Помоги проекту - поделись книгой:
Рождение Чарны. Том 1. Шпионы Асмариана
Пролог
В царстве вечной зимы шел снег. И нет в мире силы, способной остановить это бесконечное падение, тихое перешептывание, невесомое завывание. Так привычно было наблюдать за ним, спокойным и медленным, ложащимся на холодную, покрытую сугробами, землю. Он никогда не менял рисунка своего полета, не останавливался. Холодный. Неизбывный. Зачарованный.
Огромные окна, протянувшиеся от пола до потолка, были затянуты хрупким морозным узором. Сквозь него, за легкой белой дымкой, можно рассмотреть прудик, покрытый толстым слоем льда. Ледяные фигуры струй фонтана причудливо вырастали из-под окоченевшей воды, будто они замерзли жарким летом и незримо хранили в себе его частичку. Деревья парка, укрытые белым покровом, роскошные бутоны цветов, застывшие в самую яркую пору цветения, густые кустарники — все утопало в нескончаемом снежном потоке. И ему не было конца. Его начало я уже не помнила.
В самом центре пейзажного чуда стоял мой дворец. Следов той жалкой лачуги, что была здесь раньше, не осталось. Я лично сравняла ее с землей и засыпала снегом. Никаких возвратов к прежней жизни! И ледяные башенки, витые лестницы, огромные мозаики — появились по моему желанию и моей прихоти. Все, на что была способна фантазия неискушенного архитектора, оказалось воплощенным и реальным. А за границей парка простиралось огромное снежное поле. По нему гулял ветер, носил невесомую поземку, манил близостью, доступностью, свободой. О, это обманчивое ощущение! О, эта изначальная коварная ложь, воплощенная первым заклинателем этого места! Он говорил: «Выйди! Вокруг тебя нет ни оград, ни замко́в! Давай, покинь свою тюрьму!» Он был хитер и безжалостен, он видел мои слезы и мольбы, но ничто не тронуло черствого сердца. И ледяной дворец стал местом моего заключения. Я не могла уйти по своей воле… А ведь они надеялись на то, что смогут сломить меня, что ледяная мгла заставит меня смириться с положением вынужденной пленницы. Они смеялись и верили, что то, что было моей неизменной сферой правления, в конце концов, станет моей могилой. Только они не учли, что у возмездия всегда есть обходные пути. С того момента пошел отсчет и бесконечные дни, похожие друг на друга, сводили с ума…
Себастьян, повидавший всякое черный кот, тихо урчал у меня на коленях, явно довольный жизнью. Хотя бы в этот миг. Я почесала его за ушком, урчание стало громче, и снова подняла глаза на окно. За все время существования этого места, в пределы парка ступило только одно живое существо. Конечно, никто не сможет найти проклятый, скрытый зимними ветрами, дворец. Они слишком хорошо защитили его от пришельцев или от тех, кто может решиться мне помочь. Но он смог! Преодолел магические барьеры, защитные заклинания и поплатился… Страшно поплатился! Боги, я не вынесу, если кто-то еще пострадает от этой магии! Я сделаю все от меня зависящее, я ослаблю действие этих смертельных миазмов, но почему, почему его я не смогла уберечь⁈
Поднявшись из кресла, оправив платье, сотканное из тонкой снежной ткани, я взяла со столика хрустальный ключ и направилась в подвал. В свой маленький холодный склеп. Свечи, расположенные в неглубоких нишах, мгновенно зажигались при моем появлении, и ровный ледяной свет освещал путь, разгоняя тьму. Спустившись по лестнице, я отворила массивную дверь, выбитую из замерзшего дуба, вошла. Комната, расписанная гармоничными хладными узорами, освещалась слабо. В ней не было ничего кроме высокого постамента, на котором недвижимо и безмолвно лежал человек. Мой единственный гость. Тот, кто обещал быть рядом до конца и сдержал обещание. Свой конец он встретил здесь, у порога моего дома.
Я поправила мягкую светлую прядь, упавшую на закрытые глаза, горько усмехнулась. Ведь я видела, я все видела… Неужели тогда мы не могли избежать всего этого? Почему мы должны были встретиться так, израненные, почти уничтоженные? Почему, обретя тебя на краткий миг, я тут же всего лишилась? Я читаю умиротворение на твоем лице, а сердце сжимается от тоски и безысходности. Столько страха, столько страданий! Это не твоя доля, не тебе предназначено тут покоиться! Но вихри моей судьбы коснулись и тебя! Ты пострадал! Как жестоко!.. Невесомо коснувшись губами твоего лба, я направилась обратно к лестнице. Не оборачиваясь. Ты тогда тоже не обернулся, помнишь?..
А ведь они не учли одного — теперь правительница этих мест я! Эта стихия подчинилась мне. Наивно полагать, что снег и лед уничтожат меня окончательно, а не возродят! Больше сюда никто не проникнет. Никто, если не будет приглашен хозяйкой.
Подойдя к окну, я вновь созерцала бесконечный океан холода. Сколько мне еще здесь находиться? Сколько я уже здесь нахожусь? Кажется, скоро будет шесть лет, как враги захлопнули холодную клетку в этом бессолнечном царстве, без единого шанса сбежать. В месте, где, кажется, само время остановилось, выбрав зимнюю метель своей единственной погодой. Но боги, случай, а может, мой тонкий расчет и интриги, сейчас ведут по белой пустыне троих усталых путников. Они еще не ведают, что их путешествие не закончится так скоро, как они надеются. Не знают, что им предстоит вершить судьбы, давно предсказанные богами. Не осознают, что являются ключом к моему освобождению и возмездию.
Карты, волшебные компасы и зеркала не работают вблизи зачарованного дворца. Это значит, что
Я точно могу вспомнить день, после которого все пошло не так. Теплый весенний день, начавшийся так же, как и сотни других теплых весенних дней. День, после которого мою старую жизнь можно было вычеркнуть и выкинуть за ненужностью. Мечты, иллюзии, чувства, эмоции — что это? Давно позабытые слова. Мой путь — это месть и воздаяние! Мой единственный путь…
Отказавшись от прежних имен, я взяла данное богами — Ча́рна. Но ведь было время, когда меня звали по-другому, когда все еще
[1] Акту́б — название месяца Друидского календаря, которое можно соотнести с «июлем»
Глава 1
Новое безоблачное утро Империи
'…Посему мы повелеваем брать на разведывательную службу только магов, как опаснейших из существ, ступающих по земле. Так мы возьмем под контроль всю их силу, научимся управлять ими и сделаем покорными. Более эти зловредные сущности не смогут причинять нам неудобств, строить козни и мешать воплощению в жизнь планов нашей Великой Империи.…
Помните, сыны наши, что магия — коварна и непостижима, а ее носитель — угроза покою человечества. Истребите его волю, не дайте ему шансов самостоятельно решать свою судьбу и только тогда вы познаете вкус победы. Он будет равным тому, что испытали мы, сломив и уничтожив Магическое Королевство О́ринда. Пусть колдуны будут не союзниками вашими, но верными пленниками, на службе Империи. Держите их подальше от своего дома, отправляйте их на смерть, поручайте самые невыполнимые задания, калечьте их силы — и вы прозрите, что лучше слуг вам не найти.
Опасайтесь их богов. Особенно опасайтесь тех, кто поклоняется богам, ибо сила их велика. Проповедуйте отказ от религий на всей подконтрольной вам территории и колдуны не смогут получать энергию от своих Высоких Покровителей.…
Берите не силой, но хитростью, ибо применение силы ведет лишь к сопротивлению и разрушению. А ваши слуги, связанные по рукам и ногам, уверовавшие в собственную гибельность, одураченные словами, помогут вам. Держите предназначение и природу магов втайне от всех, в том числе и от них самих. Окружите их барьером недоверия и опасности. Тогда и только тогда вы завоюете континент…'
«Здравствуйте, здравствуйте! Всем доброе утро! Вас приветствуют ведущие программы „Новое безоблачное утро Империи“! Проснитесь, улыбнитесь, вознесите хвалу Императору и сделайте зарядку, перед тем как прослушать свежую сводку новостей…» — надрывалась механическая деревянная коробочка прямо над моим ухом. Махнула рукой в слепой попытке загасить звуки, но она продолжила голосить. Сладкий, судорожно удерживаемый сон, помахал ручкой, свернулся в трубочку и исчез. Я открыла заспанные глаза, протестующе взглянула на представителя современных технологий и надавила на единственную кнопку, затыкая. Рядом раздалось мелодичное мурчание:
— Ты уже проснулась?
Со вздохом скинула забравшегося на меня черного кота Себастьяна, перевернулась и мысленно поздравила себя с решением вообще не вставать сегодня. Шерстяному кошмару это не понравилось и, вновь забравшись сверху, он завопил:
— Вот так ты следуешь своим «твердым окончательным решениям», Ми́на⁈ Невероятная сила духа, прямо-таки…
— За-мол-чи, — по слогам простонала я первое утреннее слово. За ночь язык распух, нещадно хотелось пить и помолчать, а еще больше — доспать свои законные ежедневные пару часов до полудня.
— Я не дам тебе уснуть, — продолжал ворчать наглый котяра.
— Се́ба, ну пощади!
— Нет, — категорично ответил кот, усаживаясь рядом с моим лицом с абсолютно флегматичным видом. — Ты собиралась теперь каждый день вставать пораньше, бегать и завтракать с мамой. Давай, входи уже в режим, а то совсем распустилась за время отпуска!
Никакие стенания не могли пронять Себастьяна, так что мне покорно пришлось встать и, под молчаливое одобрение кота, прошествовать в ванную комнату. И — как раз вовремя, истекали последние минуты подачи воды по общественному водопроводу. Иначе пришлось бы таскать самостоятельно прямо с улицы. Умывание помогло взбодриться и прогнать остатки сна. Пока приводила себя в порядок, решила не застилать постель в маленькой комнатке на втором этаже, хотя это и не положено по уставу. Хорошо быть не на работе!
Утренняя пробежка тоже являлась важным, ежедневным ритуалом. Стоя перед зеркалом, стянула для удобства длинные черные волосы в высокий конский хвост. С улыбкой отметила, что льдистым глазам, окруженным пушистыми ресницами, и не нужна столь дорогая в наше время декоративная косметика. Попутно вспомнила, как этому завидовали школьные подружки. Бегом спускаясь на первый этаж, чуть не столкнула с узкой лестницы маму, решившую проверить, все ли у меня в порядке. К счастью, вовремя успела подхватить ее под руку и вместе спустились вниз. Отдышавшись от испуга и неожиданности, глядя в мое довольное лицо внимательными карими глазами, она, естественно, спросила:
— Ты чего так рано?
— Этот грубиян меня разбудил! Он теперь следит за тем, чтобы я бегала! — ухмыльнулась я. Мама слегка нахмурилась, но через миг уже улыбалась, резонно заявляя.
— Ну и правильно сделал! Ты же так растеряешь всю свою форму! Давай, дочка, нужно заниматься. А то отрастишь себе ляжки, на домашнем-то питании!
И потом она громко похлопала меня по животу! Возмущение перехватило дыхание — какая наглость! Да я в Академии в течение пяти лет была чемпионкой по легкой атлетике, ни разу не проиграла! Фыркнув, я оставила мамино замечание без ответа и направилась ко входной двери.
Выйдя из дома, тут же зажмурилась от яркого утреннего солнца, светившего отовсюду и прямо в глаза. Проморгавшись, первым, кого я увидела — был отец, ползающий на карачках по своему маленькому дорогому сердцу огородику, разбитому в правой половине палисадника. Сверху на заборе в теплых лучах уже нежился Себастьян.
— Привет, пап! — крикнула я, помахав.
— Доброе утро, солнышко! — он лишь на секунду оторвался от милого сердцу дела, одарил меня радужной улыбкой, и тут же спрятался под густыми помидорными ветками. Последние годы папа особенно любил проводить тут время. А после того, как мама с возрастом увлеклась брюзжанием, земле он начал отдавать все свои свободные минуты.
Вдохнув свежего воздуха, я отряхнула бирюзовый гимнастический комбинезон и побежала, оставляя позади невысокий двухэтажный домик. Маршрут был составлен давно, во времена моего длительного обучения в Академии, и включал все центральные улицы и парки нашего небольшого городка. Так сказать, необходимый физический минимум для подготовки к ежегодным соревнованиям.
Пейзажи сменялись с невероятной скоростью, рядом поспевали настойчивые собаки-бродяжки, но я не обращала ни на что внимания, лишь изредка приветствуя кивком соседей. Ответных пожеланий «доброго дня» я никогда не получала, большинство опасливо отворачивалось, едва меня завидев. Все это было грустно, хоть и не ново. Я давно приучила себя вежливости с обычными людьми, для которых была очередным жутким изгоем общества. Эдакой, страшилкой на ночь. Нет, они не презирали меня, просто боялись. Это нормально. Все знают, что нас нужно сторониться, что мы опасны для окружающих. Но если бы все эти обыватели знали кто мы такие, чем жертвуем, на что идем ради интересов страны и их безопасности, волосы стали бы дыбом!
«Никогда они не узнают! — фыркнул в голове вредный кошачий голос. — А ты ничего не сможешь рассказать. Радуйся тому, что все еще жива».
Глас здравого смысла, всегда в моей голове говоривший голосом Себастьяна, затеял беззвучный монолог. Я улыбнулась ему, мысленно отстраняясь от невеселых дум. Наверное, со стороны это должно выглядеть странно — девушка, серьезно разговаривающая с котом. Если бы кто-то вдруг услышал наши беседы, то наверняка решил, что я, в дополнение ко всему, рехнулась. Однако в происходящем не было ничего удивительного. Себа — лишь очередной эксперимент отца. Моего почти гениального отца-ученого, три года назад решившего опробовать на коте какой-то новый эликсир. Результат оказался абсолютно непредсказуемым — кот заговорил, а папа внезапно открыл мировой феномен! Все кошачьи умеют общаться друг с другом и обладают сознанием! Уму непостижимо! В ученом совете господина Сильве́стра Ле́тико подняли на смех — домашний любимец упрямо отказывался произнести хоть словечко для публики. За папой закрепилась слава безумного ученого-кошатника, его публикациям и открытиям стали меньше доверять, а потом и вовсе предложили «уйти на покой по достижении преклонного возраста». С Себастьяном они, конечно, примирились, но с тех пор кот все равно больше проводил время со мной.
Отдавшись любимому делу, прислушиваясь к свисту ветра в ушах, чуть не влетела в огромную груду ржавого металла и шестеренок. Буквально в десятке сантиметров пришлось спешно затормозить и остановиться. О нет, только не это! Секундное замешательство и конструкция пришла в движение. Со скрипом вращаясь, перекатывая детали и узлы, оно повернулось ко мне. Времени перебежать дорогу на другую сторону не осталось. И я выпрямилась, заглядывая страшной бесчувственной машине в глаза-окуляры. Механо́ид. Двухметровая человекоподобное существо на целую голову возвышалась надо мной, слегка покачиваясь и дрожа. Он весь трещал и щелкал, старый, запущенный, однако работающий прекрасно, хоть и медленно. Неживые глаза смотрели внимательно, изучающе. По мокрой от пробежки спине побежали мурашки, но взгляд отвести я не смела. По регламенту. Он протянул дрожащую руку с четырьмя пальцами, возложил на макушку. Холодное металлическое прикосновение пробудило вторую волну мурашек. Вспыхнуло знакомое головокружение на грани обморока. Из носа выкатилась маленькая капелька крови, попавшая прямо на приоткрытые губы. Касание длилось недолго, механоид быстро сверился со своими базами данных и, отсалютовав странной высокой шляпой, скрывающей головные антенны, побрел дальше. Только когда он отошел на приличное расстояние, я смогла выдохнуть, сбрасывая скопившееся напряжение. Тыльной стороной ладони провела по губам, но так и не смогла избавиться от противного железного привкуса. Эта процедура давно стала привычной, особенно вблизи имперской столицы, но глубоко засевший детский страх никогда не отпускал.
Я оглянулась. Недалеко молодая женщина судорожно прижимала к себе малолетнего сына и с глазами, полными ненависти и страха, смотрела. Не на машину. На меня. Тихо ругнувшись, она увела сопротивляющегося мальчика в дом. Я вздохнула и подняла глаза к небу. Людское безразличие принять проще, чем всеобщие страх и отвращение. Мне вот достались последние… С пробежкой пора заканчивать.
Из-за неприятной встречи я немного сократила путь, и вскоре оказалась дома. По прихожей распространялся крепкий ароматный запах тиффале́йского
— Мина́ти, это ты? У тебя все хорошо⁈
— Ча́ндра, она уже не ребенок и с ней ничего не случится! — моментально отреагировал отец. Мамина чрезмерная забота его изрядно раздражала. Я же всегда думала, что папа хотел мальчика, поэтому и воспитывал меня боевой и сильной духом. И не позволял маме проявлять излишние нежности.
— Она все еще моя маленькая дочка и я переживаю! — не унималась мама. Стоило только мне войти в кухню, как тут же надтреснутым голосом она пробормотала.
— Кровь? Откуда?
В замешательстве я опустила глаза и только тогда заметила на спортивном костюме маленькую капельку запекшейся крови.
— Я наткнулась на механоида… — разговоры тут же смолкли.
— Ты видишь, Сильвестр… — пробормотала мама, медленно оседая на стул. — Я же мать, я чувствую, что что-то произошло, а ты опять не желаешь меня слушать! Как ты, девочка?
Отец лишь вздохнул и снова уткнулся в газету.
— Нормально, — лишний раз тревожить нервную родительницу не хотелось. — Что у нас на завтрак?
— У тебя всегда все нормально… — начала она ворчать в ответ. — Никогда мне ничего не рассказываешь!
— Мамочка, ну не переживай! Ты же знаешь, что у меня такая работа, — я ласково приобняла маму за плечи и устроилась рядом с креслом отца.
— А она все о работе! — всплеснула Чандра руками, распаляясь. — О да, работа в твоем Департаменте — это очень важно! Ты постоянно куда-то пропадаешь, уезжаешь в командировки на целые месяцы, и даже не присылаешь никакой весточки! А я места себе не нахожу, переживаю, думаю о тебе! Ты совсем, совсем не бережешь мои растрепанные нервы!
Мы с отцом застонали в один голос. День только начинался, а мама уже была не в духе. Но остановить этот поток обвинений уже невозможно. Следующее, о чем она начнет причитать — внуки.
— Ты работаешь, уезжаешь, работаешь, бегаешь, а как же личная жизнь⁈ Тебе двадцать пять, в этом возрасте у меня уже была ты! Я хочу внуков, Минати! И твой отец тоже! А ты ни разу не знакомила нас ни с одним из своих мальчиков! Только этот милый Летти к нам и заходит! А ты черствая и совсем не заботишься о своих родителях! Вот кто нам в старости помогать будет? А тебе⁈
— Правильно говорить Лэтти, через «э»! — поправила я, оставив остальные замечания без внимания.
— А может, мы все-таки позавтракаем, дорогая, а уже потом обсудим будущих внуков? — взмолился отец. Мама с видом оскорбленной добродетели отвернулась к чугунной плите, занимавшей значительную часть кухни, и начала демонстративно греметь посудой. Да уж… Я точно знала, что как только еда закончится и кофейник окажется пуст, нас с папой сдует отсюда, как ветром. Все-таки, я оставалась папиной дочкой.
К счастью, на этот раз завтрак не стал пыткой. Вафли радовали нежностью и пышностью, кофе согревал и давал энергии на весь день, а мама быстро отошла и поделилась последними сплетнями, которые ей с утра принесла о́рна[3] Иветта. Послушать их было интересно, так как занятий на сегодня все равно не предвиделось — я до сих пор не знала, когда закончится очередной отпуск. Бывало, что некоторые из нас по полгода сидели дома из-за нехватки рабочих направлений. Пока я рассеянно жевала, папа быстро все умял и, немного погодя, решил включить новое прекрасное изобретение — маленькое деревянное радио. Немногие могли позволить себе его. В нашей семье их было два — служебный и личный. Прошипев и откашлявшись, радио разразилось бодрым голосом диктора, вещающего крепкий, пафосный до безобразия, текст:
—
— Выключи, — резко потребовала мама. Отец тут же подчинился. Они оба робко и с беспокойством взглянули на меня, но я лишь неопределенно повела плечами. Сказанное было известно даже ребенку.
— Не переживайте, все хорошо, — спокойно улыбнулась я, пытаясь уверить их в равнодушии к ситуации. Отец слабо кивнул, поблагодарил за завтрак и торопливо удалился обратно в сад. Я осталась с мамой наедине.
— Опять придет с улицы грязный, стирай потом за ним! — буркнула она, пытаясь отогнать неприятные мысли переключением на бытовые проблемы.
«Грязный и счастливый», — подумала я. Допив свой кофе и сославшись на работу и деловые письма, я отправилась на улицу к почтовому ящику. Заглянув через резную ограду, увидела отца, загорающего среди цветущих помидоров. Хихикнув, он подмигнул мне и вновь подставил солнцу лицо.
На мое имя пришло три бумаги. Увы, ни на одной из них не было гербовой печати Департамента Имперской безопасности, а значит, вынужденное безделье продолжалось.
— Мам, пап, я ушла к себе в кабинет, отвечать на письма. Не теряйте! — крикнула я, поднимаясь по лестнице.
— Дорогой, ты уверен, что наша дочь, действительно настолько важная особа, чтобы нам стоило отказаться от второй гостиной в пользу ее кабинета? — веско, но шепотом спросила мама у вернувшегося следом за мной отца.
— Даже не сомневайся в этом, — вздохнул отец, заливая в чашку свежий чай.
— Это все равно является для меня новым поводом для беспокойства! Может нам стоит пойти к Императору и попросить у него более безопасной работы для дочери? Уверена, он примет тебя и прислушается, учитывая все твои заслуги!
— Это исключено, Ча́ндра. Ты же знаешь наши правила и законы!
И хоть я их и не видела, но мысленный вздох отца могла представить со всей четкостью.
Поднявшись на второй этаж, я тихо прикрыла за собой дверь, оглядела кабинет. Темное дерево мебели казалось дороже и эффектнее, той цены, что мы за нее отдали. Вдоль одной стены тянулся высокий книжный шкаф, у другой стоял мягкий диван цвета морских волн. Рядом с большим окном, слегка прикрытым легким летящим тюлем, стоял круглый аквариум, в котором медленно плавали рыбки. Я положила письма на рабочий стол, всегда освещенный дневным светом, опустилась в глубокое кресло и взглянула на свои руки. Они медленно покрылись зимними расписными узорами, которые бывают на окнах в очень старых домах в самые морозные ночи. Холода я не чувствовала.
«Как сложно быть магом!» — всегда повторяли нам в Академии.
«Как сложно быть магом в стране, где все считают тебя опасным асоциальным элементом, а в действительности ты делаешь все ради покоя этих людей?» — мысленно отвечала им я.
♪
Сидя в одиночестве, в тишине кабинета, ушла с головой в чтение и не заметила, как уже перевалило за полдень. Родители все еще были уверены, что я пишу отчет для Департамента по своей предыдущей командировке и меня лучше не трогать. Но секрет оставался в том, что отчет был сдан и принят еще две недели назад. К тому же, малышка Элли, моя юная ученица, заболела и нам пришлось отменить занятия на этой неделе. Не помню, сколько часов прошло, прежде чем я смогла оторваться от огромного исторического сочинения, чтобы прогуляться к окну и размять занемевшие конечности.
Сквозь тонкое чистое стекло открывался вид на мой маленький родной городок. Назывался он А́ндерма, но это название никого не интересовало. Мы жили в благостной тени огромной столицы Империи Ордве́йг — Килла́на По́. Кому какое дело до сателлитов, коих десятки? Но наш город был прекрасен! Крохотный и уютный, весь год наполненный ароматом цветов и трав, щебетом птичек и счастливыми, добродушными жителями. Со мной они дружелюбны, увы, не были, но это ведь не отменяло их добрых качеств. Просто мне повезло меньше. Просто однажды в школу пришли механоиды, и я оказалась магом. А магов нужно остерегаться и держаться от них подальше. Вот такие дела…
В дверь робко постучали, и в открывшийся проем просунулась каштановая с легкой сединой голова смущенной мамы.
— Дорогая, я не хотела отвлекать, но там пришел твой Лэтти. Говорит, что дело срочное.
— Правда? — радостно вскрикнула я, оборачиваясь. Сердце восторженно забилось в предвкушении работы. — Как давно он пришел? Да-да, я сейчас спущусь!
— Ну, — она замялась, — Еще минут двадцать назад, но я настояла, чтобы он выпил чаю с вафлями. И мы очень мило поболтали! Он такой прекрасный молодой человек, такой вежливый и добрый! Ты бы пригляделась к нему, что ли, раз уж других кандидатов нет. И вообще, почему ты никогда не знакомишь нас с ним поближе? Он всякий раз просто приходит, и вы куда-то уезжаете!
— Мама! — простонала я, на ходу приводя в порядок прическу. — Если дело действительно серьезное, то ты должна была сразу сказать мне об этом! Как ты вообще умудрилась заболтать его⁈
— Не надо повышать на меня голос! Мы же просто поговорили! — мама поджала губы и захлопнула дверь.
Поделиться книгой: