориджину.
По ВВП занимает 4-е место и входит в число самых обеспеченных земель государства.
Феодальное общество под влиянием сильного купечества. Уважением пользуется финансовый успех, богатство. Многие особенности архитектуры, одежды, искусства направлены на подчеркивание роскоши и богатой жизни. Народ хозяйственный, трудолюбивый, не лишенный хитрецы.
Путевцы слывут глупыми и жадными, однако это — плод пропаганды северян. На деле, Южный Путь уступает Северу доблестью и военной силой, не так благороден и великодушен, но заметно превосходит предприимчивостью, трудолюбием, практической смекалкой. Возможно, как раз поэтому они нелюбимы северянами: Север доблестен, храбр, благороден — а путевцы все равно живут лучше.
Есть мнение, что путевская кухня — самая вкусная в Империи, а путевские женщины — самые плодовитые и заботливые матери. (И то, и другое оспаривает королевство Шиммери.)
Герцоги Лабелин.
Южный Путь был нанесен на карты еще Прародителями в 1 году. Они прошли через эту землю на юг, в поисках места для основания города. Дело было весной, Южный Путь был дождлив и болотист из-за разлива рек, потому Прародители не остановились в нем. Выйдя к берегам Ханая, они построили лодки и сплавились вниз, аж до места, где основали Фаунтерру. Но Южный Путь остался на картах как плодородная земля и со 2 века начал активно заселяться фермерами. Был присоединен к Империи в 4 веке, когда уже представлял собой обжитую, весьма плодовитую территорию.
Контроль над Южным Путем не раз переходил от одного дворянского рода к другому, земля распадалась и вновь соединялась, некоторые ее куски меняли владельцев так часто, что крестьяне толком не знали, какому лорду они подчиняются. Потому простой люд Южного Пути выработал философское отношение к дворянству: «Псы грызутся, коровы пасутся», в том смысле, что драки феодалов — это их личное дело, а забота крестьянина — хозяйство, поле, скот; нужно думать о себе, а не о судьбах государства. Подошла бы и поговорка «моя хата скраю», если бы путевцы ее знали.
Купечество Южного Пути стало особенно процветать в 13–14 веках, после открытия морских путей на юг — в Литленд, Шиммери, Дарквотер. С того времени торговый флот герцогства достиг небывалых размеров — порядка 1200 судов — и теперь является крупнейшим в Империи.
Покровительница Южного Пути — Софья Величавая, Праматерь семейного очага, заботы и материнской любви. Народный путевский фольклор противопоставляет добрую матушку-Софью злой стерве-Агате: дескать, Агата позавидовала софьиному семейному счастью и начала многовековую вражду. На самом деле, истоки вражды сугубо материальны: путевские лорды всегда зарились на серебряные рудники Майна и Лида, а севеные лорды, в свою очередь, мечтали занять побережье и получить выход к морю.
Нортвуд
Центральный север, между Шейландом (на западе) и Ориджином (на востоке). Примыкает к Морю Льдов. Имеет выход на Дымную Даль, но он сильно ограничен заболоченностью побережья.
Слабо холмистая местность, покрытая густыми, преимущественно хвойными лесами. Много озер, сеть небольших рек, за редким исключением не судоходных.
Холодный, умеренно континентальный. Сильно влияют ветры с Моря Льдов, которые создают ощущение резкого холода, но на деле смягчают климат. Даже в самые холодные зимы температура воздуха не падает ниже минус 30-ти.
Клык Медведя, Бирбис, Лисий Дол.
Города Нортвуда обычно представляют собой укрепленные поселения среди леса и, в сравнении с городами центральных земель, невелики. 50 тысяч человек — весьма средний город по меркам центра, но крупный для Нортвуда.
Опирается на лесное хозяйство: охоту, меховые изделия, экспорт сырой древесины и деревянных изделий. Отдельно нужно отметить судостроительный сектор — крупнейшие верфи Севера расположены в Клыке Медведя и на Граненых островах (входят в состав Нортвуда). Также развита рыбная ловля. В ручьях встречается золотой песок, но в незначительных количествах.
Земля среднего достатка.
Суровый, грубый северный народ, уважающий физическую силу. Закалены трудностями лесной жизни, борьбой с холодом и дикими зверьми. Прямолинейны, бесхитростны, упрямы. Нортвудцам присуща и широта души, и немалое гостеприимство, обязательные элементы коего — застолье и баня. В Нортвуде человек — брат человеку; главный враг — природа и звери. По сравнению с сибирской тайгой, климат Нортвуда мягче, зато зверье крупнее и опасней.
Особое место в культуре занимает народный эпос: песни, былины, баллады, сказки. Прославляют смелость, охотничью ловкость, воинскую отвагу, удаль мореплавателей, великодушие и щедрость. По мнению нортвудцев, ни одно нормальное застолье не обходится без баллады. Хвастовство охотничьими трофеями испокон веков не считалось ложью, потому в песнях упоминаются самые диковинные чудища: «В те времена водился в лесах тьма-зверь: как выйдет из лесу, так солнце померкнет…»
Стоит отметить легкий комплекс неполноценности, присущий нортвудцам. Их, как и шаванов, жители центральных земель считают дикарями. Но если шаваны гордятся своей непокорностью и дикостью, то нортвудцы болезненно реагируют на подобные слова, часто лезут в драку. «Это я-то невежливый?! Щас я тебе покажу, кто тут невежливый!» — рычат медведи, сжимая кулаки… и искренне не понимают, почему над ними смеются.
Меж тем, нортвудцы — искренние и надежные друзья. Путевцу важнее собственная выгода, столичнику — репутация и влияние при дворе, кайру — служение лорду. Медведи же часто верят голосу души: казнить либо миловать — подскажет сердце.
Графы Нортвуд.
Леса Нортвуда начали заселяться в 6–7 веках. Из земель тогдашней Империи мигрировали бедняки, маргиналы и просто свободолюбивые люди, не желавшие подчиняться крепнущим феодалам. Нортвуд стал известен как вольная земля, где жить трудно, зато свободно. Каждый сам себе лорд. Первоначально основным промыслом нортвудцев была охота. Позже они добрались до Моря Льдов и занялись рыбной ловлей, а затем и пиратством. В 8 веке попали под контроль ордена Носителей Света, но были освобождены спустя столетие — после войн Отчаяния, — и вернули все прежние вольницы. К 11–12 веку пиратство в Нортвуде расцвело настолько сильно, что стало досаждать герцогам Ориджин. С тех пор началось долгое противостояние Нортвуда с Ориджином, закончившиеся лишь в 16 веке, при Лошадиных войнах. Именно вражда с весьма опасным соседом вынудила вольных нортвудцев сплотиться вокруг сильнейших воинов и привела в итоге к установлению феодализма и графской власти.
К слову, именно нортвудцы начали называть кайров волками. Прозвище звучало не грозно (как кажется теперь), а наоборот, уничижительно: по меркам Нортвуда, волк — мелкий зверь, куда ему до медведя! В ответ кайры говорили о нортвудцах: «Море — не лес, медведь — не рыба» — мол, нортвудцы только мнят себя мореходами. Обе насмешки остались неоправданны: кайры и поныне превосходят медведей в военном деле, а медведи кайров — в кораблестроении.
Сейчас, в 18 веке, Нортвуд и Ориджин можно считать почти добрыми соседями. Их единит северный дух («Лишь северянин умеет любить север…») и общее презрение к Южному Пути с его торговой монополией.
Альмера
Центр материка. Между Дымной Далью, Короной, Надеждой и Пастушьими Лугами.
Равнина, местами лесистая, местами холмистая.
Умеренно континентальный, довольно теплый, сухой, ветреный.
Алеридан (306 тыс.), Блэкмор, Флисс.
Земля обязана своим процветанием разумной политике двух последних герцогов — Астора и Айдена. Получив право на строительство искровых цехов, герцоги использовали их как катализатор развития промышленности. Подконтрольные герцогам банки активно выдавали ссуды на открытие производств, ремесленники и фабриканты освобождались от налогов на первые годы своей деятельности. Потом вложенные средства возвращались сторицей: как проценты по кредитам, налоги с производимых товаров, оплата от фабрик за искровую энергию. Деньги вновь вкладывались в развитие промышленности. Благодаря такому стимулированию Альмера вышла на второе место по ВВП во всей Империи и стала единственной землей, где отсутствует дефицит: производство ремесленных товаров сравнимо с их потреблением.
Основные продукты производства — инструменты и механизмы, стекло, посуда, домашняя утварь; также — вино и пиво. Кроме того, массово производится красный кирпич и черепица, что и заслужило Альмере прозвище: Красная Земля.
Несмотря на быстрое развитие буржуазии, Альмера полностью сохранила аристократический феодальный дух. Лорды могущественны и уважаемы, окружены блеском. Искусство воспевает величие герцогов, славу рыцарей и мудрость Праматерей. Альмера — хранитель старомодных дворянских ценностей: благородства, чести, силы воли, остроты ума, тонкости манер. В отличие от Ориджина, где эти ценности опираются на воинские традиции, в Альмере их поддерживает культура и искусство, поощряемое крупными лордами.
Процветает наука и техника. Многочисленны ремесленные цеха, появляются инженерные училища. Университет Алеридана не уступает столичному.
Также высокого развития достигли живопись и зодчество. Три из пяти современных школ живописи зародились в Альмере. Альмера — одна из четырех земель (наравне с Короной, Ориджином, Шейландом), имеющая традиции стационарного театра.
Герцоги Альмера.
Альмера стала первым герцогством в составе Империи, получив этот статус в 5 веке. Правда, в те времена не существовало Алеридана, а «герцогством Альмера» звался крохотный кусочек земли — размером с одно нынешнее Смолденское баронство. Западная граница земли была нечетко описана в документах, и несколько поколений герцогов методично «подвигали» ее, расширяя свои владения. С этой целью передвигались деревни, упомянутые как ориентиры, вырубались и высаживались леса. Всех превзошел седьмой герцог Альмера, который выкопал новое русло для реки, упомянутой в ленной грамоте, и пустил ее тридцатью милями западнее. Другие чудовищные инженерные работы велись в Альмере семью веками позже, при извлечении Десятого Дара Богов: тогда была осушена немалая часть озера Дымная Даль.
Самой мрачной страницей в истории Альмеры была Первая Лошадиная война. Орда Дариана Скверного захватила всю территорию герцогства, сожгла Алеридан и Блэкмор. Целое столетие ушло на то, чтобы залечить эти раны. Однако трудная и долгая реставрация сплотила народ Альмеры, научила трудолюбию и постоянному стремлению вперед, к новым достижениям.
Впрочем, вплоть до недавнего времени развитие Красной Земли сильно сдерживала конкуренция с могучим соседом — Надеждой. Герцоги Лайтхарт теснили альмерцев как в политических играх, так и на поле брани. Полвека назад Альмера то и дело подвергалась нападкам и с юга, из Надежды, и с запада, от шаванов. Герцогам нередко приходилось искать помощи Короны, что сделало их искусными царедворцами. За последние двести лет ни один имперский кабинет министров не обходился без альмерца. Но, конечно, наивысшего политичнского успеха добился герцог Айден Альмера — после падения Лайтхартов в Шутовском заговоре.
Алеридан — быстро растущий, очень красивый и развитый город. Посетив его, владыка Адриан сказал: «Хочу, чтобы вся Империя напоминала этот город». А жители Алеридана говорят: «Здесь у нас собор, здесь — ратуша, здесь — вокзал, а вон там, на дальней окраине, — Фаунтерра».
Надежда
Центр материка. Между Альмерой, Короной, Литлендом и Пастушьими Лугами.
Равнина, степи, пустыни.
Теплый континентальный, ветреный, сухой.
Сердце Света, Фарвей, Леонгард.
Опирается на добычу золота и меди. Имеются два искровых цеха, текстильные фабрики, пастбища, конезаводы. Однако основным источником дохода остаются золотые прииски.
Надежда ожесточенно конкурирует с Красной Землей, и в последние два десятилетия проигрывает. Дом Фарвей, недавно получивший власть, уделяет внимание развитию промышленности, но вынужден тратить слишком много сил на поддержание покорности вассалов (Лайтхартов и Флеймов). Это неизбежно приводит к экономической стагнации.
Особенности культуры и менталитета:
Надежда — просторная и мало заселенная земля. Львиная доля ее территорий не плодородна. Города и селения отделены друг от друга немалыми безлюдными пространствами. Потому заметный мотив в искусстве и культуре — тема уединения, разлуки, грусти; ничтожность человека в сравнении с величием вселенной; неодолимость смерти; экзистенциальная философия (хотя сам термин «экзистенциализм» и неизвестен в Полари). Другой мотив, связанный с золотоискательством, — удача и везение, риск, внезапное обретение счастья. В Надежде везение считается чертой характера человека, как смелость или ум; удачливый игрок или старатель уважаем почти настолько же, как славный воин. В Надежде возник даже особый вид дуэли: «метнуть черные кости». Дуэлянты берут и взводят один арбалет, затем мечут кости. Тот, кто выкинул больше, получает право сделать выстрел.
Герцоги Фарвей (с 1755 года, до того — герцоги Лайтхарт).
Есть мнение, что Надежда получила свое название от золотоискателей. Мол, без веры и надежды за это ремесло нечего браться. Однако это заблуждение. В 11–12 веках, когда случились первые золотые лихорадки, герцогство Надежда не могло получить название, ибо не существовало в природе. На тех местах стояли два отдельных графства — Ближнее и Дальнее. Лишь в 16 веке, когда все обе земли были разорены Лошадиными войнами и восстановлены под единой властью, появилось герцогство Надежда. Оно получило название от поговорки, связанной с его столицей: «Стоит Сердце Света — жива надежда».
Сердце Света — сильнейшая крепость Империи, единственный город-стотысячник, укрепленный по всем правилам замковой фортификации. На протяжении пятисот лет он представлял собой юго-западный оплот цивилизации и был неприступен. В 16 веке город на целый год задержал наступление армии кочевников. Дариан Скверный был не в силах взять Сердце Света штурмом и удерживал трудную, дорогостоящую, мучительную осаду. Треть осаждающего войска умерла от болезней и ран за этот год. Но в итоге город так и не получил желанной помощи из Фаунтерры и пал. Выжило меньше половины населения. Не осталось никаких описаний того, что творилось в городе во время осады. По молчаливому согласию выжившие горожане не излагали тех ужасов. Лишь одна фраза вошла в балладу: «Смерть глодала наши кости».
Упомянутая кость стала символом отчаянной, самоубийственной стойкости. Герцоги Надежды поместили ее на свой герб вместе с сияющим кубком (символом удачи). Впрочем, стойкость, удачливость и гордость были чертами Великого Дома Лайтхарт, который утратил власть после Шутовского заговора. Правящие ныне Фарвеи славятся, скорее, осторожностью и умением лавировать, избегая прямых конфликтов.
Литленд
Вдоль восточного побережья материка, южнее залива Мейсона. Граничит с Надеждой, Пастушьими Лугами и Шиммери.
Равнины, большей частью покрытые джунглями.
Тропический, влажный. Литленд пронизывает и снабжает влагой огромная дельта реки Холливел; муссоны, дующие с Солнечного Океана, вызывают резко выраженные сезоны дождей.
Мелоранж, Ливневый Лес, Колмин
Весьма специфична: резко зависит от экспорта-импорта.
Литленд является главным производителем таких дорогих товаров, как специи, красители, ароматизаторы. Кроме того, в глубинной части Литленда, прилегающей к Пастушьим лугам, находится ряд очень известных конных заводов. Экспорт дает герцогству стабильный высокий доход.
Однако ряд жизненно важных товаров не производится внутри Литленда и закупается извне: мука, крупы, растительное масло, оружие, изделия из металла и стекла. Литленд не имеет и своих крупных верфей. Главный товарооборот обеспечивается флотами Короны, Шиммери и Южного Пути, что сильно снижает доходы. Шутят, что казна Литленда похожа на дырявое ведро: сколько ни влей воды, вся вытечет.
Впрочем, неверно считать простых жителей Литленда бедняками. Тропические леса вдоль побережья весьма изобильны, люди с легкостью добывают себе пропитание и имеют множество свободного времени. Зажиточный крестьянин Южного Пути гнет спину шесть дней в неделю, по 10–12 часов. Бедный литлендец чуть ли не каждый вечер пляшет, поет песни, играет с детьми.
Быть может, литлендцы — самый жизнерадостный народ Империи. Их жизнь полна солнца, тепла, ярких красок, острых запахов. Всякий, кто впервые попал в Литленд, отметит: здесь все преувеличено, утрировано. Деревья — гигантские, цветы — слишком пахучие, фрукты — сказочно сладкие, дожди — такие, что в пять секунд вымокнешь до нитки. Культура и нравы литлендцев под стать буйству природы. Дома раскрашивают удивительными узорами, носят яркие одежды, большие и нарочитые украшения, красят волосы в сиреневый, желтый, малиновый. Песни литлендцев всегда веселы. Они редко имеют смысл, куда чаще — просто передают настроение: «солнце светит, река журчит, а я сижу в тени; макака прыгает с ветки на ветку, а я себе смотрю на нее и сижу в тени; я вижу очень сладкий манго, мог бы сорвать его и съесть, но я сижу в тени, а встать мне лень, очень-очень лень». Если бы в империи Полари существовал стиль регги, он, конечно, зародился бы в Литленде.
В Литленде нет культуры сдерживания эмоций. Если литлендец злится, может закричать, замахать руками, влепить пощечину (но вряд ли схватится за меч); если радуется — будет хохотать; если видит друга — горячо обнимет и поцелует; если грустит — заплачет. Литлендец неспособен понять глубоко скрытые, едва заметные чувства северянина. Но и северянин часто ошибается в эмоциях литлендца: они слишком ярки и потому кажутся лицемерием. Известны конфузы, когда северные историки, побывав в Литленде, писали: «Эти странные люди веселятся на похоронах!» Конечно, это неверно: литлендцы рыдают на похоронах своих близких. Но рыдают так открыто и беззастенчиво, что северянину видится в этом сарказм, клоунада.
Поделиться книгой: