Перегрузка

— Это я — отец, — проговорил Ним. — Я звоню из автомобиля. — Он приучил своих домашних в подобных случаях не торопиться с ответом, потому что связь по автотелефону является односторонней. — Дома все в порядке?

— Да, папа, теперь в полном порядке. Но у нас тут не было электричества. — Бенджи тихонько рассмеялся. — Впрочем, ты об этом и так в курсе дела. И еще, пап, я перевел стрелки у всех часов.

— Это хорошо. Я был в курсе дела. А сейчас передай трубку матери.

— Леа хочет…

Ним уловил какую-то возню, а затем в трубке раздался голос дочери:

— Привет! Мы смотрели программу новостей по телевизору. Но тебя не показывали.

В голосе Леа присутствовали обвинительные интонации. Дети Нима уже привыкли к тому, что их отец мелькает на телеэкране как официальный представитель компании «ГСП энд Л». Вполне возможно, что его отсутствие в сегодняшних теленовостях скажется на авторитете Леа среди ее друзей.

— Ты уж прости меня, пожалуйста. Сегодня и без того было много чего. Передай трубку маме.

Возникла еще одна пауза. Потом до него долетел голос:

— Ним? — Это был мягкий голос Руфи.

Он нажал на кнопку переговорного устройства.

— Он самый, кто же еще? Добраться до тебя все равно что протолкнуться сквозь целую толпу.

Разговаривая по телефону, он продолжал управлять «фиатом» одной рукой, перестраиваясь в правый крайний ряд. Дорожный указатель напоминал, что до поворота на Сан-Рок оставалось полторы мили.

— Потому что детям тоже хочется поговорить с тобой. А может, потому что они не так уж часто видят тебя дома. — Руфь никогда не повышала голос, просто он звучал у нее неизменно мягко, даже когда она кого-то упрекала. Причем Ним был вынужден признать, что этот ее упрек был совершенно справедлив, и он даже пожалел, что вообще затронул данную тему.

— Ним, мы слышали в новостях, что случилось с Уолтером. Да и с другими тоже. Жуткая история. Я просто потрясена.

Ним понимал, что Руфь говорила искренне. Ей ведь было хорошо известно о его дружеских отношениях с главным инженером.

Такое сопереживание вообще было характерно для Руфи, хотя в целом в последнее время казалось, что по сравнению с прежними годами они все более отдалялись друг от друга. Впрочем, до откровенной враждебности дело никогда не доходило. Нет, такого явно не было. Руфь с ее несокрушимой невозмутимостью никогда бы такого не допустила, размышлял Ним. Ему не составило труда представить ее себе в эти минуты — спокойную и невозмутимую, с сочувственным выражением мягких серых глаз. Он часто задумывался о том, что в ней явно было что-то от Мадонны. Даже не обладая особо привлекательной внешностью, она производила поразительное впечатление в силу своей неповторимой индивидуальности, что позволяло говорить о ней как о красавице. Он также знал, что в эти минуты она вместе с Леа и Бенджи, стараясь объяснить им смысл произошедшего, при этом разговаривая с детьми на равных в своей неизменно спокойной, ненавязчивой манере. Для Нима Руфь всегда была великолепной матерью его детей. А вот их супружеские отношения утратили былую притягательность и даже стали скучными. Про себя он называл эти узы «идеально гладкой дорогой в никуда». К этому примешивалось кое-что еще. Возможно, как следствие их искривленных отношений. В последнее время у Руфи обнаружились собственные интересы, о которых она предпочитала никому не рассказывать. Несколько раз он звонил ей в то время, когда она обычно бывала дома, и тут выяснялось, что весь день она отсутствовала, да и потом уходила от объяснений, что на нее было не похоже. Может, Руфь завела себе любовника? Он вполне это допускал. В любом случае Нима интересовало одно: как долго еще и как далеко они будут плыть по течению, прежде чем произойдет столкновение, которое поставит все точки над i.

— Мы все потрясены, — признался Ним. — Эрик попросил меня заехать к Ардит, и сейчас я как раз еду к ней. Скорее всего задержусь допоздна. Так что не ждите меня.

Вообще говоря, в такой задержке не было ничего нового. Ним сплошь и рядом застревал на работе допоздна. В результате ужин сдвигался на поздний час либо вообще отменялся. По этой же причине Ним редко виделся с Леа и Бенджи: когда он возвращался домой, дети чаще всего уже спали. Порой Ним испытывал чувство вины из-за того, что уделял так мало времени собственным детям. Он знал, что тем самым причиняет беспокойство Руфи, хотя она редко заводила разговор на эту тему. Иногда ему даже хотелось, чтобы она высказывала свои претензии более определенно.

Однако сегодняшнее опоздание имело другую подоплеку. Здесь не требовалось никаких объяснений и оправданий даже перед самим собой.

— Бедная Ардит, — проговорила Руфь. — Ведь Уолтеру оставалось до пенсии совсем чуть-чуть. А тут еще это сообщение как гром среди ясного неба — и все предстало в тягостно невыносимом виде.

— Какое сообщение?

— Да я думала, ты в курсе. Его передали в программе новостей. Люди, подложившие бомбу, прислали на радиостанцию какое-то коммюнике — кажется, они это так называют. Они даже похваляются своим поступком. Можешь себе представить? Ну разве это люди?

— Какая это радиостанция? — Ним быстро отложил телефонную трубку, включил радио и, вновь схватив трубку, успел поймать ответ на свой вопрос.

— Не знаю, — ответила Руфь.

— Послушай, — продолжил он, — все это очень важно. Сейчас я разговор заканчиваю, а если получится, позвоню тебе от Ардит.

Ним положил трубку в гнездо аппарата. Он уже настроил радио на волну станции, передающей самую оперативную информацию, и взглянул на часы — значит, через минуту будут самые последние новости в кратком изложении.

Вот показался поворот на Сан-Рок, и Ним свернул свой «фиат» с главной дороги вправо. Отсюда до дома Тэлботов оставалась какая-нибудь миля.

Между тем в радиоэфире пронесся сигнал трубы, за которой последовали точки и тире в духе азбуки Морзе — позывные сводки новостей. Сообщение, которое интересовало Нима больше всего, было в начале выпуска:

— Группа лиц, называющих себя «Друзья свободы», заявила о своей ответственности за взрыв, который произошел сегодня на электростанции, принадлежащей компании «ГСП энд Л». Взрыв стал причиной гибели четырех человек и привел к серьезному нарушению в подаче электроэнергии.

Заявление «Друзей свободы» было записано на магнитофонную пленку, доставленную на радиостанцию сегодня во второй половине дня. Как подтвердили в полиции, содержащаяся в заявлении информация указывает на ее подлинность. В данный момент магнитофонная запись изучается в поисках возможности разгадки происшествия.

Ним подумал: похоже на то, что станция, которую он поймал, вовсе не располагала той самой магнитофонной записью. Дело в том, что хозяева радиостанций не любили признавать сам факт наличия конкурентов, и хотя эта новость представлялась слишком важной, чтобы ее можно было проигнорировать, ссылка на другую радиостанцию отсутствовала.

— По сообщениям, неизвестный мужской голос на упомянутой магнитофонной пленке произносит: «„Друзья свободы“ привержены делу народной революции и выражают свой протест против алчности капиталистической монополии на электроэнергию, которая по праву принадлежит народу». Конец цитаты.

Комментируя гибель людей, последовавшую в результате взрыва, в магнитофонной записи говорится следующее, цитируем: «Убивать мы никого не собирались. Но в той народной революции, что сейчас разворачивается, капиталистам и их лакеям придется понести жертвы и ответить за преступления перед человечеством». Конец цитаты.

Официальный представитель компании «ГСП энд Л» подтвердил, что причиной сегодняшнего взрыва явилась диверсия, однако от других комментариев отказался.

В скором времени ожидается повышение розничных цен на мясо, сегодня в Вашингтоне министр сельского хозяйства заявил представителям потребительских…

Дотянувшись до радиоприемника, Ним выключил его. Столь пустопорожние новости действовали на него угнетающе. Интересно, как они скажутся на Ардит Тэлбот, с которой он вот-вот встретится?

В сгущающихся сумерках он отметил несколько автомобилей, припаркованных рядом со скромным аккуратным двухэтажным домом Тэлботов в окружении роскошных цветочных клумб. Цветы были давним увлечением Уолтера. В окнах первого этажа горел свет.

Ним припарковал свой «фиат», запер машину и по дорожке направился к дому.

Глава 5

Дверь в особняк была открыта, изнутри доносился нестройный шум голосов. Ним постучал и стал ждать. На его стук никакой реакции не последовало, тогда Ним вошел.

В холле голоса воспринимались отчетливее. Он понял, что они доносятся справа, из гостиной. Сразу узнал голос Ардит. Ее окрашенные истеричным рыданием обрывки фраз:

— О Боже! Эти убийцы… был таким хорошим, добрым… никогда никого не обидел… и обзывать его такими грязными словами…

На эти всхлипывания накладывались и другие голоса. Ее пытались успокоить, но тщетно.

Ним замер в нерешительности. Дверь в гостиную была приоткрыта, но он не мог заглянуть внутрь, и его никто не мог увидеть. Возникло искушение выйти на цыпочках из дома так же незаметно, как он и появился здесь. Но тут неожиданно дверь в гостиную распахнулась и из нее вышел мужчина. Быстро закрыв дверь за собой, он прислонился к ней спиной. Его тонкое лицо с бородкой было бледным от нервного напряжения. Он нахмурился, словно желая хоть на мгновение передохнуть. Из-за закрытой двери никаких голосов уже почти не было слышно.

— Уолли, — тихо проговорил Ним. — Уолли.

Мужчина открыл глаза. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— О, это ты, Ним. Спасибо, что пришел.

Ним знал Тэлбота-младшего, который был единственным сыном Уолтера, почти столько же времени, сколько поддерживал дружеские отношения с его теперь уже покойным отцом. Уолли-младший работал в компании «ГСП энд Л» инженером по эксплуатации линий электропередачи. Он был женат, имел детей и проживал на другом конце города.

— Меня переполняет скорбь, Уолли. На большее у меня просто нет слов.

Уолли Тэлбот только кивнул в знак благодарности за сочувствие.

— Я понимаю. — Каким-то извинительным жестом он показал на комнату, из которой только что вышел. — Мне надо было хоть на минуту выйти. Какой-то дурак включил телевизор, и все услышали заявление этих гнусных ублюдков. Нам только-только удалось немного успокоить мать. А сейчас она снова убивается. Ты, наверно, сам слышал?

— Да, а кто там с ней?

— Прежде всего, конечно, Мэри. Мы попросили присмотреть за детьми, а сами немедленно приехали сюда. Потом начали приходить соседи, большинство из них все еще здесь. Я, разумеется, понимаю, что они тут из добрых побуждений, да вот толку-то от их присутствия… Если бы отец был сейчас с нами, он бы… — Уолли замолчал, изобразив на лице вымученную улыбку. — Трудно свыкнуться с мыслью о том, что его здесь больше никогда не будет.

— У меня такое же ощущение. — Ниму стало ясно, что Уолли просто не по силам взять в свои руки происходящее в доме. — Послушай, — сказал он, — так не может больше продолжаться. Давай-ка пойдем в гостиную. Я поговорю с твоей матерью и постараюсь ее успокоить. А вы с Мэри начнете выпроваживать всех остальных.

— О’кей. Так будет разумно. Спасибо тебе, Ним.

Кого в этой ситуации Уолли явно не хватало — так это распорядителя.

Когда Ним с Уолли появились в гостиной, в ней скопилось, наверное, человек десять. Одни сидели, другие стояли. Комната была уютная, светлая и вместе с тем достаточно просторная. Но сейчас она казалась переполненной. Несмотря на работающий кондиционер, было душно. Некоторые одновременно разговаривали друг с другом, и даже телевизор не был выключен, усугубляя гвалт голосов. Ардит Тэлбот сидела на диване в окружении нескольких женщин, одной из которых была Мэри, жена Уолли-младшего. Других Ним не знал. Видимо, это были соседи, о которых говорил Уолли.

Хотя Ардит исполнилось шестьдесят (Ним с Руфью присутствовали на этом дне рождения), она оставалась на удивление привлекательной женщиной с хорошей фигурой, а на лице едва угадывались прожитые годы. В модно подстриженных золотисто-каштановых волосах слегка пробивалась седина. Ардит постоянно играла в теннис и отличалась отменным здоровьем. Но сегодня она явно сломалась. Ее заплаканное лицо осунулось и постарело.

Ардит произносила какие-то бессвязные слова, прерываемые рыданиями. Однако, увидев Нима, замолчала.

— Ах, Ним, — проговорила она, протягивая к нему руки. Окружавшие Ардит расступились, чтобы он мог подойти к ней. Ним сел на диван рядом с Ардит и обнял ее. — Ах, Ним, — повторила она. — Ты слышал, какая беда случилась с Уолтером?

— Да, дорогая, — едва слышно ответил он. — Я знаю.

Ним наблюдал за тем, как в противоположной части комнаты Уолли выключил телевизор, потом отвел в сторону жену и принялся́ что-то тихо ей объяснять. В ответ Мэри кивнула. Затем оба подошли к остальным находящимся в гостиной, благодаря и деликатно оттесняя их по очереди к двери. Ним не отпускал руку Ардит, избегая всяких слов, пытался успокоить и утешить изрыдавшуюся женщину. Вскоре в гостиной стало тихо.

Ниму было слышно, как закрылась дверь за последним из уходивших гостей. Уолли с Мэри вернулись из передней, распростившись с соседями. Уолли провел рукой по волосам и бороде.

— Я бы не отказался от глотка виски, — сказал он. — Кто-нибудь составит мне компанию?

Ардит и Ним кивнули в знак согласия.

— Я все сделаю, — сказала Мэри. Она быстро принесла бокалы и напитки. Потом убрала пепельницы и привела в порядок гостиную — скоро не осталось и следа от былого беспорядка. Миниатюрная женщина, Мэри поражала изяществом и одновременно деловитостью. До того как выйти замуж за Уолли, она сотрудничала с каким-то рекламным агентством, да и сейчас продолжала работать по договорам, не забывая при этом о своих семейных обязанностях.

Ардит отпила небольшой глоток виски и выпрямила спину — значит, к ней возвращалось самообладание. Вдруг она воскликнула:

— Наверное, я ужасно выгляжу.

— Ничуть не хуже любой другой женщины, окажись она в твоем положении, — заверил ее Ним.

Тем не менее Ардит подошла к зеркалу.

— Боже праведный! — ужаснулась она. — Только, пожалуйста, не ставьте свои бокалы. Я сейчас вернусь. — Она вышла из гостиной с бокалом шотландского виски в руке. По звукам ее шагов всем стало ясно, что хозяйка дома поднялась по лестнице наверх.

«Не много найдется мужчин, которые не уступят женщинам в их силе и стойкости», — вдруг подумалось Ниму.

Тем не менее он решил, что предостережением, исходившим от Эрика Хэмфри: семье не следует лицезреть останки покойного, — он поделится сначала с Уолли. Ним с содроганием вспомнил слова президента компании: «Кожи практически не осталось… Лица обезображены до неузнаваемости». Мэри вышла на кухню. Пока оба оставались наедине, Ним как можно деликатнее, избегая подробностей, объяснил суть вопроса.

Реакция последовала мгновенно. Уолли опрокинул остатки виски в бокале.

— О Боже! — взмолился он со слезами на глазах. — Об этом даже слышать невозможно. Рассказать такое матери я не смогу. Придется это сделать тебе.

Ним оцепенел, с ужасом представив себе то, что ему предстояло.

Четверть часа спустя в гостиной появилась Ардит. За это время она привела лицо в порядок, причесалась, переоделась, сменив прежнее платье на элегантную блузку с юбкой. По крайней мере для наблюдателя со стороны она выглядела очень даже привлекательной, и только во взгляде и во всем ее облике застыла скорбь. Следом за ней в гостиной появилась и Мэри. Уолли сам наполнил бокалы, и все четверо застыли в тяжелом молчании. Они просто не знали, о чем говорить.

Тишину нарушила Ардит.

— Я хочу взглянуть на Уолтера, — сказала она с решимостью в голосе. Затем, повернувшись к Уолли, проговорила: — Тебе известно, куда отвезли твоего отца и вообще… что там готовится?

— Ну-у… в общем, так… — Слова застряли у Уолли в горле. Он поднялся, поцеловал мать и, отведя в сторону глаза, продолжил: — Понимаешь, мама, тут есть одна проблема. Ним тебе сейчас все объяснит. Я все правильно говорю, Ним?

В эту минуту Ним был готов сквозь землю провалиться.

— Мама, дорогая, — проговорил все еще стоявший рядом Уолли, — мы с Мэри должны ненадолго съездить к детям. Мы вернемся, и кто-то из нас останется с тобой на ночь.

Но Ардит словно пропустила это замечание мимо ушей.

— Какие там еще проблемы?.. Почему я не могу взглянуть на Уолтера?.. Может, кто-нибудь мне объяснит?

Уолли тихо вышел из гостиной, следом за ним последовала Мэри. Казалось, Ардит этого даже не заметила.

— Прошу вас… Ну почему я не могу…

Ним взял ее за руки.

— Ардит, послушайте меня. Уолтер погиб внезапно. Все случилось быстрее чем за секунду. Он даже не успел сообразить, что вокруг происходит, и даже не ощутил боли. — Ним надеялся, что все так и было. — Но в результате взрыва тело его было изувечено.

Ардит застонала.

— Уолтер был моим другом, — продолжал Ним. — Я знал его почти как самого себя и уверен — он не хотел бы, чтобы ты его увидела таким. Он хотел бы, чтобы ты его запомнила… — Не в силах продолжать в таком эмоциональном возбуждении, он умолк. К тому же он не был уверен, что Ардит слышала его, но даже если слышала, то доходил ли до нее смысл его слов? И опять воцарилось молчание.

Ним вот уже более часа находился в доме Тэлботов.

— Ним, — наконец заговорила Ардит, — ты ужинал?

Он только покачал головой:

— Времени не было. Да я и не голоден.

Ему было непросто приспособиться к резким переменам настроения Ардит.

— Пойду-ка я что-нибудь тебе приготовлю, — сказала она, вставая с дивана.

Он проводил ее до небольшой, но изящно скомпонованной кухоньки, где все придумал и реализовал сам Уолтер Тэлбот. Концептуально здесь все отвечало авторскому подходу. Вначале были проведены временные и пространственные исследования функционального предназначения, затем продумывалась компоновка узлов с максимальным удобством, чтобы все было под рукой. Ним устроился за разделочным столом, наблюдая за Ардит, но не вмешиваясь в ее хлопоты. Он считал, сейчас ей было даже полезно чем-то заняться, чтобы переключить внимание.

Она подогрела суп, разлила его в глиняные миски и отхлебывала из своей потихоньку, пока готовила омлет, приправленный рубленым луком и грибами. Глядя, как Ардит разрезает омлет и раскладывает его на тарелки, Ним почувствовал, что все-таки проголодался, и с аппетитом принялся за еду. Сначала Ардит попробовала заставить себя поесть, но вскоре отказалась от этой мысли. Она сварила крепкий кофе. Захватив чашки, они снова переместились в гостиную.

— Я ведь могу потребовать, чтобы мне позволили посмотреть на Уолтера, — задумчиво произнесла Ардит.

— Если будешь настаивать, никто не сможет тебе отказать, — проговорил Ним. — Но я надеюсь, что ты не станешь этого делать.

— А что будет с теми, кто подложил бомбу, кто убил Уолтера и всех остальных? Ты думаешь, их поймают?

— Наверное. Но это не так просто, когда имеешь дело с безумцами. Сумасшедших поймать труднее, потому что в их действиях отсутствует рациональное зерно. Но если они совершат нечто подобное, что очень даже вероятно, кара их обязательно настигнет.

— Мне кажется, я должна желать того, чтобы их покарали. Но я такого желания не испытываю. Может, это плохо?